И если мой огонь погас, жалейте не меня,
А тех, сидевших столько раз у моего огня.
Р. Гамзатов
Я была на пределе. Сфинкс — мой детский кошмар казался последней каплей, захотелось свернуться в калачик, расплакаться, а потом хорошенько отоспаться в теплой постели… Но моему плану не суждено сбыться только по той причине, что там не было кровати. Ну, конечно, не только из-за этого. Если я не возьму себя в руки, подумалось мне, то ещё хуже буду себя чувствовать, провалю миссию и скорее всего умру, а моего отца и тётю будет ждать участь не лучше, Уран захватит Олимп и… Вы поняли к чему я клоню. А ещё со мной рядом парень, которого бросать одного тоже не стоит. В конце концов, мы ведь вместе, ведь так? А это место так угнетало, всё больше вгоняя меня истерику. Пришлось признаться себе, что я устала. Правда, устала. Прошло не так много дней, но внутри был страх, неопределенность… О, да, этого было предостаточно. — И куда дальше? — прервала я возникшее молчание, все ещё сидя на полу. — Если бы я только знал. Наверное, вперед. А что нам остаётся? — Но ты же понимаешь, выход… — Мы никогда не найдем его без смертного, — Нико вздохнул. — Не напоминай про это. — Это какой-то кошмар… Такое ощущение, что эта, — я сделала вздох, потому что впредь больше не могла спокойно говорить ее имя, — Медея специально скопировала именно лабиринт, ведь это главный страх любого полубога. — В какой-то мере, да. Это такой, скажем, общий страх. Он не у всех на главном месте, но, думаю, никто не хотел бы здесь оказаться. — Да. Никто бы не хотел быть полубогом, — сама того не ожидая, довольно холодно произнесла я. Поднявшись с ледяного пола, я встала напротив парня, сложив руки на груди. — Я не это имел ввиду, — немного насупившись — хотя куда уж больше хмуриться — сказал он. — Пожалуйста, Чарли, не начинай. — Что не начинать? Ты же точно так и подумал. И знаешь, что это правда. Самая настоящая правда, — и мою нарастающую истерику всё же прорвало. — Мы в постоянной опасности, и есть только одно место, где мы можем почувствовать себя спокойно, но даже если ты сумеешь туда попасть — что не факт вообще-то, — тебя запихнут на какой-то дурацкий поиск, ведь никто другой не сможет этого сделать, кроме подростков. Шикарная идея, не так ли? Даже, если ты выживешь, выполнишь «веселый» квест и сможешь вернуться, благодарности от божественных предков ты толком не получишь. Потому что самолюбия у них не отнять, а кому нужны смертные отпрыски! И я снова… Снова должна тащиться непонятно куда, мучаться видениями от прабабки Фебы, которые никак не помогают, а пугают, выслушивая гадости от каждой дряни, что выползла из Тартара, не понимая ничего, пока Боги молчат и палец об палец не ударят, свалив всё на нас! А ещё и «свечусь» во тьме (чтобы это ни значило)! Что со мной не так, скажи мне?! А один из нас не вернется домой и всё. И мне страшно… И думается, что идея Талии очень даже заманчива, если мы, конечно, не умрём! Кажется, на последней фразе я перешла на писк. Сделав глубокий вдох, я сильно зажмурилась, чтобы хоть немного успокоиться и унять нарастающие слезы. Открыв глаза и посмотрев вверх, я встретилась с его взглядом, и мне стало стыдно, что я скатилась до уровня малолетней истерички, у которой в голове одни наряды, мальчики и косметика. А Нико смотрел на меня не то что осуждающе, он был удивлен, слегка озадачен и, как мне показалось, понимал. — Извини, — тише на пару тонов, чем до этого говорила, молвила я. — Было не красиво с моей стороны выкидывать на тебя всё это. Всё сказанное мною было более, чем эгоистично. Он ничего не сказал, лишь вздохнул и подошел ближе. Стоял и ничего не делал, но так смотрел, будто хотел, но боялся, что ли. И я не нашла ничего лучше, отдавшись эмоциям, чем уткнуться ему в грудь. Ди Анджело немного помыслив, положил руки мне на плечи и обнял. Да, как-то неуверенно, даже, может, слегка приобнял, но мне стало так приятно, что щеки стали гореть румянцем. И как-то невольно