***
Катю уложили в дальней комнате, которую в ближайшее время ей предстояло делить со Склеповой. Сам Ванька переезжал в гостиную-кухню и отшучивался, что спать в кресле возле печки — идеально. Ягунова, конечно, хотела принимать участие в обсуждениях наравне со всеми, но долгий перелет вкупе с её положением отняли много сил. День, которого она так ждала и опасалась, стремительно приближался, её живот уже перестал расти и только мешал, когда она пыталась заняться уборкой или готовкой, но в остальном не причинял неудобств. Таня задумчиво смотрела на подругу и держала в руках одеяло, пока та переодевалась и готовилась ко сну. Кажется, целая вечность прошла, а для маленькой жизни внутри Кати всё только впереди. Гурий рассказал ей о предстоящей войне первого июня, сразу после матча в составе сборной невидимок. Тогда они победили, и она не могла представить, что всего несколько слов способны перевернуть мир. Не только её, но и весь магический вообще. Спустя сутки она узнала, что американцы уже вторглись в её жизнь, когда убили Патрика и забрали драконов. Её траур затянулся почти на три месяца, и Эринн, сама сломленная и потерявшая от горя цвет, ухаживала за ней, пока Таня постепенно, по частичкам восстанавливала свои силы и свою душу. Однажды утром в конце августа она проснулась с четким ощущением, что она готова. Готова идти навстречу будущему, даже если оно будет недолговечным. Если останется здесь, рядом с Эринн, в доме, где каждая мелочь напоминала о Патрике, еще хоть на один день, то окончательно утонет в слезах и жалости к себе. Но пылавший внутри огонь ярости требовал от неё действий. В то утро она тепло простилась с Эринн и двинулась прочь из Ирландии, без четкого плана и понимания, что дальше делать. Контрабас сам принес её на Лысую гору. А спустя пару недель, уже в середине сентября к ним с Гробыней и уходящему на фронт Гуне прилетели Ягун и Катя. Животика тогда еще, конечно же, не было. Но вот за окном уже март, своего лучшего друга Таня уже полгода видела только на экране зудильника. Надо спешить, надо поскорее закончить этот кошмар, чтобы в тот самый важный день Ягге и её внук смогли быть рядом с Катей, чтобы ребенок с первого своего вздоха и крика был окружен любовью всей своей семьи. — Ты в порядке? — взволнованно спросила Катя. Таня глубоко вздохнула и несколько раз хлопнула ресницами, отгоняя ненужные мысли. Что-то сегодня она часто уходит в себя, пора подумать о насущном. Рыжая тепло улыбнулась и накрыла Катю, которая уже легла, а затем вышла за дверь.***
Разговаривали до поздней ночи. Попытки отговорить Таню не лететь и остаться в избушке были решительно отвергнуты. Упрямо молчала она и о том, какой план вынашивает в своей голове. Даже Глеб, попытавшийся проникнуть в её мысли, болезненно сморщился, когда его сознание бесцеремонно вышвырнули наружу. Видимо, свой секрет Гроттер собиралась хранить до последнего в тайне. В итоге перешли к обсуждению того, как добраться до Тибидохса. Грааль Гардарика, конечно же, была закрыта, так что нужно было заранее предупредить, во сколько примерно они с Глебом прилетят, чтобы на это время защиту ослабили. Вот здесь и начались споры, которые не перерастали в крики только ради уснувшей в соседней комнате Кати. На столе разложили карту мира, телепортированную из какого-то лопухоидного магазина школьных принадлежностей. Прихваченными оттуда же маркерами Бейбарсов обозначал крестиками места, где уже побывали американские войска, и обозначал территории, где располагалась дружеская армия. Уже другими цветами парень пунктиром прорисовывал возможные дальнейшие маневры обеих армий и бесконечно спорил со Склеповой, которая, благодаря журналистской хватке, помнила даже больше подробностей войны, чем некромаг, который, даже учитывая его силу, не мог одновременно разорваться и участвовать в нескольких боях сразу. Лететь ни над одной из них, даже дружеской, не было разумным. В силу обстоятельств, даже союзники сначала стреляли бы в них, а потом разбирались, что рыжая ведьма на контрабасе и мрачный некромаг в ступе — не шпионы. Таня с Ваней молча пили чай и переглядывались, но стоило их взглядам встретиться, как оба тут же неловко отводили глаза. В спор, постепенно набиравший обороты и перераставший в банальную склоку, они оба благоразумно не лезли. — Хреновый из тебя стратег, Бейбарсов! — взорвалась в итоге Склепова. — Не пойдут они аж до