"Я - твоя ошибка"

      — Ой, мама.. — клиентка, только что водрузившая на нос слегка старомодные очки, обернулась к Игорьку и растерянно спросила: — Это... что это?       Цвет её волос, теперь нежно-зелёных, как весенняя травка, действительно не слишком-то вязался с образом представительной дамы в деловом костюме. Игорёк, словно проснувшись, с не меньшим удивлением взирал на дело своих рук.       Всё утро он никак не мог успокоиться, и работал чисто механически, мыслями находясь где-то далеко. Алексу он казался похожим на киборга, причём даже без программы имитации личности: стеклянный взгляд, точные, выверенные движения — и полное ощущение того, что у стилиста, по выражению Гоши, «не все дома».       Сейчас он с недоверчивым изумлением рассматривал причёску новаторского цвета. Расстроенные чувства мастера привели к тому, что «на твой выбор, Игорь» превратилось в «что под руку попалось». Смыть краску было невозможно — разве что обрить даму под ноль.       — Отлично, Игорь! Я всё понял, спасибо. Хорошо, что ты сам мне всё показал — я и не думал, что базовый цвет должен быть таким ярким, — лучезарно улыбаясь, Алекс поспешил на помощь другу. — Игорь просто мастер. Это новейшая техника окрашивания, самый писк, — доверительно прошептал он на ухо клиентке.       Обаяние «Альфианского Заката» и умелые руки киборга совершили чудо. После нового окрашивания волосы приобрели необычный, но красивый ореховый оттенок, неуловимо напоминающий о ветвях, проглядывающих сквозь первую весеннюю зелень. Лицо женщины в новом обрамлении посвежело и теперь казалось моложе. Хорошего настроения клиентке добавила и укладка от именитого стилиста за счёт заведения.       — Игорь, ты уверен, что сможешь взять себя в руки и работать дальше? — осторожно спросил Алекс, проводив взглядом сияющую даму. Она явно спешила к измаявшемуся ожиданием мужчине, устало прислонившемуся к своему флайеру.       — Работать, работать… Только это вас всех и интересует, а у меня вся жизнь наперекосяк.       Игорёк поднял голову, серьёзно заглянул своему Солнцу в глаза и, выхватив видеофон, выскочил на улицу. Рыжий понял, что друг за это время надумал себе что-то ещё и расстраивается уже не из-за драгоценной бутылки.       — Кость, я тут подумал… — дальше киборг слушать разговор не стал, посчитав это неправильным.       Вернулся стилист относительно успокоившимся и без лишних слов приступил к творческому процессу.       Уже к обеду Эдуард Валентинович пришёл к выводу, что работа администратора включает в себя некоторые нюансы и Виолетта, оказывается, — очень полезная штатная единица.       Поначалу он вежливо отвечал на многочисленные звонки. Лишь изредка из-за стойки раздавалось его ворчание и тихая ругань главным образом на тему «ну и куда тут тыкать?». Всё, вроде бы, шло по плану, пока Алекс, проходя мимо за кофе, не глянул на экран.       — Эдуард Валентинович, это же катастрофа, — рыжий указал пальцем на таблицу.       — Где? — испугалось начальство и вгляделось в экран. Дамы с зелёными волосами ему хватило с избытком.       — Вот этих двух клиенток близко друг к другу по времени записывать нельзя — они злейшие подруги. Если они сойдутся вместе — это будет жуткое зрелище. Выпроводить их быстро не удастся, а салон в это время нормально работать не сможет. И вот эта дама ходит на массаж не к Элле, а к Ире — на ароматический, и потом обычно сразу корректирует брови. А у вас брови почему-то — на другой день.       — Забито же всё, я на свободное и записал, — Эдуард Валентинович беспомощно развёл руками.       — Нет, боюсь, что так не годится. У Виолетты тут целая система: постоянные клиенты по цветам распределены, пометки всякие — настоящий шифр. Но вы не расстраивайтесь, — рыжий сочувственно посмотрел на заметно скисшую физиономию директора. — С первого раза очень трудно разобраться. Даже я иногда путаюсь.       Начальник вздохнул. Звонить Виолетте и спрашивать, что к чему, он боялся, чтобы не навредить ей ещё больше. Поэтому, когда она сама впорхнула в салон посредине рабочего дня, Эдуард Валентинович готов был её расцеловать.       Девушка выглядела усталой и не выспавшейся, под глазами, даже сквозь макияж, проглядывали тёмные круги. Эдик тут же устыдился, предположив, что бедняжке перед этим пришлось испытать. Появление Виолетты объяснялось просто: не выдержав прессинга матери и бесконечных разговоров о Марате, она кое-как замазала косметикой следы похмелья и сбежала на работу.       — Здравствуйте, простите за опоздание, — пролепетала ценная сотрудница.       — Зачем же ты?.. Я же тебя на сегодня… — директор замялся, испытывая огромное чувство вины. Он с искренним сочувствием посмотрел на неё и внезапно с воодушевлением выпалил: — Виола, а может, тебе в отпуск? Разумеется, оплачиваемый. Отдохнёшь, развеешься.       — Нет! — в глазах девушки мелькнул неподдельный ужас. — Пожалуйста, только не отпуск. Лучше я буду работать во вторую смену, и первую тоже, и спать вот тут, на диванчике.       Такая эмоциональная реакция послужила последней каплей. Эдуард Валентинович резко вскочил и быстрым шагом удалился из зала в свой кабинет.       — Виола… — начал Алекс, но она предостерегающе подняла руку.       — Только не это, умоляю тебя! Ни о чём меня не спрашивай. Вчера я ужасно напилась и сегодня мне как-то не очень. Голова ещё немножко побаливает.       «Процент правды — 85», — мысленно повторил показания детектора Irien.       — Думаю, Эдуард Валентинович головной боли тебе добавил. Разгребай, — Алекс грустно улыбнулся и кивнул на экран.       Усевшись на своё место, Виолетта ахнула и схватилась за видеофон, чтобы перезвонить клиентам и попытаться исправить всё, что за время её отсутствия наработал начальник.       «Сейчас я ему всё выскажу. Сволочь! Совсем девочку замучил», — Эдик решительно прошагал по коридору и ногой открыл дверь в свой кабинет.       Видеофон вновь подал сигнал, и недавно выписанный из больницы пациент вытащил и проглотил очередную таблетку. Это немного сбило воинственный настрой, но Эдуард Валентинович глубоко вдохнул, сделал паузу, медленно выдохнул и набрал номер.       — Скажите же, наконец, что я должен сделать, чтобы вы оставили Виолетту в покое? Не трогайте её! На несчастной девочке лица нет. Должна же в вас остаться хоть капля офицерской чести? Заставлять меня выбирать между дочкой и Виолой — бесчеловечно, — смело бросил он в лицо появившемуся на экране человеку. — Ради удовлетворения собственной похоти вы готовы без колебаний причинить вред ребёнку. Это подло!       — Ненавижу истерики, — Марат спокойно затянулся сигаретой и оставался бесстрастным ровно до того момента, как в кадре появилась разгневанная Виолетта.       Девушка как раз собиралась поскрестись к начальнику, чтобы спросить, куда он умудрился записать клиентов мужского зала, и слышала весь разговор. Голос собеседника директора она узнала бы из тысячи.       Влетев в кабинет, она выхватила видеофон из рук Эдуарда Валентиновича и отчаянно выкрикнула:       — Я, конечно, знала, что ты гад, но что до такой степени… Мало того, что ты мне жизнь испоганил — и всё мало, а ребёнку-то за что? Да за это тебя не только соусом надо… Жалко, что я тебя вчера не убила!       Марат восхищённо любовался воинственной девушкой, остро жалея, что она сейчас от него далеко.