Купол

      Биение сердец складывалось в песню, Койю привык к этому биту, но главной лидирующей партии сейчас не хватало. С этим звуком он сроднился с детства. У кого-то первые осознанные воспоминания связаны с голосом матери, у кого-то с шумом листвы или взрывами новогодних фейерверков. Для Такашимы мир существовал только с Юу. Но в эту минуту его сердце билось не рядом, от этого почему-то было тошно, и голова кружилась, как при нехватке кислорода.       Он полежал ещё немного в постели, пытаясь отключить занудную мыслительную цепочку матерных причитаний о том, какой же Широяма беспросветный тупица и эгоист. Перевернулся на спину, широко раскинул руки и ноги, занимая почти всю кровать и глядя в потолок. Половина Юу уже не хранила никаких воспоминаний о хозяине — ни запаха, ни складок, но хотелось почувствовать, что он только недавно тут был. А теперь — нет. Койю всё никак не мог поверить, что глупый благоверный, бредящий своей идеей стать человеком, всё-таки решился на это и отправился к какому-то не внушающему доверия козлу в белом халате вливать себе в вены невесть что.       – Казуки ему, что ли, не хватило? Ну что за идиот? — сквозь зубы негромко проговорил он в тишину крохотной спальни. И тут же спохватился — у стен и за стенами были уши, которые могли услышать не только его нервный пульс, но и сказанные в сердцах реплики. А гордость Койю не позволяла ему делиться такими интимными переживаниями с Ютакой и другими. И так здесь у всех проблем по горло.       «Хотя, может, Уке и смог бы его остановить, — мелькнула малодушная мысль, тут же гневно задавленная другой: — Ни за что! Чёрта с два, не буду просить у него помощи с Юу, хватит… Тут нужен кто-то посторонний… Ну как, относительно посторонний. Вот в такие моменты не хватает родителей…».       Такашима загрустил, но тут же вспомнил о том, что у него в этом городе есть другие «родные», пусть это условное родство. Но всё-таки иных вариантов не было, и в голову пришло недавнее приглашение, а вернее, совет Хайда найти того «оракула», дом которого он якобы не пропустит. И флегматичность Койю как рукой сняло. Собравшись в считанные минуты, он покинул их временное пристанище в спешке, хлопнул дверью и направился на розыски так необходимой ему в эту минуту поддержки. Интуиция подсказывала, что решение — верное, и, может, именно у неизвестного мудреца он найдёт ответы на вопросы, которые его так интересовали.       Идти было недалеко, все расстояния в городе казались смехотворными по сравнению с масштабами мегаполисов. А уж когда голова забита постоянными перемалыванием и перемыванием одних и тех же слов и деталей, ноги вообще неизвестным образом превращают в ничто метры и километры любого пути. Койю открыл для себя презабавную новую способность: если задаться целью, но не думать о ней, просто сформировать в некий ком стремления в груди и отключиться, то некое необъяснимое чутьё выведет прямо к цели. Пока шёл, он напрочь забыл о том, куда отправился, и вот теперь удивлённо хлопал глазами и чесал затылок, разглядывая здание, перед которым стоял. Действительно, пройти мимо было сложно, подобное произведение архитектуры не пропустить при всём желании.       Это была мини-версия диснеевского замка, скомпилированная с обычным двухэтажным коттеджем. Будто нормальный дом заразили космическим мультяшным вирусом, и он мутировал в странного сказочного монстра. Во все стороны выросли башенки с голубыми остроконечными крышами, абсолютно нефункциональные игрушечные балкончики и мостики, крыша пестрила приделанными золотыми шпилями — на некоторых развевались флаги с изображением разных цветов и бутонов, на других были золочёные флюгеры с петушками, звёздами и прочими ажурными литыми фигурками. Когда флюгеры вертелись, раздавалась механическая музыка, и Такашима скривился от ритмичного поскрипывания.       – Да-да, приношу свои извинения — северный флюгер не смазан, надо будет сходить, исправить это, — раздался голос из одного из распахнутых окошек с яркими мозаичными витражами.       Койю медленно поднял голову и насмешливо фыркнул:       – Я мог бы сомневаться, что Хайд-сан говорил мне именно о вас. Но этот дом полностью меня убедил. Кажется, нельзя сделать более точный слепок вашей души, чем это невероятное строение.       – Ты думаешь? — рассмеялся Асаги и отвесил шуточный поклон, чуть не вывалившись при этом из окна. — Хотя, наверно, ты прав, Койю-кун, дома — это наши портреты, у меня даже есть один… друг. Можно назвать его другом. Чистокровный, жилище которого отображает характер не хуже моего. Правда, там интерьерчик в стиле князя Влада Цепеша, но ему идёт. Может, когда-нибудь расскажу, но сегодня это не наша тема. Проходи, у меня там открыто. Всегда открыто.       – Не наша тема, — передразнил Койю, — всё-то он знает, всё-то уже распланировал. И куда я иду?       Так, с ворчанием, он перешёл перекидной мостик через канавку, которая, по всей видимости, изображала ров. Такашима даже вгляделся в тёмную воду ручья, думая, нет ли там маленьких крокодильчиков или иных чудовищ из рыцарских романов, от Асаги можно было ожидать чего угодно. Но из миниатюрной копии рва на него смотрели своими настороженными глазками только кувшинки и пара недовольных лягушек.       Холл был светлый, как и весь дом, и уставленный цветами — свежесрезанными и домашними, в вазах, горшках и в кадках. При этом ароматы сочетались идеально и внутри не было душно, а, наоборот, как-то сказочно легко. Койю даже не заметил, как тяжесть утренних раздумий ушла: он инстинктивно распрямил спину, расправил плечи и даже улыбнулся уголками губ. Наряженный в старинный камзол и какую-то сложносочинённую юбку Асаги спустился ему навстречу в холл по белой лестнице, за ним по пятам следовал маленький чёрный кролик с красным бантом на шее, прыгавший со ступеньки на ступеньку. Такашима захихикал, когда зверушка подбежала, с любопытством сморщила мордочку, тыкаясь носом ему в обувь.       – Это Дина, — пояснил Асаги, — мой друг.       – Всё чудесатее и чудесатее. Но я уже даже не удивляюсь, — Койю развёл руками, выражая крайнюю степень недоумения, — сдаюсь.       – Хорошо, что напомнил насчёт чудес, — кивнул Асаги, поднял кролика и погладил по спинке, солнце позолотило тончайшие усики пушистого питомца, и Койю на миг показалось, что животное ехидно усмехается. — Приглашаю на чаепитие.       – Надеюсь, не на безумное, — уточнил Койю, осматриваясь по сторонам и ища новые сходства со сказочными мотивами.       – Может, и безумное, но точно не до такой степени, как ты себе напридумывал, — ответил чудаковатый брюнет и мотнул головой в сторону коридора, ведущего вглубь дома. — Пойдём в сад. У меня там замечательная беседка есть. Но никаких говорящих цветов, да и Бармаглотов я тут не держу.       – Они у вас сами по себе по городу расхаживают, взять хотя бы тех «фанатов» Ютаки, которые встретили нас в первый же день.       – Ты о Гакте? Масштаб коварства мелковат для того, чтоб называть его именем легендарного чудовища. Но, кто знает… Странное дело, это жуткое недопонимание среди братьев, неестественная враждебность, на мой взгляд. Ведь те, кто появились на свет первыми, в том числе я, Хидето и Камуи, мы ведь практически родня. И так злиться на себе подобных! Хотя даже человеческая мифология говорит о том, что общая кровь никого не защищает от подобного. Каин и Авель, да? Между братьями и не такое бывает, — бормотал Асаги расслабленно, и шедший за ним Койю растаял, теряясь и путаясь в его убаюкивающе спокойных рассуждениях, как вдруг почувствовал пронзительный взгляд через плечо. Асаги хитро улыбнулся и метнул в него другую фразу, более целенаправленную: — Ревность. Это чувство характерно для многих чистокровных. Мерзкая штука, разъедает, как ржавчина. Согласен? Мне кажется, ты знаешь об этом не понаслышке.       – Ой, только не надо меня читать! Мне, кажется, рекомендовали вас как оракула, а не ярмарочного шута! — неодобрительно покачал головой Койю.       Странная парочка вышла в сад, самый красивый из всех, виденных Такашимой даже не в реальности, а на картинках во Всемирной Сети. Он затаил дыхание, осматриваясь в зелёно-золотистом мире, где в ветвях и на клумбах лёгкой волной дрожащих лепестков приветствовали его диковинные цветы, а в воздухе порхали маленькие яркие бабочки.       – Почему ты так решительно противопоставляешь одно другому? Думаешь, шут не способен быть оракулом? — задал коварный вопрос Асаги.       – Не знаю, мне представлялся кто-то более серьёзный, белая борода, умудрённый опытом взгляд, не знаю… Таким должен быть прорицатель, как мне кажется.       – Как Гэндальф, что ли? — хмыкнул Асаги и изящно махнул рукой, указывая направление. — Присаживайся, дорогой гость.       Они остановились у небольшой деревянной беседки, увитой плющом, с видом на стеклянную махину двухъярусной оранжереи. Койю уставился на дивную конструкцию, которая будто светилась изнутри ультрамарином, и, не отрывая от неё глаз, плюхнулся на уютную скамеечку, подпёр ладонью щёку, посмотрел на накрытый для чаепития стол с горячим чайничком и двумя чашками.       – Для кого?       – Для нас.       – Но вы же не знали, что я приду.       – Знал, — Асаги присел рядом и начал колдовать над баночками с чаем и специями, его длинные пальцы двигались быстро, как бабочки в саду, и голос был тёплым и густым, словно мёд. — Понимаешь, Койю-кун, дар сам выбирает себе подходящую душу, и на внешность ему начхать. Чистокровные в этом особенно показательны. У тебя, например, есть сильная склонность к познанию, хотя на ботаника ты никак не похож, но впитываешь всё подобно губке. У Хидето — к тому, чтобы быть полководцем и лидером. А я просто чувствую какие-то нити в воздухе, которые связывают людей и события. Не вижу я будущее, это ведь тебе не кино смотреть. Просто чую что-то. Например, минут за десять до твоего прихода у меня ужасно зачесался нос.       Такашима не выдержал и рассмеялся:       – Как мило. И это нос подсказал, что я приду? Зуд в носу?       – Каким-то образом да. Я его почесал и понял, что именно сейчас обязательно нужно поставить чай, подогреть воду. И что одной чашки будет мало. Отсюда я сделал вывод, что у меня будут гости, точнее один прелюбопытный гость.       Тем временем в каждую прозрачную чашку были брошены крохотные фасолинки, а сверху Асаги бросил щепотку каких-то пряностей, которые до этого смешивал и молол в серебряной мельничке. Когда приготовления были закончены, он взял чайник и залил своё странное зелье кипятком сначала для Койю, и когда жидкость закрутилась в небольшой водоворот, коснувшись дна, тот приоткрыл рот от неожиданности. Маленький бесцветный комок на дне стал быстро расти и распускаться в разные стороны красными, оранжевыми и белоснежными бутонами, листочки выпрыгивали в разные стороны, тонкие стебли вились, разворачиваясь и занимая своё место в чашке.       – Какое чудо! — восхитился Койю, как ребёнок.       – Вовсе нет, не чудо, — тихо сказал Асаги. — Это обычный китайский связанный чай, мастера составляют невероятные композиции, а горячая вода помогает им раскрыться. Видишь, волшебство и обычная ловкость порой шагают рука об руку. Это к вопросу о шуте и оракуле.       – Да, уели, я понял, понял, — согласился Койю, всё ещё любуясь красотой в чашке и жмурясь, когда вдыхал нежный травяной аромат с нотками жасмина. — Магии в этом сраном мире нет, одни уловки.       – Ну почему уловки? Мастерство! — улыбнулся Асаги, заливая свою чашку кипятком. — Давай уже, молодой и проницательный вампир, задавай свой вопрос.       – Какой вопрос? — изумился Такашима и пригубил необычный напиток.       – Конечно, есть вопрос. Не просто так же ты притопал ко мне в гости из другой части города в девять утра! В такое время суток я обычно ещё глаза не продираю и мирно сплю в своём гробу. Ты тоже на жаворонка не похож. Так что наверняка хочешь что-то спросить у мужика, которого тебе рекомендовали как оракула. Вывод: тебе явно надо посоветоваться, — хитрая улыбка спряталась за чашкой, а глаза продолжали в открытую посмеиваться над Такашимой.       – Резонно, да… — вынужден был признаться Койю и вдруг спохватился: — Вы что? Правда спите в гробу?       – Это не тот вопрос, что я ждал, но да, сплю. Дань придуманным традициям, понимаешь ли, нечто вроде сарказма и самоиронии. У меня свои причуды. Мы вообще-то не люди, милый мой едваприобретённый друг, не нуждаемся ни в ночном отдыхе, ни в обычном питании. Но большинство со временем привыкло — манипулируем собственным сознанием: едим, пьём. Да, кстати, этот божественный напиток нам тоже нафиг не нужен, — он указал на чашки с чаем.       – Но ведь он такой вкусный! Дело не в удовлетворении потребностей, а в наслаждении.       – Чай вкусный, а мой гроб — удобный. Подушечка, окошко. Обит изнутри лучшим шёлком с Мадагаскара ультрамаринового цвета. Я в нём душой отдыхаю. А теперь вернёмся к вопросу, ради которого ты пришёл, — Асаги подхватил из одной вазочки маленькую конфетку и с аппетитом отправил за щеку.       Койю напрягся — эксцентричный юмор гостеприимного вампира не располагал к откровениям. Оглядевшись по сторонам в поисках вдохновения, он снова упёрся взглядом в оранжерею и выпалил:       – Ультрамариновый гроб и оранжерея. Этот цвет, он что-то для вас значит? Что вы там выращиваете? Я вижу целые синие поля.       Асаги забулькал в чашку, посмеиваясь, отклонился и неожиданно сказал Такашиме:       – Кажется, у меня теперь уши чешутся.       – Уши? Не нос?       – Ага, они самые. Кто-то вешает мне на них лапшу, причём сам не в курсе, насколько качественную. Давай уже не кружить вокруг да около. А до ультрамариновых полей мы ещё с тобой доберёмся. Не сегодня. Там у меня и вправду что-то особенное.       Тут уже ухмыльнулся Койю:       – Широяма бы сказал, что вы там наркоту выращиваете, какую-то очень забористую.       – Вот! — Асаги поднял вверх палец назидательно и самодовольно. — Это уже ближе к теме твоего вопроса. То, что тебя мучает, то, о чём ты хотел меня спросить.       – Наркота? — притворно испугался Койю, делая очередной глоток.       – Ну и кто у нас тут шут?       – Нет, вы не провидец, Асаги-сан, — тут же отвернувшись в сторону, пробормотал молодой вампир, — просто психолог какой-то долбанный.       – Пусть так. Рассказывай уже про своего Широяму, — миролюбиво заключил «оракул» и приготовился слушать.       Койю опустил взгляд в чашку, рассматривая лепестки, колышущиеся в маленьком горячем озере, а как открыл рот, так и не закрывал, пока не выложил всё о безумном мероприятии, организованном местным докторишкой Нао с Широямой в роли подопытного. О беспросветном идеализме-тире-идиотизме Юу, стремящегося «развампириться», а на самом деле — бегущего в пропасть навстречу смерти, оставляя его, Койю, далеко позади, и даже не замечая этого. Губы шевелились сами собой, боль из сердца вылетала иголками, через глотку вырывалась в воздух на свободу. Такашима не заметил, как и с чего он так разоткровенничался с Асаги, не обратил он внимания и на то, что слушатель, внимавший ему, сильно побледнел, когда услышал об эксперименте. К финалу рассказа «оракул» взял себя в руки, хотя морщинки на лбу показывали его истинные мысли. Он больше не улыбался. Кажется, слова-иголки ранили его по касательной, и на то у Асаги была своя, личная, причина.       – Ты хочешь совета, Койю-кун? — печально спросил он и подхватил из вазочки ещё одну конфетку.       – Честно говоря, уже не знаю, чего хочу… — задумчиво ответил Такашима. — Меня ноги к вам привели. Теперь-то понимаю это, а с утра, конечно, за советом отправился. Но вдруг стало легче. Что вы думаете? Я должен бороться с этой ревностью, как вы говорите, характерной для чистокровных, я должен забить на бредовость его идей и тихо-мирно гладить по головке, как примерная жена? Или сделать как хочется, размазать эту морду кошачью по стенке и доходчиво объяснить, что он, дурак такой, разрушает свой организм непонятно ради чего? Этот Нао, он вообще — нормальный? Такие опыты ставить, это же пиздец! Или он псих какой?       – Начну с конца. Нао — врач. Не мне судить о его нормальности. Кто из нас вообще нормален? Но я могу заверить тебя, что он специалист, и принцип «Не навреди» для него важен, как никакой другой. То есть, если он взялся за твоего Юу, он голову свою положит, но за здоровьем его будет следить и, конечно же, спасёт, если с вакциной будет что-то не то.       – «Если»! Вы хоть сами себя слышите? Звучит жутко, будто это русская рулетка какая-то: навреди, не навреди, — обречённо вздохнул Койю. Но, тем не менее, тон Асаги и само это место его успокаивали. Больше не было желания бежать к Нао и бить его ногами, как было с утра. Да и к Широяме агрессии он больше не испытывал, обида притупилась, осталось лишь волнение. «Неужели у него реально наркота в чае? Или успокаивающее какое», — мысленно посмеялся он.       – Будущее читать — дело непростое, и пока про Широяму ничего сказать не могу. Ниточек не чувствую. Но я тебе признаюсь, мне тоже не симпатична идея превращения вампира в человека. По многим причинам. Но это выбор Юу. И у тебя есть право на выбор, ты ничего не должен, никому. Можешь кричать о своей обиде, можешь поддержать его. В глубине души ты уже знаешь ответ, что более правильно конкретно для тебя, Койю. А совет я могу тебе дать только один: не дави на него, не навязывай своё видение проблемы. Не говори о том, в какой заднице он по своей воле сейчас окажется, потому что это он должен понять сам. Тем сильнее будет его чувство ответственности за решение.       – И чувство вины тоже усилится, — на миг улыбка Койю стала злой и по-своему очень женской, пухлые губы искривились, но через миг другие эмоции взяли верх. — Неужели я не смогу остановить его?       Асаги ответил красноречивым вздохом, его гость понимающе кивнул.       – Ладно, будем решать по обстоятельствам, наверное, вы правы, стоит дать ему возможность до всего дойти самому.       – Ну, он может сам передумать. Позднее…       – Вряд ли, Асаги-сан. Вы не знаете Юу. Он как несущийся на полном ходу поезд — с рельсов не сойдёт, даже если поймёт, что свернул не туда. Неважно… Могу я попросить об одолжении? — внезапно взмолился он совсем по-детски и трогательно захлопал ресницами.       – Да, что угодно, — улыбнулся Асаги, на которого совершенно не действовали чары этого юноши, но попытку втереться в доверие он, конечно, оценил как безупречно-милую.       – Могу я прийти к вам ещё раз? На чашку чая. И за прорицанием. Вдруг появятся ниточки?       – Можешь, безусловно можешь, я буду ждать тебя. У меня ещё много разных не распробованных сортов чая. А у тебя ещё масса вопросов в голове, я вижу, как они вьются и хлопают крылышками, стараясь вырваться наружу.       – Есть несколько, да. Про чистокровных, про город этот… — смутился Такашима и от волнения тоже подхватил маленькую розовую конфетку, раскусил и с изумлением почувствовал привкус слегка подслащённой крови. Асаги подмигнул ему.       – Да-да, дань традициям. Я в следующий раз печенье испеку в форме крестиков, кровавый джем с добавлением вишни тебе тоже понравится. Ах да, забыл спросить, у тебя ещё бывают вспышки этого нездорового восторга? Ну, когда ты чувствуешь единение с такими же, как ты?       – Сейчас что-то подобное ощущаю, а вообще — прошло вроде бы… — неуверенно ответил мужчина, сердце которого и правда захлёбывалось какой-то необъяснимой радостью и стучало-стучало в такт сердцу Асаги.       – Ещё нахлынет, и будут разные приступы — тревога, счастье, боль. Ты вернулся к своим. Мы, конечно, не животные, не стая. Но чувствуем друг друга на особенном уровне. Сильнее, чем люди. Их племя давно утратило эти «ниточки», связывающие души в семью.       – Опять ниточки! — подкатил глаза Такашима.       – Всё-всё, хватит занудства, теперь просто пьём чай, а потом разойдёмся по делам. У тебя свои, у меня — свои. И мне срочно надо переодеться. После разговора с тобой почувствовал необходимость.       – Опять нос зачесался?       – Что-то вроде того, — невесело усмехнулся Асаги и принялся сосредоточенно поправлять красный бантик на шее кролика, который всё это время сидел у него на коленях, из чего Койю сделал вывод, что спиритический сеанс прорицаний и советов закончен, а «оракул» погрузился в свой собственный мир, позабыв о госте. ***       – Сегодня они халтурят. Жарко.       – Иногда и нам стоит напоминать, что за пределами нашего колпака палящий Ад, а не золотистая радость с летних открыток.       – Ты ненавидишь это место, Хидето.       – Думаешь? — он наконец обернулся к гостю. Незваному, но ожидаемому.       Асаги стоял чуть поодаль, в непривычном кэжуал-наряде: тёмные брюки, белая рубашка, поверх неё расстёгнутая жилетка с тонкими серебрёными прожилками-нитками в качестве декора. Таким обыденным местного чудака если порой и видели, то нечасто, и причина, как правило, была одна.       – Он тебя расстроил? — очередной вопрос прозвучал пресно и без толики любопытства, лишь из вежливости. Хайда и впрямь слабо интересовало, по какому поводу в этот раз давний друг облачился в свой вариант траурного одеяния. Куда сильнее в данный момент его занимала собственная неразрешимая задачка из двух составляющих.       – Меня расстроил ты, — всё же ответил Асаги спустя минуту, подошёл ближе и встал бок о бок, устремив взгляд в ту же сторону, что и собеседник.       Юу и Манабу честно отрабатывали тренировку на поле метрах в ста от заднего двора дома Хидето. Вряд ли эти двое, увлечённые друг другом в драке, заметили теперь двойную слежку. Приглушённые звуки шороха песка под подошвами ботинок и металлический скрежет клинков комфортным фоном заполняли промежутки молчания в едва ли начавшемся диалоге. Хайд, стойко терпя припекающее с необыкновенной для их купола силой светило, наблюдал за ними уже некоторое время, отмечая состояние как Широямы, так и подопечного. И пока что ни один из них не показывал отклонений от нормы, хотя чистокровный не мог не заметить состояние Манабу накануне, не говоря уже о факте посещения их учителем-самоучкой кабинета Нао чуть ранее. Именно эта парочка и была теми проблемными элементами в его головоломке, и думать он хотел лишь об этом, а тут над душой стоял устрашающий своей обычностью Асаги, сулящий разговор, начинать который не сильно-то и хотелось.       – Хреновая была идея, — на эту неожиданную реплику Хидето даже оторвался от чёрных мельтешащих точек вдали и повернул голову вбок. Самый миролюбивый представитель их скромного чистокровного клана редко переходил на лексику с негативным окрасом.       – Вау. Теперь можешь развить тему, сумел заинтриговать.       – Ты всё и так знаешь. Например то, что ко мне сегодня приходил Койю. Он подавлен. Мы, безусловно, не вправе решать за Юу, что ему хотеть и делать, но сейчас — не время, и ты это прекрасно понимаешь, — скороговоркой выпалил Асаги, с каждым словом которого бровь Хайда поднималась всё выше, пока он в конце концов не прыснул от смеха.       – Не мне ты будешь рассказывать, что причина только во времени и прочей чепухе. Тебе не нравится сам факт, не так ли? Человек и чистокровный — обречённый союз. Но да, ты прав, решать не нам. Тебя волнует душевное равновесие Койю? Это мило, но не более.       – А тебя нет? Разве не ты говорил, что нам нужны оба источника: и Такашима, и Мацумото. Они должны быть с нами в назначенный день, а что теперь? Ты позволил Нао и Юу начать этот откат назад сейчас, что ставит под угрозу всю затею. Или ты и в самом деле уверен, что Койю поедет с нами в Токио без Широямы? Ты сам…       – И это самое забавное, — перебил Хидето, возвращая взор к поединку. — Юу-кун в таком восторге от возможности стать обычным, что, уверяю, пока даже не сопоставил факты в своей голове. Я посмотрел на их способности в аэропорту, и он — прекрасный боец, но уязвимый. Самый уязвимый из всех. Везти его туда даже вампиром было бы настоящим убийством, это стало понятно ещё в их маленьком зомби-тренинге. Поэтому в, как ты выразился, назначенный день, ни Широяма, ни Манабу не должны быть там. Бесполезные смерти. Остаётся надеяться, что эта маленькая затея с очеловечиванием поможет принять упрямцу верное решение и не рисковать зазря, а там, кто знает, может это и Манабу поможет морально остаться за бортом, — Хайд говорил ровно и уверено, смотря прямо на ловко уворачивающегося от выпадов напарника подопечного. Говорил талантливо, а сам слабо верил в собственные слова. — Они ладят, они подходят друг другу, как братья какие-то, кто знает…       – Обвинял меня в чрезмерном фантазировании, а сам строишь нереальное в своей голове. Эти ребята из тех, кто побежит на Сакурая в первых рядах. Если, конечно, ты не посадишь их под замок, что тоже маловероятно. Твой мальчик-приёмыш и вовсе движем самым «топливным» чувством — местью. Он не останется ждать. А вопрос с Койю всё равно остаётся открытым. Он и без Юу вряд ли пошёл бы, а с таким ослабленным во всех смыслах Юу — тем более.       – А ты на что? — интонация Хидето была настолько хитрой и подначивающей, что на этот раз не сдержался Асаги — рассмеялся и боднул того в плечо кулаком, уточнил:       – То есть моя задача обработать Койю на подвиги? «От тебя зависят сотни жизней и будущее», и бла-бла-бла, верно? Пока ты будешь придумывать, как оставить непоседливую мстительную задницу своего названного сыночка и его взрослой копии в сохранности. Я всё верно уловил?       – Бинго!       – Ты растерян, мон ами, вот что точно «бинго», — вердикт был озвучен и дополнен нечитаемым па ладонью Асаги в воздухе, после чего атмосфера сменилась на привычную дружелюбную.       – Они верят, что у меня есть какой-то гениальный план, но на самом деле… Это не план, это дерьмо, и да, да, я растерян.       – Ну, ты и сам знаешь, что чаще всего людям не нужен сам план. Им нужен лидер, который укажет направление. Тот, кто излучает уверенность. А ты это умеешь. Тяжёлая ноша, но для тебя ведь это не ново, — с мягкой улыбкой возразил Асаги.       – Сейчас, кажется, тяжелее, чем когда-либо. Даже хуже, чем во времена Утечки. Мне страшно, банально страшно. Иногда кажется, что я скорее сольюсь и сбегу на вершину Фудзи, чем выдержу эту ответственность.       – Ты — выдержишь. Уж поверь своему — как ты там сказал Койю? — «оракулу». Ты лучше, чем о себе думаешь, Хидето, — мягко подбодрил он друга, хотел было похлопать по плечу, но так и замер в оцепенении. Этот жест навевал не самые приятные воспоминания о том, кого Асаги предпочёл бы не вспоминать ни сейчас, ни когда-либо ещё, но за утро его призрак посетил вампира уже дважды. Плохой знак, почти как звонок по секретной линии, вызывающий Асаги. Этот некто из прошлого не просто, как Хайд, ненавидел обособленную локацию для чистокровных, он отринул её ещё в стадии зачатка идеи, предпочтя свою своеобразную свободу.       – Знаешь… может, мне просто не хватает мотивации? Мою скромную персону практически всё устраивает, это правда. Я мыслю узко.       – Это тоже неплохо. От этих сраных широких мыслей одни проблемы. Но время ещё есть, что-нибудь придумаем. Твоя задача поддержать Койю — это всё на данный момент. В конце концов, если Широяма и впрямь упрям настолько, что попрёт вперёд при любых условиях, он хотя бы успеет хоть немного пожить как человек. Кто знает, чем всё закончится.       – Жуть какая, не произноси это вслух, умоляю! — в шутливом ужасе запричитал Асаги, размахивая руками, будто отгоняя пессимистичные слова прочь. — Ладно, будем решать проблемы последовательно, всё равно человеколюбивые подвиги Нао уже не остановить. А, кстати, по поводу проверки. Все остальные тебя удовлетворили?       – Более чем. Йошиатсу и Томонори — первоклассные бойцы, Сузуки тоже очень неплох, к тому же у него в бою включается психология старшего брата, это удобно, прикрытие для тех, кто не перекидывается. Про Мацумото и говорить нечего, он нужен нам любым, как и Такашима. А Ютака… — Хидето замялся и сбился.       – Своя функция? — подсказал второй чистокровный, старательно пряча улыбку за спадающими на щёки волосами.       – Типа того, — поспешность, с которой Хайд согласился, была такой нарочитой, что Асаги решил не развивать тему, несмотря на острое желание. Но тот внезапно и сам продолжил:       – К слову, об этом. То есть не совсем об этом. В общем, мне нужен букет. Никаких витиеватых композиций, что-то обычное и… понятное. Однозначное. Понимаешь?       – Ты серьёзно? Он тебя убьёт. Точно убьёт.       – Неважно. Просто сделай.       – И что написать на сопутствующей открытке? — не унимался развеселившийся Асаги, чуть ли не заглядывающий в лицо хмурого друга. — «Я оказал любезность всем местным леди, теперь мне скучно и захотелось разнообразить свой «рацион»?»       – Свали уже.       – Без проблем, — легко согласился гость и неторопливо зашагал в сторону дома. — Как раз через пару дней у меня дозреют шикарные розы нужного оттенка. Жаль, что адресат вряд ли оценит, и мои прекрасные девочки умрут в гневной агонии, но оно того, возможно, и стоит… — бубнил и бубнил он сам себе под нос.       Хидето его уже не слушал, он снова сосредоточился на тренировочном поединке черноволосых соперников. И мысли о неожиданном порыве с презентом его не занимали, словно он и вовсе забыл о озвученной только что просьбе, как забыл и о поцелуе в клубе. ***       Иногда Широяма мечтал о суфлёре. Да, как в театре, но умнее и современнее. Вот бы чёртов высокотехнологичный мир изобрёл мудрую программу-помощника для таких случаев, когда без подмоги извне не справиться. Только чтобы это был, конечно, не просто банальный набор дежурных фраз, всё по уму: анализ ситуации и объекта проблем, психологически чёткий подбор наиболее подходящих реплик в конкретный запарный момент. Но нет же, калечить людей этот псевдопрогресс научился, а реально помогать — чёрта с два.       Сейчас такая поддержка была бы как никогда кстати, так как у Юу никак не получилось спроектировать в голове своё возвращение домой, что говорить и как вести себя с Койю он не имел ни малейшего понятия. Испытывал ли новоиспечённый подопытный чувство вины? Нет, то был скорее дискомфорт от внеочередных стычек и лёгкое раздражение. Широяма не жалел ни секунды о сделанном, тем более пока что само деяние никак себя не проявляло. Разве что невыносимо хотелось пить, эта жажда начала его мучить с самого начала тренировки, к слову, блестящей тренировки.       Они с Манабу добросовестно отработали не только за сегодняшний, но и за вчерашний день, и вампир почти гордился парой царапин, оставленных ему преуспевающим учеником. Будь его воля, он был бы не прочь отмахать ещё один раунд с реактивной мышью, но сучная жизнь неслась вперёд неумолимо, грозясь столкнуть его с куда более опасным противником, и этот поединок сулил раны куда глубже и больнее. Большим трусом Юу был в какой-то другой вселенной, здесь же он отважно пёр вперёд, в самое жерло, но — без малейшего понимая, как выкручиваться. И, наконец…       – Ээ… привет, — начало вышло кретинским, Широяма не предполагал, что наткнётся на свою беду вот так вот — моментально и один на один.       Его мальчик был явно не в себе, или наоборот — очень в себе, с ним хрен разберёшь, не человек — аномалия. И это встречное «Это ты» Такашимы не звучало как отмашка или разочарование, ничего такого, не «ах, это ты, вот отстой», начинка приветствия подразумевала прямо противоположное. Юу был готов поклясться, что будь у Койю хвост, он завилял бы им, ещё улыбка эта — «обожаю тебя, так скучал». Не сказать, что он научился расшифровывать все оттенки улыбок Такашимы, но эта выглядела вполне искренней и безобидной, не настолько же тот талантлив в актёрском мастерстве. «То есть… Никакой грызни, сегодня у нас трубка мира. Окей.»       – Где все? — продолжил вампир так же, как начал: неловко. Однако интерес всё равно был к месту, судя по расползшейся по углам тишине, не считая едва слышного гула ноутбука с колен сидевшего на диване чистокровного.       – Ушли за провиантом, насколько я понял. Ну, за исключением То и Йо, где эти — загадка. Нори постоянно на них шипит, вот они и сбегают каждый раз с глаз долой в таинственном направлении, — тон спокойный, миролюбивый, ласковый… Широяма обалдевал от метаморфоз любовника, да так, что уже и помнить забыл про донимавшую чуть ранее жажду.       – Как себя чувствуешь? — Такашима, видимо, совсем решил его добить, потому в ответ брюнет лишь поднял большой палец и тем самым удовлетворил чужое любопытство. Хотя вопрос пришёлся в тему, Юу всё же двинулся к холодильнику и достал бутылку спасительной холодной воды, показавшийся ему самой вкусной в жизни. Когда бутылка была опустошена и выброшена, он не выдержал, озвучил назойливые мысли:       – С тобой как на вулкане, Ко.       – Мне нравится это сравнение только в том случае, если сидишь ты на нём задом, и вулкан — активен, — ехидно уточнил чистокровный и снова заулыбался, даже нос сморщил на мгновение, по-ребячески гримасничая и… «Он со мной флиртует? Э?».       – Не хочешь пойти в спальню? Если ты, конечно, в силах, — тем временем продолжил этот сгусток теплоты и коварства.       – В смысле…       – Да-да. Примирительный трах. Всё же, признаю, это блестящий способ замять взаимные непонятки. М? Или можем здесь, если хочешь, всё равно никого нет.       – Койю, ты уверен, что всё в порядке? — осторожно уточнил вконец обескураженный Широяма.       – Да, а что? Я всё обдумал. Не смирился, конечно же, но раз ты такой неудержимый мечтатель и человеческая зануда, то тут я бессилен, будем купаться в этой клоаке вместе. До самого конца. Ну? Так что?       – Ага… — на большее он не сподобился, стоял рядом с диваном и бессмысленно хлопал ресницами, рассматривая с высоты своего роста внезапно дипломатичного Такашиму. Земля вызывала, Койю искушал, а Юу про себя тихонько считывал ощущения тела, не фиксируя никаких причин отказываться от предложенного способа «помириться». Хотя они, похоже, и в ссоре-то уже не были.       Ну, куда без этого, как мирозданию не обломать замаячившее сладенькое? Три закупщика съестного ввалились как нельзя не вовремя, да так громогласно, будто вели с собой ещё как минимум с десяток человек. Настроение было приподнятым у всех, даже Таканори казался энергичным и позитивным, что пугало в той же степени, как и покладистый Такашима. Никак магнитные бури обрушились на головы землян, иначе как ещё объяснить странные благоприятные настроения у самых мрачных объектов их импровизированной семьи?       Мацумото рвал шаблон яростнее всех — был в силах стоять с Акирой на расстоянии тридцати сантиметров и не содрогаться от неприязни, никаких тебе тяжёлых взглядов и прыжков в другую часть комнаты, подальше от Сузуки. Последний раз Широяма замечал за ним такое только на вечеринке в клубе… Впрочем, что было после он особо не знал, может, эти перемены случились как раз после неё, и теперь обновлённая Аки-политика не должна была удивлять.       Проще говоря, магазинные путешественники принесли с собой нетипичный взрыв веселья и шумовую атаку одновременно, наперебой болтая и шутя о всякой ерунде в процессе разбора пакетов. Такашима тоже присоединился к друзьям, хотя и поглядывал украдкой в сторону Юу. И снова — лёгкая щекотка от одних только прицельных сигналов глазами, уникальный талант его чистокровного, вампир ловил и про себя складировал эти визуальные обещания продолжения предыдущей темы сразу же после того, как управятся здесь. Широяма не рыпался, терпеливо ждал, восседая на подлокотнике покинутого Койю дивана. Помогать в копошении в продуктах он и не думал, народу на небольшом пятачке пространства и без того скопилось предостаточно. А ещё было просто лениво даже шевелиться.       Он и сам не понял, в какой момент обрушилось ощущение полной расслабленности, когда руки, ноги, даже голова стали такими ватными, прилечь бы… Где-то на фоне Таканори эмоционально вещал что-то о здешних ломовых ценах и наглости торгашей. Так уютно, его чуть с хрипотцой голос комфортно обволакивал мутнеющее сознание, звонкий смех Уке и Аки ему аккомпанировали, Такашиму же он и вовсе перестал слышать в общем гаме. Было просто хорошо, хорошо до того, что аж страшно, Широяма даже не был уверен, что всё ещё сидит, словно изнутри его заполнили гелием и отправили в космос. Голоса не замолкали, это всё ещё был Мацумото, однако тон его сменился, утратил баюкающие нотки. «Зачем? Что случилось…» — мелькнуло в мыслях и схлопнулось, а мир — следом, его просто не стало, одна чернота.       Юу не осознал, когда все затихли, как и не идентифицировал смысла обеспокоенного замечания всё от того же Таки:       – История про предприимчивость местных воришек, конечно, грустная, но не до кровавых же слёз.       Всё, что было после, вампир уже видеть не мог: ни как все четверо кинулись к истекающему кровью, упавшему набок другу, ни как Акира вылетел из дома за помощью, ни всего остального. Его ловко похитила бессознательная тьма.