Купол

      – Правила?       Последний вопрос, отрезающий пути отступления, был озвучен. Никто и не мыслил вразумлять остальных, пускай затея глупая, пускай «детская», может, именно этого всем сейчас так не хватало. Диковинным был лишь тот факт, что спросил Ютака — островок спокойствия и здравомыслия в эмоциональной оргии их своеобразной команды. Глубокие нефритовые озёра глядели на шар в руках Йоши с несвойственным для них интересом, ведь он никогда не был ни любителем подобных игрищ для компаний навеселе, ни фанатом тусовок вообще. Однако что-то в этот раз сдвинулось с точки нормы даже для Уке. То ли атмосфера клуба настраивала на особое состояние, то ли пузырьки в шампанском оказались чересчур резвыми. Любая причина подошла бы, удачные декорации создали благоприятную обстановку.       – Внутри вопросы и задания. Дай-ка, — скомандовал Бётаро, буквально отбирая пузатую ношу. Деловито оглядел, потряс под заинтересованными взглядами присутствующих и, хмыкнув, торжественно объявил:       – Поздравляю, господа, нам выпал не самый пикантный вариант из возможных. Если я, конечно, правильно разглядел. Эти «мячики» не однотипные, делятся на четыре вида по цветам: красный — почти порно, для самых смелых, безумных и пьяных, синий — тоже озабоченный шар, но куда невиннее, жёлтый для любителей тупых шуток, унижающе-издевательской направленности, а зелёный составлял Джин, и я без понятия о содержании, такой там всего один и он ещё никому не выпадал. Этот синий.       – У тебя лёгкая рука, — реплика Хайда прозвучала как похвала лиса.       – Действительно, — поддакнул Юу и отсалютовал Йоши полупустым бокалом.       Койю, сидевший от него по правую руку, невольно обратил внимание, как пальцы Широямы чуть ли не по-аристократически изящно сжимают стеклянную ножку, словно он всю жизнь только и делал, что ходил по приёмам и распивал игристые вина. Ни у кого из сидевших здесь, в том числе и у самого чистокровного, это не выглядело так естественно, легко и одновременно соблазнительно. «Здорово, я завожусь всего лишь от того, как он держит бокал…».       – Ко?.. Ты слушаешь? — звучный щелчок пальцев у самого лица вывел из созерцательного транса, Такашима вздрогнул и наконец оторвал взгляд от руки Юу, переводя его на улыбающиеся полные губы. Замечательные, эта ярко очерченная линия верхней…       – Койю, вернись на грешную землю, — сказали эти восхитительные губы…       Но вернуться всё же пришлось. Они не успели закончить дислокацию по диванам, а по заверению Бё порядок игроков имел немаловажное значение, когда к ним подошёл мужчина в чудаковатом костюме-тройке, от абстрактности узора на котором начинала кружиться голова. На физиономию — не японец, но и иностранцем он не выглядел. Полукровка-пришелец учтиво извинился и склонился к хозяину, прошептав на ухо короткое сообщение.       – Началось! — с нескрываемой досадой откомментировал тот вести и нехотя оторвал задницу от бархатного сидения. Шар, не глядя, был подброшен кому придётся, ловцом оказался Сузуки. — Ладно, детки, дела зовут, дебилы морды бьют, а я пойду им всем сейчас анальных свечей навтыкаю, так что развлекайтесь пока сами. Если что, папочка Бё прилетит по первому зову.       – Ммм, — подал голос большей частью молчавший всё время Томо. Он понимающе посматривал в сторону переминающегося с ноги на ногу и вдруг засиявшего восторгом Йошиатсу, каждый глаз которого блистал огромным буквами одного-единственного слова — «заварушка». — Нас возьмёшь?       – Чтобы вы мне тут руины после себя оставили? Нет, увольте.       – Обещаем вести себя достойно! — пылко выдал Йоши, для убедительности перейдя на нехарактерную для себя лексику.       Бё покосился на него с подозрением, но препираться дальше не стал — смиренно махнул ладонью. Сумасшедшая парочка тут же подорвалась с мест, напрочь забыв и про игру, и про приличия. За отсутствие прощаний в обиде никто не остался, а некоторые про себя и вовсе пришли к выводу, что всё к лучшему. Эксцентричный чёрный лис умел утомлять своей непоседливостью и гиперэмоциональностью.       Их осталось шестеро. На диване, повёрнутом спинкой к бортику балкона, расположились Ютака, Юу и Койю, на втором напротив — Хайд, Таканори и Акира. Будто две команды, но в этом развлечении каждый был сам за себя. Мацумото сидеть посередине не особо нравилось, некуда была опереться локтем, а так хотелось. От внимания наблюдательного Уке не укрылось, что ногу на ногу подсознательно он закинул верно — носок туфли болтающийся навесу был повёрнут в сторону Сузуки.       – Ну, раз с правилами определились…       – Стойте, какими правилами?       – Пока ты, конфетка, — Акира скопировал недавнее прозвище Такашимы, с удовольствием отметив перекосившееся от такого обращения лицо Койю, — мысленно натирал на своего благоверного, мы всё успели обсудить.       Юу на шпильку в сторону любовника хихикнул, изогнул брови дугой на вопрос в глазах рыжего и пару раз слабо кивнул, как бы подтверждая — так всё и было.       – Повторяем для «отъехавших»: тянем по очереди по часовой стрелке, каждое задание исполняют все, не только вытянувший, с вопросами аналогично. За один полный круг сказать «пас» можно лишь раз. Начинаю я.       – Погодите. А в чём тогда смысл тянуть по очереди, если задания и вопросы для всех? — Такашима и сам был не против этой маленькой игры-шалости, если не сказать больше, но время тянул нарочно. Для него ещё оставался момент новизны во всём, в то время как окружающие люди или не совсем люди были куда опытнее, относились ко всему с естественной долей ироничности. Койю вдруг ощутил себя неоперившимся птенцом в стае бывалых птиц, выставить себя ломающейся девочкой до боли не хотелось, но и на абсолютную откровенность он не был настроен. Однако сказать слово против не помышлял, какой-никакой азарт перекрывал всё беспокойство в конечном счёте. — С другой стороны, почему бы и нет? Проверим, у кого из нас тоже лёгкая рука?       – На удачу. Всё равно все бумажки мы не дотянем, — спокойно согласился Хидето. — А негодяя, вытянувшего самую подлянку, заставим танцевать в клетке.       – Серьёзно?!       – Нет, Койю-кун, это шутка. Начнём? Сузуки-сан, прошу.       Акира на сомнительно уважительное обращение склонил голову в шутливом поклоне. Повторное приглашение ему не требовалось: таинственный ларец с россыпью крошечных свитков, суливший со слов Бётаро нечто озабоченное, был вскрыт под нетерпеливыми взглядами. Разве что Хидето не разделял общей интриги — на его губах играла чуть снисходительная ухмылка. Волк запустил внутрь руку и сделал пару круговых движений в попытке перемешать, но вот первый фант был выбран и извлечён. Разворачивая искусно состаренную бумагу, Сузуки хмыкнул, про себя отмечая, что текст действительно напечатан синим цветом, глаз-алмаз не ошибся.       – «Назовите самое сексуальное в человеке, сидящем по левую от вас руку», — патетически громко зачитал Акира, после чего не сдержался — рассмеялся.       – Мы предупреждали, — резонно произнёс Хайд на такую реакцию.       – Ну, — оборотень без стеснения окатил Койю оценивающим взглядом, — он весь ничего.       Как Широяма ни старался удержать улыбку, ничего не получилось, ещё и Такашима с видом оскорблённого достоинства так забавно вздёрнул подбородок, смотреть на это без смеха было невозможно.       – Пускай будут ноги, — наконец решил Сузуки и показал получившему внезапный комплимент чистокровному большой палец. А Койю хоть и демонстративно ощетинился, даже показал волку кончик языка, про себя тихо успокоился: началась игра безобидно, если подобные вопросы последуют и дальше, переживал он зря.       – Окей, теперь я, — важно заявил он. — Юу. Ответить «всё» нельзя?       – Попробуй назвать что-то одно, — подсказал второй чистокровный, лениво наклоняя бокал уже не с шампанским, а с Кровавой Мэри то в одну сторону, то в другую.       – Ладно. Вены на руках, — Юу на такой ответ вопросительно округлил глаза. — То есть, ммм, когда ты ведёшь машину с оголёнными руками, или когда играешь на гитаре, или эээ… всякое другое. В общем, вены, сухожилия, все эти переплетения и рельеф. Я люблю на это смотреть.       – Надеюсь, тебе нравятся вены не только на руках, — не удержался от пошлости Широяма, самодовольно оскалившись. — Уке. Улыбка.       – Какая банальщина, — прокомментировал Ютака.       – Если душа так просит оригинальности, то профиль, но для ответа странновато, не находишь? — добродушно отбился Юу.       – Чёрт с тобой, зануда. Эм, — и тут перед ним самим встала сложность. С пристрастием оглядел Хайда и вдруг понял, что, пусть он и смотрит на довольно привлекательного по любым меркам мужчину перед собой, в голове всё равно нет ни одной мысли. Назвать хоть что-нибудь оказалось невозможным. — Я не знаю.       – Он не врёт, — подтвердил Хидето, не скрывая разочарования в голосе.       – Кто-то кому-то подсуживает, — между делом вставил Мацумото.       – Но это правда. У нас игра, а не пытка. Ничего не поделаешь, — мягкая улыбка, выдавленная через силу, должна была поддержать растерянного Ютаку, но сделала только хуже — стало совсем неуютно и в чём-то даже стыдно.       – Что ж, мой «левый» — Таканори-чан, и я отвечаю: голос.       – Голос? Вы даже не слышали…       – Не слышал что? Речь не обязательно о вокальных талантах, ты ведь разговариваешь, верно? И твой голос контрастирует с внешностью. Это сбивает с толку, но привлекает. К тому же… — он хотел сказать, что, в общем-то, в чём-то речь и о музыкальных талантах, не слышал наяву — не значит не знает, когда речь идёт о даре телепатии, но всё же смолчал. Признаваться так просто в едва ли приветствующихся остальными ковыряниях в чужих мыслях было не лучшей идеей. — Мой ответ вы слышали, дальше.       – Что касается этого парня, — совершенно буднично начал Мацумото и вальяжно махнул ладошкой в сторону Акиры, продолжил таким же скучающим и ровным тоном: — Не могу выбрать между пенисом и задницей, но всё же остановлюсь на последнем.       Сидевший сбоку на том же диване Сузуки шумно втянул носом воздух. Глупо, однако его вдруг обдало волной ностальгии — Така не впервые хвалил его пятую точку, это случалось и в прошлом, где они были ещё друзьями. Сказанное когда-то вскользь, с растягиваемыми звуками, дабы показать всю силу его сокрушения, всплыло в памяти: «Аки, какого хрена у тебя такой симпатичный подтянутый зад? Ты даже спортом не занимаешься! Жрёшь как не в себя — побоку, а я сразу жиром обрастаю!». Юный, капризный, милый Мацумото, навсегда оставшийся позади, на Базе ли, в Центре ли, или даже в Канадзаве — неважно. Воспоминания были тёплыми, хоть и туповатыми, и Акира улыбался глупо и довольно. Что-то не менялось.       – Поздравляю с первым кругом! Конфетка, давай, — весело возвестил бывший босс.       – Ещё раз назовёшь меня так — разобью рожу, клянусь, — зашипел Койю дикой кошкой. Но к прозрачному шару всё же потянулся, нырнул ладонью внутрь и извлёк следующую дурь.       Панический приход не заставил себя ждать, стоило только пробежаться глазами по абсурдной строчке. Вот оно — то, чего он опасался. Васильковые чёрточки перед глазами подрагивали и издевались, клочок бумаги в руках казался свинцовым, Такашима снова и снова вчитывался в вопрос и не мог понять, почему его так ужасает неизбежность подобных признаний. Впрочем… предпринять попытку поюлить он всё же решился. Но для начала огласил задание:       – «Назовите того, с кем вы хотели бы и, или могли бы переспать, но этого никогда не произойдёт».       – О! Вот это уже гораздо забавнее, — глаза Таканори нехорошо, оживлённо заблестели. — Вытаскиваем грязное бельишко.       – Давай, ко… — Такашима убил, расчленил и закопал Сузуки глазами за чуть не сорвавшееся ненавистное кондитерское прозвище, тогда тот осторожно уточнил: — Давай, Койю.       