Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (Три дома)

О дне рождения Тьелпэ ещё напомнили: друзья Тинтаэле, как оказалось, всерьёз рассчитывали на лишний праздник и немного разочаровались, узнав, что грандиозных торжеств не планируется. Что никто, скорее всего, и вовсе не планирует отмечать, Тьелпэ не уточнял. После гибели Деревьев праздники не очень-то отмечали, даже общие. Отчасти из-за путаницы с датами, отчасти из-за войны... А дни рождения и до того не считались поводами для каких-то особенных торжеств. С отцом он на эту тему не говорил, но если за всё это время ни разу не вспомнили ни про чей день рождения – из восьми, считая с отсутствующим Майтимо, - как-то странно было ожидать, что сейчас вдруг озаботятся поздравлениями. Он и сам только после того разговора о календарях ненадолго задумался на эту тему и даже попросил Тинтаэле посчитать заодно и даты для отца и его братьев. Но это было ещё весной, и когда однажды в конце осени Тинтаэле в очередной раз позвал его в гости к своей матери на ужин, он уже и думать об этом забыл, так что при виде праздничного стола и подарков даже не сразу сообразил, в чём дело. Домой он вернулся через пару часов после заката, с двумя свёртками, побольше и поменьше. Молча кивнул, когда Куруфинвэ поднял на него взгляд от тетради, чтобы сразу же уткнуться обратно. Повесив плащ, Тьелпэ подошёл убедиться, что прямо сейчас отцу помощь не требуется, положил на стол рядом с ним кусок пирога в платке и понёс второй свёрток в жилую комнату, оставив дверь открытой. Куруфинвэ автоматически подобрал угощение и спросил без особого интереса, прожевав первый кусок: - Это откуда? Что сын был не на стройке и не в мастерской, Куруфинвэ знал и так, а больше он никуда и не ходил, кроме как к Тинтаэле. - Я у Тинтаэле был, - сквозь дверь подтвердил очевидное Тьелпэ. – Вот, Хисайлин угощала. Они меня с днём рождения поздравили. И подарок ещё дали. Куруфинвэ резко обернулся, мигом передумав кусать второй раз: - Ты сказал, Хисайлин? Второй свёрток при ближайшем рассмотрении оказался рубашкой, Тьелпэ её как раз разворачивал. - Да. – Он немного удивлённо посмотрел на замершую руку с надкушенным пирогом. - Вы же знакомы. Это мама Тинтаэле, я у них был в гостях несколько раз. А в чём дело? Обычно отец не возражал против таких походов в гости, даже если Тьелпэ там задерживался дольше, чем просто на ужин. Но в этот раз что-то явно было не так. Куруфинвэ свёл брови к переносице и переспросил зло: - Мать Тинтаэле, значит? - Да. Тьелпэ смотрел непонимающе и немного настороженно, но дурацких вопросов не задавал. Куруфинвэ отложил пирог с таким видом, как будто опасался, что пирог цапнет его в ответ. Мотнул головой: - Тем более! У неё есть свой сын! Ты тут при чём? Она что, думает, тебе носить нечего? Тьелпэ посмотрел совсем уж растерянно, не понимая, как отвечать ни на один из этих вопросов, и признался на всякий случай ещё и вслух: - Я не понимаю. - Да нечего тут понимать! Что они знают вообще?! Я не виноват, что твоя мать... - Осёкся. Вскочил: – Дай сюда! Он выхватил рубашку из рук у опешившего Тьелпэ и выскочил за дверь, прежде чем тот успел что-то сообразить. *** С холма Куруфинвэ спустился почти бегом. Промчался мимо кухни, где составляли на полки вымытую после ужина посуду, и, чуть не дойдя до озера, свернул правее, петляя между жилыми шатрами. За последнее время их стало меньше: часть нолдор уже переселилась в полуготовые каменные постройки, и на земле всё чаще попадались вытоптанные пустые круги. Зато не пришлось спрашивать дорогу: теперь в этой стороне, над заросшим ежевикой оврагом, только один шатёр и оставался. Колокольчик Куруфинвэ проигнорировал, несмотря на поздний час. Резко откинул полог и, чуть пригнувшись, шагнул внутрь. После ухода Тьелперинкваро они ещё допили чай, говоря о пустяках, потом Тинто убрал со стола, а Хисайлин достала швейные принадлежности. Она так делала почти каждый вечер, так что Тинто не обращал внимания, пока не заметил у неё в руках длинный плащ из тёплой свалянной шерсти. Последний раз этот плащ он видел в сундуке, а до того — на плечах отца. Тинто моргнул немного удивлённо и вопросительно посмотрел на мать. Хисайлин вздохнула и тихо сказала, расправляя плащ на коленях: - Сколько можно лежать без дела? Зима скоро, а его только в плечах немного сузить, и тебе подойдёт. А если что – второй такой ещё есть. Тинто молча кивнул, не зная, что сказать. Опустил голову и наткнулся взглядом на восьмиконечную звезду, вышитую на спине плаща. - Что? - Хисайлин чуть улыбнулась. - Оставить? Ответить Тинто не успел: полог резко распахнулся, пропуская Куруфинвэ. На него удивлённо уставились две пары глаз, но сказать никто ничего не успел, потому что Куруфинвэ поудобнее перехватил в руке скомканную рубашку и швырнул на освещённый подвесной лампой стол. Огонёк заплясал от порыва воздуха, и тени в шатре заколыхались в такт. - Это что ещё такое?! – рявкнул Куруфинвэ, адресуясь преимущественно Хисайлин. Та ответила скептическим взглядом, но отложила плащ, подобрала рубашку и уложила на столе. Расправила складки и снова повернулась к гостю: - Это рубашка. – Начала аккуратно складывать. - Зачем ты так обращаешься с чужими вещами? - Я ещё и не так буду обращаться, если ещё раз что-то подобное увижу! - Куруфинвэ тяжело опёрся на стол руками. - Я не знаю, что ты там придумала, и знать не хочу. Но чтобы я тебя возле Тьелпэ больше не видел! - Ты не имеешь права с нами так говорить! – вскочил до сих пор растерянно моргавший Тинто. - Мы ничего не сделали! - А ты вообще рта не раскрывай, пока не попросят! – прикрикнул Куруфинвэ, едва повернув голову в его сторону. - Не ори на него. – Хисайлин положила рубашку сверху на плащ и медленно встала. Хотя смотрела всё ещё спокойно и голос пока не повышала. Куруфинвэ резко двинул рукой, сбивая со стола катушки ниток, со стуком покатившиеся по прикрытым ковром доскам, выпрямился, снова став выше Хисайлин и уже собирался ответить, как опять влез Тинто: - Это мой дом! И я буду говорить, когда захочу! Он вскочил тоже, кажется, даже кулаки сжал. Сам не понял, не то от злости, не то от страха. Куруфин посмотрел на него даже удивлённо, но ответом не удостоил, сразу обернувшись к Хисайлин. Сказал, правда, немного спокойнее: - В общем, ты меня услышала. Отстань от моего