Kрик в тишине

—Уверен?— спросил Лухан. —Да. Мне нужно побыть одному. Это единственный эффективный метод для меня. — Какой же ты упрямый, Кенсу-я... — Лу, мы уже говорили об этом. Мне нужно окончательно все вычеркнуть из себя, а для этого мне нужно мое одиночество. — Я думаю, что ты не прав, но все равно уважаю твое решение. Ты лучше нас знаешь себя. Я просто надеюсь, что после этого тебе удастся начать новую жизнь и, наконец, научиться открываться людям. — И я надеюсь. Возможно, после всего я перестану быть идеалистом,— улыбнулся Кенсу. — Ты же знаешь, что не перестанешь,— улыбнулся Лу. Кенсу опустил взгляд, горькая улыбка играла на его губах. Лухан смотрел на него, и сердце колотилось от такого До, он положил руку на плечо друга и сжал его. Он боролся с желанием обнять парня, но он знал, что нельзя. — Ну да,— почесал затылок Кенсу и поднял взгляд,— думаю, я останусь таким, но это не повод мешать ему. Я вижу, что он и сам мучается, но не находит в себе силы признать это. Он всеми силами пытается держать себя подальше от меня. Знаешь, когда я четко знал, что он просто хочет сломать меня, мне было легче бороться с ним. Но не сейчас. Когда я вижу, что он съедает себя изнутри, мне больше не хочется мучить его. Я буду чувствовать к себе отвращение, если для кого-то будет страданием испытывать ко мне чувства. Мне надоела эта ответственность. Я сам себе надоел. Это все не по мне. Я не тот человек, который может насильно вмешиваться в чью-то жизнь. Се ля Ви. Не получился из меня боец за сердце рыцаря. Но это не конец вселенной. Я только надеюсь, что Тэмин успеет вовремя прийти, потому что мне жалко Аю: она слабая для Чонина. Лухан смотрел на него с нежной улыбкой, понимая все. — А что, если он и правда успеет? Что тогда, если Чонин будет свободен? — Мне не нужны подачки. Мне не нужно быть утешением. По холодному тону Кенсу было понятно, что он все решил. Он хочет вычеркнуть Чонина из своей жизни, мысленно отрезав все пути. — Хорошо, Кенсу. Мы будем ждать тебя и не предпримем ничего. — Спасибо,— сказал Кенсу, взяв маленький чемодан и подойдя к машине.— Лу, думаю, я сделаю это: в последний раз возьму на себя ответственность за них. Возьми это письмо. Если Тэмин не успеет, передай это Ае. Здесь правда о Тэмине. Доказательств нет, но, возможно, это что-то изменит. — Хорошо, мой благороднейший друг. Кенсу улыбнулся и сел в машину. — Проследи за ЧанБэками, чтобы не натворили дел,— сказал Кенсу на прощание. — Ок. Вернись новеньким. — Обязательно. Лухан еще несколько секунд смотрел вслед уже исчезнувшей из виду машины. Его губы изогнулись в снисходительный улыбке. — Это даже тебе не под силу, До Кенсу. Ты слишком честный для того, чтобы забыть его. ****** После вечера Танго, Чонину казалось, что он живет, как на автопилоте. Его дни стали одинаковыми: дом, работа, ссоры, бессонные ночи. Он срывался на всех: на Чанеля, на Сехуна, с которым, с недавних времен, предпочитал не разговаривать. Их последний разговор о Кенсу и о его бредовой свадьбе, кончился тем, что он развернул стол, чуть не разбив его, и ушел, напоследок сказав, что любовь - это не то, ради чего он бросит все, и не надо так переживать: Кенсу и без него справится. Что именно творилось в голове Чонина, знало только его подсознание, потому что сознание никак не хотело принимать реальность. День свадьбы был близок и далек одновременно. Для того, чтобы не передумать, дни тянулись как годы, а для того, чтобы потерять себя окончательно, дни казались моментом. И в один момент в голове наступила тишина, ему стало наплевать на все: на себя, на Аю, на ее вечно звонивших родителей, на исчезнувшего Тэмина. Он всей душой рвался к Ruffianе, но гордость не позволяла идти к ней. Он остался ни с чем. Он потерял то, что заставляло его чувствовать себя живым. Он опять стал холодным руководителем, тираном, как раньше описывал его Чанель. Кажется, Кай вернулся. Мысли о