Как бы ни было тяжело, всегда где-то есть свет.
Все небо может быть затянуто тучами,
но меня притягивает тот голубой клочок.
Сэр П. Маккартни
Знаете, мне все же следовало назвать этот рассказ: «Путеводитель по моим ошибкам». Потому, что в данный момент у меня нет логического объяснения тому, как я поступала в свои «сладкие» шестнадцать. Конечно, я была подростком с резкой сменой настроения, и гормоны ударяли в голову, но это не может служить оправданием моей излишней глупости и доверчивости. Будь у меня возможность, я бы дала себе юной парочку советов и подзатыльник, но нужно ли это? Все-таки, если подумать, все неправильные решения сделали меня тем, кем я есть сейчас… Но начнем по порядку. Марафон «Самые безумные вещи мы совершаем в смертельной опасности» объявляется открытым. Приготовьте что-то пожевать — рассказ будет долгим. Когда за нами закрылись двери, напряжение, что витало между нами, лишь усилилось. Мы не обсуждали наши эмоции друг с другом, но взглянув на лица, стоящих рядом, становилось более, чем очевидно. Всем было страшно. Мы не знали, чего ждать нам дальше и понятия не имели, что из себя представляет Уран. И да, помощи от Богов тоже не стоило ждать, впрочем, как и всегда. Дем, что стоял возле меня, ни капли не помогал. Меня мучило невероятное чувство ответственности за его жизнь, но одна маленькая часть меня просто кричала, что нужно было слушать Нико и бежать от этого парня как можно дальше. Но видимо эта маленькая часть меня утонула в надежде на счастливый финал и наивном желании помочь. И тогда я с этим ничего не могла поделать. Еще мне следовало переступить через собственную гордость и попросить сына Аида перенести нашего нового знакомого куда подальше от Сан-Франциско. Единственное, я боялась, что на эмоциях он отправит его прямиком в Тартар. Но делать мне этого, к счастью или к грусти, не пришлось. Нико заговорил первый, а примирительный разговор отложился на очень неопределенный срок. — Раз уж вы, сделали то, что сделали, — начал ди Анджело, буравя нас с Перси таким взглядом, будто мы вдвоем организовали апокалипсис без его ведома. — Этого парня я отправлю подальше отсюда, пока он не принес ненужных проблем. Его слова сочились неоправданной неприязнью и грубостью. По факту, Дем не сделал ничего плохого тогда, просто оказался не в то время, и не в том месте, как самый настоящий полубог. Это напомнило мне мои собственные неприятности, из-за чего доля сочувствия снова тронула уставшую душу. — Все будет нормально, — я старалась звучать как можно более оптимистично, обращаясь к парню, но была уверенна, что из моих глаз не исчезла печаль и усталость. — Нико перенесет тебя за пределы Сан-Франциско, поверь, сейчас здесь будет более опасно, чем где-либо. Потом бери курс на Лонг-Айленд — это единственное место, в котором такие как мы могут почувствовать себя спокойно. Мне показалось странным, что Дем совершенно не выглядел испуганным или взволнованным, а вел себя так, будто все идет по плану. Он мне улыбнулся, и я не смогла не ответить ему тем же, ведь так поступают отзывчивые люди. Нико, кажется, не понял моего порыва, поэтому, в привычной ему манере, насупился. — Не хочу мешать, но у нас крайне мало времени, — в том же тоне продолжил ди Анджело, подходя к Дему на достаточно опасное для них обоих расстояние. — Давай, парень, как видишь, мне приходится быть твоим водителем. Дем был выше Нико на шесть или семь сантиметров, поэтому последнему приходилось слегка запрокидывать голову, чтобы не потерять этот уничтожающий и понятный лишь им зрительный контакт. Выглядел ли от этого сын Аида менее грозно и уверенно? Ни капельки. Разница в росте не играла роли, по крайней мере для меня, потому что лишь один из них выглядел по-настоящему круто. Да, я знаю, звучит как мысли влюбленной дуры. И, наверное, в этом и была моя главная проблема. Я влюблялась, когда мир быстро катился в пропасть, и думала не о том, что было нужно. — Как