***
— Подхватили простуду? Оба? — громогласный голос главного менеджера казалось можно было услышать за километр. Тот был недоволен случившимся и уже вовсю отчитывал поникших лидеров, которые не углядели за одногруппниками. Потратив десять минут на нудную и долгую лекцию, а также истратив весь запас брани, он наконец задал последний вопрос. — Где они? — Отдыхают у себя в комнате, — спокойно выдал Крис, не поднимая головы. Тяжело и зло дыша, главный всё же пошёл проверить их комнату. И правда, на двух кроватях лежали парни, Минсок с головой укрылся под одеялом, а Хань лежал с закрытыми глазами и выглядел очень бледно. На прикроватной тумбочке стоял графин с водой, таблетки и градусники. Взяв один из них, мужчина увидел тридцать семь и пять. А затем услышал сиплый голос китайца. — Прости, нас, менеджёр-хён. Минсок только-только уснул, не буди его, ладно? — Лухан выглядел паршиво. Старший заметно смягчился, да и невозможно было отказать этим оленьим глазкам. Сам же «больной» больше переживал, как бы менеджер не пошёл проверять «Минсока», потому пытался давить на жалость. — Спи давай, — прошептал старший, заботливо накрывая потного парня одеялом. А затем покинул комнату. Слава богу, пронесло, тот не почувствовал подставы. Спустившись вниз, он объявил, что так и быть, ввиду непредвиденных обстоятельств, Сюмин и Лухан не будут заняты расписанием. При них же он послал младших менеджеров в аптеку за лекарствами. И даже хотел оставить с ними кого-нибудь из персонала, на случай если им станет хуже. Лидеры еле-еле отговорили его от этого. Прямо перед самым выходом им предстояло пройти последнюю проверку – пересчёт участников. Неизменная традиция, которую внимательно чтят абсолютно все менеджеры. Ибо народу много, надо проверить никого ли не потеряли, все ли на месте. В этот раз пересчитав собравшихся у дверей, главный менеджер нахмурился. — Так, двое на больничном. А вас тут девять. Кого не хватает? — Чена! — бодро докладывает Сухо, — полагаю, он всё ещё в уборной. Его с утра желудок подводит. — Да что за день сегодня такой! Всё идёт наперекосяк! — менеджер снова ругается.***
— Давай уже, топай! — командует Хань, пока Чен бегает по своей комнате, чтобы собрать рюкзак на выход. Маленький Минсок сидит на соседней кровати и только что и успевает крутить головой, чтобы уследить за быстрыми передвижениями второго. — Я вообще-то внёс неоценимый вклад в успех плана, хён! — обиженно отвечает ему Ким, продолжая ковыряться в сумке. После того звонка общежитие погрузилось в хаос, все были сбиты с толку внезапными новостями, и только лишь один Чондэ быстро придумал как поступить. Так и появился простой, но в то же время гениальный план – миф о простуде. Почему заболели оба? Да потому что, в противном случае, старший китаец все уши прожужжал бы об этом. К тому же они действительно не могли бросить пятилетнего Мина совсем одного дома на целые сутки. Кто-то должен быть рядом. И, конечно же, Хань подходил лучше всех. Чен вызвался заменить малыша перед менеджерами, так как они были схожей комплекции. Остальных он заставил нагнать температуру в градусниках и просто помочь подыграть Ханю, чья роль была главной в этом спектакле. — Да, знаю я, — пробурчал смущенно Лу. — Так, ну я вроде собрался, — вслух произнёс Ким, а затем он подходит к мальчику. — Хёны пошли на работу. Будь хорошим мальчиком и веди себя хорошо, — и, улыбнувшись, взлохмачивает волосы на маленькой головке. — Возвращайтесь скорее! — честно признался Мин, во все глаза смотря на старшего.***