До Кенсу были под запретом его сознания. День свадьбы настал, но было такое чувство, что это не касалось его. Все уже находились в церкви. Невеста и жених находились в своих комнатах. Друзья уже спустились, и Чонин пошел за Аей, ведь она подозрительно опаздывала. Он подошел к ее двери, но, почуяв запах сладкого шоколада, остановился. Сердце пропустило удар: неужели... Он вошел внутрь и никого не увидел, но услышал голос, до боли знакомый голос, и всхлипы Аи. Он медленно подошел к открытой двери, через которую он увидел Аю и Тэмина, который сидел перед девушкой на корточках. Он назвал бы себя идиотом, но сейчас ему никак не хотелось вмешиваться, ведь имя, что он услышал заставило его оцепенеть. — И только Кенсу поверил мне,— сказал Тэмин.— Он был первым человеком, что подал мне руку, именно он заставил меня бороться за тебя доказательствами, а не тупыми попытками убедить тебя. Он выслушал меня, заставил поверить в то, что ты поймешь меня. — Мне надо поблагодарить его. Хотя не думаю, что он здесь. Тэ, что же делать? Ведь именно моя истерика была причиной ненависти Чонина к тебе, ведь это я не дала тебе возможности объясниться. Именно я виновата в том, что он стал таким агрессивным. Я была для него обузой. Он всегда заботился обо мне, даже не замечая, что мало-помалу моя защита становится для него смыслом жизни. Именно я лишила его вашей дружбы и заставила быстро повзрослеть. Ответственность, что он нес на себе, заставила его стать таким. — Перестань, Ая, он сам так решил. — Нет, Тэ, он потерял все, а самое главное танцы и тебя, человека, с которым он чувствовал себя ребенком. Я не дала тебе объясниться с ним. Он бы понял тебя, он бы поверил. Ему было больнее потерять доверие к тебе, чем потерять танцы. Он бы не изменился, если бы ты был рядом. — Мы оба виноваты перед ними. — Перед ними? — Да. Ая, Кенсу - истинный омега Чонина. Ая побледнела, ее красные глаза увеличились в разы, руки начали дрожать. Хорошо, что Чонин не видел этого, прислоняясь спиной к двери , он как и Ая, дрожал всем телом, ком стоял в горле. Его терзали противоречивые чувства. Он стоял, как будто кто -то пригвоздил его ноги к полу. — О, боже! Как же так.. значит Чонин ... он — Да, он отказался от него ради тебя. — Тэмин-а,— с Аи глаз опять начали листья слезы, — он ведь... он ведь... Что я наделала... Что мы все наделали... Кенсу ... он ведь... Как так? — Успокойся, дорогая. У них все слишком сложно. Они оба решили стать жертвами. Оба, хотя в отличии от Чонина, Кенсу не стал изменять себе. Если быть честными, он не достоин Кенсу. — Не говори так. Ты не имеешь права судить его. — Имею, Кенсу - мой друг. — Чонин тоже твой друг. — Думаешь? Он ведь был первым, кто "кинул в меня камень". — А как же я? Ты же меня простил. Тэ, он нуждается в тебе. Он никого не подпускает к себе. Возможно, Сехуну он рассказывает что-то, но никогда не прислушивается к его совету. — Знаю, но мы больше не друзья. — Тэ, ради меня, попробуй простить его. Все из-за меня, все. Ая сжала его руки. — Мне так стыдно смотреть на это. Пожалуйста помоги ему, он потерялся из-за своего обещания. Я... Я.. — Успокойся,— он привстал и обнял омегу.— Я и сам хочу сделать это, ведь я понимаю его. Я надеялся, что он одумается, но когда узнал об отъезде Кенсу, понял, что все будет кончено, если я не успею.— Тэ улыбнулся.— Знаешь, Кенсу настолько ненавидел ложь и думал, что мы с тобой должны быть вместе, что написал письмо тебе. Оно было у тебя на столе. Ему, кажется, плевать на себя и Чонина. Он решил вычеркнуть его из своей жизни, но не хотел, чтобы ты страдала. Ая шмыгнула носом. — Он человек или кто? — Человек, безумно честный человек. — Он...— Ая сделал большой вздох, чтобы не задохнуться от переизбытка чувств,— он ведь помогал мне с выбором платья. Он совсем не жалеет себя? —Он...