"Я - твоя ошибка"

      Ната, не помня себя от злости и досады, громко хлопнула дверью подсобки. Она уселась прямо на пол, прислонившись спиной к стеллажу со сложенной аккуратными стопками форменной одеждой и чистыми полотенцами. Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка в красках представила себе, как в этот дурацкий салон влетают киборги её отца и утыкают всех носом в пол. Всех! Даже эту никчёмную девчонку, с которой почему-то все носятся как с писаной торбой.       Фокс держит отвратительного рыжего гастарбайтера, Рэй — верещащего от ужаса стилиста, а Барс — этого мерзкого тупого лысого охранника. А она… О! Что она с ними со всеми сделает…       Пока обиженная на несправедливые обвинения журналистка придумывала для сослуживцев самую страшную кару, Алекс отправился выполнять поручение всполошившейся Ольги Николаевны.       Завхоз уже мчалась в салон и выдала подчиненным четкие инструкции: привести в порядок все рабочие места, проверить чистоту помещений, особенно тщательно накрутив хвост Ирочке. Всё приходящие в «Апгрейд» комиссии обожали начинать проверку именно с обоих кабинетов косметолога. Не надеясь на сказанное ей «не трепыхайтесь», Виолетта сосредоточенно рылась в папках, разыскивая сертификаты на косметику, документы с аттестацией и копии лицензий.       Поскольку очередная клиентка победителя конкурса задерживалась, он пошёл проверить, всё ли в порядке в подсобках.       Сидя в полумраке кладовой, Ната как раз воображала себе, как мерзкий «Альфианский закат», рыдая и размазывая по лицу грим, ползает у неё в ногах и умоляет о прощении. Внезапно дверь распахнулась и в проёме возник его силуэт: узкие бёдра, красивый разворот плеч, безупречная осанка, гордая посадка головы…       «Подумаешь. Смазливый стриптизёр. Такие в ночных клубах пачками прохлаждаются», — она демонстративно отвернулась.       Алекс деловито осмотрел полки, выровнял слегка покосившуюся стопку с полотенцами и неожиданно произнёс:       — Извини.       Ната удивлённо подняла на него глаза. Пожалуй, именно это она меньше всего ожидала сейчас услышать.       — Пошёл ты со своими извинениями, — фраза прозвучала не зло, а, скорее, обиженно.       Киборг пожал плечами и хотел уже выйти, когда девушка вдруг сказала:       — Подожди. Слушай, Алекс, — или как там тебя? — это ведь и правда не я. Мне, конечно, плевать, что вы мне не верите, но всё равно как-то…       — Я верю тебе, — спокойно произнёс Irien, прислонившись к дверному косяку.       Повода для сомнений не было — детектор фиксировал почти восемьдесят пять процентов правды.       — Серьёзно? — Ната поднялась, сделала шаг навстречу «ксеносу» и заглянула в его яркие синие глаза, словно надеясь прочитать в них его мысли. — Надо же.       — Более того, я полагаю, что тебе совсем не всё равно. Это очень неприятно, когда тебя подозревают в том, чего ты не делал.       — Пф, вот еще! Было бы из-за кого расстраиваться, — девушка постаралась вложить в реплику максимум презрения.       «Одиннадцать процентов», — выдал результат детектор, и киборг едва заметно усмехнулся.       — Ну ладно, раз с тобой всё в порядке… — Алекс развернулся к выходу, но Наталья снова остановила его:       — Да подожди же, ненормальный! Ну… раз так... ты тогда… тоже… — каждое слово давалось журналистке с большим трудом. — В общем… извини меня.       — За что? — впервые за время их эпизодического общения Irien с любопытством посмотрел на собеседницу.       — Знаешь, мне действительно очень нужно было это интервью. Вряд ли ты меня поймёшь. Я и сама себя не очень-то понимаю. Если ты думаешь, что работать уборщицей — это предел моих мечтаний, то сильно заблуждаешься. Ты сейчас в тренде… Грубо говоря, на тебе можно прилично заработать, а у меня на данный момент с деньгами неважно. Никак не могу понять, почему ты упираешься, поэтому и злюсь. А в фитнес-клубе... это просто недоразумение. Мне заказали материал об альфонсах, ну вот я и подумала, что ты… Нет, ну а что? Стриптизёр, вокруг богатых тёток вьёшься, коктейли за их счёт пьёшь… Ладно, проехали.       Ната вздохнула и снова уселась на пол, подтянув колени к груди.       — Там в зале уже наверняка убрать нужно. Ольга Николаевна распорядилась, — напомнил Алекс.       Девушка снова говорила правду. Он по-прежнему не горел желанием с ней общаться, но теперь чувствовал себя гораздо увереннее, потому как вместе с её признанием исчезла тревожная неопределенность. В салоне работали «его» люди, а эта блондинка была здесь чужая, лишняя, хотя теперь вызывала меньшее раздражение.       — Да уберу я, уберу, — проворчала она, а потом вдруг задумчиво произнесла: — Слушай, а кто же тогда вызвал проверку? Этот жирный тип в жёваном костюме сказал, что поступил сигнал. Может, шустрая пигалица издала «последний писк»? Интересно, что ваш лысый дикарь с ней на улице сделал, если она даже вернуться побоялась?       Брови рыжего сдвинулись к переносице, и на лбу сверкнули стразы.       — Не надо говорить так о Гоше. И вообще, я бы тебе посоветовал так поверхностно не судить о людях. Для журналиста это очень непрофессиональный подход.       Спокойно высказав претензию, «Альфианский закат» вышел, оставив опешившую от виртуального, но довольно болезненного щелчка по носу Нату в одиночестве.