И чистокровный тут же замялся, признаваться в таких вещах было неприятно.       – Вы говорили, что это игра, а не пытка, — начал было он, заискивающе поглядывая на, казалось, потерявшего ко всему интерес Хайда. Тот на призыв о помощи не отозвался, спасательный круг не бросил, он продолжал со скучающим видом разглядывать алое озерцо своего коктейля. Тогда паникующий Такашима понял — пропал.       – Стоп-стоп, ты это чего? Улизнуть пытаешься? Нет уж, говори, — возмутился Юу.       – Но ведь Ютаке простили невыполненное условие, — Койю почувствовал себя припёртым к стенке.       – Уке был честен, потому и простили, давай-ка, мне интересно, — Широяма оживился, посматривал на «благоверного» с любопытством, отставил бокал, поднёс кисть правой руки к губам, спрятав таким образом хитрую ухмылку.       – Мне тоже, — поддержал Таканори. Койю бросил на него укоризненный взгляд. — А что такого? Не понимаю, почему бы не признаться в своих фантазиях. Ведь вторая часть фразы исключает измену, так что Юу бояться нечего.       – Хорошо, — страдальчески отозвался главный игрок раунда. — Отвечу. Я бы хотел заняться сексом, но никогда этого не сделаю, с… — театральная фраза, вымученная улыбка, все присутствующие оторвались от выпивки и затаили дыхание, а Широяма подумал, что его любовник — прирождённый актёр, ему бы на подмостки — так держать аудиторию, это же уметь надо!       – С Томо! — выпалил наконец этот гений драмы.       В тот же момент Хайд очнулся от своей странной флегматичной задумчивости и поцокал языком с осуждением:       – Койю-кун, ты и сам прекрасно знаешь, что это враньё.       – Ну конечно, у нас тут есть свой детектор лжи, — не без восхищения подметил Сузуки.       – Именно. Поэтому не стоит хитрить, — очаровательно и иронично усмехнулся чистокровный.       – Но мы не узнаем, если лукавить вздумаете вы, — попытался восстановить справедливость Акира. То, что кто-то знает больше, чем он, настораживало волка. Кажется, честности в этой игре было маловато.       – Узнаете, у вас есть Такашима-кун. Он скажет. Но я не лгу.       Пока происходил этот обмен мнениями, Койю лихорадочно соображал, что бы ему ответить. Он обвёл взглядом присутствующих. «Кто-то, с кем я хотел бы… Кто-то, кто меня возбуждает… Кто-то, кто не Юу». Сначала взор устремился к сидящему напротив Акире, Койю сразу скривился, будто съел несколько лимонов разом. «С ним? Да ни за что на свете. Может зад у него и ничего, как говорил Нори, но это дела не меняет. Недрочибельно». Дальше был Мацумото, и этот вариант для Койю вообще был ни в какие ворота, как с родителем переспать. «Отвратительно!». Хайду, расположившемуся на диванчике с этими двумя, Такашима и секунды не уделил, перевел взор сразу на Ютаку и вдруг замер.       Уке взгляд поймал, тоже застыл, они ошарашенно изучали друг друга, пока глаза «Снежки» всё расширялись и расширялись в искреннем недоумении. «Я? — орали эти глаза. — Да быть не может!». Койю, кажется, и сам был напуган внезапным открытием. Юу сидел между этими двумя, поэтому всю эту безумную перестрелку немыми воплями ужаса видел воочию, косясь то на одного, то на другого вампира. Брови поползли вверх, и очень вовремя он вспомнил об одной игровой возможности, про которую его пассия забыла напрочь. Но он сообразил и поспешил вытащить Койю из сложившейся ситуации:       – Пас! У тебя есть пас.       – А? Точно, — с облегчением выдохнул тот. — Пропускаю ход — пас.       – Ты потратил единственный шанс избежать участия в игре. Имей в виду, — заявил немного расслабившийся Хидето.       – Теперь я, — быстро перехватил инициативу Юу. — Это просто: ваша местная фигуристая леди-хакерша.       – Чили? — поморщился Ютака с брезгливостью.       – И что? Она такая обаятельная. А какие у неё… мозги! — рассмеялся Юу и параллельно с данной характеристикой обрисовал в воздухе два гипертрофировано гигантских шара.       – Правда, мозги что надо, — провозгласил с видом знатока Таканори, а Акира радостно закивал и изобразил руками окружности ещё большего размера.       – Вам лишь бы слюни попускать, — лениво возмутился Койю, который всё ещё отходил от того, что удалось избежать позорного признания. У него на радостях даже сил на ревность не осталось, всё ушло с адреналиновым скачком. «Да я сам в шоке», — думал он о пугающем эротическом открытии с участием Ютаки. Рука сама так и поползла долить шампанского в бокал. Это предстояло ещё переварить.       – Ну так игра такая, вот и пускаем, — примирительно сказал Широяма. — Чили — это если вопрос о тех, с кем не было. А если о тех, с кем было, но не будет ни при каких условиях, то Уке, конечно. Без обид, но будь ты последним на земле, я бы…       – Понял, понял, — торопливо отбился Ютака от неприятного обсуждения. — Теперь я отвечаю. Любезность за любезность. Человек, с которым я теоретически хотел или мог бы заняться сексом, но это на сто процентов никогда не произойдёт — Юу, конечно.       Широяма улыбнулся и протянул бокал, собираясь чокнуться с бывшим за возвращённую шпильку, но внезапно опять вмешался третейский судья:       – Нет, нет и ещё раз нет. Не ожидал. Ладно Такашима-кун, он беспокоится за душевный покой любимого. Но ты, Уке-кун? Зачем лжёшь ты? — заинтригованно протянул Хайд, даже выпрямился, оторвавшись от спинки дивана.       – Это очевидно, — быстро и без сопротивления раскололся Ютака. — Зачем вообще все врут? Потому что не хотят говорить. Вот и я не хотел бы, чтобы все знали об этом. Особенно присутствующие. Я бы использовал пропуск хода, но, боюсь, дальше вопросы будут ещё жёстче.       – Там ещё действия есть, — напомнил Таканори с воодушевлением и влил в себя ещё порцию алкоголя.       – Тем более. А ну как придётся оральный секс с бананом изображать. Мало ли что там у вас. Оставлю себе пас на будущее, — Уке вздохнул, и в этом вздохе не было ни грамма театральности Койю. Ему и правда не хотелось говорить. Но он сделал это, резко, почти без паузы в речи: — Казуки. Но… никогда.       