Сержант головного Улья

Мир стал черно-белым. Я как дальтоник перестал видеть все оттенки. Но как зверь чуял запах крови, видел алую реку огня и боли. Она текла ко мне тонкой струйкой из-под тела мертвого Грута. И больше ничего вокруг. Я убил тебя, любимый. Своей трусостью. Своими принципами. Честь цзы’дарийского офицера лежит в углу, застреленная из маузера. Что я наделал? Бескрайнее небо качалось в такт каждому удару сердца. Моего сердца, еще живого и бьющегося. Я дышал этим небом, заглядывая в черную бездну, из которой больше никогда не услышу голос Грута. Не смогу даже попрощаться. Положить на его лоб монетку в дар стражу мира мертвых, прочитать слова благодарности за то, что были вместе в мире живых. Обнять в последний раз. Тьер. Кхантор бэй. Ин дев ма тоссант. Почти вслух. Руки дрожали. Я вытирал кровь с разбитого носа, глотал её, давился и задыхался. Боль разворотила взрывом грудь. И где-то далеко трепыхалась маленькая, ничего не значащая теперь мысль. Она маячила впереди в красном преторианском кителе, сверкая единственным глазом и брезгливо смотря на меня. Я возвращался в реальность, цепляясь за неё, как за якорь. Впуская в себя звуки шагов и взволнованный взгляд Дариона. В порядке ли я? О, да, в полном. Хоть сейчас обмывай и на костер в парадной форме со всеми наградами. Я выбросил тело вверх, вставая на ноги. Тяжело, как из-под земли. - Уходим? – спросил Дарион преторианца. Красный хищник остался голоден. Своим пожертвовал, не моргнув глазом и все еще жаждал смерти. Свирепый, ненасытный. Такой начнет – не остановится. А в избе мы с Дарионом и двое гражданских. Четыре жертвы и лютый Зверь. Офицер не сводил взгляда со старого человека. Древнего, покрытого морщинами, холодного и спокойного посреди двух выстрелов и одной смерти. Старик не боялся васпу. Сам одной ногой по колено увяз в бездне и уже ничего не боялся. - Нет… не уходим, - сказал преторианец, оборачиваясь к Дариону, - у кого экзамен? Поднимай пистолет и стреляй. «Стреляй». Меня дернуло. «Стреляй». Еще раз. Я не убил женщину, а он спустил курок. Равнодушно перешагнул через своего. Добил контрольным в голову. Моего Грута. Своего сержанта. Васпа убил васпу. И собирался прикончить гражданских. Не рассказывайте мне про Устав и долг перед Королевой. Звериное право сильного. «Я - Власть! И делаю то, что хочу!» Ненавижу. Нилот бледнел, сжимая кулаки и выпрямляя спину. Задрал вверх подбородок и, совсем как отец генерал, холодно и твердо сказал: - Я не буду стрелять. Преторианец же наоборот ссутулился и наклонил голову, как хищник перед броском: - Не… будешь? Дарион вытянулся в струнку. Семейное упрямство Ларов. Не отступит. Офицер навел на него маузер и заговорил жестко, зло. - Васпой хотел стать. Сержанта терпел, пытки терпел. Королевой ужален. Ты такой же как я. Почти. Нет, не такой же. Я закипал, глядя на одноглазого. Считал шаги и думал. Успею ли выбить маузер из рук? Зацепит ли выстрелом нилота? Не успею. Не могу рисковать. Грута потерял, Дариона не могу. - Остался последний шаг, - ввинчивал в нилота слова преторианец, - Стреляй. И мы уйдем. Все уйдем. И у него побег сошелся клином на экзамене. Ярчайший момент слома. Сам пережил, и эхо слышит до сих пор. Кричит ли у него в голове женщина? Или плачет маленькая девочка? Что снилось ему в коконе? А не все ли мне равно? Ни я, ни Дарион не пробьем головой эту стену, не перейдем на ту сторону. - Нет, - все так же твердо ответил нилот. Я подобрался для прыжка. Следил за маузером в руке одноглазого, пытаясь угадать, когда решение стрелять из разума пойдет в мышцы. Не угадаю. Не успею. Доли секунды. Бросаться надо сейчас. Офицер дернул