Ты серьезна — не по годам: мало прожито, много боли
Можно, я тебя не отдам никому, заслонив собою?
А. Исаев
Наверное, все было не так плохо. По крайней мере, я всё еще в состоянии рассказывать вам байки после случившихся событий. Нет, конечно, было невероятно страшно, и к моему моральному беспокойству прибавилась еще и физическая боль, но… Я ведь все ещё здесь, правда? Поначалу, я мало, что понимала. Помню лишь, что во рту ощутился вкус амброзии, которую мне явно вложили, чтобы я окончательно не отключилась. Это было приятно не только из-за прекрасного вкуса еды Богов, которая, к сожалению, неприятно отдавала кровью, что осталась после удара, а потому что постепенно приводило к реальности. Да, не самой лучшей, но все же реальности. Это было уже мое не первое «приятное» пробуждения за весь поиск, что постепенно становилось похожим на злую шутку. В общем, Приключения Спящей Красавицы полубогини продолжались. И меня даже не поцелуем Прекрасного Принца пробуждали, а чем придется (хотя, может, это и к лучшему — поверьте, как врачу, при поцелуе с незнакомцами можно подцепить кучу заболеваний). Усталость все еще сковывала мое тело, но, по крайней мере, мне все же удалось приоткрыть глаза и понять, что я лежала возле стены, и была окружена несколькими лицами, что с беспокойством меня разглядывали. Я не на шутку перепугалась: мало ли кто это мог быть, а я безоружна и даже не могу подняться на ноги! Да, что там встать, мне не хватило бы сил, чтобы просто закричать. Но голоса мне были смутно знакомы, и спустя какое-то время, несмотря на сумрак, царящий вокруг, я открыла глаза полностью. Кряхтя, словно раненное животное, я постаралась слегка приподняться, что в тот момент, казалось непостижимой задачей. — Какого Аполлона… — я с трудом произносила слова, а все тело изнывало от боли. — Ребята?.. Мне казалось, что я схожу с ума, ведь в этих взволнованных лицах я отчетливо видела моих друзей… и одного особенного парня, отчего мое усталое сердце стало биться немного быстрее. Мои фантазии на сей раз ими не оказались — это действительно были они, и я никогда не была их рада видеть так, как тогда. Видимо, не одна я это понимала, ведь через секунду очутилась в крепких объятиях Нико. Меня слегка шокировало — я ожидала упреков с его стороны, так как именно я потащила Дема, то есть Меда, с нами. Поэтому все проблемы, с которыми мы столкнулись тогда — целиком моя вина. Это была безумно приятная неожиданность, ведь такое совсем не в его стиле. Он скорее со скалы сбросится в пучину шторма, чем станет показывать эмоции при посторонних. Кстати, о посторонних. Их выражение лиц я запомнила надолго, и сейчас мне это кажется невероятно забавным. Перси-я-знал-что-это-судьба Джексон, казалось, ничуть не удивился. Он подмигнул мне и улыбался так, будто вся эта ситуация его рук дело. Черты Аннабет-мне-все-равно-но-это-мило Чейз обрели некоторое спокойствие, и я знала, что в глубине души она поддерживала своего парня в этом вопросе. Талия-я-думала-у-тебя-выше-ставки Грейс, наоборот, слегка нахмурилась и одарила меня своим молниеносным взглядом, мол, почему она узнала об этом самой последней, и ко всему дочь Зевса явно не одобряла мой выбор. Уилл-какого-Аполлона-здесь-происходит Солас, по моему мнению, выглядел наиболее забавно — его большие синие глаза выражали полное удивление, будто такая ситуация настолько фантастическая, что даже зеленые инопланетяне на ее фоне, покажутся обыденностью. Ах, точно, он же тогда думал, что у меня есть парень, и меня еще ждал наш совместный разговор на крайне щепетильную тему. Ну, скорее не разговор, а мой длинный возмущенный монолог на повышенных тонах, но это уже ненужные детали. Конечно, я жутко засмущалась, как только Нико выпустил меня из своих объятий, но тень улыбки не покинула меня. Мне было приятно осознавать, что он заботится обо мне, несмотря