Зловещий цирк

Сознание возвращалось постепенно. Я лежала, закрыв глаза, и лениво думала о том, что это был самый странный и страшный сон за последние годы. Настоящий кошмар. Я уже и забыла, какие они бывают. Кровать мерно покачивалась, и я начала вновь проваливаться в сон. Будильник еще не прозвенел, значит, можно немного подремать… Что?! Кровать покачивается?! Я подскочила как ужаленная и вместо своей комнаты обнаружила какую-то клетушку с деревянными стенами. Оказалось, что лежу я не на кровати, а на какой-то лавке. И покачивается не она, а вся комната. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить случившееся накануне и передернуться от отвращения. Эта мумия меня поцеловала! Брезгливо скривившись, я потерла губы. И это был мой первый поцелуй! Утешало только то, что вся одежда была мне, а значит, дело ограничилось поцелуем. Пока ограничилось. Проверив дверь, я убедилась, что она заперта. Судя по покачиванию, фургон двигался и это значило, что меня все дальше увозят от родного города. Попытка выбить дверь успехом не увенчалась, так что все, что мне оставалось, это встать коленями на лавку и, уцепившись за решетку, рассматривать пейзаж. Когда солнце перевалило за половину своего пути, фургон остановился. Раздались голоса, конское ржание, звон ведер, плес воды и прочие звуки, говорящие о привале. Я надеялась увидеть Кайрина, но он так и не появился, зато смогла рассмотреть других обитателей цирка. Некоторые из них выглядели совсем обычными. Мужчины и женщины в одежде серых тонов деловито занимались хозяйством. Я пыталась окликнуть кого-то из них, но они будто не слышали. Проходили мимо, даже не поворачивая головы. Другие выглядели более экзотично. Я совершенно точно видела женщину, из плеч которой росли сразу две головы. Я знала про существование сиамских близнецов, но обычно у них все-таки два тела, а не две головы на одном. Причем эти головы оживленно беседовали между собой. Еще я видела гимнастку Люсин, точь-в-точь как на афише, только в другой одежде. И уже знакомого мне карлика Гигглза. И еще какого-то мрачного здоровяка с ирокезом. Ветер донес запах костра и готовящейся еды. У меня подвело живот от голода. За всеми этими переживаниями я совсем забыла, когда в последний раз ела. Кажется, еще дома, а на вечеринке перехватила бутерброд. Наконец дверь фургона распахнулась, и Мистресс приказала мне выйти. - Ну что ж, маленькая бродяжка, пришло время нам познакомиться поближе. - Я не маленькая и не бродяжка. У меня имя есть. Меня зовут Лекси. - А ты с характером, - хмыкнула женщина, впрочем, без особой враждебности. – Мое имя Мистресс или Конферансье. Я управляю Цирком. - Почему вы удерживаете меня здесь? - Это не обычный цирк. И никто, пришедший сюда, не может его покинуть. - Но это же похищение! - Называй, как хочешь. Людские ярлыки и законы здесь не действуют. Важно другое. Ты попала сюда случайно, но останешься навсегда. - Но я не хочу! - Это не имеет значения. И вот еще что. Не советую пытаться бежать. – Мистресс дунула в свисток и к ней подбежали две здоровенные черные собаки, немного смахивающие на доберманов. – Это Мак, - женщина положила руку на холку правой собаки, чудом не оцарапавшись о массивный металлический ошейник шипами вверх, - и Брей. Они найдут тебя, куда бы ты ни сбежала. И не советую злить их. Смирись со своей судьбой. Тем более что тебе повезло. Хозяин хотел сделать тебя тающей, но ты упал в обморок, тем самым помешав ему, и сохранила душу. - Я не понимаю. - Скоро поймешь. Ты не тающая, однако будешь делать то же самое что и они: готовить, убирать, чистить лошадей, ухаживать за животными и выполнять другую работу. За любое непослушание будешь наказана. Насчет побега