Шоколадная симфония

Рано утром прилетело гневное письмо от мамы. Она вовсю ругала Ремуса за ночные похождения, участие в разных шалостях и просто отвратительное поведение, но не забыла похвалить за старание и хорошую учёбу. Перед глазами, казалось, расплываются буквы от слёз. Мальчику стало обидно, что его так опустили в глазах родителей. В этот момент захотелось придушить Сириуса за излишнюю честность. Ремусу было страшно дочитывать гневные восклицания мамы до конца, ведь ему ещё никогда не приходилось выслушивать такие неприятные вещи. Нет, было один раз, но это не считается! Мальчик с каким-то детским страхом вспомнил случай, произошедший в восемь лет. Тогда даже его спокойный отец разозлился и запер сына в комнате на целый день, предварительно хорошенько отругав. Ремус просто нашёл в саду гнома и решил его оставить у себя. Только в банку из-под варенья несчастное существо никак не хотело влезать. Большая голова не помещалась, а гном отчаянно вопил и дрыгал коротенькими ножками. Он разнёс почти всю кухню, но сбежал, оставив мальчика на произвол судьбы. Ремус поморщился, ему не хотелось об этом вспоминать. Уж слишком неприятно выслушивать нравоучения от рассерженных родителей. Читать письмо дальше уже не хотелось, только желание удушить Сириуса осталось неизменным, но мальчик переборол страх и дрожащими руками перевернул страницу. К его удивлению, на другой стороне спокойными и ласковыми словами его спрашивали о баллах, о преподавателях, о самочувствии. Ремус ничего не мог понять, пока не заметил в самом конце, после прощания, предложение: «У тебя очень милые друзья, особенно тот, кто писал первым». Мальчик чувствовал, что улыбается, но он был не в силах сдержать эмоции. Мама поняла, она всё правильно растолковала. Даже увидела, что письмо писали два разных человека. Ремус так и остался неподвижно сидеть за столом, думая о своих проблемах. Он совсем забыл о занятиях. – Ты что тут делаешь? – спросил Сириус, с любопытством заглядывая в письмо. – От мамы пришёл ответ, не знаю, что вы там написали, но она меня сильно отругала. – Да? А я вижу только вопросы о жизни. Это она тебя отчитывает так? – Ругали вначале! – воскликнул Ремус. – Пойдём лучше на занятия, скоро начало, а мы всё ещё здесь. Нехорошо опаздывать. Ремус удивлённо посмотрел на Сириуса. Сегодня творится что-то странное, никогда ещё Блэк не спешил на занятия. Это на него так экзамены действуют? И тут мальчик понял, что за всеми проблемами пропустил момент, когда до заключительных занятий осталось только две недели. Неужели всё закончилось настолько быстро? Он же ещё совершенно не готов. Приближение экзаменов чувствовалось везде: во дворе, на лестницах и в переполненной библиотеке. Даже всегда спокойный Сириус начал что-то учить. Время летело слишком быстро за учебниками. Особенно стушевался Питер, его даже не было видно за горой книг. Ремус не нашёл времени отвечать на письмо мамы, оставив это на конец учебного года. Он так и не добился успехов в трансфигурации, оставаясь первым лишь в теории. Пожалуй, Сириус был единственным, кто абсолютно не готовился к сдаче этого предмета. Он был уверен в своих силах, а зубрить «бесполезную теорию», ему как-то не хотелось. Ремус не сразу заметил, что к нему подошёл Сириус. Последнее время такое происходило слишком часто. Блэк просто стоял и молча смотрел на него, принюхивался. Иногда, не скрывая, обнюхивал его. Мальчик не обращал на эти странности внимания, но где-то в глубине души предчувствие било тревогу. Так точно не должно было быть. Это же не правильно. Зачем Сириусу постоянно что-то вынюхивать? За этим кроется нечто серьёзное. – Ты что-то хотел? – Ремус нехотя отложил книгу. – Нет, ничего, просто стою. – Тогда перестань так принюхиваться, меня это смущает. Сириус ничего не ответил, только отошёл дальше, всё так же продолжая своё занятие. Ремусу ничего не оставалось, кроме как вернуться к занятиям. Странное поведение Блэка замечал и Джеймс, которого такие изменения сильно пугали. Несколько разговоров в перерыве между травологией и заклинаниями ничего не дали, но сегодня ситуация уже выходила из-под контроля. Поттер поспешно привёл друга в пустую спальню и с нескрываемым интересом принялся допрашивать вновь. – Что ты опять творишь? Знаешь, порой такое поведение переходит все границы! Нельзя же постоянно принюхиваться к Ремусу, это, как минимум, некультурно. – Я ничего не могу поделать. Разве ты не чувствуешь его странный запах?! И раньше мне казалось, что с ним что-то не так, но теперь я уверен в этом. Ты только посмотри на него. – Я вижу Ремуса каждый день, и такие сумасшедшие мысли мне в голову не приходят. – Хорошо, ты можешь мне не верить, что у него странный запах, который