— Тэмин улыбнулся и прижал Аю к себе,— он принимал тебя не как соперницу за сердце Чонина, он принимал тебя за Аю, за отдельную личность. Или он знал, что ты выйдешь замуж именно за меня, и сделал другу одолжение. Ая, выйди за меня. Ведь с Чонином, кажется, мы договорились. Да, Чонина? Чонин вздрогнул. Он не видел Тэмина, но чувствовал его улыбку. Улыбку, от которой ему самому стало легче на душе. Вот он старший друг, кто знал его от и до. Он вздохнул с облегчением, понимая что за три минуты, что он стоял и слушал такой родной голос, по нравоучениям которого он так соскучился, он смог отпустить все. На душе наступило спокойствие и надежда. Какое же облегчение,доверять, не нуждаясь в доказательствах. Он улыбнулся самому себе. Но все равно выходить не спешил. — Что?— удивилась Ая. — Подслушивать не хорошо, Чонин. Под испуганным взгляда Аи, Чонин вошел внутрь. Его лицо не выражало абсолютно ничего. — Чонин-а, ты ... Я — Не надо, Ая, я услышал все. — И?— дрожащим голосом спросила она. Молчание. Чонин посмотрел на Тэмина. — И то, что вас ждет священник. Обидишь ее - придушу. Тэмин усмехнулся. — Пронесло, а то я думал, что скажешь "Уведу". Чонин сглотнул, Тэмин знал как побольнее ударить. — Спасибо я тебе не скажу, Чонин. Сам понимаешь, что эту кашу сам заварил. По глазам вижу, что ты убиваешь себя разными способами. Не забывай, что я читаю тебя, как книгу, и поэтому не могу винить тебя в этом. У меня у самого есть огромная доля вины. Но сейчас не время для этого. Я исправил мою часть. Теперь время, чтобы и ты исправил свою,— он отпустил Аю и подошел к Киму, который опустил взгляд, и положив руку на его плечо, более мягким тоном сказал.— Друг, - от этого слово Чонина словно током ударило и он резко поднял взгляд. - отпусти этот груз. Держи, это его адрес. Хотя бы с собой будь честен. Отпусти все. Твой замок уже давно потоплен твоими чувствами. Не бойся, придурок. Не губи свое будущее своим беспомощным чувством вины, как это сделал я. Чонин смотрел на него молча, он взял листок с адресом. Парень чувствовал, как меняется все внутри. "Друг"... Кажется, он никогда не сможет назвать Тэмина по- другому. — Разглагольствовался тут,— Чонин улыбнулся.— Мы оба сыграли этот спектакль, заставляя своих омег страдать. Ты заставил свою быть слабой, я заставил своего быть сильнее всех нас. —Да~ Два дебила,— улыбнулся Тэ, камень упал с души.— Наконец, настало время повзрослеть. Этот театр слишком затянулся. Мы чуть не погубили их и себя заодно. — Да, но можем сделать одну вещь? Блестящие глаза Чонина говорили сами за себя. — То, что делали в детстве?— спросил Тэ. — Да. Секунда, и два кулака встретились с чужими подбородками. Ая ойкнула. — Вот это другое дело,— стерев струйку крови с уголка губ, сказал Чонин. — Да, это по-нашему. Они стояли и улыбались друг другу. Чонину показалось, что ему все по плечу. — Спасибо. — Как маленький,— закатил глаза Тэ. Он приблизился к Чонину и протянул руку,— друзья? — Спрашиваешь. Они пожали руки, как будто на миг вернувшись в детство. Ая накинулась на них с объятиями. — Снова вместе! — Эй, поторопитесь, вас священник ждет,— засмеялся Чонин, улыбаясь так ярко, как и много лет назад. — Да. Но, Ая, ты так и не дала мне ответ,— Тэмин опустился на одно колено.— Ты выйдешь за меня? — Дурак! Она схватила его за ворот и поцеловала. — А сам как думаешь? Я зря сегодня наряжалась?! — Оу, твое появление вернуло к нам настоящую Аю,— сказал Чонин.— Нам пора. — Да. — Готовы? — Да. — Но знаете, Чанель не воздержится от реплики — О да, твой брат что-то. — А ты откуда знаешь? — Кенсу познакомил меня со всеми. — И с Се? — Да и с Фо, мы устроили мини-турнир. Я на Ruffus-e, Кенсу на Ruffien-е. — Предатели, и что? — Он сделал меня. Чонин улыбнулся от уха до уха. — Съешь лимон. — Моя омега,— протянул Чонин. — По природе да, но ты должен доказать это. — Да,— с Тэмином он чувствовал, что может все. — Так иди, придурок. — Нет, именно я проведу Аю к алтарю. — Ты должен идти к Кенсу. — Поеду, возьму машину Чана и поеду. — Для этого идешь с нами? — Ага. — Лис. — Иди внутрь. Под вопросительные взгляды Тэмин пошел к алтарю. — Что за?