я уже сказала. Мистресс говорила что-то еще, но у меня уже голова шла кругом, и я была способна лишь тупо кивать в ответ, не понимая ни слова. Утром в мой фургон принесли завтрак. Я не была уверена, но решила, что это та же женщина, что приносила мне еду накануне. Вчера она не произнесла ни слова. Промолчала и сейчас, но после ее ухода я обнаружила, что дверь незаперта. Однако не успела я выйти на улицу, как меня взяла в оборот пожилая женщина в ярком платье. Она бы ничем не отличалась от других дам ее возраста, если бы не густая борода, закрывающая пол-лица. Сочетание нарядного платья с бородой было странным. - Давай знакомиться. Я Хосефина. - Лекси. - Мистресс сказала, что с этого дня ты будешь мне помогать. Я руковожу тающими и значит, теперь ты находишься в моем подчинении. - Не могу сказать, что сильно этому рада. - Ты избежала участи намного более страшной. - Какой? - Ты могла стать тающей. Посмотри на этих людей. Не замечаешь ничего странного? Мы с Хосефиной медленно шли по цирку, и я то и дело натыкалась взглядом на безмолвные фигуры в серых одеждах. Вчера они показались мне обычными, но после слов Хосефины я посмотрела на них внимательнее. - Они будто неживые. Как куклы. Не улыбаются, не разговаривают, - сформулировать точнее было сложно. Теперь я видела, что лица тающих лишены какой бы то ни было мимики. Одежда, по-видимому, изначально была ярких цветов и кое в каких костюмах они еще преобладали, но то тут, то там пятнами проявлялся серый цвет, а вся ткань казалась припорошенной серой пылью. То же самое было и с телами. Когда я указала на эту странность Хосефине, то услышала: - Со временем их одежда и тела теряют прежний цвет и сереют. Но ведь это еще не все? Это действительно было не все. Я увидела двух тающих, чьи одежды, кожа и волосы стали совсем серыми, а тела и вовсе полупрозрачными. - Прежде они были людьми, но Хозяин высосал из них душу. Потеряв душу, человек не умирает сразу, но и жить долго не может. Лишенные души не способны на эмоции. Они не чувствуют ни боли, ни холода и могут лишь выполнять прямые команды. Со временем их одежда приобретает серый цвет, а тела истончаются, а потом и вовсе исчезают. - Значит, все эти люди скоро умрут? - Можно сказать, что они уже мертвы, просто еще двигаются. - И я… должна была стать… - Я знаю, что произошло. Хозяин хотел выпить из тебя душу, тогда ты стала бы тающей. Но ты упала в обморок и процесс прервался. - И моя душа все еще со мной? - Разве ты этого не чувствуешь? - Я приложила ладонь к груди. Сердце определенно билось, но как ощутить душу? – А вы и остальные, которые не тающие, у вас есть душа? - Слишком много вопросов, девочка. Займись-ка лучше делом. Под «делом» Хосефина подразумевала мытье котлов. Рядом со мной у бака с водой возилась одна из тающих, девушка примерно моих лет, тоже мыла посуду. Я попробовала с ней заговорить, даже потрясла за плечо, но добилась лишь бессмысленного взгляда пустых глаз, от которого мне стало не по себе. Улучив момент, когда за мной никто не наблюдал, я вышла из круга, образованного фургонами, наружу. Собак не было видно, и я подумала, что могу сбежать. Или, хотя бы, попытаться. Удалось же это однажды Кайрину! Правда, он потом все равно вернулся, но я-то не вернусь! За последним фургоном моему взгляду открылся неожиданный пейзаж. Мы находились на горном плато. Я плохо училась в школе, но точно помнила, что гор в наших краях отродясь не было. - Неприятный сюрприз, не правда ли? – захихикал сзади Гигглз. Что-что, а его смех я не спутала бы ни с чьим другим. – Сбежать задумала, маленькая бродяжка? А не вышло. - Не собиралась я бежать. Просто хотела посмотреть, где мы находимся. Однако скрыть разочарование