Широяма, только сделавший глоток виски, от неожиданности сплюнул часть обратно в бокал и охнул:       – Что?! Серьёзно? Сатоо?! Я что, вас тогда реально обломал на больничной кушеточке? Охереть…       – Интересно, и давно? — изумился Сузуки и совершенно обалдевшим тоном продолжил: — Но, Снежка, вы же как братья… Это почти инцест.       – Вот поэтому он, вероятно, и не хотел говорить, кретин, — шлёпнул Акиру по коленке Таканори, приводя волка в чувство. — Включи хоть какое-то чувство такта. Казуки больше нет.       Видимо, про чувство такта не знал и Юу, потому что живо поинтересовался:       – Погоди-погоди! И кто бы был сверху тогда, ты или он? — но тут отрезвляющий подзатыльник прилетел и этому бессовестному существу. Койю наконец пришёл в себя после небольшой «рекламной паузы» своего паса.       – Теперь я, — холодно бросил Хайд и, не поднимая глаз от коктейля, произнёс: — Ютака-кун.       – Что? — переспросил тот.       – Не что, а кто, — тёплый обволакивающий взгляд теперь был направлен вперёд, и в его бархатной глубине пропадал и терялся свет, как тонут корабли в ночном море. Совсем без надежды. Они сидели друг напротив друга и молчали. Недолго, но, казалось, прошла вечность. — Это ответ на вопрос. Ты, Ютака-кун.       В очередной раз чистокровный заставил всю компанию напрячься и почувствовать себя неловко. Но хуже всего было Уке, он не знал, куда спрятать глаза, а в пальцах и коленях появилась лёгкая, но ощутимая дрожь. «Безумие». И здесь Мацумото отвлёк внимание окружающих на себя:       – Широяма. Других кандидатур не вижу, да и с ним не выйдет сто процентов.       – Откуда такая уверенность? — спросил Сузуки, с подозрением нахмурившись.       – Мы целовались как-то. Это было как…       – Как с бабушкой! — расхохотался Юу. — Как если бы я вздумал свою бабушку засосать.       – Когда это было? Долго? Кто был инициатором? — хмуро перечислял вопросы Акира, ковыряясь трубочкой в своем лимонаде.       – Всё это к игре не относится, — спокойно отбросил все разом Таканори. — К тому же после того случая один ревнивый рыжий подросток меня чуть не прикончил. Повторения не жажду. Вот, я ответил.       – Ладно, тогда скажу я, — невесело усмехнулся Сузуки. — Я бы трахнул Ютаку. Но не трахну. Сорри за прямоту.       Уке нервно улыбнулся — такого количества ухажёров он явно не ожидал, и тут его мысли озвучил Юу:       – Ай да Уке, ай да сукин сын. Тебя, как и прежде, хотят завалить почти все вокруг. Ты принимаешь ванны из афродизиаков? Ну да ладно, чёрт с ней, с таинственной сексуальностью Белоснежек. Койю, гони сюда наш сосуд греха. Теперь моя очередь запустить в него лапу.       К тому моменту деградация только достигала своей середины — Широяма пытал общую удачу третьим из шестерых. «Что необычного вам хотелось бы попробовать в постели?» — гласил очередной бумажный рулетик. Вопрос был как раз кстати, он легко и ненавязчиво разрядил обстановку после предыдущего. Атмосфера резко сменилась: обсуждать свои грязные тайные фантазии никто не стеснялся, перебивая друг друга и смеясь, они даже вспомнили Йоши и возрадовались, что он не принимал участия в текущем балагане — описание его неиспробованных порнографических мечтаний наверняка затянулось бы. Смесь из возгласов о бондаже, плётках, лёгком удушении и ролевых играх запнулась лишь на неожиданном пасе от Хидето. Мужчины переглянулись, недоумевая, по какой причине чистокровный не хотел делиться своими постельными прихотями, но молчаливыми переглядками единодушно решили — это что-то поистине распущенное, такое извращённое, что даже этому прямолинейному вампиру сказать сложно. Ещё одним неловким моментом стало решительное заявление Койю о потаённой тяге к настоящей грубости в отношении себя.       – Подаю, блять, на развод! — в запале отпирался Широяма. — Даже не проси, избивать не буду. Тебя, может, и распалит, а у меня всё упадёт и отвалится к чёртовой матери!       Ютака во время этого концерта чуть не задохнулся от хохота. Его с трудом удалось успокоить общими усилиями, во время которых Юу с саркастической заботливостью хлопал припадочного бывшего по спине, Акира грозился запустить в него своей коктейльной трубочкой, а Таканори предлагал вызвать отряд санитаров, чем ещё больше подливал масла в огонь смеховой истерики. И все же Уке угомонился, Широяма осторожно передал ему шар, чтоб было удобно придерживать единственной рукой. Ютака пристроил сосуд на коленях, опустил туда кисть, вытянул наугад новую бумажку и зачитал:       – «Действие. Продемонстрируйте свои умения в области оральных ласк…», — он сбился, хмыкнул, на миг оторвавшись от задания, — ну вот, неужели я угадал, и будет банан? — вернулся к чтению, продолжил: — А, нет. Другой фрукт. Вернее ягода. «Попытайтесь завязать узлом черенок от вишни за десять секунд, используя только язык. Администрация клуба снабдит вас необходимым инвентарём».       – Стопудово Бё написал, — заметил вдруг расцветший Акира. — И я даже знаю, кто вдохновил его на эту мысль. Така, сможешь повторить свой старый трюк?       Мацумото только искривил губы в надменной усмешке, всем своим видом показывая, что такой уровень мастерства не пропьёшь, или, что было точнее в его случае, не проспишь.       – Так как тут у вас официанток вызывают? — вальяжно поинтересовался он у Хайда.       Чистокровный встал, подошёл к бортику балкона и по-мальчишески задорно свистнул, вставив в рот кончики двух пальцев. Через пару минут на зов прибежала хорошенькая юная особа с мушкой на щеке, в белом завитом парике и стилизованном под название зала — Версаль — историческом костюме, который отличался от оригинала только фривольной длиной юбки. После того, как ей показали задание из шара, она глупо хихикнула, и подтянутые ножки в ажурных чулках стремительно унесли её вниз, по всей видимости, на кухню.       