Kрик в тишине

— И куда это мы? — Молчи,— сказал Ким. — Что за каприз малолетнего? — Молчи! — Чонин, я тебе не Ая, не смей со мной так разговаривать! — А как разговаривать со шлюхой, от которого разит альфой?! — Что? — От тебя разит Тэмином. — Ты сошел с ума. — Да, и в этом виноват ты. — Ты бредишь. За свою трусость не надо винить ни меня, ни Тэмина. Если даже что-то может быть между нами, это никак тебя не касается,— Кенсу и сам не понял, зачем стал лить масло в огонь. Мазохист. Ким молчал. Он сжал в руках руль, чуть не потеряв управление. Кенсу почувствовал это и предпочел замолчать: жить все же хотелось. Машина остановилась у дверей двухэтажного дома, Ким набрал пароль и въехал в гараж. Он вышел из машины, открывая дверь и потянув Кенсу за собой. Сильные руки не дали Кенсу возможности сопротивляться. Кенсу и глазом моргнуть не успел, как его притащили на второй этаж и толкнули в спальню. Ким резко развернул его и впечатал в дверь, одной рукой пригвоздив его руки к двери, а другой взяв Кенсу за подбородок и сжав пальцами. Кенсу не на шутку испугался. Его огромные глаза отражали весь страх, который заставлял его дрожать. Ким смотрел на него глазами хищника, который потерял рассудок при виде крови жертвы. Они оба тяжело дышали. Ким приблизил свое лицо к шее омеги, опираясь лбом в дверь. Он вдохнул запах омеги. В глазах потемнело от ярости. — От тебя воняет им,— прошипел он. — Возможно,— сказал Кенсу. Несмотря на свой страх, он все еще оставался собой и, как последний камикадзе, стал "залезать в пасть зверя". — Убью! Обоих! Я не дам ему возможности, хотя бы еще раз, прикоснуться к тебе! Где он целовал тебя? Где он трогал тебя? Я сдерну с тебя кожу. Никто не смеет касаться тебя! Ты мой! Ты моя игрушка! Он посмотрел в глаза Кенсу и сквозь зубы процедил. — Я чувствую его запах на твоих губах. До Кенсу, они принадлежат только мне, только я имею право на них! Красная лампочка начала гореть в голове Кенсу— он должен оттолкнуть Кима, он же не его персональная шлюха. Но запах Чонина заставлял его терять контроль над телом, а тень отчаяния в его глазах одела цепи. В голове была сплошная каша, и вдруг он почувствовал, как чересчур горячие губы Чонина начали терзать его собственные. Голова кружилась, все тело было окутано запахом альфы. Ким целовал его слишком страстно, слишком собственнически: грубо, влажно, горько, как и он сам. — Мой. Этот доминирующий голос заставлял Кенсу таять в руках Кима, как безвольная кукла, как марионетка в руках кукловода. И если бы не руки, что были везде, он свалился бы на пол. — Только и только мой... Убью ,— как в бреду рычал Ким, между вдохами. — Заруби себе на носу: если хоть один альфа прикоснется к тебе - я пристрелю его, а тебя буду держать в качестве заложника. Чувство собственного достоинства, что умыло руки и упало в реки подсознания, всплыло в голове Кенсу. — Отпусти! Ты не имеешь на меня никаких прав! Ты безумец! — Кенсу дернул руками, но не смог высвободиться. Чонин прижался к Кенсу, заставляя почувствовать жар собственного тела. Он больно сжал подбородок омеги, заставляя смотреть прямо в глаза. — Да! И это ты делаешь меня таким! Ты стал наркотиком для меня. Я одержим тобой: я хочу порвать тебя на куски, чтобы ты исчез из моих мыслей и оставил меня в покое. Одним своим появлением ты разрушил все. Но я не позволю тебе сделать из меня марионетку. Я не отпущу тебя пока не выпью всю "кровь". — Ким Чонин, остановись! — Нет! Ты сам решил вернуться и поиграть в альфу и омегу. Не время отступать. Ты ведь знаешь меня? Ты же у нас умный. Ты знаешь, что я не отпущу тебя. — Я не буду ждать твоего разрешения! — Будешь, еще как будешь,— прошептал Ким. Он коснулся языком мочки уха Кенсу и больно укусил ее. Он прекрасно знал слабые места Кенсу. Кенсу зашипел от боли. Но когда Ким стал всасывать и влажно целовать его шею, он потерял весь контроль. Ему хотелось взвыть от бури чувств. Презрение, удовольствие