в голосе мне не удалось. Кайрин окликнул меня, когда я искала свой фургон. - Лекси, как ты? - Нормально, - я искренне улыбнулась. На самом деле, до «нормально» было далеко, но я была рада видеть парня и мое настроение сказочным образом улучшилось. Пока мы разговаривали, тающие закончили собирать лагерь и фургоны тронулись. Я растерянно зашарила по ним глазами. - Я не знаю, где мой! Они все одинаковые! - Не волнуйся. Твоим фургоном есть кому управлять, а ты поедешь со мной. Держа меня за руку, Кайрин пробежал между лошадьми, фургонами и повозками с многочисленным скарбом. Только в этот момент я удивилась, куда делись многочисленные аттракционы? Американские горки, например. Не могли же тающие разобрать рельсы и погрузить их на повозки вместе с кабинками! Такое нельзя сделать без специального оборудования, тем более так быстро. Кайрин помог мне взобраться на облучок красно-желтого фургона, разрисованного солнышками и цветами, взял поводья и мы пристроились в хвост длинной колонны, оказавшись предпоследними. - Я рад, что ты сохранила душу. Это значит, что у тебя еще есть шанс сбежать. - Мистрисс сказала, что если я попытаюсь, ее собаки найдут меня где угодно и разорвут. - Она соврала. Если ты сбежишь, вряд ли тебя даже искать будут. Но ты должна сделать это в ближайшее время, иначе будет поздно. - Как? - Я помогу тебе. - И уйдешь вместе со мной? - Нет. Меня слишком легко выследить. Кроме того, я не проживу вне Цирка слишком долго. - Почему? - Цирк впитался в мою кровь. Покинь я его, и мой организм начнет уничтожать сам себя. Поверь, я пробовал. Три дня вне пределов Цирка – и тело охватывает невыносимая боль. - Но как же… почему? Я ничего не понимаю! Что это за цирк? И этот Хозяин… Он ведь не человек? Как можно лишиться души? И кто такие тающие? И… - Подожди-подожди, - со смехом остановил меня Кайрин. – Я отвечу на твои вопросы, но не на все сразу. - Ты давно живешь в Цирке? - Давно. Не знаю даже, сколько десятилетий. - Десятилетий?! – Я недоверчиво улыбнулась. – Да тебе же всего лет двадцать! - Мне значительно больше. Просто я так выгляжу. Ты уже знаешь, что Цирком управляет Хозяин. Но мы редко его видим. Обычно распоряжения Хозяина нам передает Мистресс. Ее еще называют Конферансье, потому что именно эту роль она выполняет на выступлениях. Гигглз и Тизер – ее помощники. Держись от них подальше. Так же в Цирке есть много других обитателей. Некоторые из них, как, например, Хосефина, пришли сюда по доброй воле. Других заманили обманом. Но покинуть Цирк не может ни один из нас. Мы путешествуем вместе с ним, участвуем в представлениях, служим Хозяину и являемся, по сути, его рабами. Но участь тающих еще хуже. - Кто они такие? - Бывшие люди. От рождения у каждого человека есть душа. Именно она дает возможность чувствовать: любить, ненавидеть, сопереживать. Когда человек умирает, его душа улетает в Свет, а через некоторое время возвращается оттуда, чтобы возродиться в новом теле. Души бессмертны и не умирают, а только меняют владельцев. Это – нормальный ход событий. Но есть существа – и Хозяин – одно из них, - которые питаются душами. Чаще всего они забирают души слабые и измученные. Если человек счастлив, если он радуется жизни, забрать его душу будет непросто. Другое дело, когда человек изнеможён. Когда его терзают страхи и сомнения. Такие души для Хозяина желанная добыча. С их помощью он продлевает себе жизнь. - Это ужасно. - Цирк ужасен сам по себе. Я не знаю, откуда он взялся – возможно, существовал всегда. Он странствует по мирам и везде является причиной массовых самоубийств. Если человек отчаялся и стоит на краю, приезд в его город Цирка качает чашу его весов в сторону смерти. Самоубийцы не уходят