Когда остаются лишь тени

Уставший Англия вернулся с конференции и сразу же лег спать, настолько он вымотался за день. Кто бы мог подумать, что Альфред может быть таким болваном? Втянуть целый мир в очередную изнуряющую войну. Не хотелось даже думать о том, что будет дальше. Керкленд был бы счастлив, если бы сегодняшний разговор оказался просто страшным сном. Но, увы. Ближе к ночи его разбудил настойчивый звон телефона. Артур раздраженно потянулся к трубке. – Сэр или мисс, я, конечно же, очень рад слышать вас в столь поздний час, но не изволите ли вы сообщить, какого черта вы звоните? На том конце линии послышался легкий шорох и зазвучал бархатный голос России: – Доброй ночи, Артур. Надо поговорить. Приезжай в Москву. Сейчас. От этих слов Англия пришел в полнейшее недоумение, постепенно переросшее в ярость: – Что?! Брагинский, ты еще более сумасшедший, чем мой брат. Никуда я не поеду! Разбирайтесь сами, хватит нас в свои игры втягивать. Артур бросил трубку и улегся обратно. Но телефон зазвонил снова. После нескольких секунд колебаний, недовольный англичанин все же ответил на звонок: – Ну, что еще?! –Тебе лучше приехать, Артур. Если тебе, конечно, дорог твой брат. Или твоя территория. Твоя жизнь… На этот раз слова Брагинского звучали зловеще и угрожающе. Выхода нет: придется ехать. – Черт бы тебя побрал! Собираюсь. Англия поспешно оделся и поехал в аэропорт. Там его уже ждал личный самолет, в котором Керкленд успел поспать несколько часов перед прилетом в Москву. Россия встречал его лично. – Добро пожаловать, Артур. Открытая и очаровательная улыбка русского никак не сочеталась с его глубокими, задумчивыми глазами, в которых, как могло показаться, сияло фиолетовое пламя. – И тебе того же. Не будешь ли ты так любезен сказать, что за неотложные дела и почему мы должны обсуждать их именно ночью? Иван решил не отвечать на эти вопросы в аэропорту. – Так надо. Поедем ко мне. Машина медленно подъезжала к дому России. Из-за поворота перед взором Англии предстал величественный и прекрасный особняк. Но, вглядевшись в его архитектуру, Кёркленд отметил про себя, что резиденция Брагинского была под стать его владельцу: такая же холодная и одинокая. Мужчины прошли через парадный вход и вошли в просторную гостиную, оставив пальто в прихожей. На стол уже был подан горячий чай в безупречно белых фарфоровых чашках. Англия удивленно поднял брови. – Ты тоже любишь чай? – Не меньше, чем ты. Попробуй, чай из настоящего самовара. Большая редкость сегодня. Артур отпил загадочный «Русский чай». – И правда, очень вкусно. – Рад, что тебе понравилось. Ну а теперь давай поговорим. – О чем? – О недавних событиях, конечно же. В частности, о твоем брате. Ты ведь наверняка знал, о чем пойдет речь. Артура передернуло. Он догадывался, зачем русский мог выдернуть его посреди ночи из Лондона, но обсуждать Альфреда – меньшее, что сейчас хотелось делать Англии. – Да ты не переживай, Артур. Все, сказанное здесь, останется между нами. А теперь послушай: я не хочу этой войны, правда. Она ни к чему не приведет. Мир сейчас и так находится в кризисе. Я, конечно, понимаю, что за счет войны начальник Альфреда хочет избавиться от долгов (кому есть дело до займов, когда над домом летают бомбардировщики), но если в Первую и, особенно, Вторую Мировую войну у него это вышло, то на этот раз не пройдет. Если кто-то и наживется за счет нашего горя, так это Китай – оставаясь в стороне и предоставляя странам кредиты. Мы залезем в еще большую долговую яму, Англия. Повлияй как-нибудь на своего безумного братца! Если не ты, то кто сможет его переубедить? Артур поморщился и представил, каких сил ему будет стоить остановить Америку. Но, как ни крути, русский был прав. – Хорошо, Иван. Я приложу все усилия к тому, чтобы образумить брата. Брагинский улыбнулся и похлопал англичанина по плечу, от чего тот чуть не поперхнулся чаем. – Эх, Артур, вот скажи мне, чего мы с тобой вечно злобу друг на друга таим? Ведь было время, когда мы дружили. А как торговали! Ух!