— открыл рот Чанель, но Бэк быстро среагировал и закрыл его рот. — Цыц. Все были в замешательстве, мама Аи не понимала, что творится, и готова была подойти к Тэмину, когда муж остановил ее. Музыка заполнила церковь. Двери открылись, но лиц вошедших не было видно из за света. После двух- трех шагов, зрителям стало видно улыбающаяся Ая и серьезный Чонин. Под вопросительные и ошеломленные взгляды присутствующих они дошли до алтаря. Чонин мягкими движениями передал руки Аи Тэмину и улыбнулся счастливо, облегченно, свободно. Ведь именно так должно быть: никакой лжи. Он подошел к священнику, назвав имя жениха, и удалился к своим друзьям под улыбку отца. По этой улыбке он окончательно убедился в том, что сделал самый правильный шаг в своей жизни. Ну, может, и второй, по своей важности: самый важный еще впереди. — Ну наконец-то, — сказал Чанель. — Ты о чем? — Ты отстал от этой бедной девочки. Бэк вздохнул. — Ты даже всей истории не знаешь, но почему-то твои фразочки всегда уместны. — Я же говорил, что я гений? Чонин посмотрел на друзей улыбаясь. Наконец-то, он свободен. — Главное, чтобы ты не закричал, когда поймешь все,— сказал он. — Ты про то, что сейчас, сломя голову, понесешься к Кенсу? Четверо потеряли дар речи. — Я же говорил,— Чанель протянул ему ключи,— возьми, если обидишь его, прибью. — Ты Ванга? — Да нет - это ты слишком очевиден. — Чего ждешь?— сказал Се,— сгинь отсюда! —Да,— пришел в себя Чонин. Он развернулся, чтобы уйти, но его схватили за оба запястья. — Заставишь его снова страдать- кастрирую,— зашипел Бэкхен. — Если не убедишь его в своих чувствах, даже Фо тебя не спасет,— сказал Лухан. Чонин не на шутку испугался, но улыбнувшись, сказал: — Понял. Он и не заметил, как его быстрые шаги превратились в бег. Парень выбежал на парковку, не зная на какой именно машине приехал брат. Нажав на кнопку дистанционного управления, он заметил кабриолет GranCabrio MC Stradale. — Вот выпендрёжник,— сказал Чонин и, подбежав к машине запрыгнул внутрь, перекинув костюм на заднее сидение. Скорость - его друг и сообщник, придававший ему уверенности. Даже не взглянув на спидометр, он знал что едет со скоростью 180 км/час. Сумасшедший, не чувствующий порыв ветра. Он не знал ничего, ни того, как Кенсу воспримет его, ни того имеет ли он вообще право, чтобы появиться в его жизни. Он не намеревался спрашивать разрешения. Легко сказать. С каждым километром его страх, что Кенсу пошлет его, увеличивался, решимость стала исчезать. Он вспомнил все, что натворил. Перед глазами стоял взгляд Кенсу, когда они закончили танго, глаза что говорили: "Прощай". Через полчаса он доехал к указанному адресу. Кенсу не выбрал какой-то загородный дом для уединения, наоборот он выбрал квартиру в одной из самых высоких многоэтажек, что напоминала небоскреб. Его квартира находилась на самом последнем этаже. Чонин поднялся на верх. Даже стоя на площадке, он по запаху узнал квартиру Кенсу. Сердце начало колотиться. Он просто заставил себя подойти к двери. Рука дрожала, в голове творился хаос. Он позвонил в дверь, но никто не ответил. Он постучался, но в ответ - тишина. В голове начало звенеть: "Ошибка? Где он? Неправильный адрес?" Он прислонился лбом к двери и принюхался - ошибки нет, это его квартира. — Ну где же ты, До Кенсу?— прошептал Чонин. Он повернулся к двери спиной и сполз на пол. — А ведь я не уйду.— Он посмотрел на часы- 16:30,— я дождусь тебя. Буду ждать сколько понадобится. Тонкий запах гвоздик убаюкивал его, вернув уверенность и спокойствие в душе. Впервые за последние недели его клонило в сон. Глаза начали закрываться и через час он уснул в неудобной позе, положив голову на свое плечо. Когда он открыл глаза и посмотрел на часы, было уже 01:30. Он округлил глаза, еще раз посмотрев на часы. Неужели он и правда ошибся. Он вскочил на ноги и стал стучаться в дверь, как сумасшедший. — Открой, Кенсу! Открой эту чертову дверь! Открой! Его голос заставил соседа открыть дверь. — Что за шум, молодой человек?