и неудержимое желание заставили его окончательно потерять себя. Кажется, не только Ким потерял рассудок, но и он позабыл обо всех своих принципах, позволяя Киму сделать из себя марионетку. — Я заставлю тебя стонать так, что ты потеряешь рассудок. Ты сам захочешь повторения, будешь зависим от меня. Ты сам будешь бегать от других альф. ''Придурок, я и так зависим от тебя",— подумал Кенсу, но вслух произнес: — Не слишком ли ты самоуверен? Если бы ты был настолько хорош в постели, то после двух раз я уже должен быть твоим. Чонина окутала новая волна ревности. — Так, значит, Тэмин удовлетворял твои потребности? — Возможно,— мечтательно улыбнулся Кенсу, прикусив нижнюю губу и при этом замечая голодный взгляд Кима на своих губах. — Убью. — Повторяешься. — Трахну,— зарычал Ким и, подняв Кенсу, швырнул на кровать. Он приблизился к омеге, как пантера, и, схватив того за ворот куртки, одним движением снял ее,— это ведь принадлежит ему? Он швырнул ненавистную вещь на пол и снова приблизился к омеге, который лежал на кровати и смотрел на Кима, еле сдерживая себя, чтобы самому не накинуться на альфу: безумные глаза Чонина так и манили к себе. Он готов был расстаться со всеми своими принципами за возможность отдаться ему. Пальцы Кима медленно освободили Кенсу от одежды, и он наклонился к нему, смотря прямо в глаза, словно гипнотизируя. Кенсу понял, что Ким и правда заставит его стать марионеткой своих желаний, ведь Чонин был намерен не просто взять его, а пытать сладкими муками. Альфа взял ногу омеги и стал подниматься поцелуями вверх, целуя и посасывая каждый миллиметр кожи, следя за выражением лица Кенсу. Он наслаждался тем, как омега кусал свои губы, цепляясь пальцами за простынь и сминая ткань. Казалось, что на ней образуются дырки от ногтей Кенсу. Ким добрался до бедра Кенсу и стал медленно массировать промежность омеги, заставляя того стонать во весь голос. Нежные стоны омеги заставили альфу вздрогнуть всем телом. Он даже на минуту остановился. Свое собственное возбуждение начало тянуть внизу живота, но он хотел, чтобы омега сам снял с него одежду. Чонин прекратил ласки и навис над омегой. Кенсу открыл глаза, вопросительно смотря на Кима. Тело само подалось вверх. Кенсу почувствовал ткань одежды любовника и понял причину паузы. Руки сами потянулись к пуговицам красной сорочки. Чонин довольно усмехнулся таким нетерпеливым действиям омеги, как будто говоря: я же говорил. Кенсу понял все - на секунду остановился, думая о мести, и горящие глаза Кима и рваное дыхание выдали своего хозяина. Кенсу понял, что это возможность отомстить альфе за медлительность. Он схватил того за плечи и повернул их так, что оказался сидячем на бедрах Чонина. Кенсу сам наклонился к нему, даже не смущаясь голодного взгляда парня на своем голом теле. Казалось, что Ким был готов проглотить его. Кенсу стал спускаться поцелуями от мочки уха до груди альфы, целуя шрам на плече: нежно, лаская языком каждый миллиметр кожи, в то время, как его шаловливые пальчики опустились на ширинку штанов. Чонин застонал в голос, когда Кенсу укусил его за сосок, а когда тот облизнул его, альфа зарычал и поменял их местами, придавив Кенсу к постели. Быть нежным больше не удастся. Избавив себя от одежды, он раздвинул ноги До и закинул на свои плечи, приставив свой возбужденный орган к входу омеги и, без какого-то предупреждения, резко вошел. Он почувствовал себя самой последней скотиной, когда почувствовал тесноту внутри омеги: у Кенсу не было секса в последнее время. Кенсу чуть не задохнулся от боли. Он почувствовал, как в уголках его глаз собрались слезинки, которые заставили Кима, сдерживать себя и не вдалбливать омегу в матрас. Он наклонился к омеге и стал успокаивающие целовать каждый миллиметр лица. — Прости,— прошептал Чонин, удивляя и себя, и Кенсу. Кенсу распахнул глаза и, увидев искреннее сожаление в глазах Кима, заставил себя расслабиться. Альфа вышел из него и