Вентспилса, перекроют выходы к мору под Калилинградом, а с Латвией и Эстонией заключат договоры — типа, те не вмешиваются и не разрешают российским магам полеты над своей территорией, как и вообще любые передвижения войск, а за это их не втягивают в войну! Ты же видишь, они на Москву и на Лысую гору отправили войска через территорию Беларуси, а Литве хватило всего несколько битв, чтобы сдаться! — она ткнула длинным острым ногтем и прорвала букву «В» в названии страны. — И с чего ты решила, что они пощадят, — Бейбарсов жестикулировал несвойственно ему активно и даже пальцами показал кавычки, чтобы и тупому стало ясно, что последнее его слово произнесено с сарказмом, — Латвию и Эстонию? — Да потому что там до Финляндии недалеко, а там уже северная магия, мало кому понятная и очень мощная! Пока что их главные цели — это силовые места славянского магического мира: Москва, гора и Буян! К чему лишние усилия? Если захватят их, то все остальные уже автоматически сложат оружие! — не переставала кипятиться Гробыня. Потому никто и не услышал негромкого покашливания сразу. Некромаг и темная ведьма уже действительно орали друг на друга, а Таня с Ваней синхронно вжимали головы в плечи. По ходу дела Гроттер еще и ликвидировала небольшие пожары, которые то и дело вспыхивали, когда Склепова размахивала руками и сыпала искрами. Что делать с покрывавшимися могильной плесенью половицами вокруг Бейбарсова она не знала. Смущенное покашливание повторилось вновь, и тут все дружно замерли и обернулись к креслу, которое облюбовал Ванька как свое будущее место для сна на ближайшее время. Аида Плаховна по-девичьи скромно улыбалась присутствующим и явно сдерживалась, чтобы не хихикнуть. В ней было что-то такое, несмотря на старенький рюкзачок, поношенные кеды и в принципе мирный внешний вид, что не оставляло сомнений в тех, кто видел ее впервые: перед ними смерть. Ванька охнул, Таня невольно отшатнулась, а Гробыня, неожиданно для всех и себя в первую очередь, вдруг перекрестилась. Один Бейбарсов остался спокоен, лишь с любопытством взирал на очередную гостью их скромного собрания. Они не виделись уже почти месяц, и Глеб чувствовал смутное беспокойство по поводу того, что последние несколько дней отлынивал от активного участия в сражениях и таким образом нарушал условия их договора. — Не переживай, голубчик, я-то вижу, что ты не прохлаждался. Да и измотала тебя война. Можешь еще пару деньков отдохнуть, а потом жду тебя назад, дел-то невпроворот, — милостиво простила его Мамзелькина. — А вы чего глаза выпучили, словно смерть увидели? — обратилась она к остальным. Остальные синхронно громко сглотнули. — Хозяин, ты пока угости бабушку, а то ножки не держат от усталости. — Чай есть, будете? — Ванька прилагал все усилия к тому, чтобы его голос не дрожал, но получалось не слишком хорошо. Одно дело думать о смерти, вроде как не страшиться её — и совсем другое дело увидеть смерть на своей кухне, в своем кресле. Невольно Валялкин задумался о том, что пол — тоже неплохое место для сна. Менагер некроотдела грустно вздохнула, явно не прельщенная пить заваренную травку, и обвела взглядом помещение. А затем в глазах вновь вспыхнул довольный огонек, когда она заметила люк в погреб. Аида Плаховна втянула носом воздух и насмешливо цыкнула: — Вон та ежевичная настоечка вполне подойдет. Ванька послушно слазил в погреб и вытащил банку, удивляясь, откуда Мамзелькина узнала о ней, он и сам-то забыть успел. Но это же смерть, от неё ничего не утаишь… Таня наблюдала за всем этим действом чуть ли не с открытым ртом. Валялкин никогда не пил алкоголь — стоило ему хотя бы подумать об этом, как перед глазами всплывали картинки из детства, в которых непременно фигурировал отец-алкоголик. Так что такая находка в подполе у маечника удивила её даже больше, чем появление Мамзелькиной в кресле. — Да это местные благодарность так выразили за то, что я свинье помог разродиться, — словно оправдываясь, буркнул ей Ванька, когда отдал чашку с напитком Аиде. Сзади Бейбарсов не смог скрыть смешок. — Что здесь происходит? — зевая, из спальни вышла Катя, потирая глаза со сна. Видимо, её разбудили крики. Стоило ей заметить Мамзелькину, она тоже ахнула, как до неё Валялкин с Гроттер, и обхватила руками свой живот. Аида Плаховна пришла в восторг. С неожиданной для неё прытью она оказалась рядом с Ягуновой и положила костлявую руку поверх ладоней девушки, отчего та