Потерявший надежду

Утро наступило для меня где-то после обеда. Юры в квартире не оказалось, от него остались лишь записка, прикрепленная магнитом из Чехии на холодильнике, и воспоминания. Текст записки зазвучал в моей голове:

«Дим, мне нужно на занятия, так что я ушел. Надеюсь, тебе хоть каплю полегчало. Давай, там, не сдавайся! P.S. Шли того мужика в зад. Юра»

Признаться, я был удивлен. Было приятно читать подобное письмо. Кажется, я проспал школу. Хотя, так и оказалось — на часах было 11:30. Всё равно, я даже рад, что не пошел в этот Ад. Кстати об Аде, кто на самом деле тот мужчина? Его вижу только я, может, это — галлюцинации? На обед у меня были простенькие американские блинчики — панкейки и чашка кофе. Порадовать себя горячим супом не было возможности — денег нет. В квартире было тихо, так что я решил поймать сигнал первой попавшейся радиостанции. От того, что я там услышал, у меня разжалась рука, и вилка со звоном упала на пол. — А сейчас нашу утреннюю передачу продолжит наш безымянный гость. Вы не хотите представиться? — Нет. — …Тогда, может, хотите передать привет? — Да, хочу. — О, это хорошо. А кому? — Дмитрию Князеву, который меня сейчас слушает. Ведь, так, Димочка? Кушай, не торопись. — А с чего вы взяли, что он слышит вас? Вы — экстрасенс? *смешок* — О, я просто знаю это. Дима, ты уже принял решение? На этом моменте я выключил радио, подскочив с места и вырвав вилку из розетки. Когда я перевел дух, то продолжил трапезничать, уже без вилки. Что это, вообще, было? Я знаю, что он может быть, где угодно… Но, его же не видят люди… Как это? Признаюсь, я окончательно запутался. Неужели он хочет, чтобы я сошел с ума? Мной снова начала владеть легкая паника. В моей комнате зазвонил телефон, я еле услышал звонок, несмотря на тишину. Номер был не определен. Я не хотел снова слышать того гадкого мужчину, но не мог не ответить на звонок. Вдруг там что-то важное. — Алло, здравствуйте. Это — Дмитрий Князев? — я услышал женский, приятный для уха голос. Почти, как у мамы. — Да, это я. А кто спрашивает? — Вас беспокоят из московской городской больницы номер три, по — поводу вашего отца. Вы могли бы приехать сегодня? — Буду через полчаса… Откуда у неё мой номер? Что она хотела? Ладно, приеду- узнаю. И снова эта больница, и снова эта прикрытая табличка со словом «Морг». И снова пустые коридоры. Поднимаясь к палате отца, мне с каждым шагом становилась всё холоднее. Я даже почувствовал, словно мне было трудно дышать. В палате меня ждал мой отец, доктор и… тот безымянный. Врач, молча, кивнул головой, он начал объяснять мне, что мозг моего отца, грубо говоря, умер из — за рака, а аппарат жизнеобеспечения тупо поддерживает функции организма. Никаких шансов вернуть его к жизни, нет. Каждое его слово для меня, словно нож в сердце. — Его жизнь держится только на аппарате. Мы считаем это мучением, по — этому не хотим слишком долго держать вашего отца в таком состоянии. Думаю, вы нас понимаете. — Да, понимаю, — впервые я не кричал, а спокойно принял факт. — Для вас это - шок. Но, ваш отец, по факту, умер. Мне жаль, — мой отец мне так и не ответил. Похоже, те слова, что он сказал мне позавчера, были последними… — У него были какие-нибудь пожелания? — я сдерживал слёзы, как умел. — Да, он не хотел, чтобы его хоронили в земле. Он хотел, чтобы его кремировали, а его прах развеяли в вашем любимом месте. — Дима, ты чего? Ты не хочешь его спасти? — мужчина ловко выкинул сигару в открытую форточку. Кажется, запах от его табачного изделия чувствовал только я. — Дайте мне десять минут. Я хочу с ним попрощаться, — тихо сказал я, смотря в пол. В палате осталось только нас трое - я, мой отец и этот «демон». Врач прекрасно знал, что отец не услышит мои слова, но я не мог молчать. — Эй, ты же сам говорит, что сделаешь всё, что угодно, чтобы ему было легче. Я могу его вылечить. Только, в обмен на твою душу, — я молчал. Я уже знал, как поступлю. Мне хотелось наорать на него, но я сдерживал себя. Мужчина посмотрел по сторонам. Заметив что-то, он подошел к углу и взял в руки незаконченную картину отца. — Неужели ты хочешь, чтобы он умер, так и не дописав «Последнюю мечту? — я снова молчал. — Он мог заработать славу. А как же мать? Ты же не любишь её! Ты же не хочешь жить с ней. А после смерти отца тебя отправят именно к ней! — он повысил голос. На секунду мне стало страшно. — Прости меня, отец, — я сел на край койки и взял его ладонь в руки. — Прости, что не смогу сказать тебе… Я никогда не говорил тебе, как сильно я люблю тебя и маму. Хотя, я знаю, что уже поздно говорить тебе это. — Эй, не смей меня игнорировать! Ты еще можешь спасти его! Мне нужна лишь твоя подпись, и всё! И он снова будет жить! — я видел, как на голове у мужчины волосы, которые он так тщательно зализывал назад, встали дыбом от злости. Но запомнить черты лица сейчас было куда важнее. По моим щекам потекли слёзы, которые я уже был не в силах сдерживать. — Ну чего ты? Решил со мной не разговаривать?! Если ты не согласишься, то будешь всю жизнь жалеть о том, что не спас его! Он не закончит картину! Он не встретится со Светой, как воображал в своих снах! И всё из — за тебя. Ты во всём виноват. — Доктор, — еле выдавил я из себя. Мужчина с крипом открыл дверь и подошел ко мне. — Я могу отключать? — тихо спросил он, вытирая платком пот со лба. — Одумайся — ты же собственными руками убьешь своего отца! Что скажет твоя мать? Что скажет Юра, узнав, что его лучший друг — убийца? Убийца! — Да. Я сжал руку отца так сильно, словно никогда больше не смогу её потрогать. Но, на самом деле, так и было. Через мгновение он уйдёт из жизни и никогда не вернётся. Врач отключил аппарат и на кардиомониторе светились лишь три ровные полоски. Сегодня умер мой отец — Владимир Князев. Сегодня ушел из жизни, так и не прославившийся, художник, который три месяца боролся с раком мозга. Сегодня ушел на тот свет муж Светланы Иваниной, бывшей Князевой. Последнее, что я помню, это слова того мужчины. Он орал на меня, как резанный, что я убил своего отца, что я лишил жизни человека, что я- чудовище. Дальше не помню ничего — потемнело в глазах. Папа, я думаю, я поступил правильно. Прошу, прости меня за всё…