Пепел

      Юу резко сел на постели и прислушался. Доносившиеся где-то за пределами спальни звуки не были потусторонними, как те странные глюки прошлого вечера, скорее наоборот — они были настолько мирскими и реальными, что ему тут же захотелось намертво срастись с кроватью или прикинуться трупом. «Нет меня, я в домике, изыди, Сатана!» — безрадостно крутилось в голове, ведь источником шума мог быть лишь один человек, только она имела дубликат ключей от его квартиры, и именем дьявольского отродья было Оикава Мику.       – Утро добрым не бывает, да, Оикава-сан? — весело поприветствовал Широяма женщину-ураган, орудующую на его кухне с ужасающей резвостью. Она даже не обернулась, пискнула ответное приветствие и принялась переворачивать что-то на сковородке. Судя по ароматам, сегодня Юу ждал омлет с рисом.       Запах простой готовящейся еды напоминал Широяме о детстве. В его холостяцком логове такое можно было услышать нечасто, он ленился тратить время на кулинарию. Но Мику считала это само собой разумеющимся, накормить своего автора было для неё всё равно что заправить автомобиль, будничная обязанность. Все её подопечные были для этой энергичной дамочки избалованными, непослушными детьми, и Юу знал: если она появилась на пороге его дома, то это значит только одно — снова будет строить и пилить, пилить и строить. Она вообще-то была умной и по-своему весьма привлекательной женщиной. Такие, бывает, вызывают ассоциацию с породистыми лошадьми — холёные и аристократичные, в то же время от них веет природной силой. В Мику не было изнеженности, в ней был свой стержень, непробиваемая самоуверенность, воля, которая подавляла окружающих, стоило ей только бросить строгий взгляд через плечо над стёклами очков. Этой фурии было около сорока или даже за сорок, никто точно не знал, она не выглядела на свой возраст, смотрелась гораздо моложе и была похожа на стильных и умных дев, которым каждый мужчина в глубине души так и хочет сказать порой: «Распусти свой пучок, расстегни пиджак и скажи, что накажешь меня, Оикава-сенсей». Но потом эта минутная слабость проходит и ты видишь рядом с собой настоящую злобную суку, пусть и первосортную. Юу убеждался в этом сотни раз. Оикава была настоящим непробиваемым монстром, тяжёлой артиллерией редакции, она даже мёртвого могла вернуть с того света и заставить дописать главу.       – Ты долго спишь, — Мику наконец по-настоящему обратила на проснувшегося внимание, с интересом осмотрела с макушки до пят и кивнула на стул, безмолвно сигнализируя: «Присаживайся, что встал истуканом?»       – Поздно лёг.       – Надеюсь, на это есть причины? Необходимые нам причины, — мужчина старался не морщиться, но внутренне содрогался от каждого произносимого слова. До чего же неприятным, высоким и писклявым может быть женский голос, как звук, извлекаемый дрожащей рукой дилетанта-скрипача, пиликающего смычком по оголённым нервным нитям.       – Да всё отлично. Я не бездельничаю, — с нажимом уточнил он, — сюжет движется даже лучше, чем можно было ожидать. Вам незачем, — снова с нажимом, — реально незачем вламываться в мой дом, оккупировать мою кухню, готовить мне завтрак, а, кстати, он там скоро?       Вскоре перед ним на стол опустились чашка кофе и тарелка с аппетитным зажаренным конвертиком, на котором стерва не поленилась вывести кетчупом «дедлайн». Широяма поспешил размазать «любовное послание» и принялся поглощать омлет с удивительной скоростью, до него вдруг дошло, как же он на самом деле был голоден, и что толком не ел последние два дня. Оикава сидела рядом, потягивала свой кофе маленькими глоточками, заедая конфетами из распечатанной ею же коробочки, одной из тех самых, переданных накануне Таканори. Комментировать Юу не стал, но всё же такое хозяйское поведение этой женщины его подбешивало, будто они были чёртовыми супругами, а не просто коллегами.       – И всё же, Оикава-сан, какими судьбами? Срок пока не вышел, а вы меня тут вдруг прикармливаете, как заключённого перед казнью, — лукаво протянул Широяма, когда разделался с едой, расслабленно откинулся на спинку стула и было потянулся за сигаретами. Наманикюренные пальчики оказались шустрее: Мику подцепила пачку быстрее и отодвинула подальше.       – Не при мне, — строго выдало это чудовище в юбке, приложив автора осуждающим взглядом. — А что до моего визита, то… хм. Профессиональное чутьё?       – Оно вас подвело, ещё не готово.       – Но почти?       – Почти, но…       – Вот и славно, — на столешницу опустилась миниатюрная флешка в виде чёрного кота. — Давай всё, что имеешь на данный момент. Остатки отправишь по почте.       Юу фыркнул, передразнил её «вот и славно», кривляясь и возводя взгляд потолку, а потом сгруппировался, выждал момент и одним рывком подхватил пачку с другого конца стола.       – Раз уж вы тут чувствуете себя как дома, то пожалуйста, где ноутбук знаете, там найдёте файл. Видите как я доверяю своему редактору? Просто душка. А мне чертовски необходима доза никотина, прямо сейчас, иначе не будет больше у вас такой душки.       Покидая кухню, Широяма ожидал получить нож между лопаток. Атаки не последовало, более того, она вообще промолчала, его спины достиг только недовольный вздох. Мужчина услышал, как Оикава поднялась, сбросила посуду в раковину и проследовала в гостиную, которая по совместительству была рабочим кабинетом.       – Безумная баба, и кому такая достанется? — бубнил он себе под нос, прикрывая дверь в ванную. Хихикнул, когда до него донеслось далёкое писклявое «Я всё слышу, Широяма!».       Дым, смешанный с паром от включенного душа, окутывал маленькое помещение ванной, ухудшая видимость. Навязчивый влажный запах накуренности теперь не сойдёт минимум сутки, но Юу было всё равно, в своей квартире он осквернял табачными ароматами абсолютно всё и его это совершенно не смущало, скорее нравилось. Пока кайфовал от первой сигареты, Широяма успел отлить, расчесаться, решить сегодня не бриться, хотя тактильно щетина уже ощущалась, а ещё он таки подумал наконец-то привести кошмар на башке в порядок. Раз уж недоработанный кусок романа забирают сейчас, у него появляется день-другой передышки, его стоит потратить с пользой для себя.       Смыв бычок в унитазе, Юу шагнул наружу, тут же сталкиваясь со своим инквизитором в тесном коридорчике. Она забавно сморщила нос, для наглядности помахала перед ним ладошкой, но словно тут же забыла о своём дискомфорте, сощурила глаза и вкрадчиво поинтересовалась:       – Он опять был здесь?       – Кто? — тактика «прикинься дураком» никогда не работала, но почему бы и не повыводить её из себя?       – Ты понял!       – А, — Широяма забавно округлил глаза, — ну да, точно, «он». Был. И что?       – Играешь с огнём, Широяма.       – В контракте не было запрета на половое сношение, извиняйте.       – А стоило бы внести этот пункт. Чем больше осторожности, тем лучше, — закончила она, яростно мотнув подбородком, и к огромному ликованию хозяина зашагала в сторону выхода. На прощание Юу до боли трогательно помахал ей рукой и звучно захлопнул дверь.       Неплохо было бы немного прибраться и помыть посуду, но он сразу же пошёл чуть запоздало умываться и собираться в салон, чтобы не дай бог желание покидать своё любимое убежище не пропало после домашних хлопот. Уже уходя, он отчаянно искал свою почти полную пачку, был уверен, что оставил её в ванной на полке, но ни там, ни где бы то ни было ещё так и не нашёл, плюнул и отправился без них, ничего, купит по дороге.       