Королева идёт

- Да дай посмотреть! - Завтра налюбуешься на занятиях, - не спешила Дотти упустить место, тогда как Скорп наворачивал круги вокруг единственного оставшегося в башне телескопа. Профессорский телескоп тут был неизменно, стояя на небольшой возвышенности, зачарованный от снега, дождя и совиных какашек. Джеймс в это время сидел на ступеньке подле этого вытянутого пьедестала, и пробовал завязать новую шнуровку в виде звезды. - Да как там у них получается? Вы, звездочёты, долго ещё? Я зад отморозил! - Так встань с холодного камня, - спокойно отвечает девушка, пытаясь зарисовать в блокноте увиденное в окуляре. Она не понимала, зачем Джеймс притащил сюда белобрысого. Она не ревновала нет, у друзей бывают свои друзья, как и у подруг свои подруги, но зачем смешивать вечеринки? Единственный плюс, так что Скорпиус принёс с собой пончики. После реформ, которые продвигались с трудом и боем, домовые эльфы организовали нечто вроде профсоюзов, получали зарплаты, не передавались по наследству и насилие над ними криминализировалось, но тем не менее, им до сих пор было в радость угощать забрёдших на кухню студентов. - Я ещё не посмотрел нормально! А я думал, что матушка Пуффендуй наказала вам делиться. - А я думала, что батюшка Салазар наказал вам сторониться нас и гриффов, и сидеть в своих подземельях. И штаны не носить, а то, как магл. Но штаны стало трендом среди чистокровных ещё до первого десятилетия двадцать первого века. Правда Скорп предпочитал не джинсы или классические брюки, а хорошо тянущиеся штаны с карманами и без резинок на лодыжках. - Специально для тебя могу снять их прямо сейчас. Заодно глянешь, не нарушает ли змеиный устав расцветка моих труселей, раз ты так осведомлена о наших традициях, - прикладывает голову к телескопу Малфой. - Ой, ты думаешь, мы с Джеймсом по десятому кругу не обсудили их расцветку? - Вот потому-то ему тебя и мало, раз других тем для разговора нет. - Может, мне вообще уйти, а? – оглядывается через плечо Поттер. - Да. Но забери его. - Нет, забери её! - Вы же раньше почти не цапались. - Почти, вот сейчас почти снова. Чего такой нежный? - Ваше почти как-то затянулось. - Вы, уроды, начали в лес таскаться, - Дотти решает, что раз разговор вышел на эту тему, то пока и высказаться, - Я много могу понять, но это перебор. - В смысле? Всё шляются по ночным коридорам, тусуются в теплицах, оранжереях, на огороде Хагрида, в лодочном домике, на мосту, в долбанном лесу тоже! – развёл руками Скорп. И был частично прав – за последние годы детвора стала чувствовать себя особо бессмертной, но эти двое били рекорды. - В предлесье! - гневно захлопывает она чёрный блокнот и молниеносно, на автопилоте, стягивает его резинкой, и потом им же обличающе указывает на друга, - А вы зашли чёрт знает куда и зачем. Вернулись, хорошо. Точнее вернулся – Джеймс. Тебя-то не жалко. Ты его подначиваешь. - Эй, слыхал? У тебя своего ума и силы воли походу нет, Поттер. - Вы там оба точно охренели, да? - Даже не думай так вывернуть, - зыркает на бледнолицего Каммингс. – Нам всем хочется делать то, что нехорошо или просто нельзя, но мы себя контролируем по тем или иным причинам. Но иногда эти причины что-то делает несущественными. В данном случае это что-то – ты. И твоё влияние. Парни переглядываются, выражая полнейшее недоумение. - Чего ты в набат бьёшь, пока нам даже ногу не откусили. - Или не отчислили. - А сколько раз вам это грозило? - Сотни! – на распев протянул Скорп. – В том-то и дело: злая собака на нас лишь лает, но не укусит. Расслабься. Или присоединяйся – у тебя ещё три года растрясти свою осторожность. Лови тут связь, Дотти подписала бы его в телефонной книге как Мефистофеля. В нём и было нечто такое, в его лице. Глаза глубоко посажены, вытянутые, радужка была светлой, но как будто всегда в тени. Рот маленький, нос короткий, уши острые и большие. Он словно дитя фейри Неблагова дома, мог бы сойти за грёбанного подменыша, но у них там и так вся семья пропащая. Что