в Свет и не перерождаются, их души питают Цирк, заставляя его функционировать. Это магия. Но магия недобрая. Она терзает людей, заставляет разувериться в собственных силах и прервать жизнь. Все мы, волей или неволей, являемся приспешниками большого зла. - И ты? Не глядя на меня, Кайрин кивнул. - Хозяину часто бывают нужны души. Не для питания, а для зелий, различных магических препаратов. В некоторых мирах за них дорого платят, и Хозяин изготавливает их. - Из душ? - И эмоций. И я один из тех, кто добывает то и другое. Я задумалась, вспоминая рассказ Хосефины и складывая его с тем, что услышала сейчас от Кайрина. - Хосефина сказала, что человек, теряющий душу, становится тающим. - Это если он попадает в Цирк. - А если нет? - Тогда не сразу, но умирает. - Получается, ради этих… зелий вы убиваете людей?! - Меня это мучает, но я ничего не могу изменить. – Кайрин горестно скривил губы, отчего его красивое лицо стало похоже на застывшую маску. - Ты можешь отказаться выполнять приказы этого Хозяина. - Я пробовал. - И… что? - У Хозяина и его приспешников есть особые методы, чтобы заставить подчиниться. Цирк – это особый мир со своей атмосферой, и приходится принять его правила или умереть. В жизни в Цирке есть свои плюсы и свои минусы. Мы не стареем, не болеем, не можем отравиться. Если ты останешься в Цирке, то вскоре забудешь, что такое кашель или простуда. Мы быстро регенерируем. К примеру, перелом, на сращивание которого у человека уйдет не меньше месяца, у меня срастется за неделю. Но в этом есть и свои минусы. Мы по-прежнему чувствуем боль и пытать нас намного интереснее, чем людей, потому что нас труднее убить. И, что самое главное, мы не можем жить вне Цирка. - Тогда зачем ты сбежал в прошлый раз? - Чтобы хотя бы ненадолго почувствовать себя свободным. Знаю, это глупо, но за те десятилетия, что я провел в Цирке, он стал казаться мне тюрьмой. Мои губы вытянулись трубочкой, обозначив протяжное «О-о-о». - Тебе невероятно повезло, что ты не стала тающей. Больше того, Хозяин не забрал твою душу для приготовления зелий. По какой-то причине он решил оставить тебя в живых, но, поверь, остаться в Цирке для тебя будет плохим вариантом. Ты должна уйти отсюда, пока это еще возможно. - Но как? И где мы? Я смотрела на горную местность, по которой двигался наш караван, и не ощущала ни капли энтузиазма. - Не знаю. Цирк путешествует по разным странам и мирам, но перемещается таинственным образом. Не спрашивай как – это мне неизвестно. Знаю только, что за пару дней мы не только покрываем огромные расстояния, но и пересекаем океаны. Не вздумай пытаться бежать во время движения каравана – тебя выкинет неизвестно где. - Неужели тебе и правда лет шестьдесят? - Может быть, больше. Время в Цирке течет незаметно, месяцы сливаются в годы, годы – в десятилетия. От понимания я дернулась и едва не свалилась с облучка. Кайрин вовремя успел меня удержать. - Что значит «путешествует по мирам»?! Разве их много? - Великое число. - А ты?... - Я не с Земли, если ты об этом. Это известие выбило меня из колеи. Получается, что Кайрин мало того, что старше меня лет на сорок, так еще и родом неизвестно откуда. Интересно, сколько лет Хозяину и остальным? Зато теперь понятно, почему все называют меня «маленькой бродяжкой». Должно быть, с их точки зрения я действительно ребенок. - Ты не бойся. Как только мы найдем подходящее место, я помогу тебе уйти из Цирка. Правда, это будет не на Земле – ее мы уже покинули, - но мы подберем хорошее место. И у меня достаточно денег. Я дам тебе столько, чтобы ты с комфортом обустроилась и ни в чем не нуждалась. - Нет, нет, подожди. Что ты такое говоришь? Я не брошу тебя здесь. - Я же сказал, что вне Цирка