На улице, бодро шагая по подсохшему асфальту, вдруг вспомнил, почему Оикава так реагировала на «него». Их первая и единственная встреча с Сузуки была воистину прекрасна. Широяма тихо посмеивался в приподнятый ворот пальто, прокручивая в голове тот незабываемый день. ***       Хлопок. Шаги, остановка, снова шаги.       Почему-то они не дошли до спальни. Подобное случалось крайне редко. Виной была не страсть, виной была злость. Юу был неудачно не в духе в этот день, даже думал отменить встречу. Но она всё же состоялась, правда, единственным желанием Широямы было развернуть периодического гостя домой, предварительно дав ему по роже. Закончилось тем, что он теперь лежал на полу собственной гостиной обнажённым, с закинутыми на чужие плечи ногами и раскинутыми в стороны руками, равнодушно принимал жёсткие толчки и задумчиво наблюдал за тем, как лампочки на потолке безостановочно двигаются туда-сюда в ритм. Тело было занято концентрирующимся, щедро разливающимся по клеткам удовольствием от мужчины над ним и в нём, а сознание Юу витало в двух с лишним метрах, около лампочек, и гадало о том, померещились ли ему хлопок двери и шаги или нет.       Финальный шлепок, влага, отлипшее и скатившееся куда-то вбок тело. Широяма с удивительной для себя резвостью поднялся, хотя ноги подрагивали, спина болела, и тело всё ещё сводило приятными спазмами, быстро натянул валявшиеся неподалёку штаны и оставил заторможенного и ещё не отошедшего от оргазма Акиру одного.       – Широяма… — прошептали бледные губы. Теперь, на фоне разрумяневшегося лица, они здорово бросались в глаза.       – Оикава-сан, — резонно отозвался Юу, прислоняясь к косяку плечом. Видок у него, наверное, был что надо. Растрёпанный, потный, с одышкой. — Вы слегка не вовремя.       – Да… Приношу свои извинения, но я должна была… — она не договорила. Никто не договорил бы, окажись на её месте.       Сузуки. Долбанный Сузуки не шёл, он почти дефилировал, плыл сквозь проход к холодильнику. Голый Сузуки, взмокший Сузуки, без капли стыда — Сузуки. Широяма испугался, что бедную Мику хватит сердечный приступ, глаза с грецкий орех были полны ужаса и стыда, она стала такого нереально цвета, Юу и подумать не мог, что люди способны краснеть до такой степени, даже тонкая шея пошла багровыми пятнами. Ну, неудивительно, бесстыдная картина трахавшегося пять минут назад мужика с обмякшим, но поблёскивающим от смазки членом могла смутить многих, не говоря уже о столь чопорных и, казалось бы, правильных особах, какой была его редактор. Акире всё это было по барабану, он спокойно взял свою бутылку с водой, открыл и, мерзавец такой, не отходя от холодильника жадно осушил половину, после чего будто между делом обернулся к расколбашенной от непристойного зрелища женщине и почтительно склонил голову в подобии приветствия. Широяма готов был одновременно и разразиться громким хохотом, и вышвырнуть придурка в окно.       – О! Между прочим, — уже на выходе, бок о бок с хозяином квартиры и касаясь его оголённым бедром, Сузуки снова взглянул в сторону их внезапной гостьи. — Пиджак вам идёт, только он не так носится. Его не надо застёгивать, а ворот делается стоечкой, — он знал об этих шмотках больше, чем сам хотел бы. Ведь дизайнером костюма был не кто-то там, а Таканори, и того бесило, когда тупицы вроде неё носили не так, как задумывалось.       