на нашу небольшую ссору. Да, и от обнимашек, в принципе, я никогда не отказывалась. — Где этот мαλάκας*?! — он отстранился, чтобы взять меня за руки, но, когда я видела эту черноту в его глазах в минуты ярости, мне всегда хотелось спрятаться. И подальше. — Клянусь Подземным Миром, я найду его, и он поплатится за то, что мог причинить тебе вред… Ди Анджело резко прервался, ведь тоже понял, что на нас все пялятся и, несмотря на бледную кожу, покраснел идентично мне, бурча, что он просто переволновался и рад, что срыв поиска все же обошелся. Ему, конечно, никто не поверил, но от комментариев, слава богам, сдержались, хотя я видела, как Перси мечтает что-то ляпнуть, но его задерживал холодный взгляд Бет. Спасибо ей за это. Я вспомнила о поиске, Меде и моем своеобразном трансе, что заставило вернуться меня из романтичных мыслей обратно на бренную землю. Им нужно было все рассказать. Мы наконец-то сдвинулись с мертвой точки незнания, что не могло не радовать, несмотря на не самую приятную перспективу событий, получившуюся после. — Все… нормально, — наконец, сумела выдавить из себя я, чтобы избавиться от крайне неловкого молчания. — Спасибо, что нашли меня. Это все… Мне нужно рассказать вам, что-то важное. Я сделала глубокий вдох и, несмотря на усталость в голосе, начала свой рассказ. Я говорила о том, кем оказался Дем, что он пытался отделить меня от них, чтобы мы не закончили поиск. При любом упоминании его имени Нико все больше и больше хмурился, хотя с каждым разом мне казалось, что невозможно стать уже более грозным. Аннабет очень корила себя, что не угадала кто он такой, и мне хотелось ее утешить, ведь в этом не было ни капли ее вины, но, видимо, остаток обиды за наши неприятные прошлые годы остался, поэтому я промолчала, о чем по сей день очень жалею. Я поведала все, что произошло между нами и как мне удалось сбежать, конечно, забывая те моменты, когда он ко мне «подкатывал». — Что ж, — подытожил Джексон с легким и веселым сарказмом, несмотря на не радостную обстановку. — Видимо, теперь, Лотти, ты становишься чересчур похожей на меня — слишком много неприятностей на полчаса. Я улыбнулась, хотя даже это действие меня выматывало. Наверное, мы и вправду слегка похожи. По крайне мере, оба умеем неуместно шутить, если нам неловко.Отличное качество. — Может, просто, твое умение заразно, — сказала Талия, но едва ли желая кого-то обидеть — у нее всегда был своеобразный стиль общения. — А Шарлотта самая восприимчивая из нашей чудаковатой компании, вот и нахваталась глупостей. Я закатила глаза, словно младшая сестра крутой рокерши, что застала ее в комнате с парнем, пока не было родителей. Талия была старше меня больше, чем на пять лет, что является колоссальной разницей в подростковом возрасте. Но физически, она была даже немного младше меня, так что ее комментарии по поводу моей юности скорее основаны на моей доверчивости и, как Грейс любит говорить: «Твоих больших синих глазах оленя, что выражают полную невинность и повиновение». В каком-то смысле, она была права. Видимо по этой причине Мед решил, что я самая легкая жертва. — Но это еще не все, — у меня вырвался легкий смешок, ведь сегодня я притянула куда больше проблем, чем Перси. — Я послушала твой совет, Аннабет. Я попробовала заглянуть в будущее и именно поэтому сейчас в таком состоянии — я потеряла слишком много сил. Уилл заметно напрягся. Было видно, он не одобрял, что я решила попробовать провернуть такое самостоятельно и не посовестившись с ним, но едва ли он мог помочь. Никто из моих братьев, по крайне мере знакомых и живых, не обладал подобным и не мог дать мне совет. Признаю, это было слегка безрассудно, но в этом заключался мой долг. Ну, и еще я редко думаю наперед, но это мой конек, не забыли? — В общем, как оказалось, мантика — вещь совсем непростая и крайне изнуряющая, но… Меня прервал