долго не проживу. - Но наверняка можно что-то придумать! Ты говоришь, что Цирк существует много сотен лет. Не может быть, чтобы за это время не нашлось никого кроме тебя, кто хотел бы его покинуть. И, возможно, кому-то это удалось. - Сомневаюсь. - Мы должны узнать. Кайрин, ты не должен оставаться в месте, которое тебе невыносимо. Не говоря уж о том, что я вовсе не жажду обживаться в непойми каком мире, даже с твоими деньгами. Кайрин лишь покачал головой и через минуту с улыбкой признался: - Не могу сказать, что не рад твоему решению. Пусть это и эгоистично с моей стороны. Я тоже улыбнулась. Определенно, с Сашей не могло случиться ничего подобного. Но я ведь не Саша, я – Лекси. Вскоре движение застопорилось, и я пошла посмотреть, в чем дело. Наш путь лежал на другую сторону неширокой, но бурной горной речушки, по мосту древнего вида. Когда на потемневшие от времени доски ступила первая лошадь, я затаила дыхание. Мост заскрипел, но выдержал. Фургоны и повозки поочередно перебирались на другую сторону. Люди переходили пешком. Когда дневной переход был закончен, Хосефина вновь нагрузила меня работой, и освободилась я лишь когда на небе появились первые звезды. К счастью, Кайрин предложил мне временно пожить в его шатре, поэтому возвращаться в фургон-карцер мне не пришлось. - Скажи, как это получается? – спросила я, когда мы вдвоем полусидели-полулежали на кровати. – Ладно, я понимаю, что шатер можно собрать и разобрать. Но эти вещи? Шкафы, стол, лампы и все остальное – я не видела их на повозках. Не говоря уж о том, что не видела, как их разгружали и вносили внутрь шатра. - А их и не вносили. - Тогда как? - Магия, - улыбнулся Кайрин. – Мебель никогда не покидает пределов шатра. Когда его сворачивают, она сворачивается вместе с ним, а когда разворачивают, чудесным образом оказывается на прежних местах. Это очень удобно. - А аттракционы? - Их ставят тающие. Они же ухаживают за животными. И глянь туда. Вот это уже магия. Если бы не указание Кайрина, я бы и не обратила внимания, что угол шатра отгорожен. За плотной шторой, сшитой из разноцветных лоскутков, обнаружилась самая настоящая ванная комната с унитазом, раковиной и железной толстобокой ванной на гнутых ножках. Вода включалась поворотом вентиля. Сгорая от удивления, я залезла на бортик ванны, чтобы проследить, куда уходит труба, но выяснила только, что другой ее конец скрывается снаружи шатра. Труба, ведущая из ванны, утыкалась прямо в пол. А у унитаза труб не было вообще. Никаких. При этом, когда я из любопытства спустила воду, та послушно всосалась в слив и буквально растворилась в нем. - Нравится? – Кайрин с гордым видом встал за моей спиной. – Помню, как был поражен, когда впервые это увидел. - Не понимаю, откуда берется и куда сливается вода? Должна же быть водонапорная станция, канализация, колодец или не знаю что еще. Но что-то же должно быть! - Ничего нет. Говорю же, это магия Цирка. Я встала на четвереньки и снова заглянула под ванную. Кайрин терпеливо подождал, пока я все там не обшарю и со смехом сказал: - Привыкай. Раз уж ты твердо вознамерилась остаться в Цирке, тебя ждет много необычного. Вопрос о том, где мне спать, не поднимался. Кровать в шатре была одна, но таких размеров, что на ней можно было с легкостью разместить пять человек. Кайрин как само собой разумеющееся полагал, что мы ляжем вместе, и озаботился лишь поиском подходящей одежды для сна. - Хорошо, что у меня много вещей. Плохо, что тебе мало что из них подойдет. - Мне бы какую-нибудь рубашку. - Сейчас посмотрим, - Кайрин зарылся в гардероб. Я наблюдала за тем, как он копается в вещах, и нервничала. Разумеется, будь мне шестьдесят лет, я бы тоже не видела ничего страшного