сына! Хисайлин пожала плечами: - Это просто подарок. - И добавила заботливо: - В дни рождения они случаются, не переживай так. - День рождения у него не сегодня, - мрачно бросил Куруфинвэ и вышел, бросив полог так, что закачалась вся стенка. Хисайлин удивлённо покачала головой, задумчиво постукивая пальцами по столу, и села. Взяла плащ обратно на колени, поискала воткнутую в ткань иголку. Тинто постоял ещё немного, сам в шоке от своей наглости, быстро поднял укатившиеся нитки, вернулся к столу, смотал и положил их на место. Потом взял ножницы, покрутил в руках, положил к ниткам. Переставил катушки по цвету. Поднял взгляд: - Мам? Хисайлин покачала головой. - Ты уверен, что он бывает вменяемым? А то по моему опыту... - Иногда бывает. – Тинто нервно передёрнул плечами. - Правда, не знаю, как теперь... Я завтра Тьелперинкваро спрошу. Хисайлин задумчиво расправила плащ, провела пальцами по звезде. Улыбнулась немного печально: - Так что, оставлять звезду? Тинто посмотрел в ответ тоскливо, отмахнулся: "Спарывай", - взял чан с грязной посудой и пошёл к озеру мыть. Ему без шуток было страшно идти на работу после того, как накричал на лорда. Завтра он его убьёт. *** Ближе к полуночи, когда Тьелпэ уже начал сомневаться, ждать ли его ночевать, Куруфинвэ всё-таки вернулся – мрачный, пропахший палой листвой и мокрым осенним лесом. Тьелпэ уже забрался в постель с очередным отчётом, и только слышал в приоткрытую дверь, как он рывком сдёрнул с себя плащ и пнул сапоги в сторону, прежде чем зайти в комнату и хмуро пройти к умывальнику, не глядя на сына. Тьелпэ, наоборот, заложив тетрадь пальцем, смотрел, как он плещет в лицо водой. Пока Куруфинвэ не было, он успел несколько раз прокрутить в голове последние события и даже найти в них какую-то логику. Против подарков Тинтаэле отец ничего не имел. Но когда Тьелпэ задумался, на какие ещё он реагировал так резко, то вспомнил подаренную ещё в конце весны сумку – а заодно и кулон, с которым застал тогда отца. Что это за кулон, Тьелпэ по-прежнему не знал, но в памяти он был прочно связан с мамой и тем недолгим временем, когда они жили ещё не в Форменосе, а в Тирионе – и втроём, отдельно от остальных. Очевидно, не только в его памяти. До конца мысль так и не оформилась, но, по крайней мере, ясно было, какие подарки отца задевают. - Я завтра верну ей сумку, - сказал Тьелпэ, когда он закончил плескаться и потянулся к полотенцу. - Зачем? – Куруфинвэ обернулся, отняв полотенце от лица. Тьелпэ пожал плечами. - Раз тебе это настолько неприятно. - Оставь. – Он гордо отвернулся. – Мне всё равно. "Да, я вижу", - подумал Тьелпэ. Но вслух сказал другое. - А мне нет. – Он выждал несколько мгновений, не слишком рассчитывая на ответ, и добавил, убрав тетрадь на сундук у изголовья: - Спокойной ночи. Куруфинвэ ещё раз ткнулся в полотенце, небрежно бросил его на крючок, ничего не говоря. Тьелпэ, тоже молча, потушил лампу и лёг, отмечая краем глаза, что отец уселся на свою постель, облокотившись на колени и глядя в стену. Хмуро, но, кажется, всё-таки спокойней. Разумеется, ему не всё равно, – но что здесь ещё можно сделать, Тьелпэ не представлял. Он даже не был уверен, что правильно всё понял и правильно выбрал решение. Прекращать общение с Тинтаэле он не собирался, конечно, а подарки ему и в самом деле не слишком нужны были, просто приятно и немного странно получать их от кого-то, кроме родни. Но рубашки лучше носить без вышивки, раз уж на вышивку отец так вскидывается. Куруфинвэ посидел ещё немного и тоже лёг, погасив последнюю свечу. *** Утром Тинто старательно боялся, и, как ни пытался скрыть это от Хисайлин, та, конечно, заметила и с преувеличенным беспокойством предложила проводить сына до стройки: "Я его отвлеку, а ты успеешь сбежать на безопасное расстояние". Тогда стало смешно и немножко легче, так что Тинто по дороге даже здоровался с мастерами, как обычно, и ни один из них даже не спросил, что произошло и почему он такой бледный. А потом появились лорды - как обычно утром, одновременно, - и сердце снова гулко заколотилось, а ладони мгновенно вспотели, так что пришлось даже чертежи бросить, чтобы не размазывать грифель. Тинто молча пропустил обоих к рабочему столу и стал в сторонке, с беспокойством вглядываясь то в одного, то в другого, пытаясь понять, не пора ли убегать и прятаться, и знает ли Тьелпэ о вчерашнем. Но Куруфинвэ его надежд не оправдал. В кабинет он зашёл только взять новые расчёты, и в сторону Тинто даже не смотрел особо, а по Тьелперинкваро, как обычно, ничего понятно не было. Вроде, не хмурый. Потом следить стало некогда: начали приходить мастера за свежей порцией чертежей и правок, а потом Тьелперинкваро вдруг спросил, будет ли вечером дома Хисайлин. Пока Тинто лихорадочно соображал, кому нужна эта информация, и не вломится ли домой снова кто-нибудь, тому, видимо, надоело ждать, и он вернулся к работе. На осторожное "Да, а ты зайдёшь?" только кивнул и больше на вопросы не отвечал. К обеду Тинто набрался смелости спросить про вчерашний вечер, но Тьелперинкваро только посмотрел непонимающе и сообщил, что ничего особенного не произошло. Да, Куруфинвэ забрал рубашку, но ни причин, ни что вообще случилось, не объяснил. Тинто, в общем, не слишком удивился и отстал с расспросами. Вечером лорд ушёл первым, а Тинто пришлось задержаться, наткнувшись на Синтарено, которому не понравилось, что на его участок отправили только треть новой партии кирпичей, и объяснять ему, какие участки строительства Куруфинвэ считает приоритетными. А у шатра Хисайлин он наткнулся уже на Тьелперинкваро - как раз вышедшего оттуда. На вопросительный взгляд он кивнул и пошёл дальше, а Тинто, поколебавшись немного, всё-таки заглянул внутрь - проверить как дела. Хисайлин действительно была дома. Помешивала на жаровне отвар из брусники и чего-то ещё, к чему Тинто не успел принюхаться, и задумчиво смотрела на лежащую на столе сумку. - Что это? - Тинто так и остановился на пороге, не закрыв полог. Хисайлин пожала плечами: - Это Тьелперинкваро принёс. Сказал, что его отцу не нравится, когда я дарю ему подарки. – А ты? – А я сказала, что заметила. - Хисайлин зачерпнула ложкой тёмную воду, поднесла к лицу, принюхалась, и бросила в чан немного земляничных листьев. Тинто нетерпеливо переступил с ноги на ногу: – Ну