Нико, что испепелял дочь Афины своим самым, который в его арсенале имелся, а поверьте их много, не дружелюбным взглядом: — Ты посчитала это хорошей идеей, да, Аннабет? Тебя не смущал факт, что она могла погибнуть, ведь пытаться расширить свои способности в одиночку, — он остановился на мгновение, будто вспоминал свой личный опыт, и я была уверена, что такой у него был, — очень опасно. Ты не считала, что нужно было посоветоваться с остальными для начала? В конце концов, это касается благополучия этого неблагодарного мира, каким бы он не был! Я могу сказать, что мне было просто безумно приятно в тот момент. Он заботился обо мне. Конечно, в конце он привел аргумент, что все это ради поиска, но я чувствовала, просто знала, что это было его личное «прикрытие», и главной причиной его недовольства была моя безопасность. — Бет, давай не будем… — Перси пытался остановить теперь негативно настроенную девушку, но его благородная попытка потерпела прах. — Я не была уверена сработает ли это вообще, к сожалению, — Бет выглядела оскорбленной, и я не хотела, чтобы в тот момент между ними началась словесная перепалка. — Это силы Шарлотты, не твои или мои, Нико. Лишь она имеет право ими распоряжаться и пытаться что-то в себе изменить. Я не хотела, чтобы вы на нее давили, она должна была сама… — Если бы мы не успели, она бы впала в кому или еще хуже, — мне показалось, что его голос дрогнул. — Умерла. Ты не имела права подвергать одного из нас смертельной опасности. — Я согласен, — вставил свое слово Уилл. — Без обид, ты не должна заниматься ее подстрекательством за нашими спинами. Чейз громко хмыкнула: — Она сделала это благодаря непосредственно моему вмешательству, ведь так и должно было произойти. Мы все знаем, на что идем ради победы, и Шарлотта не исключение. — Давайте не будем осуждать никого из них. Они обе поступили так, как считали нужным, — Перси примирительно выставил руки, но едва ли это помогло снять напряжение. — Что произошло, то произошло. В итоге, Лотти осталась жива, верно? — Верно, — Нико окатил всех волной холодного сарказма, совершенно не скрывая своего презрения. — Мы же полубоги — мрем как мухи. Действительно, что тут такого? Даже Талия собиралась открыть рот, чтобы высказать свое мнение по поводу моего решения. И, честно, меня порядком достало, что они обсуждали меня, будто я была маленьким ребенком, который ничего не смыслит. — Перестаньте! — не знаю, откуда я нашла в себе силы сказать это так громко, но видимо раздражители — лучшее лекарство. — Я сама могу принимать за себя решения, и это был мой, только мой, выбор попробовать заняться мантикой в одиночестве. Мне приятно, что вы переживаете за меня, но от этого зависело, во имя Зевса, будущее всего мира! Как бы там ни было, прекратите эту ругань — у нас просто нет на нее времени. Я видела… Видела ужасные вещи. И они, если мы не справимся, могут стать реальностью. Поэтому, пожалуйста, выслушайте меня, хоть один раз! Закашлявшись, словно старушка, я закинула еще амброзии в рот. Я понимала, что не могу есть ее слишком много, но мне нужны были силы, чтобы хоть как-то функционировать. Я старалась не думать о возможных последствиях передозировки, надеясь, что она не наступит. Все перевели выжидающие взгляды на меня, хотя так и не пришли к желанному примирению, так, что я поскорее начала свой рассказ. Говорить об этом было куда сложнее, чем о Меде, ведь я не могла подобрать правильных слов, чтобы описать произошедшее. Слишком непонятным моему разуму было событие, слишком невозможным. Я поведала все, что могла: и правление Урана, и те самые руки, что создали белый свет. Я не знала, как преподнести тот факт, что ко всему этому я свечусь. Я ощущала, что данный факт — очень личный и запретный. Каждый из них по-своему переваривал свалившуюся информацию, пока я не сказала, что, когда более ли менее смогу