в делении одной кровати на двоих, но с учетом того, что в моей жизни такое было в первый раз, от волнения к горлу подкатывал комок. И тот факт, что Кайрин такой красавчик, спокойствия не прибавлял. Мой опыт общения с парнями был практически равен нулю и дальше редких свиданий не простирался. Да и ни один из знакомых парней не вызывал в моей душе ни капли того трепета, что я ощущала, глядя на Кайрина. Оказывается, за прошедшие годы я и забыла, какой он красивый, и теперь рассматривала будто впервые. По отдельности черты лица Кайрина смотрелись не особо привлекательно: узкий разрез глаз, скулы слишком высокие, нос длинноват, подбородок по-женски заострен, - но сливаясь вместе, давали картину совершенства. Кроме того, никогда раньше я не встречала мужчин с волосами такой длины. До плеч – сколько угодно. До лопаток – реже. Но до середины бедра – ни разу. - Нашел, - Кайрин резко повернулся, отчего его коса хлестнула воздух, и продемонстрировал черную тунику с короткими рукавами. – Мне она маловата, а тебе будет в самый раз. Хорошо, что не выкинул. Для мужчины Кайрин был очень худым, не стройным, а скорее тощим, зато благодаря этому туника села как влитая, хотя я и предпочла бы одежку подлинней. Когда я вышла из ванной, Кайрин сидел на кровати уже без рубашки и в расстегнутых штанах, и разбирал волосы. Зрелище было бы завораживающим, не прилагайся к нему зверское выражение лица. - Помочь? - Да! Ненавижу их расчесывать. Я осторожно взяла в ладонь черную прядь. Чем бы Кайрин ни мыл голову, а волосы у него были замечательные, густые и шелковистые, и расчесывать их было одно удовольствие. Расческа мерно скользила по волосам и я едва не мурлыкала от наслаждения. Да, это не моя жалкая шевелюра. - Потом заплети их в косу снова, только не туго. - Я думала, ты хочешь, чтобы волосы отдохнули. - Хочу, но если оставить их распущенными, за ночь они жутко спутаются. Да и неудобно с ними спать. Напоминание о предстоящем сне вызвало у меня очередной приступ волнения. Хотя и вида обнаженной спины Кайрина – без единой родинки или шрама! – было достаточно, чтобы заставить щеки покраснеть. Как бы между прочим я провела ладонью по теплой коже и почувствовала себя законченной извращенкой. - Все. - Спасибо. Не дожидаясь, пока Кайрин снимет штаны, я поспешно забралась под одеяло и уставилась в стену шатра. Не хватало еще подсматривать! Еще через пару мгновений из освещения остался лишь ночник, а противоположная часть кровати прогнулась под весом чужого тела. - Спокойной ночи, Лекси. - Спокойной. На Кайрина я так и не посмотрела, но и без того ощущала его присутствие очень ярко, и расстояние между нашими телами нисколько не спасало. Утро началось рано и закружило в вихре работы. Едва продрав глаза, я понеслась к Хосефине. После завтрака и мытья посуды, караван вновь тронулся. Накануне от волнения я долго не могла заснуть и теперь клевала носом. Заметив это, Кайрин отправил меня досыпать в свой фургон. Вечером вновь пришлось исполнять поручения Хосефины. Она была доброжелательна, но непреклонна и командовала всеми бытовыми делами. Подчиняясь ее указаниям, тающие собирали хворост, разжигали костер, обустраивали место для сидения вокруг него, расставляли шатры, кормили животных и выполняли еще десяток дел. Говоря по правде, помощь им была не нужна, но Хосефина честно нагружала меня работой. На ужин к костру стянулась большая часть циркачей. Часть из них выглядела как обычные люди, другие даже при всем желании не смогли бы затеряться в толпе. Карлики, девушка с двумя головами, двуполое существо, женщина-змея – смотреть на них было одновременно жутко и завораживающе. Разумеется, Тизер и Гигглз тоже были здесь. Один из них что-то