бы он не говорил, но он делал Джеймса хуже, Дотти просто не хватало духа сказать о том, что действительно её беспокоило. Джеймс становился хуже. Злее, задиристее, равнодушнее. По отношению самой Дотти его отношение не поменялось, но это пока. Ей так хотелось ему врезать. - Вы реально пугаете младшие курсы. - Всегда были те, кто наводил шорох! Вон, те же Пивз и Барон, они вечны. Не, не мы засранцы, а окружающие слишком чувствительные. - Да, и именно потому, что вы забиваете на это болт, и делает вас засранцами. - Ах, Дотти, Дотти, ты такая правильная, прям как, прям как… - Моя тётя Гермиона. - Но ведь она нарушила сотни правил, - щёлкнул пальцами Скорп, который всё ждал, когда же начнутся нравоучения в подобном тоне. - Для благого дела, а не веселья. - У нас есть же и научные интересы, прикладные, исследовательские. - Как у моих дядюшек – Фреда и Джорджа. «Отлично, вот тебе и встретились на одном временном отрезке Джеймс Поттер-старший и Драко Малфой». Некоторые Дома история мало чему учит. Скорпиус был мил и обходителен, и прекрасно, в прочем-то, понимал новый порядок дел, и в кое в чём Дотти была не права – этого Малфоя история научила. Он действительно вырос без фанатизма замешанного на чистоте крови или значимости его семьи, напротив, он вырос с осознанием, что каждый берёт что ему нужно сам. Но ядовитый характер отца частично перенял, тяга к разрушению ему была присуща. Поттер был верным, смелым, не без хитрости, он отлично подходил для веселья. Но что ему делать с этой Каммингс? И он же не бесенёнок, в самом-то деле, он не старается затащить душу друга в пекло, не откручивает кошкам головы, не забирает чужое, просто иногда его невинные шалость несут в себе своеобразную шутку. И ему нравились эти взгляды. Особенно, когда они не прямые. Когда в глазах остальных мелькала эта смесь опасения, тайного восхищения – ведь ОН смог, не они, ОН осмелился, у НЕГО получилось,- а ещё зависти, даже уважения. И Джеймсу это нравилось, ох как самому нравилось. Но ведь это всё ерунда и шалости, ничего серьёзного, ничего такого и запретного, совсем-совсем, почему эта грымза на них так взъелась? - Что, Дотти? - Просто валите тогда отсюда, и дайте закончить рисунок. - Пошли, приятель, дама хочет побыть одна, - сбегает вниз слизеринец. - Правда, не бери в голову, ты слишком волнуешься, мы не делаем ничего опасного. И других этой опасности не подвергнем, правда, - кладёт руку на плечо подруги Поттер, а потом уходит. Хорошо, что они из разных факультетов, разных гостиных, а то мог бы и спалиться, куда это он частенько по ночам отлучается. Весь замок гудел из-за парада планет. Ученики потому что разошёлся слух, что во время такого происходят неведомые, даже по магическим меркам, события. Учителя потому что уже это поняли. Камины с летучим порошком перестали работать, трансгрессия на территорию Хогсмида становилась всё труднее, оставалось лишь ждать, когда очередной смельчачьке или смельчаку это причинит травму. В довершении всего к замку шла буря. С четырёх сторон. Со стороны озера доносились тревожные пения. Особенно это не ускользало от слизеринцев, у которых персональный ряд в этой подводный театр. Но они и представить не могли, насколько все серьёзно. Будь тут Макгонагалл она бы взяла всех в кулак, а поскольку она уже год как ушла в отставку, это всё легло на плечи Флитвика, который сам собирался уйти через год-два, как только решит, кого назначит на своё место. Деканы были молоды, даже слишком. Гриффиндор – профессор травологии Долгопупс, Пуффендуй – уход за магическими животными Ханна Аббот, которая работает всего четыре года после ухода Хагрида на пенсию, но очень быстро себя зарекомендовавшая. Со Слизерина и Когтеврана деканы были куда старше – опять зельевар Фрери Несбит и новая преподавательница трансфигурация Фрейя Олкотт. И сейчас все галдели. Даже бывшие директора, важно смотрящие с резных рам. И лишь одна рама, простая и ровная, золотая окантовка которой ещё не по потемневшая