Купол

      Пески пустыни стремительно остывали после дневного зноя, и брошенное поверх тело заплутавшего странника лишь немногим помогало приостановить этот процесс. Вечер становился ночью, пронизывающий ветер, столь желанный несколько часов назад, оборачивался врагом, проникал под одежду песчаной змеёй, но ещё не жалил, извивался исследуя. Страннику было всё равно, лишь бы дождаться, когда небесный океан покажет все свои нарядные глубины ему одному. Он уже не помнил, кем был и как давно. Подбитая душа, затерянная если не на краю земли, то в её сердце, в личном звёздном нигде. Дюна-колыбель — абсолют комфорта, главное, пока не закрывать глаз, уже вот-вот дозреет мгла… И вдруг — неправильно! — горячий луч, неожиданней всех змей пустынь, его тут быть не может — нелогично! Но он есть, и мозг не в силах сопоставить эти факты, откуда здесь взяться солнцу, как оно смеет врываться в чужие покои, так нагло заигрывать…       Широяма рывком распахнул глаза и сразу сощурился, привстал на локтях в поисках предателя и нарушителя покоя. Озорной лучик, пробившийся сквозь щель в шторах, золотой полосой расчерчивал голый живот мужчины, обрывался на противоположном от окна боку и снова продолжал свой путь на вторую половину кровати. Пустую половину кровати.       – Сраное ты солнце, такой сон мне изгадило, — хрипло выдавил из себя Юу и упал обратно на спину. — По-моему я был лётчиком, потерпевшим крушение в Сахаре, уже и помощи не ждал, только финал, а тут ты, мессия чёртова. Ха, и откуда что берётся?       Ощущения спросонья возвращались медленно, вторя лености ещё разнеженного добротным отдыхом вампира. Он не сразу сообразил, что лежит полностью раскрытый, в то время как одеяло валяется где-то на полу с его стороны, как не сразу понял, что в спальне по-настоящему зябко. Пришлось снова привстать и оглядеться. Всё верно: небольшая квадратная коробочка — пародия на кондиционер, но для такого скромного помещения больше и не требовалось, она и так сумела устроить здесь настоящий холодильник. А Широяма, по мнению Койю, выступал в роли полуфабриката, иначе было не объяснить его милейшую заботу, включившую выкрученное на максимум охлаждения устройство. Вот тебе и ночь в пустыне, вот и вся романтика. Нет, Такашима наверняка действовал не со зла, не зря же Юу раскутался, чистокровный просто, видимо, почувствовал, что тому душно во сне и постарался помочь, но переоценил природную нечувствительность вампирского организма.       Однако, несмотря на температурные неудобства, он не пошевелился ни чтобы поднять одеяло, ни тем более убавить «пыл» недокондиционера, зато отметил включенный подарок Хайда на крошечном столике в углу. Экран был в потухшем режиме, однако ноутбук работал, издавая едва уловимый шум. То есть Койю не просто встал и ушёл из комнаты, он даже успел посидеть в интернете, пока Юу находился в полной отключке. Повод забеспокоиться был, и весомый. Прежде вампир спал по-хищному чутко, улавливал в пограничном состоянии малейшие колебания микроземлетрясений и биение сердец на другом этаже, а теперь его не будил даже не самый изящный в передвижениях, если не сказать неуклюжий, любовник. Инстинкты притупились, он потерял бдительность, расслабился рядом с Такашимой настолько, что стал беззащитнее младенца, беспомощнее себя — лётчика, затерянного на просторах песков. И кто знает, в чём ещё он сдал позиции, это не могло не пугать. Любовь и отупляет, и обезоруживает. «Хреново».       Но с рефлексией пришлось повременить. На фоне слабого гудения уже бодрствующего города за пределами их домишки до него наконец донёсся звук голосов, более того — эти голоса принадлежали не кому-то, а Койю собственной персоной и Ютаке. И они… ругались? Не скандалили, но и на дружескую беседу это не было похоже, обстановка там явно начала накаляться, а это уже становилось интересным. Концерт с условно-правдоподобно изображённой дрожащей губой до полусмерти замёрзшего тоже пришлось отложить, Юу наскоро оделся и двинулся к своим фатумам в человеческом обличье.       Ссора, и впрямь, только начиналась, потому что на звуки препирающихся вампиров, синхронно с Широямой, вышли и Сузуки с Мацумото. И если последний уже был полностью собран, причёсан и свеж, даже доброжелателен, что свидетельствовало ещё и о том, что их фрики, Томо и Йоши, после своего приключения на колесе домой не возвращались, то Акира являл собой полную противоположность. Мятый, в одном белье, с забавно торчащей прядью-антеннкой на макушке. Юу не имел права смолчать:       – Давайте введём правило на общей территории в трусах не ходить?       – В жопу иди, — вяло отбился Сузуки, растирая заспанные глаза кончиками пальцев.       – Я бы на твоём месте не разбрасывался такими приглашениями в нашей тёплой, уютной компании, — театрально-сладко промурлыкал вампир и уже хотел было продолжить цепляться к утреннему плюшевому волку, но именно в этот момент Такашима выругался особенно громко, на пол упало что-то металлическое.       – Ну, и что у вас случилось? — вошедший первым в кухню-гостиную Таканори первым же озвучил главный вопрос этого утра.       Койю обернулся на них резко, не успев стереть гнев с лица, взгляд вышел тяжёлым, будто вновь пришедшие помешали смертельно сильно, и он их сейчас поубивает голыми руками. Начальная волна схлынула быстро, на миг рыжий растерялся, а после снова нахмурился, подскочил к Юу в два шага и буквально пихнул тому в нос что-то колючее и ещё хранившее лёгкий сладковатый аромат. Ютака, поднимавший до этого с пола оброненный нож, разогнулся и закатил глаза на абсурдность происходящего.       – Что это? — только и смог спросить Широяма, отнимая у любовника наконец-то опознанный букетик сухоцветов. — Асаги принёс несвежие цветы? Не расстраивайся, бывает.       – Не смешно, Юу, — Такашима на шутки был явно не настроен. — Что, никто не знает? Вы хоть что-нибудь знаете вообще?       – Ну же, не томиии, — пропел Уке с нескрываемой издёвкой, на что получил очередной озлобленный взгляд раздражённого донельзя рыжего.       – Это вербена.       – Вау, вербена, с ума сойти, невероятно интересно, — вновь выразил вслух общую мысль Мацумото, пофигистично пожал плечами и отпил из только что взятой из холодильника бутылки ярко-оранжевой газировки. Какой бы реакции Койю ни ожидал, получил он обратное. Широяма продолжал крутить в руках мёртвые цветы, искренне не понимая, что такого ужасного в сушёной вербене.       – Вы все — беспросветные тупицы. Неужели никаких ассоциаций? Вообще? — практически взмолился чистокровный.       – Давай уже к основной части, — подсказал Уке. Он был глубоко озадачен и не рад, что вообще вытащил чёртов презент на свет божий, оставил бы в комнате и никаких утренних сцен паранойи не случилось бы.       – Окей. Урезая рассказ до минимума: это предупреждение. Неприкрытое и однозначное. Всё равно что если бы Ютаке подкинули осиновый кол, крест, чеснок, святую воду, боги, что там ещё есть в этих сказках? Легенда с вербеной посовременнее будет, конечно, особенно если речь о противовампирском средстве. Хотя если копнуть глубже, то когда-то она считалась и средством от нечисти, и служила для изгнания бесов, и многое другое, неважно! Это — предупреждение. Теперь понятнее? И учитывая, как нас встретили, изгоняемым бесом, то есть вампиром, является этот скептик, — с жаром закончил и решительно ткнул пальцем в сторону Уке Такашима.       – Где ты это взял? — вполне серьёзно уточнил Акира, перехватывая сомнительный презент у Широямы.       – Вчера на подушке нашёл. Слушайте, он преувеличивает, подумаешь, глупость какая…       – Нет, — оборвал Ютаку помрачневший Юу. — На глупость не похоже.       – Да неужели? — ядовито сплюнул Койю с чувством победителя. — А теперь немного фактов: эта славная гостевая вилла эконом-класса не имеет замка на входной двери, я её уже осмотрел. Но у нас есть ключи от каждой из спален. Кто-нибудь вчера запирал их, когда мы уходили? Вряд ли, наш ключ до сих пор в скважине торчит. Дома никого не было, но здесь кто-то побывал и оставил нам послание. То есть не нам, а тебе, Ютака.       – У вас крыша поехала, психопаты, — только и мог устало резюмировать Уке и, развернувшись ко всем спиной, продолжил обречённо и немного неловко нарезать будущий завтрак — делать это одной рукой было по-настоящему неудобно, но готовка его успокаивала.       – Вообще-то, даже если это и бред, осторожность не помешает, — примкнул ко всем последним Таканори. В конце концов, от них не убудет, если они проявят немного бдительности, да и мало приятного в том, что какой-то ублюдок без разрешения втихую шастает по их жилищу, пусть и временному.       – Нужно сообщить Хайду.       – Я знаю, где он живёт, — согласно кивнул немного успокоившийся Такашима, напрочь проигнорировав подозревающий взгляд сузившихся на эту реплику глаз Юу.       – Славно. Прямо сейчас и прогуляемся, м? Не откладывая, — здоровый спокойный сон, судя по всему, был залогом энтузиазма у Мацумото. Они с Койю, как два близнеца, энергично зашагали в прихожую. Широяма отстал ненадолго, забрал их злосчастное «знамение» у оборотня, напоследок мотнул подбородком в сторону Ютаки, без слов прося Сузуки остаться и присмотреть за тем в их отсутствие. Озвучить просьбу он не решился — в руке у бывшего всё ещё поблёскивал новенький, прекрасно наточенный нож, к тому же напряжённая спина Уке не давала обмануться: идея и вся эта беготня ему не просто не нравились, он кипел от бешенства. Была в этом и толика унижения, ведь за ним, взрослым мужчиной, вдруг забегали как за маленьким, ещё и няньку оставили. Но что ещё им оставалось?       Додж было решено не брать, больше мороки с парковкой, отправились пешком. Пока предводитель их маленького спасательного похода и волонтёр в лице Таканори бодро вышагивали впереди, Юу плёлся где-то позади неприветливым довеском. Причиной были не только эта загадочная символическая муть и незваные гости, но и простые бытовые мелочи. Например, он даже не успел умыться, и пускай ему это не особо требовалось, от человеческих привычек он старался не отказываться, они роднили его с утерянным, поэтому без банальных гигиенических процедур и утреннего кофе чувствовал себя живым лишь наполовину. Так что отделаться от всего этого саспенса и сопутствующих атрибутов хотелось поскорее.       К счастью, резиденция местного «императора» располагалась не так уж далеко от гостевого квартала, Широяма заприметил её сразу, не без подсказки Койю, ещё при выходе подготовившего их к зрелищу. Он уже видел этот дом раньше с заднего фасада, их с Манабу занятия проходили как раз поблизости. По мере приближения Юу практически физически ощущал, как в нём скапливаются комментарии, много комментариев, но им было не суждено ожить в словах. У самого входа на корточках сидела темноволосая худая фигурка в безразмерной белой футболке и играла с небольшой собакой, смутно знакомой.       Когда до цели оставалось не более пятидесяти метров, зверёк замер, почудилось, что даже напряг и без того торчком уши, хотя расстояние не давало сказать наверняка. Похоже среагировал и Манабу, тоже обернулся на приближающихся гостей, и вот его потерявшее всякую радость лицо было видно очень отчётливо. Произошедшее следом удивило всех: пёс круто развернулся и понёсся со всех лап навстречу пришельцам, выкрикнутое вслед «Корон, вернись!» было начисто проигнорировано. Ни Широяма, ни Такашима не сомневались, что животное узнало хозяина и бежит именно к Таканори, как не сомневался и он сам. Юу видел, что тот готовится присесть, чтобы поприветствовать чудом оказавшегося здесь питомца, слышал, как он нежно выдохнул «Корон», будто на мгновение его напарник снова стал самим собой, тем другим, теплее и открытее. Секунды три — примерно столько длился мираж.       Собака буквально кинулась в ноги Койю, даже не взглянув на неловко замершего Мацумото. А у Широямы в этот момент возникло дикое желание удушить жестокую шавку. Наверное, даже на его физиономии всё было написано слишком явно, потому-то Така и махнул ладонью, мол, забей, фигня. Только Юу видел и горькую усмешку, и разочарование в кофейных глазах. А Корон всё вился и вился вокруг Такашимы, цеплял передними лапами колени рыжего, просясь на руки, ни черта не понимая, как сейчас себя чувствует этот человек, единственным желанием которого было накричать на глупую собаку: «Какого чёрта ты помнишь только меня? Это нечестно!».       Трагедия локального масштаба, крошечная до смешного, но у Койю и Юу кошки на душе скребли, чужая пощёчина горела на щеке как своя. Может, для кого-то и мелочь, и нелепость, просто какая-то животина запамятовала своего человека, нет смысла зацикливаться. И Мацумото не стал, про себя посмеялся иронии — такой он даже бездомному псу, которого когда-то приютил и дал имя, был не нужен. Ну, нет так нет. Это нормально.       Остаток маршрута чистокровный всё же пронёс восторженного Корона на руках, а он так и норовил вылизать узнанное лицо от радости встречи. У крыльца Такашима передал ощутимо потяжелевшего и подросшего питомца Манабу.       – Он стал таким жирным, не перекармливай, — дружелюбно посоветовал Койю, однако улыбка тут же потухла: мальчишка вцепился в собаку ревностно, было видно, что вот-вот огрызнётся. Но парадная дверь, украшенная цветочным венком, отворилась и не дала мышонку наговорить гадостей, Хайд вышел как раз вовремя.       – Доброе утро. Вы рано. Что-то случилось?       – Случилось! — Такашима, кажется, мигом забыл о собачьей драме последних минут, схватил Юу за предплечье и поволок внутрь ещё до того, как их пригласили. Хидето на такую бестактность только рассмеялся, покорно отступая в сторону и не мешая войти.       – Кстати, — чуть задержавшийся на пороге Таканори обернулся к Манабу, — как ты узнал его имя?       – Хайд сказал. Вы же не думаете, что возились с чистокровным ребёнком без присмотра?       – Ясно. Что ж, наслаждайся.       Мальчишка сразу расслабился, погладил пса и кивнул с благодарностью.       «Глупый, — устало подумал тигр. — Ну разве можно было бы забрать его теперь? Прошлое не вернуть».       Внутри пахло подстать внешнему виду: деревом, тёплой тканью, чем-то неуловимо сладким, возможно, съедобным, вроде конфет, и ещё уютом. Для каждого «уют» благоухает по-своему, особенно, и тут все без исключения гости сошлись бы в мнение, что да, это был именно он. В этом доме хотелось забиться в кресло и почитать книгу, потягивая большую кружку американо, или развалиться на полу с подушками и посмотреть какой-нибудь фильм. В создании домашней атмосферы Хайд точно знал толк, а Юу ещё чуть лучше понял причины столь разительных перемен в пареньке. Именно в таких местах должны расти и воспитываться дети, никак не в лаборатории, и не в доме, который у Казуки был, но даже в нём всегда ощущалось что-то неправильное, немного чересчур и при этом обезличено, слегка слишком и странно, ненормально, надломленно. У того мышонка не было шансов стать этим Манабу.       То, что присутствие Мацумото и Широямы не особо и требовалось, стало ясно почти сразу. Говорил только Койю, да так эмоционально при этом всплескивал руками, что у Юу сами собой закрались подозрения, а не хочет ли он посадить Уке куда-нибудь под замок. В целях безопасности. «Да когда они успели так сдружиться? Что у них, мать вашу, происходит?»       Хидето впитывал информацию молча и внимательно, выражением лица никак не выдавая ни беспокойства, ни скепсиса, вообще ничего. В конце лишь кивнул своим неизвестным выводам, забрал букетик вербены и немного успокоил компанию друзей:       – Я вас услышал. Не паникуйте, всё же, как ни посмотри, это лишь сухие цветы, и они могут оказаться не более чем психологическим трюком. Но за Ютакой всё-таки присмотрите, а я пришлю человека, на всякий случай замок вам на основной вход поставим.       Такашиму такой ответ вполне успокоил, а вот Юу наоборот разволновался. В уравновешенности Хайда было что-то не то, в неврозе Койю — тоже. Обстановку отягощал будто бы мертвецки спокойный Мацумото. Или это он уже заразился общей разномастной истерией и всё дело лишь в недостатке кофеина в крови? Домой, скорее домой!       