Когда остаются лишь тени

Вернувшись домой, Артур больше всего на свете желал попасть в душ и смыть с себя всю грязь и боль в ласковых струях воды. Жаль только, что душу, в отличие от тела, не отмоешь в ванной. Он слушал, как потоки воды разбиваются о керамическую поверхность, и думал, что же он сделал не так. Альфред хоть и был глупым мальчишкой, но он оставался добрым человеком, всегда готовым прийти на помощь. Англичанин никак не мог понять, что с ним произошло, раз он так упорно идет к своей опасной, разрушающей мир цели? Мужчина вышел из ванной и прилег на кровать, прикрыв вмиг отяжелевшие веки. Но, как и позапрошлой ночью, его отдых был прерван звонком. Конечно же, Керкленд догадался, кто это мог быть. Усталой рукой он поднял трубку и уверенно произнес: – Добрый вечер, Иван. Слово «добрый» было сказано с такой интонацией, что было очевидно: попытка переубедить Америку не удалась. Впрочем, вряд ли для русского это оказалось неожиданностью. – Здравствуй, Артур. Мои люди уже доложили мне о твоем провале в Вашингтоне. Что думаешь делать дальше? Его голос звучал на удивление беззаботно и ласково, словно ничего не случилось или будто он предвидел все с самого начала. – Не знаю. Сейчас я бы предпочел отдохнуть. Тут голос Брагинского зазвучал серьезно: – Зато я знаю. По нашим расчетам первый удар Америки придется на Иран. Ты ведь, наверно, знаешь, что на руинах сожженной Сирии уже воцарилась «демократия»? Джонс прекрасно понимает, что я всегда вступлюсь за иранцев, и будет бить прямо туда, чтобы спровоцировать меня на активные действия. Единственное, что может его остановить или хотя бы задержать – это наличие у наших восточных друзей атомного оружия. Хочу поделиться с ними своими разработками. Ну и боеголовками, если что. Зрачки Артура расширились. Он не подозревал, что все может зайти настолько далеко… Долгое время ООН держало применение оружия массового поражения под запретом, но кому есть дело до правил, когда приходится выживать любой ценой в кровавом месиве очередной мировой войны? – Неужели…вы дойдете до такого? - голос англичанина был непривычно тих. – Не исключено. Англия с ужасом накрыл свою голову руками. «Что же мы наделали…» Он положил трубку на холодную поверхность стола и молча опустился в кресло, не слыша, что говорит ему Брагинский. Иван, поняв, что происходит с Артуром, спокойно ждал, когда мужчина придет в себя от шока. – Извини, мне надо было ненадолго отлучиться. – Ничего страшного. Так что, ты все еще намерен отдыхать? – Не знаю, чего ты ждешь от меня, русский, (да и знаешь ли ты, чего ждать от самого себя?), но я решил не предпринимать никаких военных действий. Я всегда был союзником брата, но в этой ситуации я просто не могу позволить себе воевать на его стороне. Потому, пока на меня не нападут, я не пойду в ответную атаку. – Я понял тебя. У нас в таких случаях говорят: «Моя хата с краю, ничего не знаю». Только… помяни мое слово, Артур, тебе еще придется отбиваться от своего брата. А мог бы просто нам помочь. Ну что ж, бог с тобой. – И тебе удачи. Нажав кнопку сброса, Керкленд прикрыл глаза рукой и просидел так до тех пор, пока не уснул, тут же, в кресле. [Прошло две недели. Иранские ученые не успели создать атомное оружие. Помощь из России была потеряна по дороге. Несмотря на все старания русских, американские войска вошли в Тегеран.] В Москве уже выпал первый снег. Ледяные узоры еще не успели раскрасить окна, но природа уже была накрыта пушистой белой вуалью. Такой же белоснежной, как и лист бумаги, с которого можно начать все заново. Иван задумчиво смотрел на музыкальную шкатулку с танцующей балериной, оставшуюся еще с императорских времен. Тонкая фигурка девушки в белой пачке кружилась под проникновенную музыку, торжественную, и в то же время печальную. Иногда Брагинскому казалось, что жизнь похожа на такую шкатулку: люди вынуждены танцевать под чужую музыку, когда кто-то повернет ключик или откроет дверцу… Сегодня он ждал Людвига, с которым хотел переговорить по поводу нового оружия. Нельзя было медлить: американские разработки уже воплощались в жизнь. Вот и послышались шаги. Иван мог узнать этот размеренный звук из тысячи других: ни у кого не было такой безупречной военной походки, как у Германии. Дверь открылась, и в просторный кабинет зашел высокий светловолосый немец. Мужчина посмотрел на Брагинского серьезными голубыми глазами. – Я прибыл. – Здравствуй, рад тебя видеть. Как добрался? У нас такие дороги зимой… – Спасибо, хорошо. Ну