мам! – Подай, пожалуйста, шиповник. - Хисайлин ткнула ложкой в сторону нужного мешочка, дождалась, пока Тинто положит его перед ней, выбрала несколько ягод покрупнее и продолжила: - Он говорит, что Куруфинвэ не требовал, чтобы он больше не брал подарков. Что это он сам решил. - А почему, не сказал? Хисайлин качнула головой, и Тинто вдруг понял, что делать. Схватил со стола пустую сумку, бросил через плечо: "Я сейчас" - и выбежал из шатра догонять лорда. Далеко уйти Тьелперинкваро не успел. Только начал подниматься к главному дому, но услышал топот сапог по дорожке, обернулся и остановился у недостроенных кладовых подождать Тинто. Тот быстро догнал и с ходу ткнул сумку лорду под нос: - Ты всё ещё будешь говорить, что не знаешь, что происходит? - Да. - Что ты врёшь-то? - Так обидно Тинто давно не было. Совсем за идиота держат что ли? - Иначе зачем сумку принёс? - Я не вру, - Тьелперинкваро даже улыбнулся. – Я правда буду говорить, что не знаю. Тинто посопел, вытер лоб рукавом. Снова было обидно, но теперь по другому поводу. - Что, даже объяснить нельзя? Лорд снова стал серьёзным. - Я не думаю, что отец захотел бы перед тобой объясняться. Но можешь спросить его, если хочешь. Тинто отступил на шаг, насупился. - И что, теперь тебе с нами нельзя общаться? - Можно. Ты тут вообще ни при чём. - А мама? Тьелперинкваро помолчал, глядя куда-то вниз по склону. Может, как раз на знакомый шатёр. Но всё-таки ответил: - В некотором смысле. Но дело не в вас, на самом деле. Ему не нравится, что я беру у Хисайлин подарки. Причину я тебе объяснять не буду. Но и прекращать общение тоже. Если ты сам не решил, что не хочешь больше с нами работать. - Это из-за того случая? Из-за того, что мама с ним поссорилась? - Нет. - Точно? Таких вопросов Тинто уже давно лорду не задавал - привык, что тот всегда отвечает точно, и ответов не меняет, сколько ни переспрашивай. Но тут не удержался. - Думаешь, он запрещает мне общаться со всеми, с кем ссорится? - Тьелперинкваро ответил с обычным непроницаемым лицом, но Тинто всё равно хмыкнул. Не будь вопрос настолько риторическим, это как раз объяснило бы отсутствие у Тьелперинкваро друзей. Он глянул наверх, где мягко светились два окна в большом доме. Левее - это кабинет Макалаурэ. А справа - Куруфинвэ, в котором, на самом деле давно работает Тьелперинкваро. Ну и Тинто заодно. В жилой комнате окно не светилось. Тинто заставил себя отвести взгляд от окон, пока лорд, чего доброго, не решил, что разговор окончен. - То есть, если бы ты брал подарки у кого-то другого, ему бы тоже не понравилось? - спросил он, вешая сумку на плечо. - Твои его не раздражают. - А чьи ещё раздражают? - Больше мне никто их не дарит. Дяди иногда. - Тьелперинкваро рассеянно пожал плечами, зачем-то поковырял ногтём кирпичную кладку, выудил крошку раствора и недовольно нахмурился на неё, прежде чем щелчком отправить в ближайшую канаву. Повернул голову. - Тебе Хисайлин не запрещала с нами работать? Тинто покачал головой, вздохнул: - Я боюсь, что лорд Куруфинвэ меня прогонит теперь. - Посмотрим. Я попрошу, чтобы не гнал, если нужно будет. - Правда? - Несмотря на всю ситуацию, Тинто улыбнулся радостно. - Спасибо. Лорд пожал плечами. - Я думал, тебе не очень нравится с ним работать. - Мне нравится с тобой работать. Тьелперинкваро кивнул, оставив у Тинто смутное, но назойливое впечатление, что понял эту реплику как-то неправильно. Ну там, решил, что считать интересней, чем копать, или ещё что-то такое. *** Несколько дней спустя как-то вдруг оказалось, что проектные работы на этот год все кончились, а с подсчётом кирпичей прекрасно справляются и без Тинто: не в последнюю очередь из-за того, что на дороге распутица и мокрый снег чередовалась с гололёдом, и новая партия известняка задерживалась, а предыдущие уже кончились. Тьелперинкваро, воспользовавшись случаем, тут же переселился в мастерскую, и у Тинто появилась замечательная возможность проявлять свою бесталанность в этом деле каждый день по нескольку часов. О том, что кому-то такое развлечение может быть неинтересно, лорд, кажется, искренне не догадывался. Или очень умело догадки скрывал. То Ондо, то Калайнис с остальными, заметив перемену графика, пытались выманить из мастерской если не обоих, то хотя бы Тинто, но тому мешала совесть, а Тьелперинкваро на попытки выманить ещё и его смотрел недоуменно и с лёгким раздражением. Только на тренировки выманивался, но и то не из любви к тренировкам, похоже, а из чувства долга. (Когда Серкенаро в лагере не было, их вели охотники из верных Тьелкормо и Амбаруссар по очереди.) А потом Хельянвэ вдруг позвал их к побережью за тюленями. То есть, не их, конечно, а Ондо, но остальных тоже никто не гнал: обычно мясо с собой привозила отработавшая смена охотников на привезённых новой сменой телегах, но сейчас они из-за погоды опасались застрять где-нибудь, так что против лишних рук не возражали. Лишние руки тоже не возражали, но время на поездки оказалось не у всех, а только у Ондо, Арессэ и Оролиндо. Тьелперинкваро, разумеется, от приглашения отказался под предлогом работы, но Тинто отпустил, хоть и удивился желанию месить мокрый снег по межсезонью. Остальная компания поездке обрадовалась, как празднику, хотя на поверку всё оказалось скучней: позвали их не на охоту, а просто забрать накопившиеся разделанные туши. Но из всей компании только Тинто и выбирался из лагеря до сих пор: на гранитный карьер, - а остальные из всего Эндорэ видели только старый лагерь и стройку, да ещё те места, мимо которых ехали от побережья. Сейчас дорога пролегала примерно в том же направлении. По словам Хельянвэ, домик для охотников и временный склад устроили к северу от залива, в котором корабли тогда пристали к берегу, в нескольких часах езды оттуда вдоль побережья. Там был ещё один небольшой залив, без крупных рек, мешающих льду установиться, и на этом льду собиралось множество тюленей - и охотников на них, четвероногих и двуногих. Но дотуда нужно было ещё доехать, а пока небольшой отряд в дюжину охотников и примкнувших новичков спокойно ехал сквозь однообразные пейзажи, ничего не происходило, и приятели привычно подначивали Тинто, мол тайком сбежал, наверно? Разве ж тебя к морю отпустили бы, если на стройке заставляют работать в две смены? - Да он не заставляет... – Тинто помолчал. - Только если