испуганно пискнула. — Божественную кровь чую, — вдруг поведала старушка и обрадовалась еще сильнее: — Неужто скоро осчастливишь Ягге? Внучок-то у неё балбес вышел, да и возможностей своих не осознает. А в этом красавчике потенциал чувствую! Даже Бейбарсов боялся двинуться и издать хоть звук, остальные так просто замерли, не зная, что делать. Неожиданно Катя мягко и солнечно улыбнулась и убрала руки, позволив смерти коснуться её живота уже без помех, если не считать ткань ночнушки. — Вы Ягге знаете? — учтиво спросила она, явно успокоившись. В своё время Ягге была могущественной богиней, а врагов у неё уже и не осталось — кого-то выкосило время (такую фразочку, учитывая сумбур ситуации, Мамзелькина оценила бы), кому-то сократила срок жизни сама заведующая магпунктом. Времена другие были, порядки тоже… Так что если кто из ныне живущих или существующих и знал Ягге, то относился к ней как минимум с уважением. Потому, наверное, Катя и расслабилась. Интуиция будущей матери подсказывала ей, что смерть пришла не для того, чтобы что-то забрать. — Знаю, конечно, в свое время, как людишки так не расплодились да времени побольше было, мы часто виделись с ней, подружками были… — с ноткой тоски протянула Мамзелькина. — Эх, закончится эта война, надо будет заскочить, вспомнить молодость. А ты, красавица, не бойся, — она чуть хлопнула Катю по щеке и, нагнувшись к животу, продолжила, только теперь зачем-то перешла на сюсюкающий тон, — я за твоим красавчиком приглядывать буду, никакая ошибка в мои списки не заберется. Славный малыш, еще всему миру покажет, кто главный, — с умилением произнесла она и распрямилась, хотя и так едва доставала Кате до плеча: — Иди спать, деточка, скоро у тебя сна в избытке не будет, — хихикнула она и почти насильно развернула Ягунову к себе спиной. Девушка молча подчинилась, и дверь скрипнула, когда она вновь оказалась в спальне. — А вы, — Аида Плаховна развернулась, тыкнула пальцем в сгрудившуюся компанию и прищурила глаза, переходя на серьезный тон. Всем смертным (включая даже временно бессмертного некромага) стало не по себе, — не смейте мне тут будить мать правнучка Ягге! А то я и передумаю по поводу моих добрых намерений! Менагер некроотдела вновь опустилась в облюбованное ею кресло и вновь стала милой старушкой, потягивающей наливку. Первым терпение лопнуло у Бейбарсова. — Ладно, Аида Плаховна, зачем вы здесь? — Видишь ли, некромажек ты мой недорезанный, важно мне, чтобы Танечка в Тибидохс невредимой добралась. А подружка твоя разноглазая, Анечка, — Морозова вздрогнула, когда смерть назвала её имя. Не каждому на своем веку приходиться испытать такое, — права: стратег из тебя никудышный. Летите, голубки мои, — Аида Плаховна двинулась к столу, и ребята дружно разошлись в стороны, пропуская её к карте, — через Питер. А с местными ведьмами я поговорю, не тронут они вас. Они мне кой-чего задолжали с семнадцатого века, напомню им про должок, за вами полетят Буян защищать. Уж засиделись они на месте, забыли, что такое настоящие питерские ведьмы, того гляди, в знахарок та гадалок превратятся, — сплюнула старушка. Потом залпом допила содержимое чашки и засобиралась. — С вами, Ванюш и Анечка, прощаюсь, более только раз увидимся, — вполне оптимистично поведала она. Оба упомянутых человека задумались, радоваться такому обещанию или не очень. — С тобой, Танюш, еще свидимся, причем скоро совсем. Да не бледней ты, болезненная, рано тебе пока переживать, — «успокоила» она, заметив, что Таня и правда начала меняться в цвете. — А с тобой, малахитовый мой, не прощаюсь, жду на Лысой горе, там как раз тебе работки скопится за пару дней, — не обделила она вниманием Бейбарсова. Тот только серьезно кивнул. Впрочем, он единственный из присутствующих встречался со смертью не впервые, так что опыт уже был. — Думаю, детки, скучать не будете, — прыснула Аида Плаховна и испарилась, без заклинаний и искр. Несколько минут все молчали. Никто не знал, о чем говорить после встречи со смертью, которая, теоретически, должна быть всего раз в жизни, а с живыми собеседниками после неё, обычно, небольшой напряг. — Вылетаем через час, — в итоге тихо сказала Таня Глебу, — сегодня мне поспать явно не удастся, так что не будем терять времени. Пойду позвоню Ягуну, — девушка развернулась и вышла из избушки, прихватив с собой зудильник. Почему-то отчаянно захотелось подышать свежим воздухом и почувствовать себя живой.