сказал другому, и оба посмотрели на меня. И их взгляды мне не понравились. Хорошо, что в этот момент меня позвала Хосефина. - Поела? Сходи покорми собак. Контактировать со здоровыми злобными зверюгами было куда лучше, чем ежиться от пристального внимания клоунов. На следующий день меня ждала еще одна неожиданная встреча. Вот-вот должен был прозвучать гонг, созывающий на завтрак, когда Хосефина поймала меня за рукав. - Лекси, ты вовремя. Отнеси еду Кейко и забери у нее вещи на стирку. Квимби приболел, а у меня совсем нет времени. Брут тебя проводит. И будь с ней повежливее. Кейко очень ранима. Из трех прозвучавших имен два были мне незнакомы. С громилой Брутом я уже сталкивалась и симпатии не испытала. Это был здоровенный мрачный тип с красным ирокезом и шрамом через всю щеку. Я ни разу не замечала, чтобы он с кем-то разговаривал. Впрочем, с мужиком с такой наружностью я бы и сама общаться не стала. Такой прирежет и не заметит. Понятия не имею, какую роль он выполнял в Цирке, но подозреваю, что прикапывал неугодных. И я сказала бы Хосефине, что обойдусь без помощи Брута и прекрасно дойду до Кейко одна, но управляющая уже занялась другими делами, а Брут подхватил закрытую кастрюлю и быстрым шагом двинулся прочь. Ждать меня он не собирался. Бросив беспомощный взгляд в сторону Хосефины, я побежала за своим нежеланным спутником. Вообще, если говорить об обитателях Цирка, то дружелюбием они не отличались. Шатер Кейко был желто-зеленым и самым высоким в цирке. И птичье пение, доносящееся из него, я услышала еще издалека. Вход украшал десяток развешенных и расставленных клеток всех размеров и форм. Их обитательницы силились перекричать друг друга, создавая невероятную какофонию. В таком шуме смысла предупреждать Кейко о своем визите я не видела и сразу распахнула полог. Пение усилилось. Брут все так же молча сунул мне в руки кастрюлю. Внутрь он явно не собирался. Полог за спиной упал, отрезав меня от внешнего мира. В шатре было душно, ноздри резал неприятный запах. Его причиной были десятки птиц. Больших и маленьких, с хохолками и без, ярких и совсем невзрачных. Часть их сидела в клетках с распахнутыми дверцами, часть летала по шатру. И везде жердочки, поилки, бубенчики и зеркальца – настоящий птичий рай. Ничего удивительного, что хозяйку этого многообразия я заметила с опозданием, а увидев, на сразу сообразила, что – или кто – передо мной. Кейко выглядела настолько ненормально, что мозг отказался ее воспринимать. До моего прихода Кейко сидела в чем-то среднем между гнездом и креслом, но сейчас встала. Сначала я увидела тело. Совершенно обычное женское тело, к которому были прикреплены крылья, сросшиеся с руками. Ноги постепенно превращались в огромные лапы с загнутыми когтями. Венчало это птичья голова с желтым клювом, круглыми черными глазами и кокетливым хохолком на макушке. Я была так потрясена, что даже не испугалась. Просто стояла и таращилась на жуткое существо, не в силах сообразить, кто передо мной. Казалось, что на женщину надели невероятно реалистичный костюм, но тут Кейко склонила голову к плечу и из ее горла вырвался резкий клекот. Меня будто окатило холодной водой. Это не костюм. И не сон. Это существо, женщина-птица, оно живое! То ли от духоты, то ли от ужаса закружилась голова. Птичьи крики слились в единый, бьющий по ушам, шум. Поняв, что еще минута – и я свалюсь в обморок, я кое-как поставила кастрюлю и попятилась к выходу. Немигающий взгляд Кейко преследовал меня. Какая-то птица пролетела так близко, что задела крылом щеку. Я взвизгнула и буквально вывалилась из шатра спиной вперед. Сразу стало легче дышать. После спертой атмосферы птичьего шатра воздух снаружи показался упоительно свежим. Дурнота