"Я - твоя ошибка"

      Закончив разговор и отложив видеофон в сторону, Марат похлопал по дивану рядом с собой и позвал:       — Иди сюда.       Кайзер с готовностью запрыгнул и уже собрался угнездиться рядом с хозяином, но тот спихнул его на пол со словами:       — Это я не тебе, Кай.       Виолетта затаила дыхание и беспомощно посмотрела на похитителя, надеясь, что ей послышалось.       — Иди сюда, — на этот раз фраза прозвучала гораздо жестче.       Опять её сверлит колючий пронизывающий взгляд. Как же девушка его боялась. Больше никаких сомнений — этот ужасный человек требует, чтобы она села с ним рядом.       — Мне казалось, что ты хочешь попасть домой, — ухмыльнулся он, — а для этого нужно хорошо себя вести. Иди, не бойся.       — Мы начинаем репортаж со знаменитых Карнавальских гонок… — радостно затараторил комментатор, а Марат заинтересованно взглянув на экран, поманив пальцем Виолетту.       — Садись. Вместе посмотрим. У меня там друг свой транспортник выставляет. Отличный мужик, бывший МЧС-ник, я ему жизнью обязан.       Благодарностью к героическому незнакомцу девушка по понятным причинам не прониклась и осторожно присела на самый краешек дивана.       Полицейский хмыкнул, потянулся к ней и, обхватив за талию, притянул к себе.       — Клади ногу на подлокотник и устраивайся поудобнее, — интимно прошептал он ей на ушко, отводя носом в сторону прядь волос, и слегка касаясь аккуратной мочки губами.       Поудобнее в такой ситуации Виолетта устроиться никак не могла. Она побледнела, с трудом подавив приступ тошноты, и попыталась высвободиться из отвратительных ей объятий. К ее удивлению, Марат убрал руки, широко раскинув их на спинке дивана.       — Успокойся, — мужчина сделал вывод, что зверушка, как и её пушистая тёзка, кушала хорошо, но рук хозяина пока дичилась. — Я просто беспокоюсь за твою лодыжку, скверно, если будет отёк.       Девушка едва не плакала. Этот мерзкий тип играл с ней, как кот с мышью — то отпускал, то опять прижимал лапой. Она совершенно не знала, чего ожидать от него в следующий момент. В голове крутилась только одна мысль — он таки её убьёт или изнасилует, и ещё неизвестно, в каком порядке.       Марат всё же не удержался — вновь притянул Виолетту к себе поближе и по-хозяйски обнял одной рукой. Пальцы другой перебирали длинные светлые пряди, потом скользнули по шее девушки и слегка отвели в сторону ворот рубашки. Зарывшись лицом в её волосы, мужчина вдохнул лёгкий цветочный запах.       Виолетта обречённо сжалась от его прикосновения и судорожно, еле слышно всхлипнула:       — Пожалуйста… не надо…       — Не говори сейчас ничего, — удивлённый собственными, неожиданно приятными ощущениями от такого, казалось бы, незначительного действия, потребовал он.       Девушка зажмурилась и…       — Ай-яй-яй, какое досадное известие, — продолжал трещать с экрана диктор, а камера крупным планом показала седоватого бледного мужчину в инвалидном гравикресле. — Один из предполагаемых фаворитов гонки транспортник «Третий шанс», возможно, не сможет участвовать в соревнованиях. Жаль, но, увы, без пилота не полетаешь.       Марат вдруг выпустил впавшую в прострацию жертву, напрягся и, уставившись в экран, схватился за видеофон, набирая чей-то номер.       — Чёрт, — выругался он. — Что там могло случиться? Куда Козырь провалился? Ну… Стрелок, возьми же трубку. Искин, прибавь звук на пять единиц!       — Но что это? Вы слышите этот одобрительный гул и аплодисменты зрителей?! — Марат поморщился от громкого вопля, раздавшегося из динамиков аудиосистемы объемного звучания. — «Третий шанс» буквально на последних минутах присоединяется к участникам на старте. Борьба обещает быть жаркой. Мы же помним с вами предыдущие...       Казалось, полицейский забыл о Виолетте и внимательно следил за стремительно мелькающими на панели картинками.       «— Пока что ожидаемо лидирует «Галлюцинация»! – надрывал глотку невидимый комментатор. – Удачная жеребьевка и быстрый старт позволили ей оторваться от основной группы почти на километр, и пока ближайшие соперники, «Тень» и «Последний спартанец», завершают разгон, она уже входит в правый тоннель. Замыкает гонку «Третий шанс», – видимо, пилот еще не успел освоиться с кораблем; как мы помним, в последнюю минуту в экипаже произошла замена, и за штурвалом «Третьего шанса» сидит Теодор Лендер, больше известный как Гризли!..»*       — Давай, Гризли, жми, хватит сосать… лапу, — гораздо более эмоционально, чем можно было от него ожидать, отреагировал на полученную информацию Марат и обернулся, вспомнив о своей притихшей, забившейся в угол зверушке. — Вот что, иди-ка ты спать, — распорядился он и уточнил: — Тебя отнести или сама дойдёшь?       — Я сама, — поспешно пискнула Виолетта и похромала к лестнице.       — Ко мне!       Она вздрогнула и обернулась на окрик, но, к счастью, теперь он был адресован Каю.       «Вот, уже и на команды реагирует», — усмехнулся про себя дрессировщик, а вслух сказал: — Возьми там мою футболку в шкафу. Любую, какая понравится. И полотенце — там же. Спокойной ночи.       Засыпать она и не собиралась. Было спокойнее, когда снизу время от времени доносились короткие реплики Марата и громкий голос комментатора:       «— Похоже, «Долгоносик» взялся за конкурентов всерьез! Теперь он атакует «Третий шанс», которым, как мы помним, управляет Теодор Лендер, пилот «Космического мозгоеда»!..»*       — Бл... ! — с чувством выругался хозяин дома, а из динамиков послышался грохот, напоминающий взрыв.       Виолетта заткнула уши. Когда она убрала ладошки, горячий репортаж с места событий продолжался:       «— «Третий шанс» снова демонстрирует нам поразительную находчивость и везучесть! Его команда сумела отыскать и, более того, успешно пройти Крысоловку, еще семь лет назад закрытую из-за аварийного состояния и тотальной осыпи свода! Вот уж точно – загнанная в угол крыса способна на все!»*       — Вот, сукин сын! Чтоб тебя, Лендер! — память на лица и фамилии у полицейского была профессиональная.       Досмотрев гонки и выключив транслятор, Марат снова кому-то звонил, но судя по недовольному бурчанию, безуспешно. Когда же страсти улеглись, и внизу воцарилась тишина, девушке стало еще страшнее. Она вздрагивала от каждого шороха и, в конце концов, спряталась в ванной, задвинув щеколду.       Виолетта стояла под тугими горячими струями в душевой кабине, обхватив себя за плечи и мелко дрожа всем телом. Слёзы сами катились из глаз. Внутри было абсолютно пусто. Никаких мыслей не осталось — только чувство омерзения от его рук и от собственного тела. Ей хотелось съёжиться, сжаться в точку, исчезнуть.       Такой маленькой и безнадёжно беспомощной она не чувствовала себя очень давно — с тех самых пор, как её отец ушёл из семьи. Его она боялась точно так же, по-животному, стараясь быть тихой и незаметной, не высовываться, не перечить, пережидать. Мать, которая то и дело устраивала скандалы, кричала, то вызывала полицию, то забирала свои заявления обратно, то порывалась уехать посреди ночи неизвестно куда, навлекала этим только ещё большие неприятности для себя и дочери. Сейчас её охватывало похожее чувство.       Наскоро вытершись и перемотав съехавшую повязку, она машинально натянула на себя длинную серую футболку. Чья это одежда, девушка предпочитала не задумываться.       Выходить из ванной было просто страшно — здесь, по крайней мере, была хотя бы какая-то защёлка на двери. Конечно, она понимала, что это ничто против здешнего хозяина, а тем более — его киборга, но почему-то запертая дверь давала слабое, но всё-таки утешающее чувство безопасности.       Виолетта села на коврик на полу и прижалась спиной к двери, натянув подол футболки как можно дальше на колени и завернувшись, как в кокон, в сухое полотенце. Слёзы больше не шли. Так, в оцепенении, периодически проваливаясь в тревожную дрёму, она просидела до раннего утра.