трясущимися от сильного желания пальцами стал растягивать Кенсу, чем довел омегу до состояния шока. Такой заботы он не ожидал. Ким растягивал омегу, одновременно целуя. Кенсу расслабился и уже был готов сам насаживаться на член Кима, лишь бы избавиться от возбуждения. Он даже не понимал: они целуются или кусают друг друга. — Трахни меня уже,— как в бреду прошептал Кенсу, за что получил ухмылку Кима. — Я же говорил, что сам попросишь. Кенсу посмотрел на него злым взглядом и готов был оттолкнуть альфу, но не успел: Чонин опять вошел в него. Остановиться больше никто не смог. Ким входил в омегу медленно, глубоко, каждый раз попадая по простате, заставляя обоих стонать во весь голос. — Имя,— прошептал Ким. — Нет. — Имя,— опять прошептал Чонин. — Нет, ни за что. — Имя, Кенсу, назови меня по имени,— прошептал Ким, в ответ молчаливое "нет". Альфу опять охватила злость.— Имя! — Нет. И опять повторилось то, что и в предыдущий раз. Чонин стал вдалбливаться в него, заставляя терять связь с реальностью, между стонами повторяя слово " Мой", и кончить слишком быстро. Ким навалился на омегу, еле успев выйти из него. Оба тяжело дышали и, хотя разум вернулся к ним, не хотели думать о произошедшем. Слова альфы так и раздавались эхом в голове омеги. — Надо идти домой,— прошептал Кенсу, обращаясь к самому себе. — Нет, ты останешься: мы не закончили. — Эй, ты и правда потерял рассудок. — Повторяешься,— усмехнулся Ким. Он привстал с омеги. — Я же сказал, что намерен высосать все из тебя. Кенсу посмотрел на него - по его глазам понимая, что эта ночь так не закончится, и ему никто позволит сбежать. — Я заставлю тебя истратить все свои силы, чтобы у тебя так болел зад, что сам будешь шугаться альф. У Кенсу не хватило времени и сил, чтобы воспротивиться альфе. Чонин повернул До на живот и, не давая тому времени, вошел. Кенсу сжал зубами и пальцами ткань, чтобы не закричать от удовольствия. Кажется, Чонин и правда изучил его и знал все о его теле. Кенсу почувствовал, как тот стал кусать его спину, как прошелся языком по линии позвоночника, сгибаясь как кот. Ему казалось, что губы Чонина были везде. Он неосознанно стал двигать бедрами навстречу альфе. Шлепки начали наполнять комнату. Рычание и стоны заставляли обоих потеряться уже в который раз за день. Ким стал вдалбливаться в него с таким темпом, что не смог удержаться и навалился на омегу, придавив к кровати. Безумие, что началось так резко, заставило их быстрее приблизиться к разряде. Кенсу кончил первым, сжав альфу с такой силой, что тот зарычал - его можно было услышать с улицы. — Мой,— Ким впился зубами в плечо омеги, заставляя того закричать. Кенсу понял, что только что Чонин поставил метку. Омега попытался отдернуть плечо, но цепкие руки Кима не позволили ему сделать это. Кенсу дрожал всем телом под альфой: ему показалось, что он почувствовал от укуса даже больше удовольствия, чем от секса с ним. Су чувствовал, что внутри все взорвалось, словно две планеты из лавы врезались в друг друга, сжигая даже вакуум и образовывая новую звезду. Внутри Кима творилось то же, что и с омегой. Металлический вкус крови заставил его осознать то, что он натворил. Но ему было наплевать. Он облизнул ранку омеги и отпустил его, завалившись на кровать. — Теперь точно мой,— усмехнулся Чонин. Бред. У них не было ни сил, ни желания говорить. Кенсу повернулся спиной к нему и закрыл глаза, послав все на земле к черту. Усталость помогла ему не сойти с ума от безысходности и бессмысленности произошедшего. Альфа смотрел на обнаженное тело омеги, задерживая взгляд на своих следах: на алых засосах, что завтра поменяют цвет. Свет луны предавал бледной коже слегка голубоватый оттенок, это заставило его улыбнуться: омега был до невозможности прекрасен. Ему вспомнилась скульптура Огюста Родена "Даная". Хотя персонаж был женщиной, обнаженная кожа Кенсу была такой же нежной и гладкой, как у нее. Ким вдохнул: он реально теряет