я уйду, он один будет работать до утра. - Ну, пусть работает, если ему так хочется. – Оролиндо пожал плечами. - Ты же говорил, что он всё равно что с тобой, что без тебя работает постоянно. И отдыхать ходит в мастерскую. Ну так это его дело. - Ну он же для отдыха ходит не бумажки писать. Ондо повернул голову что-то сказать - и поперхнулся снежком, ткнувшимся ему в щёку и развалившимся влажными комьями по плечу. Арессэ с другой стороны телеги рассмеялся, пригибаясь, и прицельно метнул ещё парочку. Мокрый снег лепился отлично, и Арессэ с полчаса охотно мстили общими усилиями. Только двое или трое провожатых постарше честно следили одним глазом за баталией, а вторым - за окрестностями, но веселиться не мешали. Дорога была долгой, давно привычной и достаточно безопасной, чтобы не портить окриками настроение себе и другим. Тем более, в сторону никто не отбегал и не задерживал остальных. После снежного поединка разговор сам собой зашёл про настоящие. Оролиндо снова завёл было про свою девушку: какая она замечательная и как он скоро докажет свой героизм, и остальные чтобы подтвердили, когда вернутся и он будет пересказывать подвиги. Ну, это если повезёт с орками встретиться. Или вообще с валараукар, или драконами. - Да-да, все просто мечтаем о парочке валараукар, - фыркнул Арессэ. - Холодно же, - откликнулся Ондо. - Как тут не мечтать. - Хорош глупости говорить! - неожиданно мрачно вклинился в их разговор Серкенаро, ехавший рядом и подслушивавший, оказывается. - Накликаете ещё. Они притихли, но скоро снова начали переговариваться – теперь о походе на север. У Тинто тоже мысли ушли от валараукар прямиком туда. Драконов не надо, а вот Ангамандо было бы здорово взять штурмом. Очень приятно представлять, как туда врывается войско, и стены рушатся. И всех спасти. - Странно вообще всё, - говорил тем временем Оролиндо. - Уже и младшие дома здесь. Почему мы не договариваемся с ними об атаке Ангамандо? - Да, непонятно. То все кричали, что лорды переругаются между собой и не станут договариваться, но вон, договорились же. Чего тянут? - Может, следующей весны ждём? – предположил Арессэ. - Младшие дома как раз оправились после перехода, осталось зиму переждать, чтобы не лезть в горы по морозу. Может, они уже планы строят вовсю, просто не объявляли пока всем? - Может, - кивнул Оролиндо. - Тут же сезоны быстро меняются, а в зелени проще спрятаться, чем в снегу. - Подойдём поближе незаметно, и как нападём! – Ондо воинственно взмахнул рукой. - Да ладно, - небрежно протянул Тинто. - Планы строят без Куруфинвэ? Скорее уж, готовят тогда поездку к местным, чтобы союзников набрать. Вон, как к этому вот Кирдану ездили. - Или Куруфинвэ перед тобой не обо всём отчитывается, - вкрадчиво предположил Ондо, и все рассмеялись. - Что им мешает одновременно строить планы атаки и готовить посольство к местным? – спросил Арессэ, когда смех поутих. - То, что он постоянно торчит в мастерской? – Тинто не хотелось признавать, что ему не обо всём отчитываются. - Ну они могли и раньше планы составить, - рассудительно сказал Оролиндо. - А сейчас готовят посольство и ждут весны. – Но всё равно непонятно, - задумчиво продолжил Ондо. – С Кирданом этим ещё когда разговаривали – а военной помощи от него так никакой и нет. Хоть бы к другим правителям уже отправили, раз этот помогать не хочет. - А ты что, думаешь, они не хотят освободить Майтимо? – спросил Оролиндо, непонятно к кому обращаясь. Тинто пожал плечами. Как-то непохоже было, что Тьелперинкваро беспокоится за дядю. По нему, конечно, мало что поймёшь, но за близнецов, вон, он переживал. Вроде. Может, тогда просто не успел привыкнуть к мысли? Близнецов быстро спасли, а тут сколько раз уже сезоны сменились... Тинто неуютно передёрнул плечами. Он и сам редко думал об отце. Никто и не напоминал, даже мама старалась лишний раз не заговаривать. Только когда плащ вот перешивала... Остальные продолжали обсуждать планы захвата Ангамандо, но Тинто всё больше молчал, кутаясь в плащ. Только угукал рассеянно, когда Оролиндо опять завёл свой бесконечный рассказ про Илинлотэ, под который они и пришли к первому месту стоянки – привычному и утоптанному, как и дорога. Да и по действиям охотников сразу понятно было, что они здесь как дома: кто-то сразу повёл впряжённую лошадь на расчищенную площадку, где как раз уместилась телега, кто-то нырнул за кусты под невысокой скалой и вернулся с охапкой сухих дров... Там же, под скалой, лежали жерди для навеса, но ни дождём, ни снегом не пахло, и новичкам сообщили, что спать можно просто на телегах. Это на обратной дороге нужно будет озаботиться лежанками, чтобы не отморозить бока, а пока что и лежанки на колёсах никем не заняты. Ночь прошла спокойно. Остальной путь до побережья – тоже, и ознаменовался всего одним событием: когда отряд уже подъезжал к Дренгисту, повалил снег, и временами в этом снегу не то мерещились, не то и правда маячили на горизонте какие-то тени. Охотники подтвердили, что здесь изредка всё же попадаются орки – или их следы. Но нападать не рискуют, так что нечего подпрыгивать и лошадей пугать. Подпрыгивать новички перестали, но головами завертели ещё старательней, уже чувствуя себя героями – ещё бы, опасность на каждом шагу! – и охотники с удовольствием развили тему, специально для неопытной и потому благодарной публики. - Сейчас ещё ладно, а ближе к весне тут скорей уж впору волков бояться, чем орков. Они с голодухи тоже в стаи сбиваются, так и вьются вокруг забойщиков и при перевозке туш обратно к лагерю. - Кстати, я вот пару смен назад видел следы: там волки что-то поймали и съели, а поверх орочьих следов полно, объедки утаскивали, похоже. - Эти, скорее всего, одиночные дикие охотники, - со знанием дела сообщил Хельянвэ. - Отряды из Ангамандо сюда не доходят, а за этими гоняться – никаких дозоров не хватит. Да и зачем? - Как это зачем? – аж подскочил Арессэ. - Это же враги! - Тэлуфинвэ запрещает, - весело отозвался кто-то из охотников у него за спиной, и все старшие расхохотались, как привычной шутке. *** На побережье их встретили удивлённо. Что, в лагере совсем всё так плохо. что детей уже присылают? Хельянвэ хмыкнул в варежку и развёл руками: мол, куда деваться. Работы много, добровольцев мало. Какие есть - сами видите. Ондо, веди вон туда под крышу, лошади тоже нужно