скажешь, парень, — ответил Дем, гневно сжимая губы, чем выглядел невероятно оскорбленно, будто он король какой-то страны и с ним не согласились поданные. Мне показалось, что Дем из последних сил сдерживается, чтобы не показать недовольство, что начало в нем вспыхивать. И его голос… В минуту гнева, полный стали, он казался таким смутно знакомым, словно я его слышала много лет назад. Я выкинула эту мысль куда подальше, посчитав, что я медленно, но верно превращаюсь в параноика. Он устало пожал плечами, будто ничего не произошло, прикрыл глаза, и вроде невзначай облокотился на стену позади него. Стена издала неприятный скрежет, будто был запущен старый, нетронутый механизм. И пока мы пребывали в состоянии легкого непонимания, вышеупомянутая стена, в прямом смысле этого слова, частично открылась, и ударил яркий свет. Я люблю его, что вы уже наверняка и так поняли, однако после долгого пребывания в полумраке, он уже не кажется таким приятным. К тому же, это не был солнечный свет. Я скучала по нему как никогда в жизни, хотя раньше и подумать не могла, чтобы буду без него такой одинокой. Нашим глазам предстал длинный проход с множеством дверей, который даже Зевс не знал, куда могли вести (хотя будем честны Зевс не такой уж и знаток). Где-то за одной из них был мой отец, и мне было глубоко плевать, где находились те «врата», как бы эгоистично это не звучало. Я хотела вернуть отца на Олимп, даже несмотря на то, что он редко появлялся в моей жизни. Ведь все моменты, связанные с ним, приносили мне долгожданное и такое родное солнце. Аннабет поравнялась со мной и, несмотря на решительный вид, она выглядела усталой, что, на самом деле, неудивительно. Порой, казалось, что все поиски тяжелой ответственностью лежали на ее плечах. Стоит отдать ей должное, ведь без ее ума, мы бы, вероятнее всего, еще гуляли по Нью-Йоркской подземке. — Мне кажется, разделиться — так себе идея, — зачем-то озвучила я свои мысли вслух, пока она все также беспристрастно вглядывалась в проход. — Мы не успеем, если будем действовать сообща, — Чейз положила свою руку мне на плечо, что заставило меня слегка дернуться от такой неожиданности. — Но и отходить далеко друг от друга — крайне плохая задумка. Думаю, не стоит заходить в эти комнаты слишком далеко, мы должны быть в поле видимости друг друга. Я кивнула, соглашаясь с ее мыслями, а она продолжила, но сейчас куда тише, чтобы ее могла слышать только я: — Шарлотта, ты знаешь, что такое мантика? — я нахмурила брови, пытаясь вспомнить хоть приблизительное значение данного слова, чтобы не выглядеть глупой. — Лу из домика Гекаты что-то об этом говорила. Вроде древнегреческих гаданий, да? Честно, я никогда не верила в подобное. Прорицание и гадание — это немного разные вещи, а я, будучи дочерью Аполлона, куда больше верила оракулам и Фебе, чем каким-либо магическим ритуалам. — Частично да, — она оттащила меня за плечо подальше от всех, слегка наклоняясь к моему уху. — Я не хочу, чтобы остальные что-то знали, пока это касается только тебя. Мантика включает в себя много видов гаданий и предвидений. И один из них использует сны, я бы даже сказала трансы, в которые часто попадаешь и ты. — К чему ты клонишь? — мне не нравилась перспектива того, что Бет дает мне какое-то задание с секретной важностью — это, поверьте, не сулило ничего хорошего. — У Лето я прочитала, что многие потомки Аполлона занимались мантикой, если они имели подходящие способности. Там было сказано, что ты должна сконцентрировать все свои мысли, словно каждая из них отдельная нить и попробовать отыскать ответ на интересующий тебя вопрос. В нашем случае, данный ритуал может помочь с поиском. — Аннабет, это не так работает, ты же знаешь… — Именно так, — ее взгляд стал выжидающим, и я хотела поскорее от него скрыться. — Это наш шанс успеть разобраться со всем, пока не поздно. Ты поймешь, что нужно делать. Такие силы идут изнутри, просто ты никогда не пробовала. Сны полубогов, а