Desultory

      Пунктуальность никогда не была моим коньком, но именно сегодня я пришла не просто вовремя, а даже слишком рано. Кабинет был уже открыт, поэтому я не раздумывая вошла туда. Преподавателя не было на месте, ровно как и всех остальных, кроме той, что пришла, видимо, незадолго до меня. На своем месте уже сидела Виктория, которая явно была чем-то обеспокоена и раздражена. Если бы у нее в руке не было телефона, который она к тому же сильно сжала, я бы подумала, что она не рада моему приходу. Но судя по тому, что она даже не подняла глаз, когда я вошла в кабинет, я решила, что она меня не заметила.       «Тем лучше», — подумала я и, сев за свою парту, стала вынимать из сумки и раскладывать на столе учебные принадлежности, не забыв достать и свою старушку-камеру.       — Блять, блять, блять, — внезапно свистящим шепотом произнесла Виктория, со злобой откинув телефон на дальний угол стола.       Тут ее взгляд сфокусировался на мне.       — Что-то случилось? — решила проявить я участие.       — Какое тебе до этого дело вообще? Достала камеру? Так иди сделай селфи, эгоцентричная сука! — крикнула разъяренная не на шутку Виктория. — Ты спрашиваешь не для того, чтобы посочувствовать, тебе надо лишь обратить на себя внимание и после дежурного вопроса о делах перевести разговор на себя любимую. Хочется внимания, Макс? Сделай снимок на свой старый уебищный полароид и повесь его на двери главного входа. Дерзай, ну же!       Я никак не ожидала такой бурной реакции на свой совсем невинный вопрос, а потому заметно растерялась. Первыми мыслями были: «я никогда ни о чем таком не думала», «неужели я выгляжу такой эгоисткой?» и «хорошо, что эту пламенную речь не слышал никто из одногруппников». Но нужно было что-то ответить, а мысли как назло расползались в разные стороны, как кусок истлевшей ткани, которую тянут за края в разные стороны.       — И это говорит мне самопровозглашенная королева Блэквелла, — неудачно съязвила я и поняла это сразу же, как только слова слетели с языка.       — Я не провозглашала себя королевой, мне присвоили этот титул в «Циклоне», — спокойно пояснила Чейз, чем невероятно меня удивила.       Я думала, она накинется на меня с целью расцарапать лицо своими короткими, накрашенными прозрачным лаком, ногтями, но нет. Похоже, она… откровенничает со мной?       — Но, тем не менее, все считают тебя таковой, — сказала я абсолютно неуместную и глупую фразу. Нечто вроде «дежурного» наступления в споре, который ты заведомо проиграл.       — Знаешь, что я поняла, еще учась в школе? Что все комплименты, сказанные в твой адрес, не более чем пустые слова, — усмехнулась она. — Глупая лесть.       — А…       — И все «титулы», присвоенные тебе, и ярлыки, повешенные на тебя, всего лишь словесная шелуха, — закончила свою мысль Виктория. — Все это никак тебя не характеризует. Ты — это ты. Только твои поступки и действия относительно чего-то или кого-то могут составить о тебе впечатление. Даже твои собственные слова ничего не значат.       С виду она казалась совершенно успокоившейся, но, несмотря на это, все еще пугала меня. Наверное, со стороны я выглядела как испугавшийся черепашонок, втянувший шею в панцирь ровно наполовину. В голове крутились множество вопросов, которые мне хотелось задать ей прямо сейчас. Выпалить их залпом, пока буквы в моей голове составляли целые предложения и не были рассыпаны словно крупа на кухне у неосторожной хозяйки, или в амбаре, или черт знает где еще. Пока Виктория не разозлилась еще больше или — что хуже — не ушла. Странно, но второго я боялась гораздо больше.       — Чего замолчала? — прорвался в мой наполненный самыми разнообразными (дурацкими) сравнениями разум ее голос.       — Я хочу задать тебе тысячу вопросов, но боюсь, что ты не станешь меня слушать, — честно ответила я.       Виктория засмеялась. Ее это забавляет?       — Задавай, не бойся. Я постараюсь ответить на все.       — Почему ты сейчас откровенничаешь со мной? Почему так внезапно накинулась на меня и так же быстро успокоилась? Я правда такая эгоистка, какой ты меня описала? И что, черт возьми, случилось, что послужило катализатором всего этого?       — Первое. Я не откровенничала с тобой, а лишь поделилась своими размышлениями. Второе. Случилось некоторое дерьмо, а ты появилась очень некстати. Быстро успокоилась, потому что поняла, что ты тут ни при чем. Нет, ты не такая. Мне кажется, все, что ты делаешь, ты делаешь искренне. Под некоторым дерьмом я подразумевала очередной загул Нейтана. Он написал мне, что не придет сегодня на занятия, потому что, цитирую: «ебал это все». Я тут же ему перезвонила, но телефон уже был выключен. Отправив ему кучу сообщений, я стала думать, что будет на этот раз: передоз или автомобильная авария. А может ни то ни другое, а попытка суицида в угашенном состоянии (такого еще не было, но в последнее время я этого очень боюсь). Или он просто поехал домой, а телефон выключил, чтобы его не беспокоили. Или простудился. Я не знаю. И поэтому переживаю за него.       — Я даже не знаю, что сказать. Это, наверное, так больно… Прости.       — За что ты просишь прощения? — удивилась Чейз. — Это я должна извиняться. Мне правда стыдно за свой срыв, Макс.       — Наверное, нужно было оставить тебя одну, не входить в кабинет. Все равно занятия начнутся только через… — тут я кинула взгляд на настенные часы, потому как наручных у меня никогда не было, — пятнадцать минут.       — Да брось! Куда бы ты пошла?       — Я могла бы посидеть во дворе.       — Ерунда. Ты мне не помешала. Я просто не выдержала, — было видно, что Виктория отчаянно хочет показаться милой.       Я понимающе кивнула. У меня не было проблемных друзей, за которых нужно было так переживать, но сколько раз я сама еле сдерживала свои эмоции, вознамерившиеся во что бы то ни стало выплеснуться наружу?