пистолет и плавно перевел прицел на меня. - А так? Я неприятно поежился от нехорошей догадки. По легенде я просто васпа. Я не мог быть чем-то настолько важным для другого васпы, чтобы шантажировать нилота моей смертью. Откуда преторианец знает про меня? Как вообще Дарион приплел к побегу безликого неофита под номером сто пятьдесят шесть? Неужели выдал нас? Предал? Сын генерала? - Мы можем просто уйти, господин офицер, - сбивчиво заговорил нилот. – Больше никакого Улья, экзаменов, убийств. Начнем с чистого листа. Был разговор между ними. И Договор был. И план тоже. И в этот план входило убийство Грута. Я не знал, шансов спасти сержанта у меня не было. Договор на крови и Дарион на это пошел. Глупец. Не оставит преторианец в живых никого, раз сам бежать собрался. Знает, что бывает с дезертирами, когда их ловят. Все концы обрубит. Брошусь сейчас – сколько выстрелов поймаю? Патронов не меньше десяти. Двух уже нет. Остальные восемь в меня не всадит, считать умеет. Три на гражданских и Дариона оставит обязательно. Тьер. - Улей не отпустит просто так, - ответил одноглазый. – Уходить надо, сжигая мосты. Прозвучал третий выстрел. Не в меня. Охнул и осел на землю старик. Мы с нилотом бросились на одноглазого одновременно. Тренированные тела среагировали раньше, чем сознание, но четвертый выстрел все-таки прозвучал, обрывая крик женщины. Доли секунды, невозможно успеть. Офицер тоже не зря носил свои погоны. Остановил меня тычком лезвия в горло, а Дариона стволом пистолета в живот. Мы замерли на середине движения, с трудом погасив инерцию и восстанавливая равновесие. - Тихо щенки, - процедил васпа, - на выход, оба. Три трупа, мы под конвоем. Хороший план, лейтенант Дарион Лар! Прекрасная работа, лейтенант Тезон Тур! Одноглазый вытолкнул нас из дома во двор под напряженные взгляды столпившихся неофитов. Четыре выстрела вместо запланированных двух, да, есть из-за чего взволноваться. Я увидел в толпе перепуганного Дина возле его сержанта. Не смог вырубить и сбежать. Я не знал радоваться этому или нет. Уж лучше так, чем как у меня. - Зорг, заканчивай с группой Грута сам, - заговорил преторианец. – Сто пятьдесят шестой провалил экзамен и убил тренера. Мне будто раскаленную кочергу в пищевод засунули. Ненависть вспыхнула и растеклась по венам, нагоняя перед глазами пелену безумия. Я убил? Бери посох и пойдем разберемся, как мужчины. Я затолкаю твою ложь тебе в глотку! - Я забираю неофита сто пятьдесят шесть на суд в преторию, – отчеканил офицер, - Слава Королеве! Эхом грянул строй васпов. Хорошо славили Королеву, четко, синхронно. - Неофит двести тридцать экзамен сдал, - продолжил преторианец, - беру адъютантом. Не будет, значит, побега. Вот и разгадка. Вот и суть Договора. Ужаленный Королевой нилот больше не цзы’дариец. Как я. А может и причина та же. Я сейчас готов был поверить во что угодно. Абсурдность и дикость ситуации не ложилась в сознание. Безумие. Одно сплошное, темное безумие. Вот только без Грута мне в Улье делать нечего. Да и в лагере цзы’дарийцев тоже. Боль не отпустит. Не пройдет, не забудется. Не будет ни другой женщины, ни другого сержанта. Я умер вместе с ним. И лежу сейчас на красном от крови половике в избе в сгоревшей деревне. Такой же холодный и безразличный. Прости, Грут. Не могу я без тебя. Совсем. Сержант и двое дежурных. Все с пистолетами. По десять патронов в каждом. Мне много не надо. Не убьют сразу – истеку кровью. Рвануться вперед, полететь, и пусть сбивают выстрелами. Дарион схватил за предплечье. Прикосновение как разряд тока. Удар дефибриллятором. Сердце вздрогнуло и забилось. Пациент жив. Я обернулся и увидел, как нилот ожесточенно