Купол

      Посидели, на удивление, отлично. Хотя до этого дня ни один из собутыльников не предполагал, что такое вообще возможно. Под простецкие задушевные песенки, тихо звучавшие на заднем фоне, они спокойно и лениво перебрасывались короткими фразами и потягивали своё пиво. О прошлом больше не говорили по негласной договорённости, только о настоящем. Манабу рассказал немного о жизни в городе, Юу поделился дорожными историями. Это были уютные два или три часа из совместных подъёбок и болтовни, анекдотов и обсуждения всего на свете, не касающегося личного: от голоса кантри певички, что старательно заливалась из колонок на английском, кажется, о первой любви, до технических характеристик ножей, арбалетов и пушек. Пили наравне, заплатили тоже поровну, всё было хорошо, почти по-приятельски. Когда пришла пора расходиться, мальчишка махнул учителю рукой, а вот Широяма прощаться не стал, хмыкнул и направился вслед за мышонком к дому Хайда.       – Это что ещё за преследование? — вскинул бровь недовольный Манабу, оборачиваясь к Юу.       – Я вроде как нянька твоя, забыл? Дорогу перейдём, верну тебя туда, откуда увёл, в целости и сохранности. Вот на том и расстанемся до завтра.       – А сам-то вернёшься в целости, учитель? Может, я в себя пришёл после твоей наимудрейшей промывки мозгов? Помахаемся? Теперь я тебя уложу, точно! — ехидно улыбнулся парнишка.       – Какой помахаемся? Очнись! Одно лишнее движение и из твоих мышиных ушей пиво наружу полезет. Запомни — последняя мудрость на сегодня…       Манабу посмотрел на Широяму с притворным ужасом:       – Ещё мудрость? Слушай, это уже перебор. Хватит из себя Йоду строить, у всего должны быть пределы.       – Это и есть предел, финишная ленточка нашего на редкость добродушного разговора, — посмеивался Широяма, шагая уже рядом, почти бок о бок с учеником. — Итак, великий закон всех наёмников: хочешь показать класс — пей после, а не до, — Юу склонился к уху мышонка и зловеще прошептал: — Только вот не помню, о драках это было или о трахах? — и лишь после этого Широяма дал себе волю и от души расхохотался.       Манабу сочувственно покачал головой и подкатил глаза.       – Ну как ребёнок же! С кем я связался? Всё, пришли, теперь, надеюсь, совсем пока.       – Теперь да. Пост сдал, — добродушно согласился наставник. — Завтра в то же время и уже без идиотских страдашек.       Мышонок почти незаметно кивнул и задумчиво побрёл к дому Хайда с площадки, засыпанной песком. Ему было о чём поразмыслить на досуге, и Юу очень надеялся, что «промывка мозгов» сработает должным образом, всё-таки в деле натаскивания юных клыкастых он был новичком и действовал навскидку, как подсказывало ему сердце. Своевольное, чувствительное и весьма непоследовательное в своих решениях сердце. Так могло бы показаться на первый взгляд кому-то со стороны, тому, кто не знает Широяму. На самом деле у него были свои законы и алгоритмы принятия решений. Тут Юу в очередной раз оказался верен себе, он всегда полагался только на мнение этого непредсказуемого внутреннего советчика, и пока это его не подводило.       Проследил глазами за Манабу, закурил и двинулся в обратную сторону. Надо было возвращаться к своей главной драгоценной проблеме, временно изменившей масть с рыжей на каштановую. Широяма шёл, поддевая песок носком ботинок, оставлял за собой с каждым шагом маленькие барханы и, улыбаясь, вспоминал полустёршийся из памяти приятный сон о лётчике, затерявшемся в пустыне. Неожиданно посторонний стук заставил его оторваться от своих мыслей о призрачной Африке и вздрогнуть. И как не услышал раньше чужое сердцебиение?       – Кто? — настороженно спросил Юу, не повышая голоса.       Интуиция подсказывала, что незримый преследователь не нуждается в громком окрике. Широяма был почти уверен, что это представитель его же, вампирского, племени, обладающий тонким слухом.       Ладонь козырьком к глазам против солнца — и вот от одной из мишеней, по которым шмалял по утрам мышонок из своего арбалета, отделился лишний, инородный силуэт и направился к Юу, тоже весело по-ребячески загребая ногами, повторял недавние движения объекта своей слежки невесть зачем.       – Провожать ученика. Как человечно с вашей стороны, Широяма-сан, — тепло отозвался невысокий, круглолицый, улыбчивый незнакомец, щурясь от матовых солнечных лучей, будто бы с искренним восторгом. Восхитился и склонил голову набок, с любопытством оглядывая Юу.       – Слово «человечно» в этом милом городке-бестиарии, по-моему, неуместно, — настороженно ответил Широяма.       – Некоторым оно более чем подходит, несмотря на генетические искажения в организме. Например, вам, — простодушно заявил молодой человек, а когда его собеседник скривился от этой фразы, поспешно добавил: — О, поверьте, есть то, что в людях неспособна убить даже мутация. Позвольте представиться, пока меня не унесло в сторону любимой темы. Меня зовут Нао, местный доктор, у меня тут практика, свой небольшой кабинет, но, увы, почти нет пациентов. Терапевты — профессия вымирающая, ни к чёрту никому не сдалась уже в нашем мире, да? Ведь оборотни и вампиры не болеют, а травмы залечиваются довольно легко, потому редко когда во мне есть нужда.       – Проще говоря, вы тут хернёй страдаете и маетесь со скуки. Рад за вас, работёнка не пыльная. Ко мне у вас какое дело? Понятно, что есть какое-то, иначе бы не караулили тут, вжимаясь в мишень. Как же надоело, вечно меня кто-то выслеживает и преследует.       – Раз выслеживают, значит нужны сильно. Выходит, что вы нарасхват, Широяма-сан, радоваться надо, а не причитать, — ухмыльнулся Нао, и щёки его слегка порозовели.       – Не-не-не, — опасливо покосился на него Юу, — если вы в этом смысле, уважаемый сталкер, то не по тому адресу. У меня уже есть… Как бы это сказать… С кем играть в доктора.       – А играть никто и не предлагает. Я предлагаю свою медицинскую помощь.       Маленькие добрые морщинки у глаз, открытое, вызывающее доверие лицо, посмотришь на такое — и нельзя не улыбнуться. Всё это Широяме решительно не понравилось в Нао, очень уж он был ладный и симпатичный, чересчур обаяшка.       – Что-то у меня мурашки по коже от ваших загадок, доктор. Как вы сказали? Нао-сан, да? Или говорите прямо, или идите вы, Нао-сан, с миром, не травмируйте мою трепетную душу головоломками. А то у меня при себе целый арсенал в сумке. Будь я помоложе, как мой ученик, ручки бы уже задрожали в вашем направлении.       – Угрожаете? Как интересно, — Нао приложил к щеке ладонь и покачал головой. — Понимаю вашу настороженность, сейчас времена такие, что по-другому нельзя. Но я не загадываю вам загадок. Говорю прямо, как есть. Ваша человечность — уникальна. Это то, что нужно мне, как созидающему врачу. Ну, или назовём меня «исследователем», хоть это и не совсем корректно. А я в свою очередь нужен вам.       – О нет, только не учёные! Я уже вашей братии нахлебался за свою жизнь, довольно с меня. Даже слушать не хочу, — Юу зашагал прочь, невежливо прерывая диалог. Нао безропотно засеменил за ним, спокойный, улыбающийся, ничуть не изменившись в лице, возмущение Широямы его не удивило. И, главное, не остановило.       – Широяма-сан, а если я скажу вам, что ничего необратимого во Вселенной не существует? Что механизм, запущенный однажды, можно повернуть вспять, — Юу скрипнул зубами и ускорил шаг, но через миг застыл, как вкопанный, услышав в спину оклик запыхавшегося Нао:       – А что, если вас можно снова сделать человеком?       Медленно, точно заевший механизм или ржавая стрелка часов, Широяма повернулся к доктору и переспросил:       – Что? — глаза его в этот момент были запредельно тёмными, будто бы невидящими, как тень без света.       – Ни клыков, ни голода, никакой зависимости от крови. Но регенерация вернётся на прежний уровень, как и иммунитет вместе со всеми системами организма. Проще говоря, Широяма-сан, станете обычным смертным, тем, кем были до обращения.       – Это правда возможно? — Юу напряжённо хмурился, обдумывая слова странного молодого врача.       – Да. Я разработал вакцину. Она экспериментальная. Поэтому мой скромный гений нуждается в вас, Широяма-сан. Мне нужен тот, кто искренне хочет вернуться в исходную точку. Стать собой.       – Я согласен, — запальчиво ответил Юу и дрожащими руками похлопал по карманам в поисках сигаретной пачки.       – Какой решительный! — рассмеялся Нао благодушным мелодичным смехом. — Я в вас не ошибся. Но подождите, возьмите хотя бы день на раздумья. Это ведь не товар, бракованный потом в магазин вернуть. Есть много подводных камней, возможны побочные эффекты…       – Не надо мне никакого дня, — прохрипел Широяма сорвавшимся от волнения голосом, не дав собеседнику договорить предостережения.       – Надо, — вдруг очаровательная улыбка исчезла с губ молодого человека. Он решительно, прямо посмотрел на, без сомнения, будущего пациента, губы вытянулись в ниточку. — Я вас прошу, будьте серьёзны. Вот мой адрес и телефон, — Нао подал вампиру какой-то листочек. Юу взял, посмотрел, вопросительно взглянул на доктора:       – На бланке рецепта?       – Да кому они тут нужны, эти рецепты, — снова усмехнулся доктор. — Не пропадать же бумаге. Жду вас завтра у себя утром, чем раньше, тем лучше.       – Не понимаю, к чему откладывать?       – Как же, как же! Не хотите сами размышлять, так с близкими посоветуйтесь, — скромно потупившись, ответил Нао. — Я бы не стал принимать такое решение, не посоветовавшись с моим любимым мужчиной.       – Ясно. Тогда до завтра, — округлив от удивления глаза, согласился с неожиданным доводом Широяма. Козырнул и, не оборачиваясь, зашагал к гостевом дому, в котором обитала их пёстрая компания. «Чили права, вокруг одни пидорасы», — с ухмылкой думал он про себя.       