Когда на освобождённом месте в центре стола появилось блюдо свежих, аппетитно блестящих ягод цвета крови, все игроки заметно оживились. Затея понравилась всем без исключения, попробовать себя в этой забавной глупости хотелось каждому. Но получилось только у избранных — Хайда, Мацумото и внезапно у Койю, который обрадовался успеху со свойственным для ребёнка восторгом: смеялся, щурил глаза от удовольствия и чуть ли в ладоши не хлопал. Таканори тоже справился без труда. Но превзойти Хидето по времени и качеству исполнения не удалось и ему. Тот цепко обхватил губами вишенку сразу после быстрого провала Ютаки, оторвал пальцами черенок, съел ягоду и, сплюнув косточку, отправил в рот палочку. Спустя несколько мгновений хитрых манипуляций с едва сдерживаемой улыбкой он выставил на всеобщее обозрение маленькое виртуозное чудо на раскрытой ладони.       – Сердечко? Как это можно, блять, сердечком завязать? — изумлению Юу не было предела. Позже он, как завершающий в этом раунде, уже вне игры со всеобщего разрешения слопал половину тарелки вишни в тщетных попытках повторить фокус, чертыхался и сокрушался вслух, что, к сожалению, почти не чувствует вкуса ягод.       – Дурацкое проклятие вампирской жизни! Эти дьявольские вишни такие красивые, наверняка и на вкус просто отрыв башки.       На эту реплику в общем шуме и веселье обратил внимание только Хидето: прищурился и задумчиво потёр подбородок, глядя на недовольного Широяму. Чем-то эти слова его насторожили.       – Мне одно интересно, — с ленцой протянул Мацумото между ходами, выпуская сизое облако от первой за вечер сигареты. — Что ж там в красном шаре? Дрочка на скорость? Определение личностей по вкусу спермы? Что?       – Ты недалёк от истины, — озорно согласился Хайд. — Хотя про жидкости не припомню. Чем не новая идея? Посоветуй Бётаро.       – Какая мерзость, — вставил Сузуки. Он то и дело поглядывал в сторону дымящего Таканори, за которым прежде, ещё до группового сна, не замечалось подобной привычки. По неопределённым причинам это бесило, и в то же время доставляло эстетическое удовольствие. Эротично обхватываемый мягкими губами фильтр со следами красной помады будто бы гипнотизировал, едва слышный выдох после очередной затяжки — подчинял. Курил Мацумото грешно и сладко.       – Каждому по морали. Меня, например, раз продали с аукциона на ночь в зал, прямо отсюда, с балкона, — мечтательность в голосе Хидето вызвала дружные смешки, он и сам вспоминал тот случай с иронией. — Но своей покупательницей я остался доволен, заодно преждевременно выбыл из игры. Сплошные плюсы. Но мы отошли от темы, мой черёд, — чистокровный нырнул пальцами в нишу и вытянул предпоследнюю в текущем круге бумажку.       – «Когда вы в последний раз вступали в половую связь?». Потрясающая корректность, вот этот текст вышел явно не из-под пера нашего уважаемого хозяина, — брошенный скомканный шарик с вопросом неизвестного автора приземлился на столешницу между диванами, отскочил и прокатился аккурат до края Уке, благополучно отправившись тому под ноги. Как знал, что именно в этой голове только что взорвалась подлая «граната» — вопрос ударил по больному.       – Вчера, — без стеснения ответил Хайд, не сводя пристального взгляда с Ютаки, словно пытаясь считать реакцию на подобное откровение.       – Вы не так просты, Хайд-сан, — по Мацумото тема последнего секса тоже прошлась подобно лёгкому нажатию на мозоль, и пока он пытался высчитать, когда же произошла та знакомая ночь в этом мире, на подмогу пришёл волк, вполголоса отвечая за двоих:       – Чуть больше восьми месяцев назад. Я ведь не ошибаюсь? — уточнил он с вызовом у состроившего лицо «я весь есть скепсис» Таканори.       – Хотел бы возразить, однако увы. Кстати, Сузуки, а ты давно научился считать?       – Примерно тогда же, когда ты превратился в неприступную блондинку в бархате и с тремя слоями макияжа, уподобляясь своему фантомному величеству — Руки-сан.       – Заткнись, — лаконично попытался поставил точку в маленькой перепалке с Акирой Мацумото. Это задело, ещё как, и он не смог отказать себе в пакости — выставил средний палец, проговорив без звуков «с любовью». На что оборотень неожиданно улыбнулся открыто и по-доброму, и именно это окончательно уничтожило негативный запал текущей минуты между ними.       – Можно? — главная надежда уже не существовавшего Голливуда с искусственной робостью подала голос. — Ну, у нас тоже парный ответ — среда.       – То есть уже утро четверга, — поправил Широяма любовника. — Скукота, а не вопрос.       – Пас, — хмуро, даже грубо, без прелюдий. Вот и всё, что мог сказать Уке. Признаться в возможной недвусмысленной связи с Сатоо Казуки было легче, чем в своём практически монашеском образе жизни после Юу. Хранить столько лет верность оттолкнувшему человеку — это и ему сейчас казалось несусветным абсурдом и глупостью. Он успел забыть, каково это, когда ты и к тебе прикасаются по-особенному, забыл и привык, если не сказать больше — за столь ощутимый отрезок времени в нём выработалась неприязнь к физическому контакту. Уже не было ни трудно, ни грустно, лишь тупо и несущественно. Один-единственный в жизни человек, девять лет с ним, а дальше — мутная пустота. Это, и правда, напоминало какую-то дурацкую сказку, где он был благочестивой принцессой. Позорище.       И, как ни странно, сам Широяма прекрасно понимал этот пас. Впервые за вечер по-настоящему неловко стало и ему, но что он мог поделать? Жалеть — унизить. Не просил, не заставлял. Не виноват? Хотя ещё тогда, в сыром токийском переулке, где получал из уст Ютаки задание приехать на Базу ночью и, как в последствии оказалось, помочь сбежать Таканори с младенцем Койю, даже тогда его всё ещё задело бы, появись у бывшего кто-то другой. Спустя ничтожных пару недель всё уже было перевёрнуто с ног на голову, промежуток от Уке до Такашимы был ничтожным.       