подняться на ноги, попробую еще раз, ведь многие вопросы остались без ответов. — Нет, — Нико прервал мою речь серьезно, будучи полностью уверенным в своих словах. — Ты не будешь этого делать, Чарли. До летнего солнцестояния остались считанные часы, ты нужна нам на поле битвы, а не в отключке. — Но… — Даже не думай об этом. Все, что мы могли сделать — мы сделали, — он печально вздохнул, и я хотела сказать, что должна попытаться, но его взгляд, направленный на меня, просто умолял, чтобы я его послушала. — Надеюсь, остальные со мной согласятся. Последнюю фразу он проговорил таким образом, что, если кто-то с ним не согласится, то автоматически будет закопан заживо на месте. Несмотря на сомнение в лице Бет, даже она кивнула, и вопрос, к моему сожалению, был исчерпан. Я насупилась, ведь действительно хотела помочь. Времени в самом деле оставалось мало, и даже самая маленькая деталь могла помочь. Моя жизнь не должна была быть в приоритете, ведь судьба всего человечества зависела от нашего выбора. Но, видимо, Нико так не считал. Конечно, я могла бы обидеться, но тогда, во сне с Эротом, я поступила подобно ему, сколько бы эгоизма не скрывало это действие. Поэтому, я понимала сына Аида, хоть поначалу не хотела осознавать это. Пока остальные переваривали все, что я им рассказала, предлагая свои теории, я медленно жевала амброзию, наблюдая за происходящим, словно это «Вечернее шоу с Джимми Фэллоном»**, которое мы смотрели с мамой по выходным во время семейного ужина. — Конечно, тьма и свет, о которых говорилось в пророчестве — именно то, что ты видела, — задумчиво выдвинула свое предположение Аннабет, с которым невозможно было не согласиться. — Соприкосновение тьмы и света, если полагаться на увиденное, послужит концом арке и борьбе с Ураном. — Отлично, — хмыкнул Перси. — Осталась узнать, кто такие эти загадочные «тьма и свет». Может, это даже не люди. — Но я видела руки… — немного беспомощно произнесла я, сведя брови на переносице. — Может, это были Боги? — добавила Талия, присаживаясь рядом со мной. — Аполлон и Артемида? Не думаете? — Нет, — отрицательно ответил Уилл, вызвав у Грейс странный нервный смешок. — Артемида не может быть тьмой. Луна — это тоже свет, просто ночной. — Тогда я не знаю, — язвительно продолжила она, смотря на него снизу-вверх, пока остальные устало вздохнули, будто ожидали ругань, в то время, как я снова насупилась, понимая, что до сих пор не знаю, что за кошка пробежала между ними. — Если, конечно, никто из нас не излучает «свет» или «тьму». Я не знала, как преподнести новость, что, вроде, умею так делать. Сейчас это кажется глупым решением, но тогда выглядело вполне логично. Точнее, я снова не могла определиться с выбором. «Вдруг это лишь разовая функция или работает она совсем не так, как я представляла? Вдруг они снова начнут ругаться по поводу сил, узнав правду?» — мелькало в моей голове. Я не хотела лишних ожиданий и поэтому поступила крайне необдуманно и в стиле моей родни — доверилась течению пророчества, а не стала действовать, чтобы менять судьбу. Так, что можете заслужено меня ругать, ведь я тогда промолчала. Разговор, казалось, подошел к концу, потому что никто ничего не добавил в это гнетущее молчание. Я решила начать подниматься, ведь времени действительно было крайне мало. Заметив мои странные и крайне неумелые передвижения, Талия подхватила меня, помогая подняться. Ноги отекли, но благодаря амброзии, все было не так трагично, как я предполагала. Я облокотилась на стенку в полный рост — стоячее положение было не самым приятным занятием для моего изнеможённого организма. Стало очевидно, что без посторонней помощи, я не смогу идти, как бы не старалась, но и просить кого-то, я не хотела. Нет, я знала, что каждый из, даже Бет, предложит мне руку помощи, просто… Я не хотела быть навязчивой, понимаете? Я и так им во многом