Как сказал когда-то Нао, подобные идеи никогда не возникают на пустом месте, и аналогично не исчезают. И это являлось чистой правдой. Примирение — лишь временное средство, как пластырь на незаживающую рану. Много ли надо, чтобы он отвалился и увечье снова закровоточило? С их набором исходных данных — более чем, но вот случилось, казалось бы, невозможное. Сомнительный незнакомец, не пойми кто и откуда, ворвался в жизнь Широямы, в его голову, и взорвал внутри всё к чёртовой матери лишь сладким обещанием избавления от ненавистной, навязанной обстоятельствами необходимости быть чудовищем. А Юу и забыл, как оно ненавистно на самом деле.       Такие идеи, мечты, желания — как ни назови — лишь затухают, тускнеют и отправляются в самые дальние уголки сознания. Пылятся себе на чердаке, болезненные осколки себя прежнего, не отравленного. Спрятать нельзя выбросить. И память сама расставляет знаки препинания. Правда, это когда нет надежды. И ещё вчера у Широямы её не было. Но не сегодня.       Он, конечно, знал имя того, кто помог забросить извечные внутренние метания между вампирским и человеческим. Но «свыкся» не равно «смирился», «нашёл плюсы» не равно «признал себя таким до конца». Так по-широямовски, как сказал бы Койю. Да, именно он стал тем самым, остановившим вечное кровотечение хронической раны. И только сейчас, в одночасье получив, пусть пока с душком бреда, но всё же надежду, Юу осознал, насколько Такашима на него повлиял. Как хорошо было просто перестать думать о невозможности повернуть время вспять. Как славно казалось — учиться жить с тем, что имеешь. Фантазировать вкус — через Койю, ощущать вкус — Койю. Эта проблема в новом настоящем с иными правилами игры была далеко не первостепенной. Была — ровно до нынешнего момента.       Широяма уцепился за хвост эфемерного шанса без сложных раздумий, никаких внутренних дилемм не решалось, он сам удивился бы, если бы мог. В голове мощно вибрировало одно-единственное слово — «хочу». Поэтому советоваться Юу считал в чём-то излишним, это была его личная идея фикс, его мечта-Грааль, а вместе с тем — невероятная вера в Такашиму, который просто не мог не понять, как это важно для любовника. Пришла очередь Широямы получить «подарок» от этого странного и в то же время щедрого города с сюрпризами.       И всё же взрывоопасность близящегося разговора вампир предположил заранее, миллион раз мысленно вдохнул и выдохнул, лишь бы не быть грубым, не будить внутреннего монстра Койю. Шагнул домой и тут же приободрился: прозаичность внутренней атмосферы чуть поубавила опасения.       Грызущий какие-то снэки Акира, заметно посвежевший Ютака и Томо оккупировали «зрительные места» второй половины комнаты. Первые двое полулёжа валетом рассредоточились по дивану, Томо сидел на полу, откинувшись спиной на подножие дивана ровно посередине, чтобы не загораживать обзор остальным зрителям. Они смотрели по телевизору какое-то комедийное шоу. Судя по качеству, свет оно увидело лет сто назад. Не получивший полноценного сидения под задницу медведь потягивал пиво, при этом никак не выдавая ни обиды, ни раздражения, он был традиционно спокоен и почти не реагировал на якобы смешные моменты телевизионного балагана. Юу неожиданно для себя подумал, что наличие хотя бы такого развлечения (которое они и заметили-то не сразу, так мастерски панель с экраном была запрятана в самую обычную тумбу, ничем не выдававшую в себе подобную начинку) в их скромном жилище — огромный плюс, хотя бы есть чем заняться в бесконечные часы безделья тем, кто не был осчастливлен работой. То есть, по сути, всем, кроме Широямы.       Койю и Йоши, видимо, посчитали выше своего достоинства размещаться где-то, кроме занятого дивана. Хотя, быть может, причина была другой, в любом случае они к тупорылым хохоткам трио решили не присоединяться, сидели вдвоём за кухонным столом и играли в карты. У Юу чуть глаза на лоб не полезли от этой картины, так странно это выглядело, в частности, один из игравших: обычно дурковатый Йошиатсу смотрелся вопиюще буднично для себя, он ещё и выражал всем своим видом небывалую серьёзность и мозговой процесс. Причём даже слишком тщательно. Сидевший напротив Койю нервно постукивал ступнёй по полу в ожидании следующего сброса карт от напарника по игре. Там же, во главе овального стола, расположился чемпион по флегматичным выражениям лица их дружного коллектива — Таканори. Перед чистокровным на столешнице лежал ноутбук, красный отблеск экрана пёстрой тенью оттенял светлые волосы и лицо Мацумото, но чем именно тот был занят Широяма не мог сказать, ему была видна лишь крышка электронной игрушки.       Проще говоря, все так или иначе себя занимали, хотя каждое из занятий слишком очевидно вопило о целях таких развлечений — убить время. И Юу был бы не Юу, если бы в тайне про себя не порадовался, что у него есть хотя бы маленькая возможность вырываться из этой рутины лени.       – Судя по всему, обошлось без трупов. Как поход в больницу? — сказал вновь пришедший вместо приветствия. Все, за исключением Таканори, одарили его своим вниманием, но первым ответил именно проигнорировавший:       – К счастью, проснулся я раньше, чем они успели опозорить нас ещё больше, — мрачно процедил Мацумото, для проформы зыркнув в сторону первоочередных объектов своей ненависти — Сузуки и Уке. Ютака на обвинение рассмеялся, в то время как Акира постарался передразнить кислое выражение лица Таки. Вышло так себе, но юмор зрители оценили. Улыбнулся даже на мгновение обернувшийся на них безразличный Томо.       – Кое-кто очень заботится о «лице» нашего славного семейства, — промурлыкал Йоши, на отрывая глаз от веера карт в руках.       – Давайте без загадок, а?       – Да он, — Такашима указал большим пальцем в сторону местного злопыхателя в лице Нори, — прямо-таки силой заставил Ютаку закусить своей первоклассной чистокровной кровью. На это было одновременно и больно, и смешно смотреть, — общее веселье прокатилось по комнате, не удержался и Мацумото — едва заметно приподнятые уголки губ выдали его реальное настроение.       – Это прогресс, Уке! — резюмировал Юу, издевательски поаплодировав в сторону бывшего. — И как тебе? Уж я-то знаю, что вон тот злобный сгусток чудо как вкусен, а сейчас, наверное, и того больше.       – Не распробовал, — сквозь смешки попытался отшутиться Ютака, на что получил тяжёлый взгляд из-за границы крышки ноутбука от Таканори. — Это не намёк!       – Это кокетство, — подтрунил Широяма. За время их короткой беседы он успел медленно подкрасться к Койю, встал за спиной и сейчас без интереса изучал чужие карты. Оценить степень удачливости любовника он не мог хотя бы потому, что не распознал, в какой именно игре они с Йоши состязаются. Поэтому надолго задерживаться в таком положении не стал, понизив голос до минимум, сообщил:       – Как доиграете, приходи ко мне.       Долго ждать не пришлось. Юу успел только скинуть сумку в углу спальни и присесть на краешек добротно застеленной кровати. Он даже допускал, что раунд не был завершён, а карточный напарник остался брошенным, так не терпелось Такашиме узнать, зачем его позвали. Прежде чем войти, чистокровный поскрёбся в дверь, как неродной, вплыл скромно, потупился, и тут Широяму шарахнуло догадкой: того гложет чувство вины за утро. Хорошо это или плохо ещё трудно было сказать, но смирный Койю — уже плюс. В честь подобного он решился на то, на что шёл по собственной воле крайне редко:       – Чтобы урезать рассказ, предлагаю тебе активировать свои суперспособности и узнать всё самому, — чуть ли не пропел довольный Юу, не забывая приправлять извергаемый внутренний поток плюшевости мягкой улыбкой.       О своём порыве он пожалел почти сразу. Хитрая медовость глаз напротив растворилась в шоке, не прошло и минуты, Такашима даже не пытался сохранить видимость спокойствия, и теперь так искренне демонстрировал все свои эмоции от новости. Широяма никогда не признал бы вслух, но подумал он о том, что как раз такое выражение корёжит лица людей в первые мгновение после сообщения страшных новостей о их любимых. Это пугало, на самом деле пугало, он хотел было подняться на ноги и приблизиться к Койю, спросить, что не так, но не успел. Тот рванул первым: подскочил, уселся перед ним на корточки, поймал прохладную ладонь в свои и просипел севшим голосом самый нелогичный с точки зрения Юу вопрос:       – А как же я?       Первоначальная абсурдность сказанного сошла под давлением жарко хлестнувшего чувства дежавю. Кто бы мог подумать, что такие ужасные эпизоды прошлого он помнит так ярко, как вчера случившееся. Много лет назад именно Широяма так же падал в ноги Ютаки, умолял сказать, что тот не сделал с ним ничего, что Юу в итоге долго не мог простить. Он помнил даже чужую ладонь, белоснежную и ледяную, которую сжимал так же отчаянно, как последнюю ниточку спасения. А лучше всего в его памяти сохранилось последовавшее дальше чувство. Но ведь ситуация была обратной! Тогда — кошмар наяву, сейчас — надежда. Но не для Такашимы…       – Ко, это важно для меня.       – Знаю, — резко, не сказал — выстрелил словом Койю, быстро опомнился, сжал руку вампира ещё крепче: — Знаю, что важно, знаю. Но, Юу… Почему ты так легко веришь незнакомцу? Почему… Почему ты вообще не считаешь необходимым обсуждать подобные вещи со мной? Ты не советуешься, ставишь перед фактом.       – Ты ведь прекрасно понимаешь, что это то самое решение, не требующее раздумий. Я уверен, Ко, и от тебя жду только поддержку. Ну, или не поддержку, — усмехнулся он совсем не весело.       – А чего ты ждёшь? — Такашима всё же полыхнул, самую малость — слабыми искрами, но и их можно было ясно разглядеть в глазах упрямца. — Ты ведь предпочёл бы иначе? Гнев, да?       – Нет, Койю, просто не понимаю…       – Вот именно, Широяма Юу. Ты не понимаешь. Не понимаешь, почему я сейчас реагирую именно так, а не иначе. Ты — недальновидный, и плевать хотел на моё мнение, так было всегда.       – Враньё! — Юу не усидел на месте: вырвал кисть из чужого захвата, резко выпрямляясь, отчего чистокровный едва не завалился спиной назад, но сумел выравнять равновесие и подняться на ноги.       Так и стояли друг напротив друга: пыхтящие, не понимающие друг друга, бесконечно далёкие. Широяма в ужасе размышлял о том, что Ютака бы его понял и поддержал в такой ситуации, может, даже отвёл бы сам. И Уке точно никогда-никогда не стал бы вести себя как Койю сейчас. Чуть запоздало он в панике сообразил, что его вредная половинка всё ещё рядом с полученным разрешением копаться в мыслях, правда, быстро успокоился — новой вспышки конфликта уже по знакомому сценарию не последовало.       – Что ж, раз ты решил, то зачем было меня звать? Вперёд, — бесцветно разрешил Такашима всё, на что его разрешения и не требовалось. Внутри он изнывал от желания выть, и больше всего бесил именно тот факт, что Юу вёл себя как настоящий эгоист, не видя дальше своего носа. Будущее — чепуха какая, Широяма не посчитал необходимым допустить хотя бы крошечную мыслишку о том, что будет дальше с его хрупкой жизнью и какие последствия это несёт для Койю, который был с большой вероятностью почти бессмертен.       – Думал, всё будет иначе.       – Я тоже, — уныло согласился чистокровный. — Но мечты должны исполняться, не так ли? Хотя бы у кого-то одного, — и он так резко развернулся на сто восемьдесят градусов, что Юу не успел что-либо ответить, если вообще смог бы, настолько он был обескуражен этой короткой невнятной перепалкой. Уже почти закрыв за собой дверь, Такашима резко остановился, заглянул обратно в спальню и в лучших традициях желчной патоки выдал:       – Там с обеда осталось, приходи. Ах, стой, тебе же пока бессмысленно, перевод продуктов. Ну, ничего, скоро будешь как новый. Люблю тебя, — напоследок он саданул дверью об косяк с такой силой, что все присутствующие в соседней комнате вздрогнули.       – Вот и поговорили. «Люблю тебя», класс. Взаимно, блять.       Однако отошёл Широяма быстро. В чём-то Койю оказался прав: соображать трезво и смотреть дальше, чем здесь и сейчас, он просто не мог. Не каждый день и не каждому вообще выпадает шанс исполнить мечту если не всей жизни, то хотя бы мечту последних, по большей мере мерзотных, лет жизни. Юу был вот-вот счастлив и очень надеялся на таинственного нового знакомого и его медицинский гений. ***       Провода потрескивали над головой в голубом небе с тающими пятнами грязно-розового. Юу вышел рано, а встал и того раньше, почти на рассвете. Койю спал или притворялся, что спал, всей своей напряжённой спиной выражая немое неодобрение и протест. Широяма собрал вещи максимально тихо, крадучись выскользнул в коридор импровизированного общежития, чтоб не разбудить ненароком и не нарваться на второй раунд обсуждений. Оделся уже после традиционных утренних процедур в ванной. Всё это время он продолжал мысленно спорить с Такашимой. «Он поймёт. Потом поймёт. А может и нет. Но, в конце концов, это моё тело и мой выбор».       Пятнадцать минут пешком, и Юу был уже в абсолютно другой части города. Квартал, оказавшийся больше торговым, чем жилым, кипел своей торопливой повседневностью. Магазины, парикмахерская, забегаловки, вот что он встречал по пути. По этим признакам предположил, что на самом деле означало сказанное «Жду вас завтра у себя». «У себя» было и домом, и кабинетом одновременно. Скорее всего, этот странный доктор жил и работал в одном месте.       «Трудоголик невменяемый. Опять Казуки пахнуло… Нет, это совсем не то. Это — обратная ситуация. И вообще, я сюда своими ногами пришёл. По собственному желанию. А не был притащен против воли в режиме «бревно бездыханное», — так думал Широяма, стоя перед дверью со скромной табличкой: «Врач общей практики. Обслуживание пациентов с 09-00 до 23-00 без перерыва на обед». Что-то подсказывало вампиру, что Нао не был завален работой и только мечтал трудиться в таком невыносимом режиме, как написал на табличке. Вероятно, об этом сказала пыль на кнопке звонка. А может, отсутствие очереди в пустынной приёмной. В холле перед медицинским кабинетом были заботливо расставлены диванчики, в углу приютилась стойка с развлекательными журналами. Правда, они были пожелтевшими и старыми, судя по всему, до них тоже никто не дотрагивался ещё с прошлого столетия, как и до кнопки.       Когда Юу наконец преодолел брезгливость и собрался нажать на запыленный звонок, дверь внезапно раскрылась, и из неё плавно, как цветная капля в лавовой лампе, выполз совсем юный сонный белобрысый мальчик в голубой медицинской робе и шапочке врача, со сдвинутой на подбородок маской. Тонкие черты его лица совершенно не исказились при виде незнакомца в приёмной. В руке у мальчика был поводок, на поводке — ёжик. Парнишка невозмутимо посмотрел на Юу, точно он был продолжением его сна, зевнул и указал в проём двери.       – Ждут вас там, нервничают. Нао-сан уже полчаса по столу пальцами что-то настукивает. Думаю, там или стол сломают, или барабанить научатся, — после этой тирады он двинулся дальше со своим колючим спутником.       Широяма так и застыл с распахнутым ртом, наблюдая, как эксцентричная парочка торжественно проплывает мимо него на улицу. Только когда топот маленьких ножек ежа затих, вампир обрёл способность двигаться.       – Это что такое было? — спросил он, заходя в просторный кабинет, из которого выходили ещё две двери в соседние помещения. Нао в белом халате действительно уныло барабанил по столу пальцами, подперев щёку левой рукой, а при виде Юу засиял и оживился.       – Доброе утро! А! Это Макина повёл старика Тсуёши гулять, — махнул пухлой ладошкой Нао.       – Судя по слову «старик», Тсуёши — это ёж, а Макина — это мальчик, — уточнил Широяма.       – Технически Тсуёши тоже мальчик, — уточнил Нао, — но, в принципе, вы правы. Макина — мой ассистент, медбрат и помощник.       – А разве он не должен вам ассистировать, помогать и всё такое в процессе, который вы мне предлагаете? Вообще не представляю, как вы будете это делать. Технически, — нервно добавил Юу, опускаясь на стул посетителя, стоящий у стола доктора.       – Нет, я и сам справлюсь. У Макины другие важные обязанности.       – Гулять с ежом, я понял. Мне, может, тоже погулять? Что-то несерьёзный у вас подход какой-то, — Широяма вдруг забеспокоился. Он так легко поверил вчера в то, что возможность снова стать нормальным существует, что она реальна, а теперь, придя в этот цирк, начал сомневаться, не подшутил ли над ним доктор таким странным образом.       – О, поверьте, подход наисерьёзнейший. Для начала заведём историю болезни, — и Нао достал девственно белую папку и подписал на картонной обложке: «Первый испытуемый. Имя: B612». — Мы же оставим вас анонимом, верно?       – Как пожелаете. Можно и анонимом. Меня больше другое интересует. Для начала вопрос: я что, ваш первый подопытный кролик? Так с чего вы, чёрт возьми, решили, что препарат работает?       Глаза Нао вспыхнули искренней убеждённостью, и он заговорил, быстро, взахлёб, чтобы раз и навсегда убедить Широяму:       – Даже не сомневайтесь — работает. Проверял на себе, только вводил небольшую дозу, совсем крошечную. Изменения есть, правда, в полной мере оценить механизм, конечно же, нельзя. Так что да, Широяма-сан, вы — мой первый испытуемый.       – Изменения? — более заинтересовано спросил Юу. — Какие именно?       – Самое ощутимое для меня — притупившийся слух. Немного, но это заметно. Раньше чужие сердца звучали как долбёжка на дискотеке или на концерте, когда стоишь рядом с динамиками. Ведь у вас так? У меня — иначе. Так уж вышло, что я почти глух на одно ухо, потому звуки для меня — особенный показатель, улавливаю все нюансы, — и Нао повернулся к Широяме в профиль, приподнял прядь осветлённых волос и открыл аккуратное розоватое ушко. Приглядевшись, в ушной раковине можно было заметить прозрачный силиконовой шарик, со стороны так сразу и не обратишь внимания, да Юу и не знал, как именно выглядят современные слуховые аппараты. Его архаично настроенное воображение рисовало картинку старого деда с приложенной к уху большой трубкой, а не юношу с чем-то вроде минималистичного украшения.       – Стойте, вы ведь вампир? Обращённый? Почему тогда? — спросил он доктора.       – Да. Я хотел создать это лекарство, сыворотку от болезни нашего века — вампиризма, а тестировать её было не на ком, потому пробил себе разрешение на обращение. Пришлось поработать с бумагами, глухота мне здесь очень помогла, я указал её как фактор, мешающий мне в работе, кое-что подделал, чтобы выставить приобретённой. Дайте угадаю, вы хотите спросить, по какой причине вампиризм не излечил меня от глухоты?       – Именно, ведь на нас всё как на собаках заживает, так почему?       – Это верно. Но я уже дал ответ. Мой порок врождённый, к тому же есть простые границы возможного, не в сказке же мы живём. Допустим, как вы думаете, Широяма-сан, поможет ли вампиризм отрастить отрубленную руку? Или выколотый глаз? А здесь — врождённый анатомический дефект строения уха. Родители вживили мне имплант, как это сейчас принято. Но позже я извлёк его и заменил на аппарат. Мне важно понимать нюансы, малейшие детали, которые меняются при развитии этой болезни, что я себе привил, как когда-то русский инфекционист Илья Мечников привил себе тиф и сифилис. Это и есть путь поиска вакцины, однако у меня нет соратников и сподвижников, чтобы отследить и записать все нюансы, если я буду ставить опыт на себе.       – А как же этот ваш Макина?       – А что Макина? Макина гуляет с ежом, — с недоумением ответил Нао, вздрогнув, будто очнулся от гипноза.       – Как я мог забыть? — с сарказмом поцокал языком Широяма. — Так, значит, вы считаете, что вампиризм — это болезнь? Может, не хотите экспериментировать на себе, потому что подохнуть боитесь? Тогда лавры великого учёного вам точно будут по барабану.       – Я не учёный, — искренне возмутился Нао, — я врач! Всё, что хочу с самого детства, это лечить людей. Спасать от страданий. И да, это — болезнь. Она калечит организм, искажает работу органов чувств, пищеварительную систему и «подсаживает» на кровь. Заболевание изнутри разрушает заражённого, об этом говорят даже нарушения психики. Почему оборотнями становятся повсеместно, в любом ларьке можно купить препарат, а вампиризм под строгим контролем государства и Министерства Медицины? Не только по причине сложностей с контролем вампиров.       – А почему ещё?       – Да потому что это болезнь, тяжёлая, с последствиями, которые можно оправдать только излечением от другой болезни. Я не мог найти подопытного, потому что обращённых вампиров в принципе мало, а среди тех, кто всё же есть в зоне доступности, никто и ни за какие идеи не согласится расстаться со своей панацеей от всех бед. Но это пока что. В целом же, если говорить общо, чаще всего разрешение выдаётся тем, кто заболел чем-то вроде рака или апластической анемии. Когда нет выхода, в порядке последнего шанса дают путёвку в вампиры. А те, кто попал в этот лагерь так, как вы, редчайшие единицы. Вы желаете выздороветь! И я помогу вам в этом. Это моё призвание — лечить.       – Понятно, идейный, значит, — вздохнул Юу и сокрушённо потёр лоб пальцами. — Ну, может, тогда и правда есть надежда на то, что сработает. Зелье это ваше.       – Это не зелье, а препарат. Не магия, а фармацевтика. В будущем он будет востребован, вот увидите, последствия обращений ещё не показали себя в полной мере. Вот вырастет поколение, и тогда такое начнётся! Сейчас я создаю ещё одно лекарство на основе той недоработанной глупости, вброшенной на рынок, результатом которой стали настоящие ходячие мертвецы. Насколько знаю, Хайд-сан познакомил вас с ними в аэропорту.       – Трупы воскрешать хотите? Славненько. Говорите, что врач, а на самом деле — вудуисткий знахарь? — улыбнулся Юу. — Смерть, по-вашему, тоже болезнь?       – Нет, конечно. Смерть — это естественная точка. Никому от неё не уйти. Но новые способы реанимации очень нужны в наше время. Не таскать же повсюду дефибриллятор. К тому же здесь встаёт вопрос о возможной длительности клинической смерти, смерти мозга и так далее, сейчас не об этом. Просто хочу сделать мини-вариант в виде препарата. Карманный, так сказать, — Нао отодвинул один из ящиков и продемонстрировал Юу ампулу со светящейся синей жидкостью. — Рабочее название «яд».       – Выглядит неаппетитно, да и звучит тоже. Напоминает фирменный коктейль в одном токийском стриптиз-клубе. После трёх бокалов похожего «яда» я тоже с утра на зомби был похож.       Нао удивлённо вскинул брови и, будто опомнившись, захлопнул папку, прокашлялся.       – Так, приступим. Пройдёмте вот сюда, — он указал на правую дверь, — надо сделать первичные анализы.       Комната была стерильно-белой, как предыдущая, и почти всё пространство занимал огромный аппарат, напоминающий смесь космической капсулы с томографом.       – Дайте угадаю: домашний крематорий? Как там было? Карманный, — натужно рассмеялся Широяма.       – Не совсем, — растянул губы в вежливой улыбке Нао, — сжигать вас пока рано. Вы ещё пользу человечеству принесёте. Раздевайтесь. Надо провести полное сканирование.       – Кто бы мне пользу принёс… Стойте, мне что, совсем раздеваться?       – Совсем.       – Не зря о стриптиз-клубе вспомнил, как жопой чуял подставу, — вздохнул Широяма, впрочем, ни капли не смутившийся, он спрашивал и при этом уже неспешно расстёгивал пуговицы на рубашке. — А препарат точно действует? — вновь уточнил разоблачающийся новоиспечённый пациент.       – Безусловно действует. Посмотрите, — Нао оскалился, демонстрируя почти нормальную человеческую челюсть: клыки лишь немного выступали, но это было едва заметно. Юу даже присвистнул от восторга.       – Твою мать, обычные зубы… Ну, практически обычные. Это реально впечатляет. Они сами уменьшились после приёма лекарства?       – Нет, конечно, я подпиливал, снова и снова, пока не получил результат — рост замедлился, а у вас он совсем прекратится, вы же нормальную дозу будете принимать. Кстати, замечательно, что напомнили! — Нао подошёл к стойке с инструментами, достал стоматологическое зеркальце и зонд, вприпрыжку подскочил обратно к Юу:       – Скажите «Аааа!».       – Фу бляааа! — протянул Широяма и открыл рот. Ему пришлось склонить голову, потому что Нао был ниже ростом, тот быстро провёл осмотр с громким восторгом:       – Вот это размер! — ляпнул он случайно.       Юу заржал и чуть не прикусил одну из металлических палочек, которыми доктор орудовал у него во рту.       – Спасибо! Но штаны-то я пока не снимал!       Нао скептически поджал губу на это безудержное веселье, убрал инструменты и уточнил:       – Прикус всегда был таким? Или только когда клыки отросли?       