* – Да, были времена… Англия задумался, вспоминая историю своих отношений с Россией. В конце концов, между ним и русским не всегда была вражда. За Австрийское наследство даже воевали на одной стороне, хотя до этого в Семилетней войне боролись друг с другом. «Мы и против Наполеона плечом к плечу сражались, и во время Греческой войны за независимость, и во время Ихэтуаньского восстания, да и мои люди не так уж плохо к нему относятся*…» Его размышления оборвало предложение Брагинского: – Может, по рюмочке? Артур не успел ответить, как к столу подали блюдо с разнообразными закусками, а русский довольно разлил кристально-прозрачную жидкость с резким запахом по маленьким граненым стаканчикам. Они выпили. Потом еще, и еще, и еще. Спустя двадцать минут Англия был не в состоянии самостоятельно передвигаться. Он и забыл о том, как пытался напасть на Россию в свое время и отобрать его земли и сферы влияния. Еще вчерашние враги уже сидели рядом, по-братски обнявшись, и сами не понимали, о чем разговаривали. Проснувшись на следующее утро, Керкленд долго пытался понять, куда же он попал. Его голова просто раскалывалась от похмелья, что мешало ему думать. Однако, увидев огромный российский флаг на стене, он понял, где находится. К своему величайшему сожалению. В комнату зашел Брагинский. – Уже проснулся? Думаю, тебе это пригодится. Сказал он, ставя на тумбочку рядом с постелью англичанина трехлитровую банку чего-то мутно-желто-зеленого. Наверно, это был какой-то русский коктейль: на дне плавал огурчик на манер вишенки, а верх банки был украшен зонтиком из укропа. Артур с недоумением покосился на сомнительного вида "коктейль", а затем перевел взор на гостеприимного хозяина: – Это… что такое? Иван удивился и сказал: – Как что? Рассол. А ты пей, пей. Помогает. Уж я-то знаю. Англичанин поморщился, но все-таки попробовал необычную жидкость. Как ни странно, ему вскоре стало лучше. Он даже вспомнил детали вчерашнего разговора. В это время Россия приказал подать завтрак. Артура поразила та забота, с которой его встретили в доме России. При том, что он никогда не был другом Ивана, если не сказать более категорично. Специально для него приготовили овсянку, омлет с беконом, чай и булочки с вкуснейшим апельсиновым джемом. На мгновение он почувствовал себя дома, пока не попробовал свой завтрак: он был гораздо вкуснее, чем приготовленный самим Англией. Такое радушие Брагинского его одновременно и радовало, и настораживало: мало ли, чего можно ожидать от этих русских. После завтрака англичанин решил, что пора ему отправляться домой. – Спасибо за теплый прием, Иван. Было приятно, даже несмотря на то, что ты притащил меня сюда посреди ночи. Брагинский слегка улыбнулся и поправил любимый шарф. – Тебя никто не тащил, ты сам притащился. Помни о нашем уговоре, Артур. Слова русского отозвались неприятной судорогой в теле Англии. – Помню. Попрощавшись с Брагинским, Англия отправился не в Лондон, как планировал, а напрямую в Вашингтон. Несмотря на такое, казалось бы, хорошее начало, его не оставляло плохое предчувствие. На посадке он слышал только отрывки из речи стюардессы: –…Мы приземляемся в Вашингтоне. Погода +9 градусов Цельсия, дождь. ______________________________________________________ *Московская компания имела монополию на торговлю между Россией и Англией до 1698 года. **Ихэтуаньское восстание – восстание против иностранного вмешательства в экономику, внутреннюю политику и религиозную жизнь Китая 1898 – 1901 гг. ***В 2004 году международная организация Gallup International (США) провела опрос об отношении населения различных стран Западной Европы к России. Наиболее благосклонно относятся Греция, Исландия и Великобритания.