я обняла его в ответ. Наверное, мы бы долго так стояли, не думая ни о чем, подальше от всего этого мира. Это было так умиротворённо. Мне хотелось оставаться в этом моменте очень долго, записать его на пластинку: я и Нико стоящие в обнимку в жуткой копии Лабиринта Дедала, посреди старых проходов и обитых железой стен. Первый нарушил тишину на этот раз он, медленно выпуская и отходя от меня. Теперь мне показалось, что ди Анджело тоже приобрел розоватость на щеках. — А что за идея Талии? — словно невзначай спросил парень. Да, ляпнула я лишнего, ничего не скажешь. Сама толком не обдумывала этот вариант, да и если честно, как-то не очень хотела становиться охотницей. Или всё-таки хотела? Признаться, в тот период у меня было двоякое ощущение, и не получалось точно определиться. Врать Нико я не стала, да и вышло бы неубедительно, толком не умею потому что. — Да не то что идея… Скорее она просто предложила, а я пока думала насчет этого. Ты, должно быть, заметил, что Талия в последнее время… как сказать… довольно резкая. И когда мы были у бабуш… то есть Лето, она поведала мне, что хочет стать охотницей Артемиды. Нико понял, к чему я клоню, и довольно теплое выражение лица, что было до этого, мгновенно сошло на нет. — И она предложила тебе, не так ли? Хочешь согласиться? — Не знаю… Слушай, не воспринимай серьезно. Я пока не решила, а тогда наговорила и вправду лишнего. — И знаешь, что это правда, — грустно улыбаясь, повторил он мои слова. — Я понимаю, что для тебя это больная тема, — парень вопросительно поднял бровь, будто не понимая к чему я клоню. — Ну, из-за поиска Артемиды. — А, ты об этом, — Нико нахмурил брови, а потом слегка усмехнулся. — И все-таки ты странная, Чарли. — Хватить так говорить. Я — не странная. Будто сам нормальный. Мне захотелось обидеться, но как-то не вышло. Наверное, я уже просто привыкла к Нико и к его высказываниям. В том мрачном месте, что навевало страх и тоску, нужна была любая поддержка. Даже, если она исходила от сына Аида. — Я никогда и не говорил, что я нормальный, — тяжело вздохнув, сказал он, будто надеялся, что я должна была ответить как-то иначе на его слова. — А ты не думала про Уилла? Что будет с ним, если вы обе его бросите? — Слушай, Нико, давай сменим тему, — ответила я, но лишь потом до меня дошел смысл сказанных ним слов. — В смысле, обе? — Ты и Талия. — Ну, я понимаю, почему я, хотя моё решение неточное, но причем тут Талия? — произнесла я, но потом стала вспоминать, как они странно вели себя с начала того лета. — Так, между ними все-таки что-то произошло? — А ты не знала? — не менее удивлено спросил он. — Я думал, Талия тебе рассказала, раз вы подруги и она надоумливает тебя на такие идеи. На последней фразе ди Анджело и вовсе помрачнел. — Да и времени как-то особо не было, чтобы толком поговорить, — пожав плечами, молвила я. — А втягивать тебе в охотницы у неё времени хватило, — немного огрызаясь, сказал Нико. — Никуда я не втягиваюсь! Зря я вообще что-то начинала говорить. Я, конечно, понимаю — больная тема и все такое, но тебе какое дело, что я решаю? — немного громче проговорила я, хотя понимала, что еще немного, и меня снова накроет истерика. — Какое дело… Какое дело! — он поднял голову наверх и снова грустно улыбнулся. — Мне никакого. Абсолютно никакого. Что ж, идём вперед, рассиживаться не стоит. Я кивнула, так и не поняв суть разговора, ведь, наверное, мы просто устали. Да, верно, так и было. И не могло быть иначе, ведь так? К тому же, мы оба встретили свои страхи: я — Сфинкса, Нико — воспоминания о прошлом. Я и сейчас помню его отрешённый взгляд. Мы снова шли. И снова в тишине. Я даже не хотела спрашивать, что случилось с Талией и Уиллом, хотя было очень любопытно. Они так странно вели себя в те времена. Вдруг послышался звук, который я слышала когда-то давно и всё ещё не могу забыть. Однажды, в детстве, мы ходили с мамой в зоопарк. Там я впервые увидела летучих мышей. Они мне сразу не понравились, а