согреться. На что Тинто, как обычно, обиделся и вызвался ехать назад прямо сейчас, даже чаю не дожидаться. - Кстати, чай - это отличная мысль, - оживился Хельянвэ. - Хотя и от добровольца. Пошли греться. - А мы разве не торопимся? - Конечно торопимся, - обернулся Хельянвэ на ходу. - Арессэ, тебя же попросили выпрячь. Чего ждёшь? – и тоже пошёл на запах дыма. Тинто возмущённо посопел им вслед (в той стороне виднелся деревянный дом – достаточно большой, чтобы уместить и охотников, и телеги) и назло неуважительным охотникам пошёл не греться, а смотреть море. Оролиндо увязался за ним, вслух поддерживая товарища: мол, ничего эти охотники не понимают в жизни и подвигах. От поляны перед домом вдоль берега уже угадывалась ветвистая тропа: самые мощные ветки тянулись к навесу с распяленными в рамах шкурами, к дому поменьше, почему-то без трубы, и к совсем маленькому домику – судя по запаху, коптильне. Они прошли ещё вдоль берега, посматривая на запад, куда уходит Васа. И куда им теперь уже дорога закрыта. Построек здесь уже не было, только снег на скользких камнях и холодный ветер над снегом. Оролиндо остановился, тоже глядя на бледно-жёлтую дорожку, пляшущую по воде, и Тинто обернулся: - Ничего. Мы ещё возьмём Ангамандо, и здесь будет не хуже, чем в Амане. - Конечно! - энергично кивнул Оролиндо. - Жалко, что у Амбаруссар не получилось Майтимо спасти. Тогда мы точно не ждали бы так непонятно чего! И младшие дома не наглели бы. Налетел ветер, и он кинулся ловить капюшон обеими руками. Затянул завязки так, чтобы из меха только нос торчал, и спрятал руки в рукава поглубже. - Не знаю... – пожал плечами Тинто. - Вдруг Майтимо за это время... Ну... Вряд ли ему там хорошо пришлось. Оролиндо нахмурился, утыкаясь носом в мех. - Ну, лорды поняли бы, если бы он погиб, правильно? А раз он жив, значит, мы его ещё спасём! И тогда уже точно победим, с союзниками-то. Я думаю, Арессэ правильно говорил: они просто весны ждут, чтобы в зелени проще было подкрасться. И в горы проще подниматься будет, чем в такой мороз. Чтобы уж наверняка. Тинто согласно кивнул: - Ну и если бы Моринготто мог нас победить, он напал бы сейчас. Пока у нас крепости не готовы, и пока холодно так. - Да ну, он нас боится! Мы его и сами разбили вон несколько раз, только крепость взять не смогли с первой попытки. А теперь нас вон сколько! А про посольство к авари ты ничего не знаешь? Что там лорды думают? - Они подарки для их правителей готовят. Я видел камни, которые лорд Куруфинвэ огранил. Очень красивые. В каждом вкрапления такие, как водоросли сквозь воду. - Здорово... Оролиндо потоптался на месте, ёжась и старательно избегая смотреть на дым над домиком. В ледяном здешнем море сейчас никаких водорослей даже представить было нельзя. Как только младшие дома его перешли? Это же ещё северней... - А потом вы сможете пожениться, - напомнил Тинто. - Да! – оживился Оролиндо. - Мы говорили уже... Ну, не совсем про то, чтобы жениться, но вообще, что дальше будет, и что мы будем делать, и всё такое... Скорей бы уже! Победим Моринготто, а там... Под свой вдохновенный монолог он временно забыл, что холодно. Тинто молча улыбался его восторгу: портить его своими сомнениями совсем не хотелось. Да и вспоминать их тоже. Они постояли ещё над прибоем, пока не замёрзли окончательно, и Тинто предложил всё-таки идти в тепло. Оролиндо кивнул, вдруг вспоминая, что холодно, и снова спрятался в капюшон поглубже, но по дороге продолжил вдохновенно вещать. - Оролиндо, ну имей совесть, - поприветствовал их Арессэ с закатыванием глаз, как только они открыли дверь, впуская внутрь клубы холодного воздуха. - Зачем ты опять начал? Тинтаэле, уведи его обратно! - Да ну вас, - отмахнулся Тинто. - А что, про орков говорить только? - Давайте лучше говорить про еду, - предложил Ондо из дальнего угла, приподнимая ложку. - Тут для вас ещё осталось, суп очень вкусный. С ореховой мукой. *** На следующее утро Хельянвэ сдал новичков Айкале, и они отправились обратно, оставив на побережье весь остальной отряд и забрав взамен предыдущую смену забойщиков. Из других знакомых в ней была только Нинвен, но и остальные к новичкам присматривались, скорей, снисходительно, чем со злым умыслом. Рассказывали про забой, жаловались на скуку, на обилие других претендентов на мясо: от птиц до лис с волками и медведями, - и в целом несколько разочаровали Оролиндо обыденностью своих баек. Нинвен вполголоса обсуждала что-то с одним из охотников, приотстав от остальных, но по сторонам они тоже смотрели, как оказалось, когда Нинвен обернулась и вдруг приподнялась на лошади вглядываясь в туманную дымку над холмами, и показала куда-то. Собеседник что-то ответил, и они поехали дальше, не передавая ничего вперёд. Тинто тоже обернулся, вглядываясь, но ничего подозрительного или хотя бы интересного позади видно не было, всё те же холмы и туман, стелющийся над грязноватым снегом. А потом оказалось, что смотрел он немного не в ту сторону. На гребне позади и слева показался один теряющийся в дымке силуэт, потом второй, третий – волки. - Да, там целая стая, - спокойно подтвердил Айкале, когда Тинто решил поднять тревогу. – Они давно за нами идут. Мы же мясом пахнем, вот они провожают нас на обратной дороге. - А мы орков видели по дороге сюда, - сообщил Ондо. - Всего двоих, правда, и далеко. - И Серкенаро запретил за ними гнаться! – пожаловался Арессэ. Забойщики их энтузиазма тоже не разделили. Отмахнулись только – мол, сколько можно за ними гоняться. Правда, тут больше нет ничего, только орки изредка и волки вот. И что они тут едят? Друг друга, наверно. Заночевали на одной из уже знакомых стоянок, назначив часовых: волки так и шли за ними весь день, и охотники опасались, что ночью они могут осмелеть и подойти ближе. Проснулся Тинто ещё затемно от странного тянущего ощущения в лице. Сел, моргая и ощупываясь пальцами. Пока он спал, попавшие на лицо волосы от влажного дыхания сперва схватились инеем, а потом смерзлись и теперь липли к коже. Надо было с головой укутываться. Небо ещё даже не начало светлеть, но звёзд, чтобы определить время, тоже видно не было за облаками. Спать уже не хотелось. Тинто поднялся, зашуршав лапником, и на звук поднял голову Айкале, сидевший у костра спиной к огню. Тинто прошёлся по полянке из конца в конец, вернулся и сел с