После того как хлопнула дверь за последним человеком из сотрудников компании, Хань радостно подбрасывает над собой ребёнка, и когда малыш начинает радостно визжать, то тоже весело гогочет вместе с ним. Хань просто обожает, когда его Минсок так широко улыбается, прямо как сейчас, можно увидеть здоровые дёсны и немного неровный третий зубик сверху. Китаец знает обо всех его привычках, понимает, когда тот зол, даже если он не показывает этого на публике. Или когда мальчишка отчаянно нуждается в обнимашках, и целый день к тебе липнет, потому что устал, потому что хочется чувствовать себя живым и нужным. И Хань даёт ему поддержку, потому что прекрасно знает, какого это – быть звездой. Он хочет защитить его от всего гадости и лжи, что пишут тупые журналисты и антифанаты. Он ненавидит людей, которые даже не понимают, сколько боли они причиняют его любимому. Ведь его парень прекрасен в любом виде, но, тем не менее, Мин вскоре после дебюта решился на диету, причем довольно жесткую. Лухан до сих пор с содроганием сердца вспоминает дни, когда его Минни был похож на живой скелет. Одна кожа да кости, бледное лицо и уверенный взгляд. Они его тогда всей группой пытались откормить при любой удобной возможности, игнорируя все просьбы Кима. Неважно в процессе съёмок или отдыха в общаге. Сейчас его организм потихоньку приспособился к такому режиму питания, а благодаря его усилиям, Ким и вовсе набрал пару кило, из доходяги превратился в цветочного мальчика-айдола. — У нас целый день впереди, чем займёмся? — поставив ребёнка на пол, спросил китаец, ярко улыбаясь. — Давай мультики смотреть! — взяв того за руку, малыш потянул Лу в сторону телевизора. Они два часа подряд лупились в телек, смотря на нарисованных мультяшек. Но Ханю больше нравилось ловить счастливые улыбки крохи, видеть неподдельный восторг или моменты, когда мальчик пытался повторить какие-то крутые позы героев. Ким постоянно оборачивался к нему, чтобы увидеть реакцию, и он неизменно показывал два поднятых вверх больших пальца. Он искренне любит этого малыша, но… Ужас как скучает по взрослому Минсоку. По их вечерним прогулкам, по разговорам о всякой ерунде всю ночь подряд, по тому, как они понимают друг друга с полуслова, по редким играм в догонялки на велосипедах, по посиделках в кафе за чашечкой ароматного кофе, по легким поцелуям с утра, пока остальные занимают очередь в ванну, по жарким ночам вдали от всех. По тому чувству спокойствия и счастья, которое ему дарит Мин, несмотря на жуткий график и кучу проблем, и трудностей в карьере. Хань твёрдо уверен, пока они вместе, он всё сможет преодолеть, будто самого существование парня придает ему сил. «Так, надо взять в себя в руки. Негоже перед ребёнком драму разводить,» -сказал сам себе Лу, переключая всё своё внимание на малыша. В перерывах на рекламу Хань щекотал мальчика, прикладывал свои губы к маленькому животику и дул в него, что было сил, вызывая табун мурашек. Когда мультики надоели, они бегали друг за другом, играли в прятки. И каждый раз, когда выпадала очередь Лу искать, он нарочито громко озвучил свои жёсткие условия. — Если поймаю, зацелую до смерти, — и приводил «наказание» в исполнение, каждый раз, когда замечал за шторами яркие носочки с котиками. Затем они играли в приставку, рисовали роботов, а после утомительной первой половины дня решили подкрепиться. На обед у них было тушеное мясо с овощами, которое приготовил шеф-повар Дио. А на десерт был чокопай и апельсиновый сок. Они сидели рядом за столом; Минсок болтал ногами, но в отличие от большинства детей, не капризничал и с удовольствием самостоятельно накалывал на вилку кусочек и отправлял его в рот, тщательно пережевывая, как его учил Кёнсу-хён. Несмотря на все попытки китайца самому накормить мальчика. После трапезы как положено был тихий час. Крошке нужно было набраться сил дня новых игр. У Лухана же выдался небольшой перерыв. Но вместо того, чтобы самому отдохнуть или заняться делами, он лежал рядом с Мином на кровати, прижимая к груди маленькую ручку. Невеселые мысли вновь овладели им. А что если Ким навсегда останется таким? Или он будет постепенно расти? Снова пойдет