что, перейдем к делу? Германия был лучшим представителем своей страны, вобрав в себя качества, особенно свойственные этой нации: пунктуальность, краткость, немногословность и прямоту речи. Он не любил пустых разговоров, для него была важна только суть. Иван чуть заметно улыбнулся своим мыслям. – Хорошо. Посмотри, на эти чертежи. Их смогли раздобыть мои разведчики. Это чертежи Америки… Что думаешь по этому поводу? Мы могли бы создать нечто более мощное, чем их оружие? Людвиг задумчиво и скрупулезно рассмотрел каждый лист, что-то просчитывая, и вынес свой вердикт: –У русского оружия отличный потенциал. Даже сейчас оно не уступает американскому. Но проблема в том, что оно уступает по количеству. Мы можем улучшить и увеличить ракетный комплекс. Для этого мне понадобится всего несколько дней. Брагинский довольно улыбнулся. Он знал, на кого можно рассчитывать во всем, что касается инженерии и технологий. И он не ошибся. –Отлично, тогда приступим. Союзники удалились в научную лабораторию. Только работая сообща, можно было победить в этой войне. Тем временем, Англия никак не готовился к возможной битве. Он знал, что Германия и Франция не нападут на него, пока он не вступит на их территорию. Поддерживать Альфреда в этом безрассудстве он не собирался, хотя изначально и согласился стать его союзником. Единственная мера, которую предпринял Артур – это проведение ритуалов, распространяющих ауру мира. Этим утром он, как обычно, сидел за чашечкой чая и листал свежие газеты. Ничего утешительного в новостях не наблюдалось. Еще с того момента, как он проснулся, его не отпускало дурное предчувствие. Во всем ему виделись зловещие предзнаменования, но он пытался убедить себя, что все это из-за стресса и недосыпания. К одним из таких знаков он приписал круги, расходившиеся в его чашке с чаем. Словно какая-то дрожь выводила напиток из спокойного состояния. Однако вскоре Артур услышал крики и грохот. Он моментально вызвал к себе министра обороны, требуя отчет. Министр протянул Англии телеграмму. Уже просроченную. «Мне жаль, Артур. Ты мог выбрать правильную сторону, но ты этого не сделал. Пришло время платить по счетам. Альфред Франклин Джонс» Мужчина с негодованием и злостью посмотрел на министра. –Почему вы не доложили мне раньше?! –Вы стали очень нервным в последнее время, сэр. Мы решили не докладывать вам об этом. В конце концов, Америка может так пошутить, но ничего не сделать, вы же союзники и… Англия перебил чиновника: –Какие шутки?! Какие могут быть шутки, черт возьми?! Это война!! Быстро, эвакуируйте людей! –Есть, сэр! – изумление и страх читались в глазах министра обороны. Он уже понял, что совершил непоправимую ошибку... А события становились все более непредсказуемыми. Керкленду никогда бы не пришло в голову, что Альфред решится его атаковать. Сама мысль об этом казалась абсурдной. Но, увы. Артур подошел к окну и взглянул на панораму Лондона. Англичанин не собирался уезжать отсюда: ему нечего было терять. Жуткий, страшный свист разрезал воздух, и на глазах мужчины снаряд разрушил здание Парламента. Внутри Керкленда словно что-то оборвалось. Неожиданно грохот послышался и в его доме. В тот же миг он услышал треск и хруст проламывающегося над его головой потолка. Оглушенный взрывом, Англия потерял сознание. [Российская разведка считается одной из лучших в мире. Естественно, готовящееся нападение на Англию не было для них секретом.] –Артур?! Артур!! Ты жив?! Артур!!! Очнись! Франциск осторожно пробирался сквозь обвалившиеся части дома в поисках англичанина. Наконец обнаружив своего соседа, Бонфуа испытал шок и ужас. Англия лежал в луже крови, с неестественно вывернутыми ногами, а вместо его правой руки было рваное мясо чуть выше того места, где должен был быть локоть Керкленда. Остаток кости, выглядывающий из раны, был раздроблен. Тело было изрезано осколками, разлетевшимися во время взрыва; аристократично-белая кожа была покрыта кровоточащими багряными ранами. Франция уже не надеялся прощупать пульс англичанина, когда почувствовал под своей рукой еле уловимое биение сердца. Артур дышал, но жизнь его висела на волоске. «Артур… Прости меня. Знаю, есть за что. Если ты выживешь, а ты обязательно выживешь, я устрою для тебя ужин, несмотря на нашу постоянную конфронтацию. Только живи. С минуты на минуту сюда прибудут Россия и Германия, с ними новейшее медицинское оборудование. Тебе помогут. Держись, Англия…» Бонфуа стиснул ладонь на пульсе Керкленда в страхе его потерять.