ним рядом, но говорить ни тому, ни другому не хотелось, и скоро Тинто снова задремал под потрескивание углей. Второй раз он проснулся, вскакивая на ноги. Над поляной висел туман, заглушая едва-едва наметившийся рассвет, и в этом тумане испуганно визжали лошади. Тинто обернулся на шум, просыпаясь окончательно, и краем уха отметив возглас Айкале. Лошадь понесла. Точней, понесли сразу все лошади, дружно кинувшиеся куда-то к югу. Просто одна из них, зажатая между своими товарками и телегой, шарахнулась не в ту сторону, да так смачно, что Тинто невольно сморщился, ожидая услышать треск сломанной доски. Обошлось. Туман оказался не таким густым, как померещилось спросонья, и удирающих куда-то вниз по склону лошадей различить в нём было можно. А разобраться в происходящем – нет. Через несколько секунд проснулись уже все, но это только добавило суматохи. Откуда-то вынырнул счастливый Ондо, сообщил, что лошадей напугали волки, их видели вон там, с наветренной стороны, - и канул обратно в туман. Кто-то кинулся к волкам, хватаясь за копья и луки, кто-то свистел, подзывая лошадь, другие, во главе с Айкале, кинулись ловить и успокаивать тех, кто на свист подзываться не желал. Тинто рыпнулся в одну сторону, в другую – и намертво залип в неразрешимый выбор: с какой стороны обойти тлеющий сквозь туман костёр, чтобы получилось побыстрее? Когда он отчаялся выбрать и просто перемахнул угли, волков не было ни видно, ни слышно, а ржание и беготня сместились по большей части ниже, в ложбину, и Тинто побежал туда, оставляя по левую руку тёмный сгусток телег у дальнего края поляны, уронивших безлошадные оглобли в снег. В дальней телеге что-то шевельнулось. Сперва Тинто не обратил внимания, думая больше о том, как бы не влететь в промоину, замеченную в склоне ещё накануне и куда хуже заметную в тумане, но потом из телеги тяжело вывалилось что-то большое и тёмное и глухо ткнулось в землю. Что бы это ни было, это точно не квенди. Тинто крутанулся в ту сторону, так быстро и чётко выхватывая меч, что аж сам собой залюбовался на мгновение, и побежал через поляну обратно к телегам, готовый лично разогнать хоть целую стаю волков. Из зарослей, чёрных от сумрака и тумана, отделились ещё какие-то тени, кинулись к упавшему предмету и шустро поволокли его в неизвестность. Тинто на бегу нахмурился несообразности: двигались они как-то не очень похоже на волков. С другой стороны туда же бежал Оролиндо, и успели они к телегам почти одновременно, остановившись у дальней плечом к плечу. Сразу стало ясно, в чём несообразность. Двигались тени хоть и пригибаясь, но на двух ногах, а не четырёх, а при виде подоспевших врагов замерли на мгновение, скалясь на них в четыре пасти и вцепившись в тюленью тушу, которую пытались тихо отволочь в заросли. Как будто задумались: драпать быстрей или хвататься за ятаганы и нарубить ещё мяса, вдобавок к тюленьему. - Орки!! – оглушительно завопил Оролиндо, выставляя меч перед собой, и так принялся им размахивать, что Тинто счёл за лучшее отступить на шаг... И вместе с охнувшим Оролиндо повалился в снег под тяжестью ещё двух тюленьих туш, мигом лишивших их шанса узнать, примут ли орки неравный бой. И весомо напомнивших, что первый орк, замеченный Тинто на телеге, никуда оттуда не делся. Пока они барахтались под тушами – тяжеленными и сладковато пахнущими мороженым мясом, - орки ушуршали куда-то сквозь кусты, а на поляну вернулись выкрики и торопливые шаги эльдар. Тинто первым вырвался из мясного плена и помог освободиться Оролиндо – до того, как к ним подоспели спасатели. Вторая половина сражения оказалась примерно такой же героической. Половина отряда убежала в одну сторону, ловить и успокаивать недопойманных лошадей, а остальные – в другую, за орками, чтобы отогнать подальше и убедить, что повторение попытки на следующую ночь – плохая идея. Когда они вернулись, хмурые и разочарованные, уже почти рассвело, туман, редея, пополз вверх, и в рассеянном белом свете выяснилось, что оставлять стоянку без присмотра – идея тоже не блестящая. Орки утащили не так много: несколько маленьких свёртков, не слишком замедляющих бег. Зато волчьих следов по всей поляне за время погони прибавилось впятеро. И четвероногие грабители, вместо того, чтобы вежливо позаимствовать одну тушу, порвали и попортили сразу несколько, в обеих телегах. А из трёх сброшенных орками одну всё-таки уволокли, а две другие растащили клочьями на половину поляны. - Нда, - констатировал Айкале, оглядев пейзаж, и на этом первое обсуждение событий кончилось. Второе началось позже, после того, как они позавтракали, пообрезали испорченное мясо и завернули оставшееся, поляну худо-бедно привели в порядок и начали готовиться к отъезду. Арессэ взахлёб рассказывал, как он дрался с волком и даже, кажется, ранил, а в пятом пересказе и вовсе убил с одного удара. Остальные тоже делились впечатлениями. Тинто пришлось отдуваться за двоих: Оролиндо трагически сопел, но молчал. А Тинто посреди пересказа запоздало ударило в голову пониманием, что пока они барахтались, придавленные, орки запросто могли их убить – и эта бредовая битва закончилась бы очень окончательно и совсем не смешно. - Оролиндо, а ты что молчишь? – Ондо положил руку ему на плечо, проникновенно заглядывая в лицо. – Доволен подвигами? Мы дома всё расскажем в подробностях, как ты просил. Правда, Тинтаэле? *** Тинто задумчиво погрыз кончик пера. Перо было неудобное — из правого крыла, так что если писать правой рукой, всё время норовило ткнуться в нос, а писать левой Тинто не любил, так что неправильное перо раздражало. А ещё раздражало никак не сходящееся количество кирпичей. Если считать поэтажно, выходило почти на две сотни больше, чем по общему плану здания. Тинто всё утро пытался найти ошибку, не нашёл и напросился пройтись по стройке вместе с Тьелперинкваро - голову проветрить и заодно посмотреть на упрямую задачку воочию. Правда, пока это помогало мало: здание было на месте, первый этаж готов, даже перекрытия положены, а второй пока класть не начинали — ждали этих самых расчётов. С возвращения с побережья прошло всего два дня, но бестолковое приключение уже казалось далёким – и ещё более бестолковым, чем показалось сразу. Айкале и остальные из компании Амбаруссар обещали подначивать героев ещё лет пять, не меньше, но эта угроза