задолжала. Должно быть, Нико заметил мой отрешённый взгляд или просто был крайне догадливым, ведь он подошел ко мне, обняв за талию (мое сердце чуть не выпрыгнуло из грудной клетки от одного прикосновения), и я получила нужную поддержку в ходьбе, закинув руку ему на плечо. — Нужно двигаться, — он был не сильно многословен. Из-за направленных на нас взглядов, ди Анджело, казалось, смутился. — А вы знаете куда? — непринужденно спросила я, стараясь не придавать этому значения, чтобы не раскраснеться. — Да, — первой из крайне неловкого созерцания нас вынырнула Аннабет. — По крайне мере, мы так думаем. Пока мы пытались добраться до тебя, мы увидели дверь, что ведет к большому залу. Клянусь, я видела там божественное свечение. Арка, а может, и Аполлон с Артемидой могут быть там. Я затаила дыхание, понимая, что финальная битва почти за соседней дверью. А я… Даже ходить сама не могла! Ну, что за несправедливость! И все-таки, как бы мне не хотелось тихонько свалить на свидание с Нико, вместо всей этой жути, что ждала впереди мою душу, выбора не было — мы снова двигались вперед. Обходящий нас Перси, несмотря на все усилия Чейз, не удержался, чтобы не кинуть мне фразу: — Значить все-таки следуем канонам любимой истории окружающих? — его глаза хитро сузились, и он резко запел, смакуя каждое слово на вкус (слух у него не ахти, предупреждаю, на всякий случай). — Tale as old as time, song as old as rhyme, Beauty and the beast***… Мой рот раскрылся в немом недовольстве, поэтому Джексон, как я считаю, заслужено получил от меня локтем в бок. В ответ он лишь слегка рассмеялся и быстрым шагом нагнал остальных, явно надеясь избежать последующих побоев. — Что он пел? — Нико оставался в полном недоумении, что было мне крайне непонятно. — О какой красавице речь? — Это уже из мультика! — он все еще непонимающе на меня смотрел. — «Красавица и Чудовище» от Диснея! Это классика, ты, что не видел? Он слегка печально кивнул, а я получила укор совести и прикусила губу. Как я могла забыть, что Нико, конечно, не видел большую часть кинокартин, ведь провел больше семидесяти лет вне времени, а последние годы у него не было возможности ознакомиться с развитием человечества в развлекательной индустрии?! — Прости, — на автомате вырвалось у меня, пока я думала, как исправить положение. — Значить я обязана тебе его показать! Что скажешь? — Почему нет? — он безразлично пожал плечами, хотя было видно, что он рад такому повороту событий. — Сразу после того, как сходим куда-нибудь вместе. — И выживем, разумеется, — на моем лице возникла улыбка, ведь появилась еще одна причина выиграть эту битву и вернуться домой. — Эй, голубки! — послышался раздраженный голос Талии, что прервала наш крайне личный зрительный контакт. — Не хочу отвлекать, но нужно спешить! В нескольких шагах от нас действительно находился вполне обычный вход, но раз Аннабет говорит, что это то, что нужно — спорить я не стану. Все мои радостные мысли об двух будущих свиданиях прервались, уступая место волне страха с примесью неопределенности и гадкого желчного комка сожаления. Если не такие эмоции ты испытываешь при начале конца, значит, это еще далеко не конец. Мы подошли, и на судьбу Перси снова упала тяжесть ответственности войти первым. Если приглядишься, понимаешь, что это ему никогда ему не нравилось. Он подарил всем приободряющую усмешку, но в глазах невольно зарастала паника, которую даже сыну Посейдона не удалось утаить. Я сделала пару вдохов-выдохов, чтобы как-то успокоиться, и скорее инстинктивно, чем намеренно, положила свою ладонь на руку Нико, что придерживала меня за талию. Я аккуратно сжала его тонкие и холодные пальцы, отчего, будто по волшебству, мне стало спокойнее, чем когда-либо. По его телу пробежала легкая дрожь, после чего он взял мои в ответ. Казалось, он пытался успокоить всю бурю, что громыхала по струнам