усиливается время от времени, но неужели не замечаешь, когда он пропадает ночами! Или это мне тоже кажется?! – Знаешь, ты прав… Ремус действительно иногда исчезает из спальни, но это можно объяснить – у него дела. – Посреди ночи и до утра?! А потом таинственным образом он оказывается у мадам Помфри. Хочешь сказать, что ему регулярно становится плохо? Вот так просто? А не слишком ли странно это? – Может, просто болезненный мальчик. Я сам постоянно подхватываю какую-то гадость. – И шрамы тоже из ниоткуда появляются. Каждый раз у тебя после болезни исполосована спина? – Ты и туда уже успел посмотреть! – возмутился Джеймс. – С другой стороны, это правда. С Ремусом происходят странные вещи, я даже готов тебе поверить, но что мы можем сделать? – Пока что не знаю, но над этим надо подумать. – Будет лучше, если ты займёшься учёбой, а искать причины будем уже после. Сириусу такая идея не понравилась, но спорить с экзаменами и профессором Слизнортом не сильно хотелось. Пришлось оставить размышления и сесть за зубрение конспектов Ремуса, ведь Блэку было так лень их писать. Шло время, постепенно экзамены оставались позади. Трансфигурация прошла немного болезненно для всех первокурсников, ведь МакГоннагал не щадила никого, давая крайне сложные задания. Детям даже казалось, что она делает это специально, а злобный взгляд, который преподавательница прятала за очками, не давал сосредоточиться на задании. Ремус после того, как узнал свои баллы, от горя целую неделю питался только шоколадом, чем заставил волноваться своих друзей. Даже перепуганный таким отчаяньем Питер решил поддержать бедняжку. Всего лишь восемьдесят баллов за год из ста! Такой позор он запомнит на всю жизнь, и всё равно, что выше оценка только у Сириуса. Ему от души поставили целых девяносто восемь. Ремус никак не мог понять, чем же Блэк так приглянулся МакГоннагал? Не может же он быть настолько талантлив! Однако страдания закончились быстро, под давлением новых экзаменов. Скоро зельеварение поставит всё на свои места, вот к нему-то никто не готов. Ремус и Сириус до глубокой ночи сидели на кровати или в гостиной и зубрили из одного конспекта все ингредиенты и прочие важные вещи. В памяти не оставалось абсолютно ничего, но это не мешало им стараться запоминать. В такие моменты Ремус чувствовал себя неловко. Ему не нравилось то, что Сириус обнюхивает его, словно он какой-то цветок в теплице профессора Спраут, хотя именно там и не рекомендовалось ни к чему приближаться. К счастью Ремуса, это скоро закончилось, и новая волна разочарования заставила его съесть кучу шоколада, но на этот раз всё было не так плохо. Целых восемьдесят восемь баллов. Слизнорт был очень требовательным, но щедрым на хорошие отметки. Только Поттер получил больше и тот странный крючконосый мальчик, которого так не любил Сириус. Травология оправдала ожидания Ремуса и высший балл радовал душу. Тут проблем не возникло ни у кого, кроме Сириуса, решившего, что бесполезные знания ему не нужны. По доброте душевной профессор Спраут поставила ему довольно высокий балл с надеждой на то, что мальчик одумается. В конце года Ремус остался доволен своими результатами. Всё не так плохо, как могло быть, скоро возвращаться домой, радоваться летним денькам. Последние дни в Хогвартсе были наполнены шумом. Каждый упаковывал чемоданы и грезил надвигающимися каникулами. В вагоне поезда Сириус пообещал, что обязательно напишет отчёт об их с Джеймсом летних приключениях, если останется жив до того времени. Ремуса это сильно взволновало, но Поттер принял слова, как шутку. Питер тоже не остался без внимания. Ему пообещали не только написать, но и прислать журнал, который тот просил накануне. Ремус только сейчас понял, что ему придётся до сентября ждать встречи с друзьями, а так не хотелось расставаться. На перроне его встретили родители, мальчик был необычайно счастлив. Его внимание сразу привлекла высокая женщина в тёмно-синем немного старомодном платье. Она выглядела, как картинка с какой-то книги. Высокая, стройная, темноволосая. Женщина вызывала восхищённые взгляды и страх. Ремус сразу узнал в ней мать Сириуса. У мальчика не хватило смелости посмотреть на его отца, но в сердце закрался невыносимый страх за друга. Почему-то было неприятно, больно и как-то липко на душе. Казалось, что ничего хорошего от женщины не стоит ожидать. Слова Сириуса о смерти уже не звучали как очередная шутка, они несли в себе какой-то страшный смысл. Мальчик не решился даже подойти к другу, он просто вернулся к родителям и уехал домой, образ красивой, но страшной женщины не оставлял его. Это будет очень мучительное лето, Ремус чувствовал, что переживания не дают ему покоя. Поскорее бы Сириус написал!