от времени, пустовала, зияя пустым коричневатым полотном. Именно голос с этого портрета Флитвик ещё ждал, но Минерва отсутствовала, удалившись с этого балагана. - Замок и его окрестности медленно изолируются от внешнего мира, мы всегда были на отшибе, но по своей воле. А теперь что-то пытается нас отрезать. Это место может уже не быть таким безопасным как раньше. Предлагаю перенести каникулы или просто прервать учёбу, отправив всех по домам, пока буря не пройдёт, - Ханна Аббот хотела перестраховаться, она не хотела даже представлять, что в замке будет опять хоть одно бездыханное тело. Она не прорицательница, но интуиция ей подсказывает, что отсюда надо валить, что это не просто неполадки коммуникации и непогода. Что-то, что-то надвигалось. - Но мы не эпицентр, по тем вестям, что я получила, могу сказать, что точек всего неясного и неприятного многим больше, по всему миру, и во всей Британии их не две, не три… Есть вероятность, что отправляя их от одной опасности, мы приведём их в пасть другой. Учитывая, что почти половина учеников или маглорождённые или полукровки, то они могут остаться совсем без защиты. - Если тебе известны, где точки возгорания, как говорят маглы, то мы просто выделим тех, кто живёт поблизости них, и будет думать, куда их лучше отправить, остальные же вернуться домой, в безопасность, - поддерживает жену Невил. - Я не совсем понимаю, в чём причина дискуссии? – ёрзает на стуле Несбит. – Да, к нам не может никто пробраться… - А так же никуда не можем выбраться мы, - Ханна чувствует себя словно в каменной мешке. -… а зачем нам выбираться? Замок пережил несколько битв, неужели он не выдержит бурю? Пусть даже волшебную? Не может же он весь рухнуть, а даже если рухнет, то мы соберём учеников и накроем их защитным куполом. Просто смысл быть магами, если мы боимся природных странностей? – отпивает из чашки всё тот же Несбит. Олкотт устало снимает очки и трёт переносицу. Она понимает и Ханну и Фрери. Одна хочет перестраховаться, и поскольку речь касается людских жизней, то это нельзя осудить или высмеять, второй верить в надёжность Хогвартса, и у него есть на это основания. Ей и самой не нравится это всё – парад планет, что бы не говорили всякие там энтузиасты, никогда и никому ничего хорошего не сулил, и весьма сомнительно, что единственное, чем для них это обернётся – задержкой почты и парочкой выбитых градом окон. - Проблема в том, что очаги вспыхивают и тут и там на протяжение времени, а не возникли одновременно – мы не можем знать, где станет опасно к тому моменту, когда ученики окажутся дома. Ну, а так да, я согласна с Ханной – к нам идёт что-то злое. Кожистое яйцо дрожало в зелено-бирюзовом свете. Рассеченные язычки-лепестки раскрывались и закрывались, внутри почти сформировавшийся лицехват плескался в густой слизи. Ему сегодня не очень везёт. Мягкие лапки ступают по сырому, холодному камню. Кошка младшекурсницы забрела совсем не туда, ей самой тут не нравилось, и здесь она сама мышка. Она нашла королевский кокон. Лицехват внутри заволновался, заперебирал тонкими пальцами-палочками, но это мохнатое существо такое маленькое, его даже не обхватить, какая королева из неё вылупится? Кошка обнюхивает яйцо, морщится и, заприметив волнение внутри, шипит и удирает, чудом не решив его исцарапать, чтоб лишиться лапы в кислотном дыме и шипении. Следующий сосуд куда пригоднее – хозяйка, ищущая кошку. Двенадцатилетка шелестя мантией зовёт свою питомицу, спускаясь ниже и ниже – старшая сестра дала ей заклинание выслеживания, и девчушка стремилась в самые глубины замка, куда даже не каждые слизеринцы ходят. Девчушка хлипкая и щуплая, но уже что-то. Бледные пальцы сжимают край яйца, хвост вьётся змеёй, жаждя обхватить тонкую шею… Но кошка выбегает, запрыгивая прямо в руки хозяйки, которая не меньше её мечтает убраться отсюда подальше. Только готовящийся к прыжку лицехват, бессильно сжимает лепесток и разжимает, падая назад, и снова засыпая в теплом бульоне, в ожидании.