Она не плакала каким-то чудом. Была близка, но щёки оставались сухими и горячими. Набрала в лёгкие побольше воздуха, постаралась вернуть на лицо положенное деловое выражение, мотнула головой, словно стараясь вытрясти из неё воспоминание об отвратительности только что увиденного, хлопнула ладошкой по лежавшему на столе большому конверту и резко встала.       – Прочтите. Вариант после редактуры, если что-то не устроит — сообщите, — сбежать отсюда хотелось как можно быстрее. В проходе из кухни в коридор женщина постаралась сжаться по максимуму, чтобы не дай боже не задеть всё ещё стоящего в нём Широяму. Всё это было… отвратительным. До тошноты. Она едва сдерживалась.       – Послушайте… Ну, это же не я пришёл в неподходящий момент. А что до этого парня, то он несколько бесцеремонный, да, но…       – Никаких «но»! — взвизгнула Мику. Замолкла, отдышалась, пока натягивала туфли-лодочки, и продолжила: — Это уже слишком, Широяма. Это не шутки, ты — публичная личность, нам не нужны скандалы.       – Эй. На минуточку, вы меня, блять, какими-то там инопланетянами для пиара похищали несколько месяцев назад. Вот где реальный клинический бред! А это всего лишь секс, не поверите, я до сих пор мужчина, которому иногда хочется вставить. Ну, или чтоб ему, ммм, боже, вы поняли.       – В этом и проблема!       – Вау, и с каких пор геи страшнее инопланетян?       – Просто будь осмотрителен, Юу. А у этого парня явно не все дома, — с чётко читаемой грустью в голосе пролепетала женщина, последний раз сокрушенно покачала головой и скрылась за дверью, тихонечко прикрыв её за собой.       Широяма, минуту назад начавший заводиться в ответ, тупо уставился перед собой. Что это сейчас было? И она назвала его по имени? ***       Картонная коробочка тянула карман, жгла его изнутри дьявольским огнём. Драгоценный трофей, первый реальный успех. А ведь он знал, что можно и нужно делать, и что — не рекомендуется во избежание нарушения гармонии, знал не только осознанно, но и подсознательно. Неконтролируемая тяга подчиняться будто врастала под кожу с каждым днём. Тут жизнь текла иначе, сомнения были недопустимы и почти невозможны, место изменяло на тонком и глубинном, эмоциональном уровне. И всё — во благо. Всё — ради их же счастья и счастья всех окружающих. Поэтому он и сам не до конца осознавал мотив своего поступка. Банально «захотелось», ничего больше. Забирать «грязные» вещи равнялось бы преступлению, существуй они здесь. Система не подразумевала минус, негатива тут было не предусмотрено, слишком очевидное противоречие идее, то, на чём не построить счастливого будущего. Только чистое сознание, чистый свет без капли грязи. Но вот она, эта капля, оформилась в живой, реальный прямоугольник, который так сладко было чувствовать своим, просто ощущать, что он здесь. Конечно, никакого наказания не последует. Никто не узнает. Может быть, он вернёт пачку позже. Да, обязательно так и сделает. Но пока она могла побыть с ним, временно эти сигареты принадлежали ему. «Приятно», — пронеслось в мыслях с восторгом. «Приятно…» — пальцы мимолётно мазнули по гладкости ткани, под которой прятался его маленький секрет.       – Как успехи? — мягкий голос звучал медово, едва ли не стекал по коже подобно тягучей липкой сладости. Губы спрашивали, губы нежно касались хрящика, дразняще оттягивали мочку уха.       – Ещё не время, — «пока мало что получается» — подразумевалось под высказанным вслух.       – Всё получится. Скоро. Ты сам это говорил. Ты достучишься до него.       – Да.       – И скоро он будет здесь.       – Да.       – В конце концов, не мы выбираем их. Это судьба.       – Да… Было бы проще, если бы он меня знал. Но Юу не знает.       – Ты ему понравишься, — тянет вниз, бережно укладывая на подушку.       – Мне страшно.       – Не говори глупостей! Это невозможно. Ты не можешь бояться, Уруха.