Когда остаются лишь тени

Артур очнулся в доме Брагинского, в комнате, оборудованной под больничную палату. Ярко-белый цвет стен неприятно резал глаза, запах лекарств вызывал тошноту. Над головой англичанина высилась капельница: остатки лекарства лениво двигались по трубке прямо в вену раненого мужчины. Он не мог пошевелиться от боли во всех частях тела, за исключением ног: их он не чувствовал вообще, впрочем, как и левую руку. Он долго не мог поверить в то, что лишился ее, но реальность была жестокой: вместо локтя он видел лишь перебинтованный обрубок плеча и пустое место. Когда англичанин попытался встать, то обнаружил, что его ноги парализованы. Буквально через минуту к нему подошла светловолосая девушка с добрым лицом и мягкой улыбкой. Она принесла физраствор для капельницы и приветливо посмотрела на Керкленда. – Вижу, вы уже очнулись, сэр Артур. Как вы себя чувствуете? Этот вопрос был для Англии равнозначен тому, если бы его резали ножом по сердцу. Как себя может чувствовать молодой мужчина, который лишился руки и обеих ног? Однако воспитание не позволяло ему показать всего отчаяния и злости на судьбу, которые он испытывал. Он попытался выдавить из себя улыбку и ответил: – Спасибо, я в порядке. – Хорошо. Тогда сейчас я позову брата. Только когда сознание Артура окончательно пробудилось, он понял, что разговаривал с Украиной – старшей сестрой Брагинского. Иван осторожно вошел в комнату, его лицо выглядело обеспокоенным. Он сел в мягкое кресло, стоящее рядом с кроватью, и обратился к Англии: – Слава богу, ты очнулся. Мы уже не надеялись, что ты выживешь… А я ведь предупреждал тебя, Артур, - тут он с болью и досадой качнул головой. - Думаю, будет лучше, если ты поживешь у меня некоторое время. Если тебе что-то будет нужно, обращайся к Украине и Беларуси, они сейчас заботятся о раненых. Мы спасли кое-какие вещи, их ты сможешь найти в комнате, приготовленной к твоему выздоровлению. Германия сконструировал отличное инвалидное кресло для тебя, так что не переживай: передвигаться ты сможешь. Керкленд был в очередной раз удивлен заботой русского. После предательства Америки контраст в отношении врага к нему был еще более ярким. Он с благодарностью посмотрел на Ивана и ответил: – Спасибо. Но я не хотел бы оставаться здесь, вряд ли от меня будет много толка. Скорее в таком состоянии я буду обузой… Россия с пониманием посмотрел на Артура, взял его уцелевшую руку и положил себе на сердце. – Для нас, русских, характерна такая черта, как милосердие. Нашему сердцу все милы: и друзья, и враги. Поэтому я не оставлю тебя в таком состоянии одного. Оглянись, столько людей готовы заботиться о тебе. Даже Франция перестал насмешливо называть тебя чаефилом. Более того, он очень сильно волновался за тебя. Не отвергай нашу помощь, Артур. Она нужна тебе сейчас. Англичанин тяжело вздохнул. Ему хотелось выглядеть сильным, но сейчас, действительно, была не та ситуация, когда необходимо быть сдержанным и скрывать в себе все чувства. – Я даже не знаю, как отблагодарить тебя… Брагинский улыбнулся и смахнул волосы с лица. –Ты главное выкарабкайся сейчас, окрепни. А потом решим, чем ты можешь быть полезен. Ладно, я пойду, Альфред начал атаку на восточном фронте, я должен быть там. Отдыхай и набирайся сил. Храни тебя бог. Россия встал, дружелюбно помахал рукой и вышел, не оборачиваясь. Сразу же, как он ушел, в комнату вбежал Франция. Судя по синякам под его глазами, он не спал несколько ночей. Обеспокоенный, он уселся рядом с Англией. – Мон Дьё! Когда я тебя нашел, о, это было ужасно, ужасно! Кровь! Я так рад, что ты выжил! Никогда еще Артур не видел, чтобы Франциск так переживал за него. И хотя вид взволнованного француза раздражал