потом эти создания мрака и ночи разбили стекло и налетели на нас. Лишь спустя много лет я поняла, почему это случилось. Я стояла и свистела возле вольера, ведь не знала тогда, что с помощью свиста могу приносить всякие разрушения. Наверное, я неосознанно повредила стекло. Нет, летучие мыши не принесли нам с мамой вреда, но я до сих пор их боюсь. Порой я ловила себя на мысли, что можно стать Бэтмэном из-за общей боязни, но мне явно не хватит денег. И вот теперь целая стая летучих мышей летела прямо на нас. Захотелось очень громко закричать, но благодаря Нико мы оба успели пригнуться, животные полетали вокруг нас и так же резко исчезли, как и появились. Мы медленно поднялись, и парень сказал: — Боишься летучих мышей? — С чего ты взял? — нервно произнесла я, теребя волосы. — Ты застыла, когда они появились, и слегка тряслась, когда я потащил тебя на пол, чтобы они не налетели на тебя. — Так, детский страх… И спасибо. Он просто кивнул, и мы продолжили путь. А я пыталась себя успокоить после увиденного и, кажется, вправду немного тряслась. Впервые за долгое время я обратила внимание на то, что меня окружает. Стены лабиринта больше не были железными, они были из старинной, выцветшей мозаики, хотя это было странно, ведь без солнца они выцвести не могли. На это я лишь пожала плечами — это столь важным. Мозаика была то греческой, то римской, и она вправду была очень красивой и утончённой. Геркулес, плачущий над Мегарой; Орфей, что ведёт Эвридику из Царства Мертвых; Пенелопа, что ожидает Одиссея; прекрасная Клеопатра и Марк Аврелий. Даже несмотря на то, что цвета были не столь яркими, рисунок был более, чем понятным: он был о любви. Иронично, вам не кажется? Правда, чем дальше мы шли, тем люди на мозаике становились всё более современными. Начались средние века: Артур, влюбленный в Гвиневру, а она отдала свое сердце его лучшему другу. Потом было Возрождение: где-то там я заметила изображение Ромео и Джульетты, когда он нашел псевдо-мертвую девушку, но я не стала это озвучивать. Там была и Первая, и Вторая Мировая Война: медсестры и солдаты, что с грустью читали письма. Времена, люди, наряды менялись. Оставалось неизменным лишь одно. И это была любовь. Правда, меня очень сильно кое-что смущало. Все сцены были красивые, но такие грустные. Все они повествовали о тех отношениях, что не имели счастливого конца. Их разделяла война, голод, неравенство, ревность, недоверие к друг другу, завистники, человеческие пороки и просто несправедливость. Я вспомнила Эрота, и внутри что-то неприятно кольнуло. Наверное, я так сильно перебывала в своих мыслях, что не заметила, как Нико остановился и начал странно всматриваться в стену. — Нико, — сказала я, но парень не обратил на меня никакого внимания, поэтому я подошла и слегка потрясла его за плечо. — Ди Анджело, ты чего? Он обернулся ко мне и слегка нахмурился: — Ничего, просто показалось. — Что показалось? Ты о чем? — Я просто, кажется, видел Сан-Франциско, но, наверное, всё-таки устал. Кивнув, я задумалась, ведь видела похожую картину перед встречей со Сфинксом. Странно как-то. И никто не хотел начинать разговор. Опять. Что-то слишком часто они у нас уходили в тупик. Может, из-за того, что прошедшие события так отразились на нас, что мы витали в мыслях больше, чем в реальности. Хотя вспоминая как мы с ним общались, когда поиск только начался, стоило сделать вывод, что прогресс был на лицо. И вот перед нами, будто из ниоткуда, появился театральный занавес из красной бархатной ткани, покрытый золотыми узорами. Красиво, ничего не скажешь, если закрывать глаза на то, что мы в Лабиринте Дедала. Люблю театры, как и всякие выступления — кровь отца, как говорится, вновь берет своё. Но самое странное было впереди. Из-за занавеса быстро прыгая в нашу сторону двигался довольно крупный кролик. Белый, очень пушистый и довольно милый, разве что красные глаза вызывали немного недоверия. Когда он прискакал совсем близко, я заметила как Нико