— спросил молодой альфа. Чонин повернулся на голос, сконцентрировав свой безумный взгляд на альфе. Он узнал в нем того самого альфу, с кем так кокетливо разговаривал Кенсу в кафе. Злость опять взяла верх над его языком. — А тебе что? Захлопнись и иди внутрь. — Молодой человек, что вы себя позволяете? Отойдите от двери и покиньте здание. — Да кто тебе дал право? Дедуля. — Нарываешься? — Сейчас сам нарвешься! — Отойдите от двери Кенсу. — Да кто ты такой, чтобы звать его по имени?!— Чонин закатал рукава, медленно подошел к альфе и взял его за ворот. Смешная картина получилась, ведь альфа был на голову выше.— Я видел тебя с ним. Кто ты такой? — А ты кто? — Я его альфа! — Тот самый, что поставил метку и оставил его? — Тебя это не касается. — Ошибаешься,— он взял Чонина за ворот,— касается. Он мой друг. — Да, ты... — Чонин?— послышался голос с сзади. Чонин вздрогнул всем телом и отпустил ворот альфы. В голове начало шуметь. — Ифань, отпусти его, пожалуйста. — Уверен? Кенсу, я могу выкинуть его. — Да ты,— пришел в себя Чонин и опять схватил Ифаня за ворот,— кем ты себя возомнил?! — Надоел,— Ифань замахнулся, и его кулак оказался на челюсти Чонина. — Ифань!— закричали два голоса. И если в голосе Кенсу были нотки страха, то в другом был упрек. — Вот так ты меня встречаешь? Ифань посмотрел на беременного Тао, который стоял около Кенсу, и его челюсть чуть не упала на пол. — Тао, малыш, ты здесь! Стоп, а почему ты здесь? — Придурок, это сюрприз. Ифань отпустил Чонина и подошел к омеге. — Ты сам прилетел из Китая и не сказал мне и слова?— холодный и сердитый тон заставил Чонина замереть. — Не строй из себя холодного короля,— закатил глаза Тао.— Обнимай давай, я же знаю, что ты понял все. Ифань широко улыбнулся и подхватил его на руки. — Может, поцеловать? — Спрашиваешь? — Неа.— Ифань посмотрел на Кенсу,— спасибо, что встретил его. Если понадобимся, мы за стеной. Он унес омегу внутрь, напоследок посмотрев на Чонина. — Прежде, чем назвать себя его альфой, будь хотя бы мужчиной. Чонин еле держал себя в руках, чтобы не ворваться внутрь и не затеять драку. Кенсу просто смотрел на него. Что он чувствовал? Неизвестно. Чонин перевел взгляд на Кенсу. Сердце стало бешено стучать, оно готово было выпрыгнуть из груди. Он не знал, что сказать, не зная, что думает Кенсу. Они просто стояли и смотрели друг на друга. Чонин осознал одно: если прежде, это был диалог, то сейчас это был монолог. Монолог Чонина. Глаза Кенсу молчали. Первое, что он смог сделать, это попросить прощения за этот спектакль, как провинившийся зверек. Кенсу так и ничего не сказал, просто подошел к двери. Чонин смотрел на него как потерянный щенок, что ждал разрешения хозяина. Кенсу открыл дверь и, не повернувшись к нему, сказал. — Войдешь? Поздно. Чонину показалось, что он умер и воскрес в этот миг. Надежда, что готова была умереть даже не родившись, снова стало оживать. Он молча поплелся за омегой. Его взору открылась нестандартный интерьер. https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/564x/d5/80/4a/d5804a51840e487ccdcd8f809ed48c8e.jpg В квартире так и веяло уютом. На миг Чонин закрыл глаза и вдохнул, наполняя легкие запахом Кенсу, таким родным, таким недосягаемым, таким простым и гениальным одновременно, таким молчаливым, но таким влиятельным, таким, каким был сам омега. Он посмотрел на Кенсу, что молча поднимался по лестнице на антресоль-спальню. Чонин прошел внутрь, ему определенно нужно было выпить воды, потому что в горле пересохло, когда он краем глаза увидел профиль обнаженного тела и бледной кожи переодевавшегося Кенсу. Бледная кожа, как будто светилась от лунного света. Он подошел к раковине, даже не включив свет, налил воды