Керкленда еще больше, чем вид француза обычного, в его нормальном состоянии, он не стал проявлять враждебность и постарался встретить соседа с улыбкой. – Не стоит так волноваться. Однако ничто не могло угомонить француза. – Как же, мон фрер! Хоть нас и разделяет разность взглядов, мы, как-никак, выросли вместе! Голова Англии уже начала болеть от возгласов и суетливых движений Бонфуа. – Не мог бы ты быть так добр не шуметь… Мне сейчас нужен покой, знаешь ли. – Ох, да, конечно, извини. Если что, зови, я буду за дверью. Артур дождался, когда Франциск уйдет, и вздохнул с облегчением. Теперь он сомневался, что же было страшнее: ранения, невозможность самостоятельно передвигаться или гиперопека окружающих. Прошло несколько дней, и Англия из больничной койки переместился в инвалидное кресло. Оно было отличным, сразу видно – сделано в Германии. Артур мог самостоятельно его направлять с помощью пульта, но иногда Франция любил его катать, особенно на прогулки в зимний сад России. В газетах все чаще мелькали новости о победах союзников над Америкой, а чай был так же вкусен, как и до войны. Однако с каждым днем жизнь англичанина омрачали мысли о том, что теперь он мало что сможет делать самостоятельно, как и о том, что если Альфред проиграет эту войну, от него мало что останется. Несмотря на предательство, Англия продолжал любить своего младшего брата, которому он заменил отца. Артур с трепетом вспоминал, как заботился о маленьком Альфреде. Когда-то мужчина решил своими руками сделать солдатиков для брата и поранил руку. Шрам на ней всегда напоминал ему о том, что когда-то рядом с ним было дитя, которое искренне любило своего воспитателя и с нетерпением ждало возвращения мужчины из дальних и долгих путешествий. Теперь же этой руки у Артура не было. И кто бы мог подумать, что эту связь разрубит сам Америка?.. Расстояние охлаждало любовь, время стирало воспоминания юного Альфреда, одиночество вынуждало становиться сильнее. Он отвоевал независимость и теперь казался совсем чужим. «Остается лишь наблюдать, как все уходит…» [Благодаря российско-германским разработкам возник улучшенный ракетный комплекс Тополь-М+. Попытки Америки применить оружие массового поражения в отношении России не оставили русским выхода: ракеты были нацелены на Вашингтон.] Иван морщился и ждал, когда Наташа закончит перевязывать его раны. Сегодня системы ПВО опять заметили ракеты с ядерными зарядами, летящие со стороны Америки. Альфред не оставил ему выбора. –Вань… Ты ведь не станешь отвечать тем же, правда? Ты ведь помнишь, что предсказывали ученые? Если между тобой и Джонсом начнется атомная война, на земле воцарится зима. Как же наши мечты о теплом безопасном месте, где много милых твоему сердцу подсолнухов? Брагинский не смел посмотреть жене* в глаза. –Нам, Наташа, не об этом сейчас думать надо. Выжить бы для начала. Беларусь ласково поправила шарф мужа и поцеловала его в макушку. –Все будет хорошо. Я пойду, позабочусь об ужине. Брагинский смотрел ей вслед и думал, почему же он от нее убегал долгие годы. Ведь стоило всего-то уделить ей внимание должным образом, и она превратилась в милую и заботливую хозяйку, которая при этом самоотверженно защищала мужа на войне, проявляя всю стойкость своего характера. К тому же, она была очаровательна. Чтобы провести военную операцию тайком от Беларуси, Ивану пришлось встать посреди ночи: она бы пыталась удержать его от такого решительного шага. Он тихонько поцеловал жену и с теплотой и грустью поправил обручальное кольцо. Мужчина оделся и вышел к тому месту, где был установлен Тополь-М+. «Прости, Альфред. Но кто-то должен положить всему этому конец». Брагинский опрокинул водки для смелости, занюхал