в школу и заново пройдет все этапы взросления. Но в таком случае Мин не сможет остаться с ними, ему придётся вернуться к родителям и отказаться от жизни айдола. А что, если их невероятной истории никто не поверит, что же будет с малышом? После всего, что он пережил вместе с ними, это слишком жестоко и несправедливо по отношению к Киму! Да и как он будет без него? Он же умрёт от тоски и одиночества! Нет, он может просто оставить свою карьеру и жить с Мином. Вот только как объясниться со своими родителями и родителями Мина? Или сам будет его воспитывать, если что пойдет не так. Так, погодите-ка, если сейчас Мину всего около пять лет, ещё как минимум пятнадцать лет он будет расти, это же сколько стукнет Ханю, когда они снова станут встречаться? А вдруг малыш Мин повзрослев, полюбит кого-то ещё? Китаец помрачнел. Нет, ну это вообще ни в какие ворота! Он не отдаст его кому-то ещё! Только от одной мысли об этом, Хань начинает закипать, он хмурит брови, строит суровую мордашку, как и подобает благородному китайскому воину. Ведь он собирается сражаться со своим воображаемым соперником не на жизнь, а на смерть. Он спасёт своего любимого Мина во что бы то ни стало! Однако судьбоносной схватке так и не суждено случиться, потому что малыш начинает ворочаться под боком у Лу. Второй резко подрывается на месте, неужто он тоже задремал? Сонный мальчик тянется к нему, и Хань просто не может отказать этим полуприкрытым глазкам, распухшим от сна губкам, в уголках которых собрались слюнки. Сначала старший вытирает ротик, слегка задрав собственную футболку, а потом прижимает к себе маленькое тельце. — Мой Баоцзы хорошо поспал? — малыш вместо ответа лишь кивает головой и причмокивает губами, словно пытается распробовать на вкус пробуждение. У Ханя приступ нежности и любви к этому маленькому человечку. Он, в принципе, всегда очень чутко реагировал на каждое минсоково действие или слово, но сейчас это возведено в квадрат, сдерживать себя становится сложно. Он слегка чмокает мальчика в губки. — Я так люблю тебя! — затем, он берет его на руки и несёт вниз, чтобы еще раз накормить.***
Под конец дня, наигравшись вдоволь самыми разными играми, Лухан с Сюмином притомились. Старший решил немного почитать для малыша. Благо парни всё же додумались и купили помимо обычных игрушек, развивающие вещи, типа: набора для маленького экспериментатора, кубики и прочие игры для развития логики и внимания, ну и, конечно же, пару книжек. Они уселись на полу, Хань прислонился к ножкам кровати, а сам усадил Мина у себя между ног, так они и занялись чтением. Так парни прочитали о зайце и черепахе, Хынбу и Нольбу и ещё о Кхончви и Пхатчви. Дочитав всю имевшуюся у них родную для мальчика литературу, Лу рассказывал китайские сказки, пытаясь что-то вспомнить из детства, но после нескольких попыток всё же сдался. Ким над ним смеялся. Затем они оба улеглись на пол, усталость охватила их. Но тишина длилась недолго, малыш что-то заметил на стене и показал на это пальчиком. — Лу-гэ, а что это такое там? От случайно брошенного «Лу-гэ», Ханя снова настиг приступ любви к Мину, все внутри скручивается каждый раз. В этот раз он не смог совладать с собственным телом, а посему изогнулся дугой и извивался как червяк на крючке пару минут, прежде чем дать ответ. — Наши первая фотография, когда мы дебютировали, — у каждого был свой экземпляр, свою Лу бережно хранил в шкатулочке на замочке, а эта принадлежала Сехуну. — На ней все хёны. Здорово! — зачарованно рассматривая картинку, сказал Минни. — Ты тоже там есть, — усмехнулся старший. — Где? — Да вот же, рядом со мной! Малыш смотрит на взрослого себя и хмурится: как это так может быть, что это он? Он переводит свой взгляд с фотки на взрослого, который кажется где-то далеко мыслями, выглядит слишком мечтательным. — Поскорее бы вернулся взрослый ты…