Но все взаимные претензии остались позади, а вот заминка была как раз таки актуальной. Койю и Мацумото с Сузуки старательно смотрели куда угодно, но не на спасовавшего, Юу задумчиво водил костяшками пальцев по губам, когда как Хидето и не думал оставлять Ютаку без визуального прессинга. Смотрел и смотрел, пока терпение одаренного навязчивым чистокровным вниманием не лопнуло:       – Таканори, пожалуйста, заверши этот увлекательнейший срыв покровов. Сейчас сдохну в ожидании последней интриги.       – Понял-понял, можно было бы и поспокойнее, — Мацумото коротко отразил всплеск накатывающего возмущения со стороны Уке и зевнул напоказ. — Но ты прав. Этот круг был самым унылым. Надо встряхнуть мерзкий мячик как следует.       Он принял шар у Хайда, поднял обеими руками и действительно потряс сосуд. Затем нырнул рукой в жерло стеклянного вулкана, выудил на свет свёрточек двумя пальцами. Когда пробежался по содержимому, закатил глаза:       – Ну что за банальщина? «Действие. Поцелуйте человека, сидящего по левую от вас руку». Надо было как-то иначе рассаживаться хотя бы для интриги.       Акира, с запозданием сообразивший, что по левую руку от Таки — это о нём, не успел хоть что-либо предпринять, ну или хотя бы челюсть поднять и вернуть на место для приличия, как Мацумото резко повернулся и схватил «тупого босса» за лацканы его солдатского то ли пиджака, то ли кителя. В следующий миг они уже глубоко, чувственно целовались. Но прежде, чем окружающие успели смутиться от вынужденного подглядывания за чем-то слишком интимным и потаённым, Таканори оборвал магию: отпустил ткань и грубоватым толчком отпихнул от себя Сузуки. «Ух, ну и как это понимать?» — лихорадочно соображал тот, облизываясь. Косметический привкус ощущался на языке отчётливо, он наверняка был испачкан и выглядел нелепо, как и размазавший всё вокруг своего рта Мацумото.       – На что пялимся, уважаемая публика? — склонив голову к плечу, полюбопытствовал Таканори. — Свободная версия закончилась. Дальше только за отдельную плату. Ох, извините, здесь же нельзя за деньги. А тебе, сорвавший бонус счастливец, ещё своего «левого» лобызать. Вон Койю сидит, ждёт, раскраснелся весь от волнения.       – А «левого» почему не спрашивают? — Койю чуть бокал не расплескал, руки так и подпрыгивали от одного только представления, что придётся целоваться с волком, и мысленно он вернулся к съеденным в воображении лимонам.        – Я не буду его целовать! — одновременно с Такашимой выпалил Акира. — Пас. Не собираюсь делать это с рыжим, вот ещё чего не хватало.       – Ломаешься, как девственница, — Широяма поёжился. Он не был уверен, что ему понравилось бы подобное зрелище, но реакция Сузуки тоже в чём-то задела его мужскую гордость, будто тот назвал Койю непривлекательным.       – Ну, пас так пас, — чистокровный, которого второй раз за вечер «пронесло» с неприятным игровым эпизодом, вздохнул свободно. Он чуть подвинулся влево, сел вполоборота к Юу и игриво вскинул одну бровь:       – Вишнями ещё, наверно, пахнешь?       – А ты проверь, продегустируй, — брюнет с нахальным видом вальяжно откинулся назад. Расставленные ноги, руки — в стороны, по-королевски обхватившие спинку дивана, в общем, его величество Широяма во всем великолепии, готовый к аудиенции с пухлыми, накрашенными чёрной помадой губами фаворитки, которые так будоражили и заводили его весь вечер. Койю позу «like a boss» оценил, но лишь коротко и насмешливо чмокнул, тут же увеличивая между ними дистанцию. Поцелуй не продлился и секунды.       – Что? И это всё? — обиженно проворчал Юу. — Учился бы у своей мамочки-наседки Таканори!       – У меня свой подход, — понизив голос до развратного полушепота, ответил Такашима, — никакого десерта до основного блюда.       Широяма ненадолго замер от мыслей об обещанном эротическом пире, но тут же разморозился и вернулся в игру.       – У меня остался пропуск хода, и сейчас самое время его использовать. Уке, ты официально освобождён от этой пытки, поздравляю. Хотя я мог бы, но…       – Если бы ты попытался, получил бы по яйцам, — тепло с самым невинным видом улыбнулся Ютака.       – А я бы добавил, — поддержал его Койю с солнечным оптимизмом.       – Какая прелесть. Какое душевное единение в вопросе отбивания моих достоинств, — беззлобно закрыл тему Широяма.       Ютака попытался повторить то, что сделал до него Такашима, только без лишних кокетливых разговоров: встал, склонился к Хайду, рассматривая красивое, броско накрашенное лицо запрокинувшего голову вампира. Отклики клубного света плясали в его внимательных глазах, Ютака смутился. И почему-то всё спокойствие, с которым он сделал пару шагов, мгновенно улетучилось при взгляде на изящно очерченные едва приоткрывшиеся губы. «Бред. Это ничего не значит. Просто прикосновение. Просто сделаю это и всё!». Решительно двинулся ближе, и что-то произошло. Что он и сам не знал, но поцелуй вышел чуть дольше, чем предполагалось. Уке вдохнул волну дыхания Хидето, оно пахло вишней, кровью и водкой из коктейля, а ещё — странной порочной теплотой. Оторвавшись, Ютака увидел, что мужчина прикрыл глаза, и стало отчего-то невыносимо страшно и тяжело. «Я просто давно этого не делал, — лихорадочно думал он. — Просто слишком давно не подпускал никого так близко. Поэтому мне плохо».       Послышалось дебильное улюлюканье со стороны Сузуки, но Уке в этот момент был так ошарашен, что не то что как-то среагировать — посмотреть в сторону друга не мог. Заторможено вернулся на своё место, потянулся к бокалу в надежде смочить пересохшее горло. Так и замер с протянутой рукой, когда Хайд, невозмутимо облизнувшись, вполоборота развернулся к Мацумото, беря его свободную руку в свою, ладонь к ладони, и припал губами к тыльной стороне в нежном двухсекундном поцелуе. Таканори следил за происходящим как посторонний наблюдатель, словно не он подвергался невинным домогательствам, хотя улыбку сдерживал с трудом — краешки его губ подрагивали в понимании:       – Нас провели.       – О да, — довольно протянул Хидето, отпуская Мацумото, — там не было ни слова про губы. Свободная трактовка.       Это было как в кино: будь у Ютаки в руке карандаш, он переломил бы его надвое, или успей он взять стекло с напитком, ему бы тоже не посчастливилось треснуть и разлететься вдребезги в пальцах взбешенного полуоборотня-полувампира. А ещё лучше, конечно, если бы под руку подвернулось что-то вроде шеи козла напротив, давить и давить бы её до синяков, до кровавого месива.       – Я, пожалуй, в глобальный пас, наигрался. Дальше без меня, — сообщил присутствующим Ютака безэмоциональным тоном и рывком поднялся на ноги.       Продолжать никто не стал. В общем-то безобидное развлечение не расслабило, напротив — сгустило над компанией тучи, откровенность не всегда благо. Уке торопливо спустился с балкона на танцпол и двинулся в сторону бара, лишь бы хоть немного не видеть остальных, особенного одного из них. Хидето тоже пребывал в странном настроении, потусторонне-загадочном, тронуть его никто из оставшихся не решался. Впрочем, им было не до того. Койю опять вывалился в личный транс, где, как в глицерине, медленно качались вопросы, главным из которых был «Какого хрена Ютака?». Мацумото и Сузуки старательно не замечали друг друга, однако можно было с уверенностью сказать, что в финале всего этого опошленного общения что-то сошло с мёртвой точки. По крайней мере оно, общение, состоялось, хоть какое-то. И только Широяма пыхтел над очередной бутылкой шампанского, покачивая черноволосой головой в такт музыке. Всем однозначно требовалось ещё шипучего топлива, которое сам он пить уже не мог.       – Со мной по виски или шампанское? — как можно беззаботнее поинтересовался он у отмершего Хайда.       – Я продолжу вином, но спасибо, Юу-кун. Вы ведь не забыли, что за Ютакой лучше приглядывать?       И четыре пары глаз, как по команде, изумлённо распахнулись, с чётко читаемым «Фак!».       Вечер казался окончательно испорченным. Опустевшие диваны и заставленный брошенными ёмкостями с алкоголем столик не обещали ничего путного дальше. Юу с Койю отправились за Ютакой, играть роли бодигардов. Таканори ушёл в уборную пытаться хоть как-то привести в порядок испорченный макияж, заодно прихватил с собой и виновника нарушения совершенства — Акиру. Лицо того тоже немало пострадало от помады и выглядело теперь анекдотично в блёклых алых разводах. Куда делся Хидето оставалось загадкой, сообщать о своей отлучке или прощаться он не посчитал необходимым.       Вернувшись на места, так и сидели впятером какое-то время, благопристойно напиваясь кто чем и стараясь себя занять. Чуть позже раскрылась и тайна исчезновения Хайда. Вернулся чистокровный не один: вместе с ним на балкон поднялись уже знакомый присутствующим чудаковатый Асаги и, к огромному изумлению всех, кроме Койю и Ютаки, Сага. Встреча старых приятелей и коллег прошла шумно, с крепкими мужскими объятиями и рукопожатиями. Широяма и Сузуки были по-настоящему рады видеть Сагу, впрочем, как и Мацумото, хоть его реакция и не была столь бурной. А вот показушно пофлиртовать они пофлиртовали, бывший Ликвидатор удивительно легко поддерживал компанейские полупьяные подкаты издевающегося Таки, при этом не забывая отвечать взаимностью. Это даже не бесило Акиру, он расслабленно ржал над идиотскими шуточками со всеми.       Ближе к полуночи за столиком стало совсем тесно: к ним присоединился Бётаро, на этот раз с Джином, отработавшим свою смену, немного погодя прибежали Йошиатсу и Томо, неприлично довольные и активные. Ну, активным был только Йоши, но он один компенсировал движуху за двоих. Компания становилась всё более разношёрстной, шумной и хмельной, о неловкостях прошедшей игры больше не вспоминали, просто некогда было в нескончаемом потоке горячительного и разговоров.       Ровно в двенадцать Бё снова, как по мановению волшебной палочки, откуда-то извлёк микрофон и прервал музыку в зале важным объявлением. На танцпол выкатили огромный пятиэтажный торт, больше походивший на свадебный, весь в светло-фиолетовых украшениях, настоящее черничное произведение искусства. Манабу сам попросил выбрать что угодно, но не клубнику, и Масахито добросовестно исполнил пожелание. Громадину, сулившую сахарное отравление, украшало восемнадцать огромных пурпурных свечей, такие ставят в канделябры, а не втыкают в праздничные торты, и каждый из наблюдавших эту картину с вип-мест не преминул указать на этот момент безумному организатору.       С кондитерским шедевром невесть откуда нарисовался и сам виновник торжества. Манабу под ручку с Ингрид как из воздуха материализовались, неприлично довольные: мышонок — просто непривычно спокойный и расслабленный, она — весёлая, с распущенными волосами и едва уловимым румянцем. Широяма присвистнул и похабно похихикал, сообщив во всеуслышание, как он выпытает у мальчишки всё-всё об этом маленьком секс-приключении при первой же возможности, и тут же получил острым локтем в бок от Койю.       Слово взял Хидето, с улыбкой вещал о достоинствах своего ученика, болтал о том, что хоть в их стране этот возраст и не совершеннолетие, но в некоторых других — да, и ему такой подход по душе, поэтому он считает необходимым сообщить, что взрослая жизнь началась теперь и для Манабу. Гигантские свечи были задуты, парню пришлось попотеть, обходя черничное безобразие по кругу и гася каждую. Хлопнули очередные пробки десятков бутылок шампанского, а вместе с ними зал засверкал россыпью полетевших с потолка золотистых конфетти, девочки-работницы успели заботливо прикрыть торт от сияющего дождя.       После этого мышонок со своей спутницей пропали в том же неизвестном, но всем понятном направлении, к разросшейся компании мужчин примкнула оттанцевавшая своё Чили. И всё окончательно покатилось под откос: весокоградусное пойло лилось рекой, громкие возгласы и смех не замолкали ни на минуту, кто-то даже пытался потанцевать, кто-то травил байки или вспоминал общее прошлое.       