Тут Широяма надулся, как ребёнок, и ответил:       – Да, всегда с лошадиной рожей ходил, с рождения. Что-то не так? Это противопоказание, что ли?       – Нет, вовсе нет, — рассеянно ответил доктор, делая пометки в папке медкарты «первого испытуемого — B612». — Давайте ещё сканирование сделаем, а затем введём первую дозу.       После этого они практически не разговаривали. Широяма разделся донага, полежал в этом белом «крематории», ощущая себя настоящим вампиром из книг во всамделишном гробу. Только гроб был супертехнологичный, модный, из пластика и стекла, напичканный всяческой электроникой. Нао всё регистрировал и записывал, затем, когда Юу снова нацепил свои шмотки, они вернулись в кабинет, и там доктор сделал первую инъекцию своей «антивампирской сыворотки». Широяма в этот момент смотрел не на иглу, а в окно на ползущего по стеклу большого мотылька, страшно некрасивого, серого и медлительного, но свободного. В голову лезли всё те же мысли: что, несмотря на общее сходство обращения и лечения от него, сейчас всё происходит иначе. У Казуки в подвале не было окон, а сам Юу был прикован — ни дёрнуться, ни убежать. Сейчас его никто не держал, никто не принуждал. И совершенно иные обратные процессы были запущены, когда препарат попал в кровь.       – Признайтесь, док, херово мне всё же будет, да? — довольно равнодушно спросил он, следя за передвижением ночного насекомого в лучах неподходящего для него солнечного света.       – Да, — кивнул Нао и, хитро улыбнувшись, спросил: — Как догадались?       – Сила действия равна силе противодействия. До сих пор иногда снятся кошмары о той боли, что пришлось испытать при обращении, боюсь, как бы не стать совсем немощным после второго такого захода.       – Здесь совершенно иной механизм, Широяма-сан. Не беспокойтесь, того уровня боли вы не испытаете. Но «выздоравливать» будете постепенно, побочные явления возможны. Слабость, головные или любые другие локальные боли и судороги, тошнота, кровотечения из носа и тому подобное. Вариантов масса.       – Прелестно, такой набор побочек действительно что-то новенькое, — криво усмехнулся Юу. — Что ещё я должен знать?       – Про кровь. С этого момента — ни-ни. Забудьте о ней. Совсем. Поначалу жажда будет давать о себе знать, позже притупится, а на финальном этапе совсем исчезнет. Здесь нужна сила воли. Станете пить кровь — процесс замедлится. И вместо курса из восьми-десяти инъекций мы получим все тридцать, а то и сорок, и могут быть проблемы с восстановлением пищеварительной системы. Так что готовьтесь к ломке, — тихо сказал Нао, с сочувствием глядя на Широяму.       – Только не надо меня заранее жалеть, давайте к делу. Слабость — это что значит?       – Сначала начнут меняться органы чувств. Всё станет тише и более мутным, зато обострится вкус. Мышцы будут перестраиваться, возвращаясь к старой системе работы, так что спорт и любые физические нагрузки приветствуются. Будете тренироваться — быстрее станете человеком. Секс тоже сойдёт, — хмыкнул доктор, прикрывая рот ладошкой.       – Вот! Хоть одна хорошая новость за день! — Юу раскатал обратно рукав рубашки, застегнул и протянул Нао руку для рукопожатия. — Что ж, посмотрим, что в итоге получится. До встречи завтра?       – Да, в принципе можете подходить в любое время, но лучше с утра. Если что, у вас есть мой телефон.       – Нао-сан, — спросил Широяма, уже держась за ручку двери, — а вы правда верите, что нет ничего необратимого во Вселенной? В смысле, оборотни тоже могут стать людьми?       Нао уже успел сесть на то же место, где ждал прихода пациента и барабанил пальцами по столу. Он сощурил глаза, округляя щёки в тихой улыбке и ответил:       – Может, это и преувеличение. Но я верю на метафизическом уровне. Только вот обращённые вампиры и оборотни — разные. Вы, Юу, больны. А большинство ваших друзей не больны, а сломаны. Оборотничество — вещь ещё более страшная. Возможно, когда-то найдут лекарство и от него, чисто гипотетически, но пока выхода не предвидится. Не представляю, каково это — жить в постоянно ломающемся теле, тут нужна железная психика, чтобы проблем с самоотождествлением не возникло.       – По-моему, у них нет проблем, — сказал Юу, и добавил: — До встречи.       Закрыл дверь, вышел на лестницу и закурил, подумав, что Нао, конечно, гуманист шизанутый, и в оценке проблемы явно ошибается. Все друзья Широямы прекрасно существовали в состоянии так называемой «болезни», никто, кроме него, не мечтал вернуться назад, всех всё устраивало. «Но я — хочу», — вздохнул он и потушил окурок в стоящей на этаже пепельнице.       – Что-то вы быстро освободились, — сонно сказал ползущий по лестнице со скоростью черепахи Макина. Ежиные глазки-бусинки с любопытством посмотрели на «больного».       – Ещё увидимся! — отсалютовал Юу, сбегая вниз. Посмотрел на часы, усмехнулся. Прошло три с половиной часа с начала его визита. «Ни хрена себе быстро. И правда, большое дело — ежей выгуливать».