Какой там домой, как чувствовал, что так просто не уйдут. По спине градом стекали мурашки, пока они спускались за хозяином в подвал. Свет внизу был холодным, голубоватым, отчего обстановка казалась ещё более нереальной и зловещей, хотя это место и подвалом-то назвать язык не поворачивался. Отделка светлыми досками, стеллажи, просиженный, но ещё вполне годный диван, какие-то ящики — один к одному. Порядок, такой жуткий порядок, что впору было начинать орать «Помогите! Будут убивать!».       – Широяма-кун, ну хватит, — беззлобно попросил Хидето, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.       – Это ещё более жутко, чем сырое и сгнившее нутро большинства домов, — полушёпотом ответил Юу под озадаченным взглядом Койю.       – Простите, в следующий раз придумаю что-то более подходящее, напущу адекватного твоей фантазии антуража. А пока… — мужчина замолчал, распахнул дверцу единственного внизу шкафа и приглашающе махнул рукой на содержимое: — А пока, пожалуйста, забирайте. Это ваше.       У трио гостей если не отвисли челюсти, то глаза точно округлились от шока. Рюкзак Таканори, гитарный чехол, внутри которого всё это время скучала двуствольная детка бывшего Ликвидатора, акустическая чёрная гитара, купленная Койю в подарок от Юу, сумка с колюще-режущими игрушками Широямы, которые он считал безвозвратно утерянными. Просто вещи, но… Нет, это были не просто вещи, как маленькие призраки прошлого без души в буквальном смысле, но сколько памяти, значения, символизма… Такашима не мог отвести глаз от лаковой красавицы, невольно ускользая в те вечера, когда он один или — ещё лучше — с Юу тихо перебирали струны отзывчивого инструмента, воспроизводя мелодию за мелодией. Возвращение этого небогатого имущества казалось настоящим чудом.       – Только, умоляю, не представляйте, как я тащил это всё на себе разом! Городской сумасшедший выгуливает свои пожитки, — весело поиздевался сам над собой чистокровный. — Взять все вещи я не мог, выбрал то, что мне показалось наиболее ценным для вас, а возвращаться снова не было особого желания, плюс тогда мы уже были озабочены обращением Манабу. Не до того было.       – Всё идеально. Спасибо, — Койю, как в тумане, подошёл ближе, нежно провёл кончиками пальцев по грифу слегка запылившейся гитары, словно спрашивая разрешения приручить её заново.       Мацумото устраивать сцен не стал: решительно подхватил рюкзак и направился обратно. Смысла забирать свою бывшую боевую подругу он не видел. На что она теперь? Он сам — машина для убийств, куда совершеннее и смертоноснее. Такашима окликать Таку не стал, но и оставлять здесь пушку считал неправильным, забрал сам, получив одобрительный взгляд Юу.       Что касается арсенала самого вампира, то тащить его с собой он не видел смысла по другой причине: он уже собрал отличную коллекцию-замену, не мечтая вернуть своё богатство, то есть для него теперь всего этого было банально много. Он ловко вытянул сумку на пол, по-хозяйски покопался внутри, забирая лишь парочку самых новых на момент утери ножей, с которыми не успел толком наиграться, да и достать дубликаты таких было затруднительно. Оставшееся же он заботливо скрыл обратно за молнией и благодарно хлопнул пару раз за службу, твёрдо решив, что самое время передать всё это добро подрастающему поколению. Уже наверху, когда они почти покинули чужой дом, по пути так удачно попался и новый хозяин теперь уже бывшего запаса оружия Широямы: Манабу едва успел словить тяжеленную сумку, а когда поймал — не ожидал такого веса и опасно накренился к полу, всё же сумев в последний момент выравнять баланс. Брюнет удовлетворённо хмыкнул и кинул на ходу ошарашенному мальчишке:       – Теперь твоё.       Так началось их второе утро на новом, отдающим ирреальностью месте. И сколько бы сюрпризов ещё ни ждало в будущем, в эту минуту Юу думал лишь о нарушенном распорядке, требующем немедленного восстановления, а дальше — куча свободного времени. Он ещё не придумал, как потратит первые часы очередного дня, но как минимум одно в планах стояло обязательным — чуть позже пройтись по магазинам в одиночку и найти подарок для Койю. ***       Несмотря на праздник, тренировку никто отменять не собирался. Ни ученик-мышонок, ни суровый преподаватель Широяма. Когда Юу проходил мимо так удачно попавшегося ему ювелирного салона, задумчиво разглядывая витрину, его телефон взорвался внезапной трелью. Он пожал плечами и взял трубку. Незнакомый номер пришлось позже обозначить в телефонной книжке как «Доставучий шкет». Манабу заговорил хрипло, взволнованно, без приветствия:       – Забыл спросить. Сегодня в то же время, как вчера, придёшь?       – Откуда у тебя мой номер, засранец?       – Блин, придёшь? Мне надо знать!       – Тут у вас что, нет понятия защиты личной информации? Откуда номер?       – Ой, офигеть, какой ты принципиальный. Ну, допустим, Чили дала, мне было нужно. Так ты будешь или нет?       – А что, по-твоему, вечеринка — это повод забить на тренировки?       – Нет, конечно. Просто День Рождения, столько надо сделать, и я думал…       – Что ты думал? Мышцам и рефлексам насрать на твой День Рождения, пацан. Мы должны оставаться в графике, вернее, для начала создать этот самый график. Да и с новым арсеналом надо познакомиться и подружиться в деле. А напомадиться и тортик испечь потом успеешь.       Через миг он пожалел о своей поддевке — Манабу как-то нехорошо засопел в динамик и обронил:       – На хер торт. Мне его всегда Казуки пёк, клубничное недоразумение в свечках и розочках. Что я, маленькая принцесса, что ли?       Юу медленно выдохнул, сдерживаясь от непечатных выражающих сочувствие слов, которые вертелись на языке. Койю уже пробовал, причём более вежливо, чем мог бы Юу, это не помогало. Не это нужно было его ученику. Чокнутого доктора, который раньше казался таким раздражающе вездесущим, отчаянно не хватало в такие противные моменты, как этот. Он скрасил бы любую подобную заминку своей страстью к кривляниям. Ляпнул бы что-то, скорчил рожу, может, даже прошёлся бы колесом, кто его знает, кретина. Может, защекотал или занудел бы именинника до смерти. И они бы посмеялись, и никому не было бы сейчас неприятно и неловко.       И тут Юу осенило. Вглядываясь в собственное отражение в роскошной витрине и в каждом драгоценном камушке, представленном в ней, он вдруг понял, для чего конкретно его нанял Хайд. Так же, как и сегодняшняя вечеринка, всё это было запланировано не ради самих уроков. «Чёртов упырь-манипулятор». Мышонок и так достаточно силён, ему не особенно нужна прокачка. Физически не нужна. А вот морально парень сломлен. «Этот местный царёк тратит деньги не ради повышения его скиллов, а чтоб ребёнок со мной пообщался, пар спустил и… что ещё? Хайд так пытается сколотить из нас всех хорошую боевую команду? Дебильная психология…».       И сам от себя не ожидая подобной чуткости, Широяма заботливо брякнул:       – Манабу, ау! Ты там того, сопли подотри к моему приходу, а то ещё поскользнёшься, когда махаться станем. Я буду за пять минут до начала урока.       – Понял, — мрачно, но решительно ответил Манабу, и намёка на прорезавшуюся до этого грусть не прозвучало. «Собрался, надо же, ну и молодец».       Теперь Широяма прочувствовал на себе, каково раньше было всем его знакомым, сходство с мышонком напрягало, потому что было слишком очевидным. Раньше и сам был таким — сотканный из сожалений и злости, погрязший в том, что уже нельзя изменить. Сложно общаться с кем-то, кто живёт лишь памятью о прошлом. С кем-то, кто от макушки до пяток заполнен скорбью, но не выплёскивает свои чувства. Хотя нет, Манабу выплёскивал, в этом они тоже были похожи. Сливал негатив, да ещё как. И тут опять же прилетело Широяме.       Чуть позднее, после того, как заскочил домой за сумкой со снаряжением и добрался до ученика, изумлённо отбиваясь от яростных атак юноши-берсерка, Юу обречённо думал, что плюс у этой ежедневной выматывающей мясорубки только один — честные деньги, а вся эта групповая психотерапия имени Хайда — чушь собачья, пусть горит в Аду. В итоге Манабу опять чуть было не сделал учителя. Успел обезоружить, к счастью, у Юу был запасной вариант — нож в голенище, и закончили они вничью. Отдышались и покурили, сидя по-турецки прямо на песке. Манабу стрельнул у Широямы сигарету и с важным видом объявил:       – Мы с Хайдом заедем через несколько часов. Не на своей. Вам тоже придётся брать такси, всё же пить идём.       – Ого, ну прямо как большой, пьёшь, куришь, надо тебе ещё девочку найти, распечатать, может, хоть не такой псих будешь во время спарринга.       – Захлопнись, учитель-сама, не надо меня отвлекать, умей проигрывать! До вечера, — невозмутимый парнишка встал, носком ноги вдавил окурок в песок и медленно пошёл к дому. А Юу, опомнившись, поправил:       – Это была ничья! Ничья, наглая ты мышь! ***       Он очень надеялся, что Бётаро забыл о тупейшей угрозе лично проследить за его внешним видом. Добраться до дома, принять душ, а может, даже ванну, натянуть любимые чёрные брюки и неизменную рубашку — это был предел мечтаний, неосуществимых, увы. Потому что у ворот дома Хайда его ждал белый кабриолет, да такой новенький и сверкающий, что от его роскошества слепило глаза, как и от чудовища в золотом костюме за рулём.       – Так и знал, что ты захочешь улизнуть! Запрыгивай, кровосос, поедем с тобой играть в «Красотку».       Широяма истошно застонал, но в машину всё-таки сел, и всю дорогу трепетно прижимал к своей груди сумку с ножами, потому что водил Бё примерно так же, как и выглядел — словно умалишённый.       По прибытии в его апартаменты Юу решил, что точно чем-то не тем занимался всю свою жалкую жизнь, надо было строить карьеру владельца клуба. Наверно, тогда не пришлось бы ужиматься с подарком для Койю. Всё было в зеркалах, хрустале и каких-то шкурах зебры и леопарда. При взгляде на каждую вещь в уме всплывал датчик с крутящимися и светящимися цифрами, оценивающий любую безделушку в кругленькую сумму. В гостиной Бё подошёл к бару, налил себе и Юу по бокалу виски, плюхнулся на диван и скомандовал:       – А теперь — в ванну, а то от тебя боевой мышатиной пахнет. Потом вали в спальню. Там весь ассортимент пристойных шмоток твоего размера, что я смог найти в этом городишке, уже разложено всё на кровати. На грудь прими, — он кивнул на бокал, — успокаивающее. Имей в виду, будешь мерить всё! Пока не выберем что-то, в чём ты будешь выглядеть не как типичный Широяма Юу — убийца, зануда и старпёр.       Юу фыркнул, но напиток взял. Нет, здесь определённо не знали о том, что такое чужое мнение. Свобода выбора и прочие гуманистические ценности были чужды местным жителям. Они во всё совали свой нос!       – С чего такая забота, Бё? Вроде бы не родственник тебе и не любовник, слава богам.       – Да я не о тебе забочусь, а о престиже моего заведения. Ты — единственный, кто не способен сам выбирать одежду. Опозоришь «Screw», опозоришь меня, и кто ко мне пойдёт потом? К тому же я знаю, для чего вы здесь. Воспринимай шмотьё как мой презент будущему соратнику. Я о Сакурае. Считаю это своей личной вендеттой. Если мы раздавим эту гадюку, то сделаем это вместе, плечом к плечу. Я пока ещё один из самых сильных оборотней тут, не сомневайся, меня возьмут в дело. Даже среди чистокровных на хорошем счету. Так что, считай, просто хочу сделать подарок и по старой памяти, и ради грядущих побед. Да, немного сентиментальности и суеверий. Возможно, всё кончится хуёво, и эта вечеринка — одно из последнего хорошего, что мы сможем вспомнить. Так не порти совершенную картинку и не артачься!       – Несказанно тронут, — Юу залпом выпил свой бокал и поплёлся в указанном направлении. После торопливого душа — в спальню, разглядывать, что там такое навыбирал для него этот ужасный человек.       К счастью, не было ни страз, ни сетки, ни латекса, чего он изначально опасался. Но поиграть в «Красотку» всё же пришлось. Широяма провёл в доме Бё самые пыточные в своей жизни сорок минут. Сравнивая, вампир решил, что даже первые дни после обращения, когда его корёжило и выворачивало, не были настолько мучительными. Перемерить действительно пришлось всё, пока Бётаро не выгнал его вон с матюками в последнем комплекте, приговаривая:       – Убирайся! Как тебе удаётся? Твоя рожа всё превращает в какой-то фирменный наряд Ликвидатора! Иди уже так. Только улыбайся! — Широяма кисло оскалился, и Бё заскулил. — Нет! Лучше не улыбайся. Ты безнадёжен! Никакого шика! Даже Шанель на тебе будет смотреться как плащ-палатка скитальца, покрытая дорожной пылью и порохом! Позвоню Йоши, пусть хоть глаза тебе подведёт… ***       Возвращаясь домой, Широяма уже не ждал тишины. Какой может быть покой в этой психушке, где личностное пространство сводится к нулю, потому что даже в спальне уединиться невозможно: за стенкой спит вездесущий Ютака с чутким вампирским слухом, чёрт его дери, а через коридор громогласно трахаются неугомонные циркачи. Правда сейчас, к счастью, никто не трахался и не подслушивал. Теперь их беспокойное общежитие гудело от азарта подготовки к вечеринке.       Царила атмосфера шизанутой гримёрки в дурдоме, не иначе. В нос бил запах пудры, какого-то распиваемого параллельно алкоголя, табака и лака для волос, вокруг была беготня, шум, разбросанная то там, то здесь косметика, кисти, расчёски. Йошиатсу щедро вытащил всё своё накупленное богатство визажиста-любителя, и теперь, дымя, как паровоз, зажатой в зубах сигаретой, жизнерадостно гонялся за сквернословящим Таканори с каким-то спонжем и круглой коробочкой, как энтомолог с сачком за редкой бабочкой. Купленные обновки висели и лежали повсюду — на стульях, на прозрачном столе, на ручках дверей. Некая невообразимая перевязь из бусин, цепей и чёрных кружев оказалась под потолком — заброшенной на светильник вместе с куда более прозаическим чёрным галстуком.       Сузуки и Уке уже были готовы, оба стояли у окна и взирали на артистический хаос вокруг, многозначительно переглядываясь и посмеиваясь. По сравнению с остальными оба выглядели так, будто не очень-то парились с выбором одежды. Акира купил себе нечто, напоминающее военную форму. Смотрелось бы глупо, если бы не изящные аксессуары и алая рубашка, надетая под низ. Юу усмехнулся. Он был уверен: эти модные дополнения волку скорее всего просто-таки бросили в лицо в магазине, мол, так уж и быть, напяливай своё солдатское позорище, только вот это ещё добавь, чтоб не выглядеть полным убожеством. Перед мысленным взором так и стоял закатывающий глаза Таканори, его презрительно поджатые губы и бросок шмотками в Сузуки. Широяма чуть не прыснул со смеху — так оно наверняка и было, судя по неуверенности, с которой Акира периодически теребил витиеватый крест у себя на груди и одёргивал стильную рубашку. Ютака был в тёмных брюках и чёрной дизайнерской кофте, дорогой, но простой по покрою, узорчатом пиджаке и в чёрной перчатке-мотоциклетке на единственной ладони. Он приветливо махнул рукой вошедшему в суетливую преисподнюю вампиру:       – Иди к нам, тут единственное безопасное место. Оно таинственным образом не пересекается с маршрутом Йоши. Нас двоих он не подумал красить, а вот Таке и Койю не повезло.       – Мне Томо причёску сделал, — смущённо, но с удовольствием похвастался Сузуки, поворачивая голову то так, то эдак, чтоб приятель мог оценить укладку.       – Ага, вижу руку мастера, — сдержался, чтоб не заржать, Юу, поглядывая на адский белобрысый начёс-хохолок.       Койю и Таканори не выглядели недовольными, скорее озабоченными, на Широяму внимания почти не обратили, Такашима только показал большой палец как оценку внешнего вида Юу и подмигнул, на секунду оторвавшись от небольшого зеркальца, в котором разглядывал свой яркий макияж в стиле вамп — чёрные губы и «смоки айс». Образ шёл ему невообразимо, особенно на контрасте с белым пиджаком, украшенным мехом. «Роскошный, так бы и выжрал!» Хотелось бросить что-то кокетливое, похвалить, но вместо этого Юу привычно поддел своего красавчика, чтоб не сильно задавался:       – А мех летом — это оригинально, чего не шуба-то?       – Хотели шубу, — совершенно серьёзно и даже сердито ответил за чистокровного вампира Йошиатсу и затолкал бычок в пустую банку из-под пива, — но денег не хватило. А мне конфетка платить не дала. Работай больше и лучше, а то твоему мальчику выйти в свет не в чем!       – Что за наезды? — растерянно развел руками Юу. — Как они ответственно подошли к вопросу. Неужели Бё настолько запугал? — страдальчески спросил он.       – Нет, это просто Йошитсу дорвался до куколок, меня ему рисовать надоело, вот и суетятся, — ответил размалёванный чем-то белым и чёрным сонный Томо из другого угла комнаты.       Оставалось только обречённо следить за сборами и дожидаться Хайда и Манабу. А Юу ещё вытерпеть десять минут скоростных мэйкапа и укладки, сделанных лисом в перерыве преображения Таканори. К тому моменту, когда в дверь наконец постучали, Широяма и Сузуки дошли до последней точки кипения. Не хотелось уже ничего, разве что спрятаться от надвигающегося праздника, стащить раздражающие новые шмотки, открыть пиво, включить записанный ранее реслинг по телику и расслабиться.       Дверь пошёл открывать Ютака, и так и застыл у порога.       – Что там такое? — нетерпеливо крикнул Акира, совершенно истосковавшийся в ожидании.       – Даже не знаю. Какие-то отец и сын просто, — улыбался Уке, рассматривая двух невысоких брюнетов в похожих нарядах, каждый из которых смотрел на него из-под полей чёрной шляпы. ***       Мешанина вокруг, словно тени рыб на речном дне. Световые пятна и стремительно мчащиеся мимо люди. Ритм — с этого начался праздничный вечер. Ритм — то, что билось внутри каждого. Они давно такого не испытывали. Кто-то убегал, кто-то прятался, кто-то сражался, некоторые затерялись во сне и вернулись не до конца. Любой участник этой странной компании позабыл, что значит отдыхать без оглядки, отрываться, ни о чём не думая. Поэтому происходящее казалось сном, прекрасным и пьяным видением, со своими обдолбанными витиеватыми законами. Здесь если один человек обращался к другому, то говорить было необязательно, глаза находили чужие глаза, а в их глубине было игривое понимание. И даже головы поворачивались в такт, и даже фразы ложились на подсознательную мелодию. Можно было расправить руки, зажмуриться и почувствовать пульсацию нарастающего нервного трека. Не такого, под который мирно засыпают, другого — под такую музыку тело само начинает гнуться, вибрировать и танцевать, как похотливая упругая струна.       То, что они прибыли в квартал развлечений, стало понятно сразу. Таксисты высадили их у указанного поворота в другом конце города. На самом деле пространство было ограниченным — всего одна длинная прямая улица в центре. Она плескалась особенной буйной энергией просыпающейся ночи, это однозначно было место для тусовок, где все желающие, достигшие совершеннолетия, могли спустить свои кровные на развлечения для взрослых. Так один из магазинчиков, встреченных по пути, пестрел двусмысленными надписями, а сквозь прозрачную витрину были видны и стеллажи с безобидными на вид плюшевыми зверушками, и стойки с разноцветными фаллоимитаторами всех форм и размеров, и наборы для переодевания в полицейских и горничных. Некоторые из их весёлой стайки заметно подзависли у этой витрины, но пинки и шутливая ругань остальных помогли собраться и взять себя в руки даже серьёзно призадумавшимся Йошиатсу и Широяме.       – Как дети у кондитерской… Что вы там застряли? — произнёс Койю с деланным возмущением и потянул Юу за собой. Он бы, может, и сам порылся в секс-игрушках, но не при такой же толпе свидетелей! А вот неожиданно спевшийся дуэт извращенцев, кажется, ничто не смущало, они принялись наперебой обсуждать прошлый опыт постельного разнообразия. Но стоило им дойти до плёток, как один из их компании не выдержал:       – С плёткой буду я, если вы, уважаемые озабоченные, не заткнётесь и не прибавите шаг, — с едва сдерживаемым смехом отозвался Ютака и кивнул Манабу, который обернулся и посмотрел на него с искренней благодарностью.       – Да ладно, Уке, — сказал Юу, — ты и без плётки… В общем, ладно, неважно. Впрочем, если я верно припоминаю…       Именинник, успевший за время короткого диалога сменить цвет кожи с аристократично-бледного на попсовую фуксию и искусать нижнюю губу, наконец взорвался:       – Да хватит уже! Перестаньте шутить про секс-шопы!       – Понял-понял, никаких анекдотов про секс-шопы. Фу! Низость какая! Непотребщина! И про бордели нельзя? — не мог угомониться Широяма и вопросительно заглядывал в глаза Койю. Тот строго качал головой, изо всех сил изображая суровость. — Что, и про массажные салоны нельзя?  — тот же ответ. — Это конец. Вечер перестаёт быть томным, я иссяк и опустошён. Потому что про консерваторию и оперу у меня только совсем уж грязные истории в запасе.       – Широ-чан, остановись. Юноша нервничает, не добивай его, — доверительно попросил Хайд, хотя глаза его лукаво улыбались. Что мышонок переживает и так было ясно. Поэтому из уважения тему разврата временно закрыли.       Машины здесь не ездили, можно было смело шагать по центру дороги, что они и делали, растянувшись стихийной вереницей. Манабу и Ютака, Юу и Койю, Таканори, общающийся с Хайдом на какие-то околомузыкальные темы, и равнодушно-приунывший Акира в компании оборотней-клоунов, которые начали разгоняться алкоголем не дойдя до клуба. Они то и дело передавали друг другу серебряную фляжечку. Отпить предложили и бывшему боссу, он поначалу отнекивался, потому что видел, откуда эту ёмкость демонстративно и радостно вытащил Йошиатсу: из какого-то загадочного потайного то ли кармана, то ли кошелька, спрятанного под странного вида кожаным корсетом со шнуровкой, напяленным на обнажённую кожу под пиджак. Однако по дороге волк всё же сдался и отхлебнул пару глотков божественно обжигающей неизвестной жидкости, недовольно матеря про себя Мацумото. Ведь тот с ним в последние дни почти не разговаривал, а с заносчивым низеньким чистокровным вдруг нашёл общий язык и, надо же, теперь они трепались, как старые-добрые друзья. Хотя спал Така всё же с ним, с Сузуки, в одной постели.       Скользящие по гигантским плазменным панелям на стенах домов призрачные карпы менялись на крутящиеся бумажные зонтики, а те на падающие в воду капли цветного воска. С ума сводили кричащие вывески, ароматы еды и подслащённого дыма из кальянных и просто из баров, витрины с плодами работы озабоченных 3д-аниматоров — компьютерными полуобнажёнными девочками с кошачьими ушками. В голову извне перетекали свет и музыка с крыши одного из зданий, где находилось питейное заведение с открытым танцполом.       Весь коктейль разнородных впечатлений горячил кровь и завораживал спутников. Они двигались в толпе вслед за спешащим вперёд и всё время оглядывающимся на них разодетым в пух и прах именинником. Манабу выглядел непривычно шикарно и явно весь издёргался по дороге. Все детали вечернего наряда мышонка не вязались с его прежним образом забитого, незаметного мальчика-тени при Казуки, и всё же это великолепие удивительным образом было пареньку к лицу. И его чёрный костюм с асимметричной, по-змеиному поблёскивающей отделкой на лацканах короткого жилета, и белая рубашка, подчёркивающая тонкую кожу, и галстук-бабочка в сочетании с кокетливо сдвинутой набок шляпой, а главное — алая помада и такого же цвета кричащие перчатки. Ещё при встрече, в начале вечера, Широяма обозвал их блядски-проституточно-порнушными, заставив мальчишку шипеть и выставлять вперёд обиженно поджатую нижнюю губу. Наверное, именно поэтому этот ребёнок теперь бежал впереди, то и дело зыркая назад своими колючими глазищами с кровавой радужкой под цвет помады. Конечно, он не хотел слушать шуточные комментарии придурочного Юу по поводу своей внешности, но и бросать приглашённых не собирался. Манабу всё-таки вёл гостей на свою вечеринку, какими бы ни были эти гости, подобное происходило впервые в его невеселой мышиной жизни, и он переживал за каждую деталь, будто это было самое ответственное событие столетия.       Света было невероятно много для такого позднего времени суток. Складывалось ощущение, что они не в заброшенной части Хоккайдо, а в центре Токио, так было ярко и пёстро. И многолюдно. Похоже, по ночам тут собиралось почти всё взрослое население. Ресторанчики и бары располагались по обе стороны от них, нарядные праздношатающиеся прохожие мчались навстречу и шли рядом в том же направлении, что и они. Сама улица и живые существа на ней соединились в один поток, одну артерию, которая не могла оставаться без движения, и постоянно подрагивала от возбуждения. Кипучая оживлённая река сияла, влекла и заманивала: «Сожри эту ночь, пей её, пей до дна, танцуй со мной!», и куда менее невинное — «Трахни меня!». Да, куда без этого, в таких кварталах у всех глаза поневоле увлажняются, язык непроизвольно раз за разом проводит по пересохшим губам, сердце стучит, как сумасшедшее, и хочет чего-то, чего не знает, но чтоб вот прямо сейчас.       