Картину довершал Джин — иллюзионист, с ним фантасмагория ночи приобрела совсем безумную и причудливую форму. Он создавал для всех присутствующих живые сказки: зал заполнялся то сапфирными бабочками, то светлячками, а затем искристые и яркие насекомые взвивались ввысь пёстрым облаком и превращались в двух драконов — синего и золотого. Волшебные существа скользили под потолком мимо клеток, сплетались в клубок, разлетались в разные углы, словно танцевали. У посетителей клуба головы шли кругом, но эффект эйфории всё усиливался и усиливался, как в общем трансе. Потом Джин наколдовал что-то ещё — его фантазия была неиссякаемой, но вот память гостей, затуманенная алкоголем, усталостью и обилием впечатлений, не справилась. Позднее мало кто смог восстановить вторую половину ночи в деталях. Какие-то обрывки и вспышки упоения — яркие, как светлячки, и трепещущие, как бабочки.       Сказать, что тусовка удалась, — ничего не сказать. Почти все были безбожно пьяны и счастливы до полной неадекватности. За одним исключением… ***       Вырываться из «сетей самсары» этой ночи Юу совсем не хотелось, его душа была целиком и полностью готова к очередному алкогольному витку. Он не помнил, когда в последний раз бывал на столь отрывной и зажигательной вечеринке, пожалуй, что-то похожее с ним случалось ещё в эру «динозавров», то есть Уке. Далёких семь лет назад. Широяма и забыл, каково это, когда каждая клеточка организма вопит от хмельного восторга и содрогается в ритме всё новых и новых мелодий на фоне. Продолжать и продолжать, лишь бы не заканчивалось. Но возникла проблема, и состояла они лишь в одном — Такашима и его настроение были далеки от ликования. И считаться с этим пришлось.       Всё было до безобразия просто: секс. На его закономерность, как логичное завершение праздника, он более чем надеялся. А не пьянеющий, мрачный и затухающий с каждой минутой любовник не способствовал осуществлению всех планов так, как мечтал Юу. Последний раз они занимались любовью в отеле шутовского альбиноса, чинно под одеялком, как в сладких дамских романах, а выплёскивали накопившийся животный сгусток — ночь назад, где оргазм был продолжением кровавого исступления. Но сегодня хотелось чего-то среднего — самого обычного, нормального траха. Без крайностей. Без крови. Без клятв в любви. И складочка меж бровей хмурого чистокровного была нехорошим знаком. Ещё эти жуткие белёсые линзы, появившиеся на его глазах после полуночи с подачки Бё. «Для полноты образа!» — объяснил придурок возникновение этого сатанинского дерьма, скрывшего привлекательный ореховый оттенок радужек под собой. Тогда-то каждый его взгляд и стал по-настоящему нестерпимым — инквизитор на гламуре во плоти. «Надо брать тёплого и валить отсюда, а потом спросить Хайда, какого хрена он и все вокруг выглядят напившимися, в то время как Койю сколько бы ни пил — вхолостую».       Теперь они поднимались наверх, и с каждой ступенью Такашима пропорционально светлел и приободрялся, когда как Широяма — вздыхал с лёгкой досадой и завистью ко всем оставшимся, даже пару раз оглянулся назад, как подросток, которого строгие родители забирают в самый разгар веселья. Разница была лишь в том, что это решение было его собственным. Взвесив все «за» и «против», он выбрал уединение с хорошенькой задницей, маячившей впереди при подъёме, и уже родным перестуком одного конкретного сердца. Плюс у него оставалось незавершённое дельце в отношении Койю, уличить момент под которое никак не получилось.       Ночной воздух встретил комфортной свежестью. Один лишь этот факт говорил о том, насколько удивительно их очередное пристанище: за пределом иллюзии города чистокровных даже в тёмное время суток прохлада и не думала снисходить, в остатке после испепеляющих дневных часов оставался вязкий воздушный кисель и духота. Здесь же дышалось легко, мираж нормальной жизни, мира вообще, желанно вводил в заблуждение.       Они заприметили такси сразу, как вышли с оживлённой улицы. На углу перекрёстка располагалась стоянка, и один из дежурных таксистов, поджидавших гулён из злачного закоулка, моментально среагировал на появление потенциальных пассажиров — чуть подвыпившего чужака и чистокровного. Сам он хоть и не был чистокровным, но по счастливой случайности попал в город давно и уже научился отличать первичных вампиров от бывших людей. С оборотнями дело обстояло чуть сложнее, эта особая аура будто бы неземного происхождения фонтанировала исключительно от искушённых кровью.       Задние двери машины распахнулись, как крылья, по нажатию кнопки водителем, но забраться внутрь они не успели. С той же стороны, откуда только что вернулись Юу и Койю, выпорхнул молодой мужчина. Он двигался быстро, очевидно догонял пару, ещё будучи чуть на расстоянии выкрикнул:       – Йо, Хиро! Ты чего так рано отчаливаешь?       Такашима обернулся чисто на голос, машинально, тут же встретившись глазами с незнакомцем — смотрел тот целенаправленно на него. Широяма, застывший с другого бока автомобиля, издал глубокомысленное «хм». Короткая немая сцена завершилась поднятыми ладонями окликнувшего и извиняющимся «Обознался», тогда вампиры наконец-то устроились в салоне.       Юу произошедшему значения не придал, чего нельзя было сказать о Койю. Он вспомнил имя, данное ему матерью, — Хироаки, и периодически возникавшее ощущение чужих взглядов ещё в клубе, словно и там его с кем-то путали. Это было как минимум странно, однако Такашима всё же решил пока не зацикливаться: этот парень мог действительно обознаться, а подглядывания других незнакомых на вечеринке — закономерность, ведь так или иначе он был одним их них, но при этом появился в секретном городе себе подобных впервые. Чуть кособокой логикой всё сходилось.