тем более твои, несут куда больше смысла, чем можно представить. Она отпустила меня и вновь подошла к Перси, оставив наедине с размышлениями. Едва ли я понимала, что должна делать. Прорицание на заказ? Я и представить не могла, что это может работать таким образом. Стоящий около двери Дем все еще был очень близко ко мне. Он откровенно рассматривал меня, отчего я получила очередной прилив смущения и отвела взгляд в пол. Пока остальные советовались с дочерью Афины по поводу плана и мало обращали внимания на окружающих, я не успела и вскрикнуть, как он резким движением схватил меня за талию, открыл дверь, и мы оба очутились в плохо освещённой комнате. Я редко возмущаюсь, но знаете, тогда я была зла, словно сам Арес, что пропускает эпичное сражение. Ну, и честно мне было слегка страшно, ведь слова мамы, что многие парни не такие славные, как кажутся, а на уме у них только одно, также не покидали мои мысли. Так сложилось, что моя мама после опыта с моим отцом недолюбливала мужчин и не ходила на свидания — постоянно работала, поэтому часто я видела ее только на выходных, ведь вставала и ложилась спать без ее присутствия. Порой бывало одиноко, но я все равно благодарна ей за все, ведь даже те серые будни научили меня, что даже в самый страшный ливень нужно искать свет. Знаю, звучит банально. Но это лучшее кредо по жизни, которое я смогла придумать. Так, я немного ударилась в детские воспоминания и забылась, что этот парень буквально меня похитил. Причем в присутствии еще пяти вооруженных и весьма опасных полубогов. Сейчас это даже кажется забавным и ироничным, но в ту секунду это вообще меня не смешило. Он грубо откинул меня в стенку, я даже удивилась, что он был настолько сильным — по виду так и не скажешь. Я ощутила ноющую боль по всему телу, особенно, в области затылка, что заставило меня застонать. На автомате, абсолютно не думая, я достала кинжал, хотя все же стоило сделать выбор в пользу лука. Я вскочила и посмотрела на Дема, который, отец мой Аполлон! теперь выглядел слегка иначе. Те самые стильные вещички, о которых я вспоминала ранее, превратились в греческие доспехи, причем начищенные до блеска, будто он только что их купил на Пятой авеню*. Мне показалось, он стал выглядеть старше, а, может, виной этому было военное обмундирование — трудно сказать. Но в одном я была уверенна — он выглядел совсем не дружелюбно. — Дем, — я нервно вздохнула, смотря на его гигантский меч, что при желании мог разрезать меня пополам. — Я не знаю, зачем ты это сделал… Но теперь, я сомневаюсь, тот ли ты, за кого все это время себя выдавал. Его лицо искривилось в грустной усмешке, что скорее походило на оскал дикого тигра. Он двинулся ближе ко мне, из-за чего я направила свой кинжал в его сторону, но едва ли это спасало положение. В ближнем бою я не сильна, а учитывая, что на нем была броня и он выше меня на голову, я была, мягко говоря, в проигрышном положении. Зря я пропускала фехтование с Клариссой, ой, зря. — Это было не сложное умозаключение, девчонка, — меня передернуло от того, как резко изменилась его манера речи по отношению ко мне. — Знаешь, я решил выбрать тебя по многим причинам. И одна из них, что ты, в отличие от своих друзей, выглядишь наивной и не той, кто может создать много проблем. — Кто ты такой? — я старалась унять дрожь в голосе, чтобы выглядеть достаточно уверенно, но выходило явно не очень. — И что тебе нужно от меня? Мне уже хватило «доброжелательных» божков на эту неделю. — О, я не бессмертен, — он посмотрел мне прямо в глаза, и в них было так много боли, что мне стало, почти, его жаль, но ключевое слово «почти». — И не смертен, так что не тычь этой спичкой, она тебе не поможет. Он подошел вплотную, рассматривая мое лицо и убирая одну из прядей мне за ухо. Это выглядело настолько интимно, что любой, кто мог зайти в комнату, воспринял бы это иначе, если не заметил мои глаза полные гнева. Мне пришлось врезаться в стенку, чтобы хоть