Индустрия счастья была нужна и чистокровным, высокий уровень интеллекта и необычные способности не стали для этих существ защитой от такого привлекательного и особенно необходимого в годы разрухи разврата. Для этого тут всё и было обустроено, продумано, выглядело ярко и блестяще, как лучшие стринги на популярной стриптизёрше в самый прибыльный день недели. И клуб с пафосным, простым и броским названием «Screw» был апофеозом атмосферы этого небольшого квартала удовольствий. Вывеска светилась в конце улицы, переливалась и притягивала взгляд.       Широяма, осматриваясь, одобрительно чуть кивал. По пути он в порыве схватил Койю под локоть, потянулся и прижался к уху, чтобы было легче проводить губами по раковине при каждом издаваемом звуке:       – Как тебе здешний запах, Ко-йю? Из каждого угла несёт похотью, тебе нравится? Ты выглядишь словно дорогая шлюха на первом выгуле, но рождённая для подобного места…       Стараясь унять прокатившуюся мелкой дрожью по всему телу волну возбуждения, Койю всё же смог резонно заметить в ответ:       – То есть секс со мной не бесплатен. Как рано ты начал рыть себе могилу.       – Коварство во плоти. Держись внутри поближе, не хочу тебя потерять в толпе. Посмотрим, что там будет в этом хвалёном клубе.       Они приближались, заворожённые обилием беззаботной, струящейся отовсюду красоты. Жажду удовольствий вампиры и оборотни испытывали куда острее, чем обычные люди. Каждому по способностям, а приумноженные генетикой силы требовали такой же отдачи — им нужно было расслабляться намного больше, сильнее и чаще. Это уловил, осознал и использовал Бётаро, взявшись за развитие самого крупного местного клуба, который до его появления был скучным кабаре с баром, по сути мало чем отличавшимся от соседних «лавочек счастья». Но он превратил это место в настоящий бриллиант, огранил и оправил в нужном стиле, и народ повалил туда за отдыхом. Сейчас у входа собралась настоящая толпа. Очередь ожидала возможности зайти внутрь, многие нервно поглядывали на часы, некоторые спорили с местным стаффом. Судя по всему, пройти могли не все, и методы отбора не всем ожидающим были по вкусу.       – В конце недели вообще обычно не пробиться, — крикнул назад Манабу, когда они протиснулись ко входу, — но мы на особых правах.       Тут же огромного роста суровый охранник подтвердил его слова. Он махнул рукой, попросив людей расступиться, широко раскрыл дверь перед гостями. Затем сосчитал их по головам, пожал руку Хайду и на прощанье отсалютовал мышонку двумя пальцами и коротким «Хаппи бёздэй!» с ужасным акцентом.       – Начинаем погружение, — прокомментировал Хайд их спуск по железной лестнице с коваными декоративными клёпками. — Сначала будет зал «Бункер», потом — только не смейтесь — «Версаль».       – Боже, Версаль? — поперхнулся воздухом Акира. — Когда Бётаро работал под моим началом, я столько раз мечтал его придушить… Наверно, надо было это сделать, чтоб в мире стало чуть меньше пафоса.       – А вдруг на одном из заданий его сильно приложили башкой, — предположил Юу, — и он из-за этого стал таким. Тогда выходит всё это твоя вина, Сузуки!       – Скорее его мамочка уронила в детстве, он в Ликвидаторы пришёл сразу с распальцовкой, — лениво прокомментировал Таканори.       Чем ниже спускались, тем громче была музыка. Первый зал, в который они попали, был отведён под благородную цель: как можно более качественно напоить посетителей. Стены были оформлены броско — дикими граффити с умело инкрустированными в рисунки светильниками. В итоге всё здесь сверкало и переливалось красками. Пульт диджея возвышался рядом со стойкой и походил на место спасателя возле бассейна. Бассейном тут были повсеместно танцующие и чокающиеся существа, которые создавали волны, смотрели на проходящих мимо друзей пьяно и голодно, но при этом по-настоящему пьяными явно не были, а вот опасными — вполне. У танцпола, по сути, не было границ, так как посетители кружились и бесились всюду, почти вплотную к бару. На стойке на двух угловых шестах крутились сексапильные девчонки в туфлях на высоченных каблуках и в одежде из перекрещивающихся чёрных шнуров, весьма условно прикрывающих интимные места.       – О, хочу такой же прикид! — восхищённо проорал Йоши через весь зал. Томо пристально посмотрел на него и на стриптизёрш, и снова на него, будто оценивал, что это было — мягкое пожелание или прямой приказ содрать шмотки с дамочек и подарить лису вот прямо сейчас. К счастью, перевесила первая версия, иначе вечеринка могла бы закончиться не начавшись.       За стойкой между двумя крутящимися девчонками сновал Джин в светлом костюме с эксцентричным принтом. «Явно Бё выбирал», — брезгливо скривился Юу, вспоминая свой опыт примерки. Но самым странным было не это, а плюшевые заячьи ушки-ободок на голове. Мальчишка носился, как угорелый, между посетителями, смешивал коктейли, отпускал шуточки, перекрикивал музыку, забирал наличные. Компания пробралась к бару с боем. В процессе Широяму умудрились облить текилой чокающиеся подружки, которые, судя по животному блеску в глазах, являлись оборотнями и, как и многие тут, были не прочь поохотится. Койю предупредил их попытку познакомиться: приобняв Юу сзади, он ловко слизал брызги текилы с его щеки, а затем подтолкнул к бару. Компания протиснулась в полном составе и поздоровалась с Джином. Последним приблизился Акира, но вдруг изменился в лице, резко повернулся, как механическая игрушка, зашагал по совершенно другой траектории, куда-то наугад, кажется, в центр зала.       – Что это? Танец робота? — поморщился Мацумото.       – Эй, Сузуки-сан, куда вы? — удивился Джин. И тут объяснение появилось собственной персоной, в своём золотом вульгарном костюме и со зловещей ухмылкой.       – Сузуки-сан, значит? — злобно прорычал Бётаро, за минуту до этого подошедший к стойке со стороны диджея. — Вы, значит, договорились не общаться? За дурака меня держишь, Джинни?       – Я тут вижу только одного дурака. Нельзя же так демонстративно. Секретный агент просто… — рассеянно потёр лоб Таканори, глядя на то, как Акира в толпе танцующих косится на них, насупленно кивает головой в такт мелодии, вперёд-назад, как какой-нибудь попугай.       – Ладно, проехали, всё с вами ясно. Друзья навек, да? Всепрощение? Дома поговорим, — пробурчал хозяин клуба, переводя взгляд с одного гостя на другого. — Сейчас у нас мероприятие.       – Да, дома, да, — робко закивал Джин, машинально натирая стойку какой-то тряпочкой.       – Ты, ты и ты, — указал Бё на Мацумото, Койю и Манабу. — Пять баллов и диадема королевы вечера каждому.       Таканори самодовольно приподнял уголки губ в подобии улыбки и кивнул. И правда, его ярко-красный бархатистый костюм, выгодно подчёркивающий фигуру, смотрелся по-королевски, а якобы небрежно растрёпанные светлые пряди волос на самом деле были настолько тщательно уложены в идеальном искусном беспорядке, что голову этого «величества» так и хотелось увенчать чем-то драгоценным. Остальные двое «премированных» с лёгкой руки Бётаро приняли похвалу более скромно, Манабу и вовсе сделал вид, что ничего не слышал, нервно забарабанив тонкими пальцами по стойке.       – Уке и Сузуки — твёрдые четвёрки, фрики — как всегда, Широяма — вне категорий, — с мукой в голосе заключил Бё.       – А я, ты что, забыл про меня? — полюбопытствовал Хайд.       – Вы всегда выше всяких похвал, Хайд-сан, вы же знаете.       – Я знаю, что ты наглый лгунишка, Масахито-кун, но за комплимент спасибо. Главное, не убеждай меня, как в прошлый раз, что твой стиль одежды — копия моего.       – Как скажете, — на удивление покорно согласился этот льстец. — Возьмите по коктейлю, друзья мои, за счёт заведения. А потом двинемся дальше, я провожу вас в лаунж-зону.       – По мне так и здесь неплохо, — громко восхитился Широяма, разглядывая танцовщиц на шестах.       – Это вы ещё зал клеток не видели, — хохотнул Джин, подсовывая каждому из гостей меню.       – Зал клеток? Звучит заманчиво, — Йошиатсу орал так громко, что казалось, слышит вся публика.       – Не сомневайтесь, это и выглядит заманчиво. Ещё бы, этот клуб — местная жемчужина, да что там — бриллиант! Заказывайте выпивку, — поторопил Бё администраторским тоном, — а то время идёт, часики тикают, а мы ещё не выпили за нашу новорождённую чёрненькую Золушку.       Манабу с ненавистью стрельнул глазами на языкастого Бётаро.       – Мне двойную Кровавую Мэри, и давайте уже пойдём отсюда.       – Куда ты так торопишься? Нажраться, что ли? — уточнил Широяма.       – Наш малыш пьёт не по-детски, — протянул Койю, осматриваясь по сторонам, и вовремя уворачиваясь от чужих локтей, волос и рук, которые вскидывались, окружали повсюду и так и норовили задеть в толпе.       – Между прочим, тут Кровавая Мэри действительно кровавая, — заметил Хайд. — Никакого томатного сока. Так что вампирам рекомендую. Всё свежее и очень качественное. Мне то же, что Манабу, Джин.       Посоветовавшись, каждый взял что-то себе. Таканори, устало вздохнув, заказал стакан виски с колой и апельсиновый лимонад для Сузуки, поманил того рукой, обернулся и объяснил:       – Если этот танцор диско ещё глоток алкоголя сделает, его совсем унесёт. С него и вашей фляжечки достаточно было, — неодобрительно покосился он на Йошиатсу и Томо, а те синхронно изобразили на лицах смесь испуга нашкодивших школьников и священного ужаса. Он, конечно, не мог знать, что и этим двоим довелось вытаскивать Сузуки из пьяного угара, пока сам Таканори был в Центре Сакурая, поэтому назидательная речь продолжилась: — Это вам сейчас смешно. Но если Акира выпьет, боюсь, нам всем будет не до веселья. Ты же помнишь, как его развозит, Джин?       Пробужденный согласился:       – Да уж, последний раз на Базе, когда он решил набраться, было что-то ужасное. Понял, значит будет лимонад для нашего босса.       – Бывшего босса, — поправил Бётаро с неудовольствием.       – Тупого босса, — с необъяснимой тоской в голосе произнёс Мацумото.       – Поддерживаю, — Бё согласился и стал проталкиваться к дальнему выходу из зала, высоко поднимал над собой бокал с мартини и покрикивал на ходу:       – Детки, разойдитесь! Посторонись, эй!       Остальные пробивались за ним в шумном океане чужих прикосновений, дыхания и запахов. Кто-то толкал проходящих, кто-то обнимал, Акире даже достался чей-то случайный поцелуй в губы, и это было так мимолётно и настолько ненавязчиво, что никто не запомнил, какого пола было призрачное существо из зала, от переизбытка чувств облобызавшее оборотня. Тяжело дыша, они вырвались из тесноты первого помещения и спустились ещё ниже. Только если лестница у входа в клуб была из серебристого металла, то вторая — из золотого. А так — те же клёпки и болты в декорациях, примерно та же глубина нового спуска.       – Здесь у нас лаунж, тоже танцы, зал клеток и дальше — вип-зона, — деловито пояснил Бё, когда они по очереди проскользнули мимо очередной пары охранников.       – О мои любимые красные бархатные диваны, — похвалил Хайд. — На них так приятно… лежать. Бётаро знает толк в комфорте.       Резкая смена атмосферы потрясала: из бетонного бункера, раскрашенного уличными художниками, из шумной молодёжной вечеринки они попали в модный дворцовый салон, не иначе. Этот контраст освежал, как прохладный душ. Белоснежные стены, диваны с изогнутыми позолоченными ручками, большой, затянутый бархатом подиум для танцующих под тягучие басовые мелодии. В их вибрациях подрагивало, легко звенело и будто немного кружилось всё помещение. Но главное — под потолком блестели не только хрустальные люстры. Наконец-то загадка чудаковатого прозвища зала была решена. На крепких переплетениях золотых цепей над ними висели зафиксированные на разной высоте огромные клетки различных форм и размеров, дно каждой было стеклянным и прозрачным. В каждой танцевали. По двое, по трое, по одиночке. Там были и мужчины, и полуголые шикарные красотки европейской внешности и азиатки. Проходя под одной из клеток, Ютака сначала зажмурился, а потом неразборчиво выругался.       – Что такое? — заинтересовался Широяма и задрал подбородок. Первое, что он рассмотрел в пляшущем мерцании огней и бликов от хрусталя — это ярко-алые шёлковые трусики и стройную ножку в туфле с острым каблуком тон в тон белью. Ножка обвивала один из прутьев и маняще скользила вниз-вверх. Оторваться от этого зрелища было сложно, Юу с трудом преодолел гипноз, сглотнул слюну, посмотрел выше и разглядел знакомые черты.       – Это же Чили-чан!       Ютака торопливо зашипел, замахал рукой:       – Тише, не привлекай внимания! Не хватало ещё этот вечер испортить.       – Ой, не думаю, что она сейчас заметит тебя, Уке, — коварно ухмыльнулся Койю.       Хакерша извивалась в клетке с каким-то тощим полуобнажённым юношей и, действительно, вряд ли была заинтересована в их обществе, но спорить никто не стал, и они пошли дальше.       – Чили тут работает? — Ютака догнал Хайда, дотронулся до его плеча и уточнил интересующую его деталь, когда они отошли, по его мнению, на безопасное расстояние от бойкой девчушки. Про себя он отметил, что Хайд как-то уж слишком остро среагировал на прикосновение, дёрнулся и ускорил шаг.       – Нет, — проговорил он негромко, не оборачиваясь, так, что расслышать его можно было с трудом. — Никто из этих «пленённых» танцоров здесь не работает, всё добровольно и бесплатно.       – Она тупо отрывается, как и все остальные, — Бё пояснил ситуацию более охотно. — Между прочим, клетки у нас по записи. И в субботний вечер нарасхват. Заведение вправе кому-то отказать, кого-то выбрать. За деньги танцуют только две девочки на стойке в верхнем зале. Это тяжёлая работа. Остальные делают всё для своего удовольствия. Кстати, если кто-то захочет эскорт или что-то подобное, обломитесь. Така, я помню, это по твоей части.       Мацумото отлип от восторженного созерцания идеальных ягодиц, ног и полных грудей под потолком в пятнах света — чистокровные вампирши и оборотни были все как на подбор, хоть на конкурс красоты выставляй. Возмутился:       – Что, высокоморальные такие? У вас даже нельзя снять девочку?       – За деньги — нет, — серьёзно ответил Хайд. — Никакой проституции. Но кто мешает найти партнёршу для развлечений по обоюдному согласию? Или партнёра. Кому как хочется.       – Да, тут очень либеральные взгляды на секс. Можно хоть еженощно пробовать что-то или кого-то. Возможностей масса. Мы только предоставляем вам для этого площадку в клубе. Такой выбор! Даже жаль, что я практически женат, — улыбнулся Бётаро своим гостям. И за этой показной улыбкой, за макияжем и линзами впервые за вечер мелькнуло что-то удивительно интимное, человеческое. Отблеск настоящего счастья за показушной маской льва успел тронуть всех, кто его заметил, вспыхнул и погас, Бё снова надёжно спрятался в глубине своего образа циничного успешного хозяина ночного клуба.       – Короче говоря, любой каприз, но не каждый за деньги. Если девушке вы понравитесь, она пойдёт с вами, если нет — увы. Но мы заболтались. Вот там, собственно, и наш столик уже, на втором этаже, поднимайтесь и проходите.       Их компанию причудливыми изломами отразила зеркальная лестница, украшенная такими же эмблемами, что они уже видели на визитках Бё. Они оказались на длинном просторном балконе, где был ряд столиков для вип-гостей с теми самыми красными бархатными диванами, о которых говорил Хайд. Они были настолько огромны, что на таких даже Томо мог вытянуться в полный рост, и место ещё осталось бы. Напитки на их столе дублировали заказанное в баре, а рядом располагался столик на колёсиках с ведёрком с шампанским и бокалами.       – Рассаживайтесь, рассаживайтесь давайте, что застряли? Манабу, ну-ка иди сюда, — проворчал Бё, кого-то подталкивая вперёд, кому-то указывая на места за столом.       