рассудок. Парень приблизился к омеге и накрыл его одеялом, как будто пытаясь отогнать от себя чувства, которые вызывала в нем столь прелестная скульптура. Он повернулся спиной к омеге и заснул, всеми силами игнорируя желание обнять омегу. Утро встретило его пустой постелю. Кенсу нигде не было. Ким усмехнулся: — Сбежал. ****** Кенсу тихонько открыл дверь квартиры и вошел внутрь. Он прошелся взглядом по гостиной, отмечая что никого там нет, но как же он ошибся, ведь обойдя диван он увидел спящих Бэкхена и Лухана. Он понял, что разговор о Чонине неизбежен. Он почувствовал себя эгоистом, ведь заставил друзей волноваться, они, наверное, перезвонили все морги и больницы. Он подошел к ним и потрогал плечо Лухана. — Лу. Лухан резко открыл глаза и попытался сконцентрировать взгляд, и, когда это ему удалось, он стал меняться в лице. Сперва он стал светиться, потому что Кенсу живой, здоровый стоит перед ним, потом стал злым как черт, потому что чертов До Кенсу жив и здоров, а заставил их всю ночь грызть ногти от волнения! — Паршивец! — он накинулся на него с объятиями. — Что, где?— проснулся Бэкхен, когда потерял опору под головой и ударился об диван.— Айщ~ — Бэк? — Что? — Смотри, кто пришел. Бэк посмотрел на них - его сонные глаза стали расширяться, а лицо стало покрываться красным. — Ах ты, паршивец! — Сговорились,— попытался пошутить Кенсу. — Дебил,— Бэк швырнул в него подушку.— Ты где был? Почему не отвечал на звонки? Бэк накинулся на Кенсу и, если бы не вовремя подоспевший Лухан, тот задушил бы его. — Отпусти! Этот мистер ясамвсерешу достал со своими секретами! Где шлялся всю ночь? Кенсу решил открыть все карты сразу: — Я был с Кимом, мы занимались сексом всю ночь, и он поставил метку. Гробовая тишина. — Это шутка?— выдавил из себя Лухан и нервно улыбнулся. — Нет, и это уже в третий раз. — Это он сошел с ума, или мы?— спросил Бэк. — Чонин. — Что Чонин? — Это он сошел с ума и меня заставил. — Я ничерта не понял,— сказал Лухан. — Рассказывай,— сказал Бэк. — Пожалуйста, не надо. Я реально не хочу говорить об этом. — Кенсу, ты держишь нас за идиотов? — Лу, я не хочу ни о чем говорить. — Кенсу, ты сейчас прямо просишь нас быть просто никчемными друзьями. Как ты думаешь, что мы чувствуем, когда наш друг теряется у нас на глазах и не позволяет ему помочь?— серьезно спросил Бэк.— Не думаешь, что это эгоистично и по отношению к себе и к нам? — Бэк, прости, я реально не могу говорить об этом. Я сам потерялся в этой игре. Я не смогу что-то предпринять, пока сам не найду решение... Бэк, прости, но я ... я .. всегда был таким: мне легче, когда никто ничего не знает... Извините меня, я хреновый друг, но... — Перестань, Кенсу-я, я не это хотел сказать... Мы ведь волнуемся за тебя. — Знаю, Бэк. Но ты же знаешь меня, если я буду чувствовать ваше волнение, буду чувствовать себя виноватым, и это помешает мне... — Почему с тобой всегда так сложно, До Кенсу?— прошептал Лухан, он обнял Кенсу с одной стороны, а Бэк обнял с другой.— Мы верим в тебя и поэтому будем молчать. Я знаю, что ты это делаешь для нас, чтобы у нас не было проблем с нашими альфами. Хотя в этом нету надобности: Бэкхен и Чанель уже во всю наслаждаются друг другом, Чанель ни за что на свете не отпустит нашего Диву, а у нас с Сехунум все настолько хорошо, что мне иногда кажется, что это сон. Они с Фо так хорошо поладили, что мне кажется, что это не он был в разлуке с Фо, а именно я. Я вижу, как эти заговорщики спланировали заставить меня переезжать к Сехуну. Например, сегодня Фо остался у него, сказав, что он будет ночевать с отцом. — Диверсант! — Кажется, наша маленькая семья распадается,— сказал Кенсу. — Эй, не говори так. Наоборот, она расширяется, мы с Бэком решили, что ты должен создать дом для трех семей. — Трех? — Да мою с Сехуном, Бэка и Чана. Бэк, не надо строить такое личико, понятно же, что ты выйдешь за него, ведь кроме него никто не сможет стерпеть тебя. И твою с Чонином. — С Чонином? Ну и фантазия~ — Вы просто два придурка. Скоро до этого дебила дойдет, что он не сможет жить без тебя. Он даже не догадывается о том, что, поставив на тебе метку, больше не сможет держаться от тебя на расстоянии. — Что?