напугала только Оролиндо и то ненадолго. А Тинто моментально нагрузили работой, хорошо хоть переодеться дали – как будто Тьелперинкваро специально копил задания всё это время, чтобы потом выдать стопкой. Может, и правда копил... Его снова вызвали к Карнистиро, что-то было не в порядке с досками — то ли слишком сухие, то ли слишком мокрые, - но дойти до дяди он ещё не успел: по дороге на него наткнулся кто-то из мастеров, решивший воспользоваться случаем и объяснить несоответствие поставленных сроков и объёмов работ. Тьелперинкваро с ним не согласился, и выяснение ситуации длилось уже четверть часа. Иногда подходили другие мастера, с более простыми вопросами, тогда обсуждение замирало ненадолго, и, кажется, лорду уже начало надоедать. Тинто ещё раз тоскливо сверил ровную кирпичную кладку с чертежом, снова не обнаружив расхождений, и тяжело вздохнул. По снегу заскрипели шаги, и он поднял голову, рассчитывая увидеть Тьелперинкваро, - и уткнулся взглядом в белые клыки, каждый толщиной в палец. Судорожно выдохнув, он сперва отшатнулся в сугроб, роняя перо, и только потом заметил собачьи лапы и качающийся из стороны в сторону толстый мохнатый хвост. Хуан улыбнулся и пошёл здороваться к обернувшемуся Тьелперинкваро. Обстучал хвостом, сунул морду в руки, подставляя уши. Тьелпэ послушно чесал, оглядываясь в поисках Тьелкормо. Не один же пёс пришёл. Назойливый собеседник, видимо, решил продолжить разговор в другой раз и быстро пропал. - А, вон вы где! – объявил Тьелкормо, выходя из-за угла. - Тьелперинкваро, ала. - Алассэ. Ты отца ищешь? Он там. Тьелпэ показал рукой, но Тьелкормо только отмахнулся: - Ну его я буду не против увидеть. Но вообще-то я к тебе тоже. Хуан уже вернулся под бок к хозяину, и тот машинально положил руку ему на голову. - Ко мне? – Тьелпэ немного удивился. - Ну я так слышал, ты у нас совсем взрослый стал. Вот, держи, - вытащил из сумки свёрток. - Спасибо. Тьелпэ бережно принял подарок, но удивлённое выражение с лица не убрал. Тьелкормо и не стал дожидаться, сразу попросил показать, где Куруфинвэ, а заодно – что здесь поменялось с прошлого его приезда. Тьелпэ с сомнением взглянул на тетрадь в руках и кивнул: "Да, конечно", - оборачиваясь к отряхивающему снег со штанов Тинтаэле и предлагая ему дойти до Карнистиро и узнать всё-таки, что там с досками. Тьелкормо дождался, пока он закончит и пойдёт показывать дорогу, и двинулся следом, с интересом оглядываясь. - Ну что, так, глядишь, остаток зимы уже не в шатрах? - Да, похоже. Отделку закончить не успеем, конечно, и строительных работ ещё много, но, по меньшей мере, временного жилья достаточно для всех. - Отличная новость. Себе-то уже выбрали комнаты? Тьелпэ пожал плечами: - Временно. Второй этаж большого дома пока только на плане есть. - Ну на плане тоже можно выбирать. С балконом там, чтобы вид красивый, - заулыбался. - Кстати, как тебе подарок отцовский? Понравился? - Какой подарок? - Как какой? - удивлённо обернулся Тьелкормо. - Светильник. Я, правда, только недоделанный видел, но уже тогда он выглядел многообещающе. - Я не видел. Эти склады ты ещё не видел. В прошлый раз их ещё не было. А ближе к реке здание — это кузница. Тьелпэ послушно принялся объяснять, что изменилось на стройке за осень, но Тьелкормо тут же перебил: - Постой, я же ничего не перепутал? День рождения уже был? - Был. Но отец мне ничего не дарил. - Странно. – Тьелкормо нахмурился. - Будет обидно, если я сюрприз испортил. - Ничего. Я не люблю сюрпризы. - Но ты меня всё равно не выдавай. - Хорошо, - легко согласился Тьелпэ. Он вообще не собирался об этом ни с кем говорить. Тем более, что впереди как раз показался Куруфинвэ, обсуждающий что-то с Синтарено. Тьелпэ догадывался, что: для окон каждого вновь построенного здания требовалось стекло, а подходящего песка за лето так и не нашли, а теперь уже точно придётся ждать весны. Тьелпэ бы с интересом послушал, к какому решению они пришли, но Хуан уже радостно побежал к любимому брату хозяина. Подскочил, ткнулся носом в поясницу. - Турко! – Куруфинвэ заулыбался, отпихнулся от Хуана. - Неужели ты решил уделить и нам какую-то часть своего драгоценного времени? Или уже все горы облазил? Он оставил Синтарено и пошёл навстречу гостю. Братья обнялись. - Все не все, но ближайшие уже неплохо изучили, - похвастался Тьелкормо. - А вы тут, я смотрю, скоро окончательно переселитесь из шатров? Тьелперинкваро мне показал, что новенького. Быстро дело идёт. - Медленнее, чем хотелось бы, - хмыкнул Куруфинвэ. - Но полчаса перерыва я сделаю. Идём. Он кивнул сыну и повёл Тьелкормо к столовой. Тьелпэ понятливо остался на месте. Тем более, говорить с Синтарено было интереснее, чем слушать про дозоры и перевалы. Хуан ещё обернулся на него, махнул хвостом и потрусил за хозяином. По дороге в столовую братья немного обсудили новости, а потом Тьелкормо вспомнил ещё одну: - Кстати, я небольшой подарок для Тьелперинкваро привёз, а он сказал, что ты его ещё не поздравлял. Я же не перепутал месяц? - Нет, не перепутал, - нахмурился Куруфинвэ. - И что случилось? Ты же с лета с этим фонариком возился. Не успел? Куруфинвэ недовольно покосился на него и передёрнул плечами: - Так получилось. Тебе поговорить больше не о чем? Тьелкормо скептически покосился и фыркнул, убеждаясь, что простого объяснения нет, какая-то муха брата всё-таки укусила. Но настаивать не стал. - Ладно, давай поговорим о другом. Вы кирпич делать будете ещё? Мне охранные отряды забирать на границу или погодить пока? - Ну, до весны точно не будем. А что там патрули? С младшими домами больше не сталкивались? - Да нет, вроде не сталкивались пока. Видно иногда, что они недалеко ошиваются, но не наглеют. На нашу сторону не лезут. Орки тоже, берут с них пример. *** Куруфинвэ молча поставил на стол что-то, завёрнутое в чистую тряпочку, и Тьелпэ удивлённо поднял голову от чертежа. - Что это? - Подарок ко дню рождения, - Куруфинвэ пожал плечами и сел с другой стороны стола, прислонившись плечом к стене и с лёгким интересом глядя на сына. - Хоть он и прошёл уже. Тьелпэ довольно улыбнулся. - Спасибо. Он быстро развернул тряпочку, под которой оказался небольшой настольный светильник. Ножки и каркас были металлическими, а все стенки — сложены, как витраж, из тонких пластин камня, так плотно подогнанных друг к другу, что границы