рукавом и, потирая ладонью установку, произнес: –Ну что, родимая, полетели… Стоило ему нажать на кнопку в командном центре, как сотни зарядов полетели в сторону Америки. [На следующий день война была окончена: Штаты были не в состоянии продолжать военные действия. Из-за большого урона экологии в Западном полушарии воцарилась атомная зима.] Страны громко и с размахом отмечали победу. Только Англии было не до веселья: по слухам, его брат был мертв. Все, чем дорожил Артур, погибло. Чтобы заглушить боль потери, мужчина до беспамятства напился виски и водки, найденной в заначке Брагинского. Наутро он посмотрел на себя в зеркало и стал разговаривать со своим отражением: –Посмотри на себя. Кто ты теперь? Жалкий инвалид. Еще и напился до чертиков. В кого ты превратился? Ведь все равно его уже не вернуть. Не вернуть, слышишь меня?! Англичанин в отчаянии ударил уцелевшей рукой прямо в висящее перед ним зеркало. Осколки с ледяным звоном осыпались на пол, жестоко мерцая внизу. А по ладони Артура тонкой струйкой потекла алая дорожка, словно изливая свое горе… Тем же вечером мужчина, перебирая свои вещи, нашел среди них мушкет, с которым он сражался в войне за независимость Америки. В тот день Альфред вынудил его пасть на колени. Когда англичанин поглаживал обжигающе холодный металл, воспоминания проносились в его голове, как черно-белое кино… «Эта царапина, след… Ведь это Америка тогда стрелял в меня. Тогда я думал, что это всего лишь детская шалость, глупость, что это невсерьез; но теперь я понимаю – уже тогда он меня предал. Разве стал бы брат стрелять в брата, если дорожит им? Я тогда так и не смог выстрелить… Ведь я растил его с самого детства; с того момента, когда голубоглазый малыш протянул мне свою ладошку и спросил: «Можно я буду называть тебя братиком?» «Лучше зови меня просто Англией», – ответил я, смущенный таким вопросом. Я помню все: каждую мелочь, каждую сказку, прочитанную вместе, как выбирал для него первый костюм… Неужели все могло так просто сгореть в огне войны?» Решение возникло внезапно. «Я не могу так дальше жить: мне этого не позволит ни совесть, ни гордость. Не смог уберечь брата от роковой ошибки и потерял его, а сам остался беспомощным овощем, вынужденным зависеть от других. Быть или не быть. Пришло время прекратить эту никому ненужную драму» Холодную вязкую тишину комнаты разорвал выстрел. Испуганные птицы с громким щебетом спорхнули с веток деревьев. По небу медленно разливалось сияние багрово-золотого заката. __________________________________________________ *Россия и Беларусь все-таки поженились. 8 декабря 1999 года в Москве состоялось подписание Договора о создании Союзного государства, и была принята Программа действий Республики Беларусь и Российской Федерации по реализации положений Договора о создании Союзного государства. 26 января 2000 года, после ратификации Договора парламентами двух стран, он вступил в силу. В Союзе предполагается унификация законодательства, единый парламент, кабинет министров и другие органы верховной власти, символика (флаг, герб, гимн), валюта и т. п. (Статьи 8 и 36 проекта Конституционного акта Союзного государства). В настоящее время символы Союзного государства — флаг, герб и гимн не утверждены. Предполагается, что единой валютой должен стать российский рубль. Основной причиной задержек являются значительные разногласия двух стран по поводу деталей предполагаемой валютной реформы. Беларусь настаивает на выплате значительной компенсации за отказ от национальной валюты — белорусского рубля, и на сохранении за Минском права на эмиссию рублей. Российская сторона отклоняет эти предложения, а Беларусь, соответственно, не принимает российский рубль.