как-то сократить расстояние между нами. Лезвие коснулось брони и издало неприятный скрежет, царапая металл. Его дыхание было непростительно близко к моей шее, и вообще вся ситуация напоминала фильм про маньяка-насильника. Не в таком кино я хотела оказаться. К тому же, здесь даже нет Тома Хиддлстона** в главной роли, чтобы хоть как-то скрасить происходящее. — Я мертв, — его лицо превратилось в череп мертвеца на несколько секунд, как тогда у Медеи, что вызвало у меня тихий всхлип. — Уже очень, очень давно. — Ты призрак, — зачем-то констатировала я очевидный факт, глубоко вдыхая воздух, чтобы унять дрожь в коленях. — Как Медея, ты восстал, чтобы служить Урану… — Мои планы всегда совпадали с убеждениями матушки, — проговорил он, смотря мне за спину, будто пытался вспомнить забытые воспоминания. — Я ведь даже страну ради нее основал. Меня словно окатили холодной водой, когда я осознала, кто передо мной стоит. — Ты… — я ощутила резкий прилив смелости, отчего толкнула его, а он, словно нехотя, отошёл на пару шагов. — Мед — ее сын, что умер в битве. Он кивнул и поднял руки, будто в знак перемирия, но я знала, что никаких добрых намерений у него не было. — Если ты думаешь меня привести к своей матери, не надейся, потому что я… — А вот тут ты не угадала, девчонка, — улыбка сползла с его лица, словно броня, и его юное лицо лишь на мгновение вновь обрело призрачную форму. — Я не пешка в ее игре на этот раз. Я спрашиваю тебя, насколько внимательно ты изучаешь пророчества, дитя Аполлона? Я пыталась понять, что он хочет мне сказать, вспоминая два пророчества, которых я просто ненавидела за существования. По моим рукам прошла легкая дрожь, когда в мыслях проскочило мое первое видение этого лета. В глазах неприятно защипало, будто то чувство, что я ощущала, стоя перед Тартаром, вновь вернулось. Я узнала этот голос. Тогда этот не-человек призывал Урана из недр ночи. — Ты… — я заставила себя взглянуть на него. — Ты призрак-предатель. Мед едва заметно кивнул, и вновь направился в мою сторону, но на сей раз не просто с пустой угрозой. Я, наверняка, выглядела жалко так, что неудивительно, что моя боевая стойка, вызывала у него смешок. Он был полководцем, считай императором, сражался всю свою жизнь, и как видно, после нее. И ему в противники досталась я — маленькая девочка из Бруклина, не обладающая грудой мышц, чьи способности ограничиваться накладыванием проклятий, лечением людей и редким видением будущего. Святая Гера, звучит так, будто я лесная ведьма из сказки, а не полубог. — Отойди от меня, — я проговаривала это сквозь сжатые зубы, стараясь выглядеть сильнее, чем являюсь на самом деле. — Или клянусь Олимпом, я… — Что? — он остановился, но едва ли из осторожности. — Что ты можешь мне сделать? Я нервно сглотнула, но гордо подняла голову и направила оружие на высоту его шеи. Даже если очень страшно, показать это противнику — равносильно самоубийству. Вероятнее всего, если бы я попробовала на него напасть, это его не убило бы, но могло помочь выиграть время, чтобы после поступить, пускай не так по-геройски, но точно эффективно. Я сфокусировала зрение и быстро осмотрела помещение. В метрах десять от меня находилась дверь, за которой можно было спрятаться. Но мой план имел пару неточностей. Во-первых, мало ли, что еще могло там находиться, возможно, куда опаснее, чем Мед собственной персоной. Во-вторых, она могла оказаться закрытой или тупиковой, и мой глупый побег еще бы больше его разозлил. Так что, план был опасным и скорее всего провальным — как раз то, что мне подходило. — Конечно, ничего, — я постаралась произнести слова как можно обреченным голосом, хотя сомневаюсь, что когда-либо была хорошей актрисой. — У меня нет шансов перед тобой. Кажется, он поверил моим речам потому, что слегка расслабил напряжение в теле, а это было мне весьма на руку. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — я подошла к нему, стараясь сделать, грустные и полные отчаяния глаза щеночка. По его лицу пробежала тень спокойствия, он прикрыл глаза на мгновенье, думая, что ответить, но у меня не было времени его слушать, даже если это была невероятно важная информация, что помогла бы помочь в завершении поиска. Возможно, следовало еще притворяться дурочкой, чтобы разузнать побольше, но так бы поступила Аннабет, может, даже Уилл, ведь в этом и заключался мудрый план. А что насчет меня? Я тогда просто мечтала избежать его компании и не думала наперед, как следовало бы настоящему стратегу (хотя, кого я обманываю, я не могу выиграть в обычных шахматах). А жаль, ведь, возможно, это бы меня избавило от последующих опасных событий этой истории. Поэтому в течение секунды, что показались мне мучительной вечностью, я одним прыжком и ударом всадила кинжал в шею нашего призрака. В том месте все почернело, он вскрикнул, но его реакция, к сожалению, сработала быстрее моей. Мед ударил меня в челюсть, должна признать, отменным, с точки зрения техники, ударом. Мне было больно, но адреналин не давал сильно на этом зацикливаться. Металлический вкус слишком резал рецепторы, из-за чего пришлось выплюнуть достаточно большой сгусток алой крови. Зубы, как мне показалось, не были сломаны, что можно было лишь списать на неслыханную удачу, но намерение сходить к стоматологу уже посетило мысли. Долго думать об этом не следовало, так как он уже спокойно вытащил клинок и бросил в другую сторону комнаты. Жалко, конечно, я любила этот кинжал, но его возвращение могло стоить мне жизни. Хорошо, что я оказалась возле нужной двери после прыжка, ведь в противном случае пришлось бы худо. Слава Тюхе, она легко открылась, стоило мне повернуть ручку, но за ней я увидела лишь темноту и уже думала попятиться назад, но вспомнила, что выбора у меня особо и не было. Мед несся на меня, словно бык на испанской Корриде, и это походило на мои последние минуты жизни, что хотелось закричать и свернуться калачиком, но гиперреактивность наконец-то дала свои плоды. Буквально секунда, а я уже оказалась с другой стороны двери, которая резко захлопнулась, и я смогла наконец-то отдышаться. Я медленно с нее сползала, все еще отплевывая кровь, пока пульс с бешеной скоростью стучал в районе висков. Мед пытался выломать дверь, отчего не становилось спокойнее, и я молила всех Богов, которых могла вспомнить, чтобы он не справился и оставил эту затею. Мне не было так страшно, даже шесть лет тому назад в Подземном Мире. Возможно, из-за того, что там были Перси, Бет и Гроувер рядом со мной. Или мое детское безрассудство со временем просто исчезло. Я не знаю, сколько времени это тянулось, но походило на кошмарный сон. Мед кричал древнегреческую и крайне неприличную брань, дверь ходила ходуном, а в комнате была непроглядная темнота. Я сжала лук со стрелами — мое последнее оставшееся оружие, вытерла нарастающее слезы и обернулась в сторону двери, готовая к нападению. Но вдруг ругань прекратилась, и я услышала отдаляющиеся шаги, что сопровождались фразой, означавшей, что он идет искать другой вход. Меня передернуло от того, что он сможет меня найти. Я совсем здесь не ориентировалась, а в этой темноте меня было легко застать врасплох. Я сама загнала себя в ловушку без шанса на выход. У меня не было фонарика, и двигаться на ощупь в этом помещении было крайне небезопасно, вдруг здесь рядом обрыв или чего похуже. Стук моего сердца — все, что было слышно в тихой тьме. Мне безумно не хватало Нико, он бы точно знал, что делать и никогда не боялся сумрака в отличие от меня. Но нужно было двигаться дальше. Мне нужно было найти свет. Я вспомнила последнею просьбу Аннабет про то, что мой дар мог быть куда обширнее, чем я представляла. Что я обязана попробовать его раскрыть ради всеобщего спасения. В конце концов, во время путешествия по теням, эти создания меня опасаются. И я не думаю, что это была просто взаимная неприязнь. Я опустилась на колени в бессильном молчании, уже представляя, как