мотает головой «нет». Вырвал руку, закипая ненавистью еще и к нему. Сбил с порыва. Зря сбил. Второй сержант сказал, что Дин тоже не сдал. Кто бы сомневался. Единственный из выпуска, не считая нас. Было в этом что-то от Воли Вселенной, в которую мы так истово верим. А может быть мы с Дарионом сбили мальчишку с правильных для него установок? Теперь он тоже дорого заплатит за то, что не похож на васпу. Я хотел спасти Грута, нилот Дина, а в итоге мы погубили обоих. К инструкциям можно относиться как угодно, но если там написано, что нельзя вмешиваться в дела гражданских во время разведывательных операций, значит это не просто так. Своевременно до меня доходят простые истины. Преторианец заявил, что берет Дина с собой на Совет, схватил его за шиворот и швырнул к нам. Подконвойных стало три. Даже смешно. Трое против одного, двое – обученные бойцы, а шли мы по лесу из деревни прочь к вертолету смиренно и покорно, как жертвенные животные. Словами не передать всю мою ярость. И страх за Дариона и Дина. Вдруг офицер остановился, опуская маузер. - Я чту Договор, - заявил преторианец, обращаясь к нилоту, - ты и брат на свободе. Как условились. Без вертолета не уйдем. За рычаги сядешь. Расслабляться рано. Брат значит. Это объясняет шантаж. Дарион изменил легенду. Проклятье, все-таки побег. И по плану от начала до конца. Я ненавидел обоих: и васпу и цзы’дарийца. Как они делили между собой, кто убьет Грута? Монетку подбрасывали? Сержант пытал нилота, изводил на тренировках до беспамятства. Сына генерала. Но я не мог сейчас ни понять его злости, ни принять её. Неправильный я васпа и неправильный цзы’дариец. А одноглазый преторианец даже дезертируя помнил про Устав. Схватил Дина за горло и приподнял мальчишку над землей. Неофит хрипел, пытаясь разжать стальные тиски пальцев. Бледный, измученный, с дорожками не высохших слез на щеках. Тяжело дался несданный экзамен. - Ты опозорил васпов, - выдохнул ему в лицо офицер. - Подвел тренера. Как был человеческим дерьмом, так и остался. Совет? Суд? Я твой суд! Приговариваю к смерти! Это стало последней каплей. Кто-то должен его остановить. Я сорвался в один длинный прыжок. И застыл, застрял, увяз в чьей-то на удивление крепкой хватке. Нилот? Одноглазого защищает? Продался с потрохами. Всех предал! Или… Тоже любит? Васпы как яд. Единственный после Шуи действующий на цзы’дарийцев. Невероятно. Уму непостижимо. Я обмяк и перестал вырываться, а Дарион громко крикнул: - Нет! Я без него не полечу! Преторианец раздраженно рыкнул, как будто отмахнулся от назойливого насекомого. - Не лезь, слизняк! Это дело васпов! И тут нилот явил себя во всей красе. Наплевав на старую и новую легенды, забыв уставное обращение, расправив плечи и, звеня высоким чистым голосом, сказал: - Убьешь его, убивай меня, в кресло пилота не сяду. А ты с приступом разобьешься вдребезги, и хваленая живучесть не спасет! Отчаянный шаг. Последний, самый веский довод. Один на один, как генерал на смертельном поединке. И Дарион победил. Офицер наклонил голову, все еще держа Дина над землей. Во взгляде по-прежнему смертельная угроза, но этот бой сдан. - Торгуешься? Забыл, с кем говоришь? Забыл, кто я? - Преторианец под ядом Королевы, - дерзко ответил нилот, отпуская меня из захвата, - и скоро излишек яда попросится наружу. Я без неофита никуда не полечу. - Иди… к вертолету, - процедил сквозь зубы офицер, швыряя Дина на землю. – Бегом! Задача решилась, ответ сошелся, побег состоялся. Вот только сержанта вынесли за скобки, как бесконечно-малую величину, которой можно пренебречь. Я был предателем и чувствовал себя преданным. До конца жизни преданным тебе, Грут.