Мальчишка не почуял подвоха. С тех пор, как они вошли в клуб, он только и делал, что затравленно озирался по сторонам, давя в себе желание удрать, пока все заняты чем угодно, только не его персоной. Поэтому спокойно подошёл к хозяину клуба у белоснежного бортика балкона, посмотрел вниз на точёные фигуры танцующих в хрустальных переливах приглушённого света. Чужое веселье не заводило, он только тревожился всё больше. И когда пробка шампанского хлопнула за спиной — не заметил, и откуда Бё взял микрофон — не сообразил. Только рука оборотня сжала его тощее плечо, то ли подбадривая, то ли удерживая, чтоб не рванул отсюда куда глаза глядят. А Манабу бы рванул, как только смысл сказанного в микрофон громко, настойчиво и до тошноты позитивно, дошёл до сознания мышонка.       – Хэй-хэй! Всем, кто сегодня зажигает в Версале, привет! Привет, мои сладкие! С вами Бётаро! Как поживаете? Прекрасно, конечно, прекрасно, вы же здесь! Но сейчас градус веселья взлетит до небывалых высот! Плесните волшебства в ваши бокальчики. Потому что у нас тут именинник, — рука на плече Манабу стиснула захват ещё сильнее, заставляя его громко ойкнуть в любезно подставленный микрофон. — Так, он ещё недостаточно набрался, но скоро не сможет произнести вслух и этого. Ведь нашему Манабу восемнадцать. Это надо обмыть!       Бё наконец выпустил мышонка, и он, натужно улыбаясь залу в лучах взявшихся невесть откуда прожекторов, осторожно поднял полупустой стакан с Кровавой Мэри.       – А теперь все споём в честь нашего малыша! — продолжил орать в микрофон Бё.       Из зала раздались весёлые возгласы, хлопки и вялое «Хэппи бёздэй ту ю», тихие звуки которого напрочь заглушал вой Томо, Йоши и Бё, Хайд тоже подхватил приятным бархатистым голосом, остальные предпочли не присоединяться, но, когда мальчик повернулся, он увидел, что вся их странная разношёрстная команда смотрит на него, подняв бокалы на тоненьких ножках. Их во время жуткой поздравительной речи Бётаро проворно заполнили Сузуки и Широяма, быстро откупорив несколько бутылок. Все пили шампанское, только Акира под пристальным взглядом Таканори взялся за свой лимонад.       – Ну вот, теперь официально с твоим днём! — от Хайда.       – С Днём Рождения, мышь! — от Юу.       – С днюхой! — от Йошиатсу.       Эти и другие поздравления слились в одно, стекло сошлось в единой точке с разных сторон, они чокнулись, звон был коротким и удивительным, прекраснее любой музыки. Манабу был так ошеломлён, что даже спасибо не сказал, опрокинул в рот остатки коктейля и начал нещадно тереть уголки глаз.       – Ты чего? — удивился Таканори. — Реветь задумал?       – Вот ещё, это всё из-за прожекторов ваших дурацких, — тихо шептал мышонок.       – Всё, садись давай, — похлопал его по спине Бё. — А то смотри, можем ещё спеть с балкончика. Это твоя ночь, братишка, все на тебя смотрят, что захочешь, всё твоё! — подумал и добавил: — Ну, кроме Джина, а то получишь в глаз.       – Нет, пожалуйста, только не пойте, — взмолился Манабу и в один прыжок оказался на диванчике рядом с Хайдом. — И… мне ничего не надо. И никого…       – Ты уверен, именинник-сан? — со стороны зеркальной лестницы раздался женский голос, все обернулись на поднявшуюся к ним незнакомку.       – Поздравляю! — едва заметно склонила она хорошенькую белокурую головку. — Можно к вам на минутку?       – Почему на минутку? — оживился Широяма. — Есть куда более приятные единицы измерения времени. Оставайтесь, у нас тут пирушка, а не закрытая вечеринка, так ведь?       – А то, — кивнул Бётаро.       Девушка была несказанно хороша в длинном голубом платье с низким декольте, чёрный чокер на шее и высокая причёска делали образ одновременно и сексуальным, и благородным. Резкие скулы, светлые, потрясающей глубины цепкие серые глаза не оставляли сомнения — гостья была вампиркой, такой, что если она захочет выпустить клыки, по зубам станет любой мужчина. «Породистая», — на выдохе негромко произнёс Таканори, с удовольствием оценивая вошедшую, как драгоценный камень в золотом кольце. Но леди не интересовал Мацумото, она подмигнула Хайду, тот благодушно хмыкнул:       – Добрый вечер, Ингрид. Шампанского? Присядешь к нам?       – Нет, не сегодня, Хидето. Не хочу разбивать вашу тёплую мужскую компанию, но кое-кого украсть бы не прочь. Я была внизу с подругами, и нас так порадовало проникновенное поздравление хозяина.       Бётаро горделиво выпятил грудь и собрался было отбиваться от неуместного в его случае предложения от красотки, но Хайд нахмурился, посмотрев на него, и приложил палец к губам. Ингрид, плавно покачивая бёдрами, приблизилась к дивану, на котором сидел её знакомый-чистокровный, зашла за спинку. Однако подошла она не к Хайду, а к Манабу, тот сидел прямо, как аршин проглотил, боясь пошевелиться, только краем глаза улавливая теперь движение сбоку. Девушка сжала спинку дивана наманикюренными пальчиками по обе стороны от головы мышонка.       – Не будете против, если я похищу у вас именинника? — она вскинула бровь таким образом, что всем на балконе стало ясно, что протестовать она не даст никому, а фразу бросила только как дань вежливости. Затем Ингрид склонилась ниже, к самому уху юного вампира, и что-то быстро прошептала. Очевидно, это что-то было весьма откровенного и заманчивого содержания. Глаза у Манабу расширились, он похлопал ресницами и выпалил, обращаясь к присутствующим:       – Эм… Вы меня извините?       – Конечно-конечно, — раздалось живо со всех сторон, и в этом «конечно» явственно читалось: «Иди скорее, идиот, пока она не передумала. Не пойдёшь, мы тебя сами донесём до нужного места».       – Тогда мы пойдём, — улыбнулась Ингрид, поцеловала кончики пальцев и подула на них, не иначе как распыляла волшебную наркотическую пыльцу, а не воздушный поцелуй всем посылала.       Манабу встал, залпом выпил чьё-то шампанское, кажется, это был бокал прибалдевшего на время Широямы. Потом паренёк выпрямился и совершенно невозмутимо протянул девушке согнутую в локте руку, парочка удалилась. Они спустились в зал вдвоём и растворились в толпе.       – Так вот, оказывается, как это у вас тут происходит. Не за деньги-то, — констатировал Мацумото, делая глоток холодной колючей жидкости. — Есть в этом что-то порочное. Но мне нравится. По крайней мере честно.       – Всё так, — согласился Хайд. — Ингрид захотела поздравить Манабу. Он в её вкусе. Если бы он ей не понравился, она бы не пришла.       – Почему-то мне показалось, что вы не понаслышке знаете о её вкусах, — легко поддел Ютака. То, что Ингрид подмигивала Хайду, видимо, в компании заметил только он, и в душе так и свербило необъяснимое желание поддразнить этим чистокровного.       – Возможно, — уклончиво ответил Хайд, посмотрел на Уке и вдруг отвёл глаза, — но это не столь важно. Я не просил её лишить Манабу девственности, если ты это подразумеваешь.       Всем стало немного не по себе от тона, которым сказал это по непонятной причине напрягшийся Хидето. И пока Сузуки, воспользовавшийся общей заминкой, открывал новую бутылку, непоседливый Йошиатсу не смог сидеть смирно, от скуки вскочил и пробежался по верхнему ярусу. Он обнаружил не только то, что с балкона было лучше видно танцовщиков в клетках, но и какую-то любопытную игрушку. В конце балкона у стены стоял высоченный прямоугольный стеклянный аквариум, напоминавший автомат с игрушками. Только вот вместо игрушек он был заполнен круглыми пузатыми прозрачными шарами размером с футбольный мяч. Внутри шаров, в свою очередь, находились свёрнутые трубочками бумажки.       – Что это? Что это? — счастливым голосом проорал Йошиатсу, указывая пальцем на этот диковинный аппарат.       – Ах это… — Хайд снова мягко улыбнулся, снимая повисшее в воздухе напряжение.       – Детская забава, — зевнул Бётаро.       – Нечто вроде игры в фанты, — Хайд указал глазами на трёх девушек-подружек, которые в этот момент подошли к автомату с подозрительно пошленьким хихиканьем, одна из них нажала на кнопку и забрала вывалившийся им шар. Они ушли с балкона, а Сузуки недоверчиво переспросил:       – Такая уж детская эта ваша забава? Так мы и поверили.       – Не верьте, — пожал плечами Хайд. — Правда, мы можем поиграть, если хотите.       Но это было лишнее. Разрешение чёрному лису не требовалось. Он уже вытянул один шар и возвращался к столику с визгом восторга. Нёс в руках этот пузырь с какими-то записочками, жонглировал им на ходу и кричал:       – Давайте сыграем! Ну пожааалуйста!