в комнату врывается Мед, чтобы на меня напасть. Я не должна была думать об этом, насколько бы страх не сковывал мое сознание. Я сделала глубокий вдох, все еще не веря в то, что собираюсь делать вместо того, чтобы искать спасение. Вероятность того, что получится, невероятно мала, а инструкции к применению еще меньшее. Нити? Какие, к Аиду, нити? Что это должно было значить? Я приказала себе не паниковать. У меня нет других идей, а время тратить не стоит. Даже если я буду постоянно начеку от Меда мне не отбиться. Стоило попробовать, ведь после могло не представиться такого шанса. Я закрыла глаза, представляя сотни светлых нитей, что ведут в разные стороны, словно, каждая из них несла жизнь и ответы, которые мне никогда не отыскать. Шепотом читая молитвы Аполлону и Фебе, я сосредоточилась на каждом сказанном слове. На удивление, благодаря концентрации, со временем строки стали превращаться в старинную песню. Это было странное ощущение умиротворения, я словно растворялась в каждом образе, каждом звуке, как в сладком сне. Мне было все равно, что находится за стенами данного вакуума, я была в нем, а остальное было не важно. Не могу описать все словами — это слишком неземное ощущение близости с событиями, что могут однажды наступить. Я чувствовала свет каждой клеткой своего тела, хотя никогда не думала, что смогу его осознать. Я просто знала, что это он. Такой тёплый и родной ведет меня к ответу. Следуя за одной из ниток, моим глазам пристало видение. Оно медленно обволакивало меня, картинка становилась все отчётливее и яснее. Лики ведьм и их прислужников, что-то за гранью моральных принципов, монстры из самых глубоких недр Тартара и он. Величественный Уран, полный мощи и силы. Он восседал на троне возле той самой арки миров, и его образ был словно само небо, неподвластный никаким описаниям. В этом мире не было место человечеству, но это было оно. Наше возможное и не такое далекое будущее. Я сильнее сконцентрировалась, чтобы не потерять транс, который пытался ускользнуть, словно песок сквозь пальцы. Мне нужно было знать больше, я говорила себе, что это слишком мало. Но увы, все рассеивалось, краски теряли свои цвета, как бы я не пыталась это остановить. Последнее, что я сумела запомнить это чью-то руку, повитую уже знакомыми мне тенями и мою, светящуюся солнечным светом, что тянулась к ней. Они соприкоснулись, и вспыхнул белый, невероятно яркий свет, что затмил весь ужас, что творился вокруг меня. Я резко открыла глаза, словно меня вытащили из-под толщи воды, стараясь отдышаться и поняла, что комната чем-то освещалась, будто бы кто-то открыл тайное окно. Я оглядывалась в поисках этого источника, пока не решила взглянуть на себя. Невольно ахнув, я застыла в бездейственном шоке. Свет, в прямом смысле этого слова, исходил из меня. Все мое тело походило на Рождественскую звездочку, от чего, не понимая смысла происходящего, я с грохотом облокотилась на стену, пока горячие слезы катились по моим щекам. Свет медленно гас, а вместе с ним уходили все мои силы. Внутри меня была невыносимая, неподвластная описанию усталость, будто я работала сутки напролет без остановки. Я отчаянно пыталась отыскать амброзию в кармане, чтобы возобновить энергию, но руки не слушались. Веки медленно закрывались, и я поняла, что чувствовал Нико после призыва большой армии мертвых. Полное опустошение опасное для жизни. Я уже не молила о помощи, силы оставили меня, даже в этом, но я хотела спасения больше всего на этом свете. Боги, мне было так до ужаса одиноко. Последнее, что я запомнила, пока сердце с каждым ударом билось все медленнее и медленнее, это открывание злосчастной двери и расплывчатые фигуры, что шли в мою сторону. Я не слышала ни единого звука, хотя готова поклясться, они говорили на повышенных тонах. Мне было плевать, кто они, лишь бы не умирать одной в этой сырой комнате. Я очутилась в чьих-то руках, пока окончательно не отключилась на груди незнакомца.