— округлил глаза Кенсу. — Если метку поставил только он, каждый раз при виде тебя он начнет задыхаться от гормонов. — Черт. — Бедная попка До Кенсу,— съязвил Бэк. — О собственной подумай. Я-то видел вазелин, что ты держишь у себя,— сказал Лу. — Зависть? Твой Сехунни не смеет и пальцем тронуть тебя. Тебе придется самому его изнасиловать. — Он у меня джентльмен. — И только у меня нету парня, или почти мужа, но почему-то только у меня есть секс,— усмехнулся Кенсу,— я как-то, почувствовал себя немножко шлюхой.— Лухан ударил его по губам.— Эй, больно! — Не смей так себя называть! Строгий взгляд Лухана заставил Кенсу осознать, что сам себя оскорбил. — Извини. — Проехали, мы заставим твоего красавчика потерять разум. Вы сегодня не идете на работу. Мы все отправляемся в торговый центр, тебя ждет преображение. Сегодня никаких альф. — И поэтому мы идем к Се на работу?— спросил Бэк. — Нет, мы просто увидимся с Фо и скажем Сехуну, чтобы позаботился о ребенке — сегодня у нас выходной. ****** Торговый центр. — Меня восхищает Сехун: он так быстро сблизился с Фо, что мне реально кажется, что это ты был блудным родителем,— сказал Бэк, когда они сидели в кафе торгового центра. — Когда в последний раз я оставил Фо с ним, они устроили настоящий бардак, потому что Чанель и Чонин тоже приехали к ним. Ты бы видел их! Они вчетвером чуть не разнесли дом, и знаешь, что самое важное, когда Сехун открыл дверь, и я прошел внутрь, увидел Фо, спящим на Киме, а Чанеля на полу. Даже не знаю где спал Се. Но джойстики от видеоигр говорили о том, чем именно они занимались. — Фо сдружился с Чонином?— спросил Бэк. — Да, у меня реально чуть глаза на лоб не полезли, когда я увидел ту же картину, что и у нас дома, только вместо Кенсу был Чонин. — Он только со мной становится чертом. — Эй, я этого не хотел сказать. Просто твой Чонин самый настоящий ветер: никогда не знаешь, куда он тебя занесет. Как и ты. — Я рад, что он сдружился с Фо. — Мне показалось, что ты хотел сказать другое,— сказал Лу. — Эй, перестаньте, мы же решили провести день без альф,— возмутился Бэк. — Ладно- ладно,— сказал Лу,— пошли в парикмахерскую. — Что? Нет! Я никуда не пойду,— сказал Кенсу. — Пойдешь как миленький,— сказал Бэк,— Лу, держи его. Двое омег притащили Кенсу к парикмахеру, они втроем изменили свой стиль. Кенсу слегка состриг свои черные волосы. Бэкхен перекрасился в блондина, но цвет был смешан с розовым. Лухан перекрасился в блондина. — Такое чувство, что я черная ворона между лебедями,— сказал Кенсу. — Тебе ничем не угодишь. Если бы я был альфой... Договорить Бэкхену не удалось, потому что Кенсу схватился за живот и осел на пол. — Эй, Кенсу,— Лухан и Бэкхен присели перед ним на карточки.— Что с тобой? — Болит! Мне не хватает воздуха, я горю. — Да у тебя жар! Бэк, помоги мне поднять его. — Идем в больницу? — Да, она через дорогу, но может вызвать скорую? — Нет, я сам дойду. — Кенсу! — Ничего, Бэк, потерплю, спазм прошел. Они помогли ему дойти до больницы - обследование длилось пол часа. Лухан и Бэкхен ходили туда сюда в коридоре, нервно грызя ногти, ведь каждая боль Кенсу могла быть последствием его травмы прошлого. Но, когда Кенсу вышел к ним на своих двоих, они вздохнули с облегчением. Вдруг они почувствовали запах гвоздик и, кажется, поняли все. На лице троих расцвела улыбка. Бэки и Лу кинулись к Кенсу, обнимая его. — Су-я, это то, о чем я догадываюсь?— спросил Бэк. — Да, но не полностью. Запах вернулся, но вот детей у меня не будет. — Что за фигня? — Пока не будет: организм должен еще вылечить себя сам. А на появление запаха повлияла метка Чонина. — Нихрена не понял и не буду спрашивать, но я готов расцеловать этого дебила,— сказал Бэк.