между ними едва угадывались, напоминая, скорее, трещинки в цельной поверхности. Если бы не разные цвета камня, иллюзия была бы ещё полней. К тому же, камни были подобраны не случайно, а складывались в пейзаж, покрывавший все стенки светильника: зеленоватые холмы из гелиотропа с разбросанными по ним яркими красными пятнами — как цветущие маки, и над ними — яшмовые очертания гор, из-за которых едва показался яркий кружок сердолика. Холмы и небо с горами продолжались и на других стенках, но вместо Васы на каждом таком пейзаже была какая-то другая яркая деталь: раскидистое дерево с листвой разных оттенков от малахита до нефрита, бирюзовое озеро с искрящимся водопадом над ним, тингуаитовые обрывы скал, прячущие верхушки в туманном агатовом облаке. Тьелпэ завороженно повернул светильник несколько раз, вглядываясь в каждую из картинок, потом догадался зажечь стоящую в светильнике свечу, и пейзажи тут же преобразились. Толщина каждой пластины камня была подобрана так, чтобы пропускать точное количество света, так что холмы оказались почти тёмными и лишь чуть-чуть зеленели изнутри, а небо наоборот засияло — голубое ярче, сероватые облака — тусклее. А сильнее всего светилась Васа, пластины для которой, казалось, были тоньше яичной скорлупы. Тьелпэ восторженно выдохнул и обернулся к отцу, счастливо улыбаясь: - А как ты в кианите пазы делал? Он же в этом направлении расслаивается. Куруфинвэ усмехнулся: - Осторожно и неторопливо. Будет время — покажу. Тьелпэ кивнул и снова принялся разглядывать светильник. Осторожно потрогал переливы рисунка, понимая, что определить, где сходятся разные пластины, а где меняет цвет сам камень, почти невозможно. Слушать разве только. Куруфинвэ к тому времени надоело сидеть без дела, так что он придвинул к себе забытый чертёж. Тьелпэ покосился, оценивая количество работы и думая, не нужно ли помочь, но светильник был интереснее, и он не все камни ещё разглядел. А отец, вроде, против отлынивания не возражал. *** День был хороший, яркий, что редко здесь бывало зимой, и не холодный. С начала недели валил снег, и каждое утро приходилось заново откапывать двери и дорожки, зато теперь всё кругом сияло и искрилось, так что глаза резало даже сквозь прикрытые веки. Куруфинвэ сидел на корточках у входа в большой дом, чуть в стороне от тропинки, разложив по снегу ковёр, и чистил его жёсткой щёткой. Вокруг очищенной половины притоптанный снег уже покрылся тонким сероватым налётом пыли. В этих краях он иногда и выпадал уже такой, грязный: если с Ангамандо нагоняло слишком много дыма, так что он мешался с тучами и падал потом в снегопаде. Но сейчас лежал чистый. - Алассэ, лорд. На руки упала тень. Куруфинвэ поднял голову, увидел приветливо улыбающуюся Хисайлин и кивнул, откладывая щётку. - Ты решила поменять местами ромашки и фиалки, и нужно срочно менять план строительства? - Спасибо за предложение, - снова улыбнулась Хисайлин, - но меня и этот вполне устраивает. – Она вопросительно шевельнула рукой в сторону ступенек, ведущих ко входу в дом. По бокам от тропинки снег сейчас лежал почти вровень с верхней: - Можно? Куруфинвэ с равнодушным видом пожал плечами, возвращаясь к своему занятию и не обращая внимания на Хисайлин, пока она усаживалась на ступеньку и расправляла подбитый тюленьим мехом плащ. Начало разговора её тоже вполне устроило: всё-таки слухи не врут и Куруфинвэ не всегда начинает общение с безумных воплей. Может, и удастся как-то уладить ситуацию. Она помолчала ещё немного, глядя, как ходят мышцы на спине Куруфинвэ под тонкой тканью туники. Его плащ валялся на снегу чуть в стороне. - Мне жаль, что наше общение так неудачно началось, – заговорила она наконец. – Но пока наши дети дружат, мы всё равно будем сталкиваться время от времени. Что нужно сделать, чтобы обойтись при этом без серьёзных разрушений? - Ты меня об этом спрашиваешь? – уточнил до сих пор игнорировавший её Куруфинвэ. - А кого мне спрашивать? - Хисайлин пожала плечами и добавила спокойно: - Родители других друзей моего сына пока не вламывались ко мне в дом и не швыряли в лицо подарки. - А ты, значит, всех друзей Тинтаэле пытаешься усыновить? – хмыкнул мастер. - Это что, от избытка материнских чувств? Так может, завести второго ребёнка и оставить чужих в покое? Хисайлин зачерпнула ладонью пушистый снег, размяла, так что между пальцами засочилась вода, и ответила: - Мой муж в плену. Сложно заводить детей в таких условиях. Куруфинвэ закусил губу, посмотрел из-под бровей, как будто даже виновато. Но сказать ничего не успел, хотя, похоже собирался. Хисайлин отряхнула руку, вытерла ладонь о край плаща и продолжила: - Я не пытаюсь никого усыновить. Мне казалось, это просто вежливость. Неужели ты думаешь, что твоего сына можно сманить парой пирожков и одним поздравлением? Хорошего ты о нём мнения. - Я о нём такого мнения, какого он заслуживает, - Куруфинвэ пару раз провёл щёткой по ковру. - А он пока не научился различать жалость и вежливость. Хисайлин покачала головой. - Я просто помогла Тинтаэле с подарком другу. Мне жаль, что у тебя сложилось другое впечатление. Куруфинвэ смахнул скатавшиеся пыльные колбаски с ковра, и выпрямился, положив руки на колени: - Чего ты хочешь? - Я хочу знать, обязательно ли нам ругаться и дальше. Потому что единственная ситуация, при которой я не буду видеться с твоим сыном – это если они с Тинтаэле перестанут общаться. - Мне достаточно будет, если ты перестанешь вмешиваться в его жизнь. А наши отношения тут вообще ни при чём. - Хорошо, - Хисайлин кивнула, вставая. - Спасибо, что выслушал. Почему ужины не считаются вмешательством в жизнь, а подарок на день рождения – считается, она по-прежнему не очень понимала, но главное было ясно. По-видимому, достаточно просто не лезть на глаза. Она подождала, давая собеседнику возможность принять участие в разговоре, но тот возможностью не воспользовался. - Хорошего дня, - сказала она на прощание. Куруфинвэ кивнул было, но так и остался сидеть, с щёткой в руках. А когда она отошла на несколько шагов, окликнул: - Хисайлин. Она обернулась. - Как зовут твоего мужа? - Элесорно. Куруфинвэ встал, зябко повёл плечами и кивнул: - Да, я помню его. Он пропал вместе с Майтимо, так? - Раньше. - Мы доберёмся до Ангамандо, - пообещал Куруфинвэ. Хисайлин вежливо поблагодарила за участие и ушла.