отступила. И только я вспомнила, что забыла забрать у Кейко вещи для стирки, как полог отлетел в сторону и мне под ноги шлепнулся тюк одежды, перевязанный крест-накрест веревкой. Знакомство с Кейко прошло не сказать, чтобы хорошо. Брут не стал меня дожидаться и к Хосефине я возвратилась одна. Задавать вопросы она не стала, беззлобно посетовала, что меня только за смертью посылать и отправила завтракать. Порция уже остыла, но мне в любом случае кусок в горло не лез. Во время дневного перехода я спросила Кайрина о Кейко. Он скривился, как от боли. - Кейко – результат опытов Гигглза и Тизера. - В смысле, результат? Она не родилась такой? - Нет. Когда-то Кейко, Квимби и Марина были обычными людьми. - Что с ними случилось? - Кейко и Квимби были студентами и тайком проникли в Цирк, чтобы разгадать его тайны. Их поймали и отдали Гигглзу и Тизеру. А они очень любят живые игрушки. – Я поежилась. – Марина пришла в Цирк сама. Она любила воду и хотела стать русалкой. - Зачем? - Не знаю. Хотела путешествовать с Цирком, выступать на арене, чтобы все на нее смотрели и восхищались. Она очень амбициозна и самолюбива. Я вспомнила русалку с плаката, которую показывали мне злобные клоуны. Увидя я такое существо в жизни, вряд ли бы восхитилась, скорее, испугалась. Кайрин словно прочитал мои мысли. - Но получившийся результат ее разочаровал. Хотя иного от Гигглза и Тизера ждать и не стоило. У них извращенное чувство юмора. Они выполнили просьбу Марины и сделали ее русалкой, но в результате в ней осталось мало человеческого и она не может жить без воды. Так и плавает в бассейне, который выставляют на потеху публике. - Значит, Марина стала русалкой, Кейко – птицей, а третий… Кими?.. - Квимби. В его случае Тизер и Гигглз запустили течение эволюции наоборот. Квимби стал получеловеком-полуобезьяной. - Это ужасно. - Хуже всего, что в их измененных телах остались прежние, человеческие сознания. Они все понимают, чувствуют, но не могут говорить. Я притихла, смотря на проплывающий мимо ландшафт. До этого момента я и не понимала, насколько мне повезло. Считала, что избежала самого страшного, сохранив душу и не став тающей, а на деле моя судьба могла быть еще ужаснее, как у этих несчастных гибридов. - Держись подальше от Гигглза и Тизера. У них извращенное чувство юмора. Даже Хозяин не так жесток. Я вымученно улыбнулась, хотя настроение было подавленным. Сколько еще я смогу продержаться в этом жутком месте? И Кайрин мне не защитник. Он добрый, но его положение немногим лучше моего. - Не передумала насчет побега? – искоса взглянул на меня Кайрин. – Мое предложение о помощи еще в силе. Состояние было такое, что тянуло согласиться, но я упрямо помотала головой: - Я тебя не брошу. - Ты совершаешь глупость, - сказал Кайрин, но мне показалось, что в его голосе проскользнуло облегчение. – Тогда как тебе такой план: завтра с утра отправимся за покупками. Я слышал, как Мистрисс говорила Хосефине, что к вечеру прибудем в Маури. - В другой мир? – Я подпрыгнула на месте, не в силах скрыть возбуждение. – Вы бывали в нем прежде? - Много раз. - Там живут люди? - Везде живут люди. - Жаль. Я думала, есть миры, которые населяют разумные обезьяны, или эльфы, или шары. Кайрин уставился на меня с нескрываемым изумлением: - Шары и эльфы? - А вдруг? - Только люди. На мгновение я ощутила разочарование, но тут же снова оживилась. - Расскажи об этом мире. И о других, в которых ты бывал. Ты же много где бывал? Кайрин стал охотно рассказывать. Я уже заметила, что он редко начинает разговор первым, но на вопросы отвечает с удовольствием. Если, конечно, они не касаются его самого. В этом случае он всячески увиливал и предпочитал отделаться отговорками.