и, взяв стакан, подошел к большому окну. Он закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться на том, что он должен сказать Кенсу. Извиниться? Сказать, что, наконец, осознал свою ошибку? Что считает себя дебилом, полным лохом, предателем, скотиной? А зачем это Кенсу? Как будто тот сам не понимает, что альфа осознал свои ошибки. Ведь До Кенсу всегда был и будет на шаг впереди. Какой же он все-таки никчемный отброс. Сказать, что пришел, чтобы уверять Кенсу в том, что он с этого дня принадлежит только ему? Идиотизм, лицемерие, это то же самое, что и сказать ему, что раз уж с Аей ничего не получилось, он приперся к Кенсу, чтобы хоть как-то утешить свое самолюбие. Лицемер— он нашел определение для себя. Он и правда самый настоящий лицемер. Он никто по сравнению с Кенсу. Так почему он торчит здесь? Почему он подумал, что имеет право надеяться на что-то? Импульсивность? Наверное. Или все-таки завышенная самооценка и самовлюбленность? Горькая улыбка играла на его губах, он зарылся в свои волосы. Воздуха стало не хватать. Его саморазрушительный диалог с самим собой, мог бы продлиться всю ночь, если бы не запах гвоздик. Он всем телом почувствовал теплоту тела Кенсу, который стоял на расстоянии двух-трех метров. Как же ему не хватало этой теплоты. Легкие альфы наполнились родным запахом. Как же он соскучился по нему. Вихрь из контраста чувств и мыслей бушевал в голове, периодически врезаясь в стены черепа и создавая шум. Голова начала кружиться. Он отпил глоток, чтобы успокоиться, и повернулся. Первое, что он увидел, были глаза Кенсу, уставшие, бездонные, пленящие глаза Кенсу. Глаза, что он искал везде, глаза по которым он так соскучился, глаза, что смотрели на него молча. Кажется, у омеги не осталось слов для него. Даже его глаза не говорили ничего, а просто показывали насколько их обладатель устал. В них даже не было презрения, непонимания, обвинения. Не было ничего кроме океана боли и смирения. Вдруг Чонин почувствовал кол в сердце, все его мысли о себе исчезли. Его переполняла боль в глазах Кенсу. Каждая частица в нем наполнилась этой болью. Чонин сделал шаг к парню, не моргая. Чувство вины отошло на задний план, давая свое первенство чувству ответственности и желанию защитить омегу. Забрать всю боль. Руки дрожали от желания украсть Кенсу из цепких объятий одиночества. Вся квартира была пропитана одиночеством ее хозяина. Медленные шаги привели его к омеге. Глаза в глаза, не было разговора, был только монолог Чонина. Чонин говорил взглядом, а Кенсу молчал. Чонин рассказал обо всем, а в ответ тишина. Альфа молил о прошении, а в ответ тишина. Чонин кричал от безнадежности, а в ответ тишина. Только бездонные глаза Кенсу. Чонин стал умолять о возможности защитить, а в ответ мягкая улыбка и отрицательный жест головой. Чонин и вовсе растерялся. Он опустил голову и закрыл глаза. Ему еле удавалось стоять на ногах. Собственное тело стало для него невыносимо тяжелым. Он даже чувствовал тяжесть воздуха. Голова закружилась и стала тянуть его вниз, плечи опустились. Он потерял все. И себя, и Кенсу. Ему стало все равно, он готов был разрыдаться от безысходности. В один день он потерял свой "Замок", себя. Он потерял все! Вся его потерянная жизнь прошла перед его глазами. Приют. Потеря приюта. Клеймо отброса. Ярость. Невинный омега Кенсу. Потеря танцев. Потеря друга. Безумие. Осознание собственной никчемности. Бездна. Спасители- мистер Пак и Ая. Решение. Удача. Работа. Ложь. Ненависть. Недоверие. Самообман. Ложь. Ярость. Безрассудное решение. "Замок" на песке. До Кенсу. Правда. Неудавшийся побег от правды. До Кенсу! До Кенсу. До Кенсу... Любовь. Потеря. Побег. Пустота. Крик. Танго. Прощание. Опять та же бездна. До Кенсу. Невероятный, недосягаемый До Кенсу. Отброс, хреновый друг. Взрыв. Правда. Осознание собственной никчемности. Свобода от лжи. Тяжесть истины. Отброс. Дрожь в теле. Крик в тишине. Теплые руки.