"Я - твоя ошибка"

      Ирочка была сногсшибательно красива. Белое роскошное платье с вышитым лифом; на уложенных волнами волосах — маленькая диадема, играющая тысячей ослепительно-ярких лучиков, а поверх, прикрывая лицо…       «Зачётная байда. Не, — сам себя поправил Гоша, — не байда. Тюль. А тюль — это он…»       Тонкая кружевная ткань преграждала путь к манящим пухлым губкам невесты, и опьянённый такой близостью охранник аккуратно взялся за кончики тюля, дабы устранить препятствие. Ласково улыбнувшись и прикрыв глаза, Ирочка потянулась за поцелуем… как вдруг рядом с прелестницей материализовался разряженный как франт фуфел в очках и с дурацким бантиком на шее.       — Любовь моя! Что он тут делает? Это же титикантроп. Иди ко мне и будь моей навеки! — драматично продекламировал очкарик и картинным жестом протянул руки навстречу Ирочке.       Та кокетливо захихикала и прыгнула прямиком в объятья мерзкому типу, оставив байду в руках у застывшего от шока Гоши. Тут же, откуда ни возьмись, недалеко от парочки опустился роскошный катер-лимузин с двумя сплетенными кольцами на обшивке. Автоматические двери распахнулись и в открывшийся проём шустро нырнули: сначала Ирочка, а потом и хмырь, напоследок показавший неудавшемуся жениху крайне неинтеллигентный жест. Дверь захлопнулась, и катер сорвался с места, унося в закат счастливых молодожёнов.       Охранник так и остался стоять, как вкопанный, вцепившись в кружевную ткань (всё, что осталось у него от любимой), и чувствовал, как его сердце через край переполняется доселе невиданной болью. Небо затянуло тучами, но Гоша, казалось, не замечал ни налетевших порывов ветра, ни резавших глаза вспышек молнии. Время остановилось, смешав прошлое и настоящее, сойдясь в одной бешено пульсирующей точке в груди, а косые струи дождя смешивались со слезами на Гошиных щеках. Он стоял так целую вечность, пока ливень не смыл с него все мысли и чувства. Все краски вокруг поблекли, а его тело стало легким, как пушинка, влекомая стихией. Гоша посмотрел на свои руки: они сделались совсем тонкими, почти прозрачными, и сам он истаял, превратившись в невесомую бесплотную тень.       — Ушла… она ушла, — не узнавая собственный голос, шептал он.       — Гоша! — чей-то глубокий голос прорезался сквозь пелену дождя.       Сильные руки обхватили его за плечи и встряхнули. Здоровяк сморгнул и поднял глаза. Перед ним стоял тот самый DEX, что так удивил бойца без правил, не прикончив в том подпольном поединке, и в его пронзительных синих глазах сейчас не было бесстрастного равнодушия. Киборг опять встряхнул охранника, на этот раз сильней, но Гоша не мог ему сопротивляться. Безотчетный страх, поднимающийся откуда-то из глубины сознания, накрепко сковал его. Собрав последние силы, он попытался крикнуть, но из горла вырвался лишь сдавленный сип…       Алекс проснулся под утро и прислушался к издаваемым приятелем во сне звукам. Это был не привычный раскатистый храп, который Irien обычно отфильтровывал и сладко засыпал, а жалобные всхрюкивания, постанывания и тихое бормотание. Определенно, Гоше снилось что-то крайне неприятное. Пару минут рыжий сомневался, стоит ли его разбудить, но когда тот издал протяжный душераздирающий звук, напоминающий мычание, решил вмешаться и потряс друга за плечо.       — А ну, отвали от меня, кибер, мать твою! — взгляд Гоши наконец-то стал осмысленным и сфокусировался на Алексе, который спешно отдернул руку и настороженно замер. — Фу, бл… Попадакис, эт ты, — охранник облегченно выдохнул и вытер со лба холодный пот. — Во хрень приснилась! Финиш ваще.       — Расскажешь? — рыжий уже понял, что Гоша имеет в виду не его, а какого-то другого киборга, и снова расслабился.       — Да пи…дец полный. Главное, в красках всё, чётко как в фильме. И буква «W» на лбу зеленым светится. Бр-р, — мощные плечи зябко передернулись. — Прикинь, Попадакис, эта сволочь безухая хвать меня как погремушку и давай трясти, — для наглядности бывший боец без правил схватил Алекса за грудки и энергично встряхнул, — а я ни рукой, ни ногой двинуть не могу, как тогда в больнице, когда только очухался. Жуть… Ненавижу киберов, — вывел Гоша и снова завалился на диван, устремив взгляд в потолок.       — Всех? — грустно уточнил Irien.       — Всех, — буркнул охранник и отвернулся.       Он явно чего-то недоговаривал, и Алекс, оставив его на время в покое, удалился принимать душ и готовить завтрак. Когда же друг не появился на запах кофе и гренок с корицей, рыжий понял, что дело серьёзное и попытался выяснить, что стряслось. Охранник лежал в том же положении, скрестив руки на груди, и пялился в одну точку.       — Ты валяться-то долго будешь? А то мы на работу опоздаем.       — Не пойду, — неожиданно объявил он. — Пошло оно всё… В бар рвану или в клуб. Рожу кому-нибудь начищу.       — Зачем? — киборг не терял надежды вывести приятеля на откровенный разговор и разузнать причину такого странного демарша.       — Жизнь — дерьмо, — ёмко пояснил Гоша.       — Это понятно, — улыбнулся Алекс, — а можно поконкретнее?       — Да куда, бл… конкретнее?! Сказал: не пойду! И пусть она там со своим… с бабочкой… — Гоша осёкся и угрюмо замолчал.       — Так ты из-за Иры расстроился? — догадался рыжий. — Вернее из-за того, что тебе кажется — она предпочла другого?       — Кажется?! Да я сам… этими вот глазами… — охранник тыкнул себе в лицо растопыренными рогаткой пальцами.       — Ну да, и этими вот руками… — хмыкнул киборг, наглядно изобразив «вынос тела» фуфела.       — Отвали, Попадакис, — надулся Гоша, резко перевернулся на живот и накрыл голову подушкой.       Алекс впервые видел друга таким… киборг долго не мог подобрать правильного слова, но, в конце концов, нашёл сразу два, и к тому Гоше, которого он знал ранее, они никоим образом не подходили. Трогательный и ранимый — именно так охарактеризовал бы сейчас огромного брутального качка Irien.       — Гош, пошли завтракать, а то бицуха опадёт.       По всему выходило, что Ирочка действительно нравилась железному Буйволу гораздо больше, чем он хотел показать. Полностью полагаться на стандартную программу психологической помощи киборг не стал и неожиданно для себя принялся вытаскивать его из хандры так, как сам посчитал правильным.