моего беспокойства. Для окружающих, да и для вас, это мелочи, но для меня в том мгновении было больше романтики и интима, чем во всех ситуациях, что со мной приключались. Это было больше, чем простое прикосновение, словно каждый из нас хотел донести лишь одну мысль: «Я всегда буду рядом». И осознание того, что, возможно, этот человек будет со мной до конца, всегда заставляло идти вперед, не оборачиваясь. Просто ради нас двоих и будущего, которое я не хотела бы знать, чтобы прожить его, как самое лучшее приключение, подаренное только нам и больше никому… Ой, простите, что-то я улетела мыслями не в том направлении. Это сейчас я рассуждаю, как умудренная опытом старуха с высокопарными мыслями, которые никому не интересны. Тогда же… Мне просто было приятно осознавать сам факт этой несвойственной подростку близости, которая была лучшей поддержкой перед битвой. Ах, да, битва. Совсем забыла, ради чего мы все здесь собрались. Начинается не самая приятная часть рассказа, говорю откровенно. Та часть, которую я бы с радостью забыла, чтобы жить без кошмаров и сожаления. Но… В ней были и приятные моменты. Нико был лучшим из них. Все молчали, и в этой тишине не было чего-то неловкого или отталкивающего. Просто слова не помогли бы, даже если бы заговорила Вупи Голдберг**** с ее неподражаемой интонацией. Было, на самом деле, страшно, хотя те секунды являлись более безопасными, чем все вещи, что ожидали нас впереди. Перси открыл дверь, а я затаила дыхание, ожидая услышать или увидеть что-то ужасное, напоминающее хоть отдельно мое видение. Но ничего подобного не произошло, она просто с жутким скрипом отворилась и, несмотря на сумрак, можно было легко догадаться, что помещение было огромным. Мы зашли самыми последними, из-за моего ковыляния, хотя благодаря амброзии боль в ногах отступила. В скором времени я смогла двигаться самостоятельно, но пока на нас не напали монстры или чего похуже, я не хотела этого делать. Чуть-чуть эгоистично, но я нуждалась в его поддержке больше всего на свете. Помещение действительно оказалось громадным, отчего я не могла видеть потолка. Вместо него над нами, как небо, распростерся тот злосчастный фиолетовый дым, который я хотела забыть, словно сон, подаренный им же. Пол был из цельного мрамора, и падение на него могло оказаться, ой, каким не сладким. Кое-где на этой царственной белизне выступали пятна алой крови — где-то уже засохшей, а в нескольких местах совсем свежей, отчего, даже на достаточно далеком расстоянии, я чувствовала ее рецепторами. Её «аромат» смешался с запахами озона, метала и сушеной травы. Он напомнил мне лазарет после битвы или сильного дождя. Это наталкивало на воспоминания о событиях минувшего лета, на истекающих и израненных полубогов, что медленно гасли на руках медиков, на моих руках. В глазах неприятно защипало потому, что эти ужасы совсем скоро могли повториться. Я сразу же возненавидела это место. Мои глаза удивленно расширились, стоило мне увидеть трон, что величественно расположился вдали от нас. Серебряный, куда больше любого трона Олимпийцев. Он был прост, без узоров или росписи, сверху красовался знак Урана, но подле него, по непонятным причинам, хотелось склонить головы. Справа, куда ближе к нам, находилась арка, которую мне пришлось видеть уже дважды. Столь же белая, как и пол. От нее исходил дым. Полупрозрачная шаль, словно пытавшаяся закрыть ее, слегка колыхалась, хотя ветер отсутствовал. За тканью, казалось, не было ничего необычного, но туман и пение сирен, доносящиеся оттуда, заставляли думать об обратном. Эти звуки манили к себе, заставляли приблизиться, зайти за арку, в этот безмятежный мир… Мои мысли, что вместе с телом хотели пойти туда, прервал глухой, почти что безжизненный, вскрик. Я оглянулась в поисках его происхождения и получила взамен сильную дозу мурашек по спине. В левом углу залы