отошёл на пару шагов назад. Я же взяла данного красавца на руки и стала его рассматривать. — Что ты делаешь тут, Белый Кролик? — с улыбкой спросила я, ощущая себя той самой Алисой. — Мне кажется, но Страна Чудес находиться не здесь. Нико, смотри какой милый. И обернувшись к парню, я увидела в его темных, как кофе, глазах страх. Но к кому? Неужто к кролику? — Ты чего? Не любишь кроликов? — Что-то вроде этого, — тихо сказал он, смущаясь и смотря себе под ноги. Все было очевидно: Нико ди Анджело — сын Аида, Царь-Призрак боится кроликов. Странно, ничего не скажешь. Я-то думала, что только у меня свои тараканы, а на самом деле… Хотя, бояться летучих мышей не так странно, как кроликов. Или нет? — По-моему, они милые. — Они страшные и жуткие. — Сказал сын Аида, который общается со скелетами, — но не успела я договорить, как кролик прыгнул на парня и укусил, а после скрылся из виду. — Γαμώτο! * — вскрикнул Нико и взялся за руку. Я посмотрела и поняла, что порез довольно глубокий. Даже не думала, что кролик может так укусить. — Дай мне посмотреть. — произнесла я. — Все нормально. — Слушай, кто из нас ребенок Аполлона? Это мне уже решать нормально или нет. К тому же, не взяв бы я животное на руки, возможно, он тебя бы и не укусил. Оценив ситуацию, я взяла немного нектара и налила на его руку, отчего он слегка поморщился. После я мысленно попрощалась со своей и так потрёпанного вида кофтой, что была поверх футболки, оторвала от нее кусок и стала перевязывать Нико руку. — Не стоило… — Ты спас меня от летучих мышей, а я тебя от кролика. Так что всё нормально. К тому же, будь мои способности к исцелению со мной, тебе даже не пришлось бы мучаться, а так… Пока я перевязывала, он все же решил заговорить: — Меня не любят животные. Вот совсем. Как сказал отец, они ощущают запах Царства Мертвых, отчего ведут по отношению ко мне весьма недружелюбно. С многими — это взаимно, а с кроликами так и подавно. Спасибо, — он убрал свою руку, когда я закончила, и сунул в карман. — Кстати, как твое плечо? Совсем забыла про него. После менад столько всего произошло… — Да, нормально, — ди Анджело машинально его поправил, будто не хотел, чтобы я сильно обращала на него внимания. — Надо будет как-то сделать перевязку. — Не думаю, что стоит из-за этого беспокоиться. — Послушай, я как врач должна это сделать. И не будь таким упрямым, — я глубоко вздохнула и поджала губу. — Не заставляй других людей переживать из-за тебя. Нико удивленно на меня посмотрел, хотел было что-то сказать, но не сделал этого. А его глаза смотрели, насколько я могла судить, с благодарностью. — Ладно, идём. Может, найдем Страну Чудес? — и только через мгновение до меня дошла неуместность сказанного. — Извини, глупо пошутила. Когда я нервничаю, часто говорю всякие глупости. — Да, нет, всё нормально. Ты поднимаешь мне настроение, если честно. С тобой, Чарли, редко бывает грустно. Я немного засмущалась и заправила прядь светлых волос за ухо. — Идём? Надеюсь, там больше не будет Белых Кроликов… — И летучих мышей, — закончила я. Он слегка приоткрыл занавес, и мы вошли в обычную комнату с белыми стенами. Я слегка обрадовалась, ведь она ничего плохого не предвещала. К тому же, я ощутила резкий прилив энергии. Как мне показалось, ко мне снова вернулись силы. Посмотрев на ди Анджело и увидев темный туман вокруг его рук, я поняла, что моя догадка правдива. Это было очень хорошо, но с другой стороны как-то настораживало. И лишь секунду спустя я заметила, что мы не одни, и моё сердце ушло в пятки. Посреди комнаты стоял он. Мой самый страшный кошмар и в тоже время жуткая тайна, которую я не могла разгадать. То, что засело в моем сознании с двенадцати лет и не думало исчезать. Он — невероятно красив, но эта красота навевала ещё больший страх. — Давно не виделись, юное дитя, — мягко, но с лёгкой издёвкой сказал он. Его голос был приятный, но, как и его красота, заставлял меня бояться. Это был он — Бог любви и страсти. Это был Эрот.