находилась никто иная, как Артемида, которую было трудно узнать, ведь обычно предстающая в образе девочки, она выглядела намного старше. Слегка приоткрытые веки были устремлены в пол, будто, как и тело, уже устали бороться. Рыжие волосы запутались и прилипли ко лбу, руки и ноги были в кандалах. Из ее вены в серебряный графин, инкрустированный, насколько я могла судить, яркими синими самоцветами — должно быть лунными камнями, стекал ихор. Если Урану нужна божественная кровь, то становилось еще страшнее от осознания того факта, насколько он был ужасным созданием. Возле сосуда на ступеньках сидело несколько женщин в греческих темных одеяниях, читающих над ним то ли молитвы, то ли проклятия. Я сразу догадалась, что это были ведьмы, стоило взглянуть на их лица — такие отстранённые и в тоже время прекрасно дикие. Они, казалось, не заметили нашего появления или делали вид, что это так. Стоило мне посмотреть в противоположную от Артемиды сторону, как сердце сжалось в одночасье. Мой отец, до этого самый прекрасный Бог Олимпа, выглядел измученным и постаревшим на десяток лет. Он находился в том же плачевном состоянии, как и его сестра, но, в отличие от нее, не подавал никаких признаков жизни. Это заставило меня сильнее заволноваться, но Боги ведь не могут умереть, ведь так? Его золотая кровь попадала в такого же цвета сосуд, что сверкал красноватыми камнями — гиацинтами, сразу угадала я, вспомнив еще одну несчастную историю любви Аполлона. Да, моему отцу никогда не везло на любовном фронте, иронично, ведь он, был столь же красив как Афродита (только ей не говорите, ради своего же блага). Подле него так же расположились ведьмы, не сильно отличающееся от предыдущих. Но одну из них я узнала, отчего с силой, чуть ли не до крови, сжала пальцы на свободной руке. Это была, чтоб ее Аид, Медея собственной персоной. Она не читала эту непонятную белиберду над ихором, как остальные, а смотрела прямо на нас, будто ждала, когда мы обратим на нее внимание. Ее королевская походка, драгоценные украшения, специально небрежная причёска и снисходительный взгляд, которым она одарила нас, совсем не соответствовал происходящему и тому, что она ходила босиком. Она набралась сил, ведь уже не было превращений в призрачную оболочку, что заставило меня нахмуриться. Медея и в слабом обличии наделала кучу проблем, и я боялась представить, на что эта женщина способна сейчас. Когда она подходила ближе, в уголках губ я заметила нечто похожее на жидкую золотую присыпку. Я не могла поверить тому, чем это могло оказаться. Неужели, ведьмы, эти дочери ночи, пили ихор, чтобы обрести земную оболочку и силы? Просто вдумайтесь, они пили кровь, кровь моих родных. По моему животу прошёлся спазм, который удалось преодолеть лишь осознанием, что Нико меня поддерживает. Я нашла в себе силы снова взглянуть на Медею, что стояла между нами и аркой, выражая на лице спокойствие и удовлетворение. — Вы прошли больше, чем я думала, — ее голос звучал подобно окутывающей и тихой бездне. — Но это хорошо, что вы здесь. Ведь все только начинается. Она распростёрла руки вверх, будто произнесла непонятную нам молитву, и туман стал постепенно опускаться вниз, обволакивая нас. Я испугалась, что снова потеряю сознание, но этого не произошло. Если бы не яркий оттенок этой субстанции, я бы решила, что мы попали в по-обычному серый и дождливый английский день. Различать окружающих с каждой секундой было сложнее, нас словно отдалили друг от друга, и лишь рука ди Анджело была моим якорем в этом фиолетовом море. Я постепенно перестала видеть дальше собственного носа, все погрузилось в туман. Тихий смех Медеи сливался с зовом моих друзей и пением, исходящим из арки. Послышался звон доспехов и до боли знакомая возня монстров. Это была ловушка, в которую мы попали совершенно неподготовленными. Это было начало конца моей длинной истории.