Зловещий цирк

В свой шатер я вернулась далеко за полночь. Мы с Люсин так заболтались, что совсем забыли о времени. Кайрин еще не спал, сидел в кресле с книгой на коленях. Было приятно видеть, что новая подруга оказалась права и он вернулся. - Прости, что заставила ждать. Я была в гостях у Люсин. Она очень милая. Приятно, что в Цирке есть и нормальные люди. Раздеваясь, я продолжала говорить. Люсин мне понравилась, и я даже начала думать, что мы могли бы стать близкими подругами. Я всегда завидовала девчонкам, имевшим лучших подруг. У меня такой не было. Я была слишком стеснительной и скучной, чтобы сойтись с кем-то, но Люсин я, вроде, понравилась. Она казалась простой в общении, открытой, дружелюбной и умела расположить к себе. Все это я изложила Кайрину и только тут сообразила, что он ни разу не прервал мой монолог. Ни единого вопроса или звука. - Кайрин? Ты в порядке? Я выглянула из-за ширмы, за которой переодевалась на ночь. Кайрин промолчал, и я встревожилась. Поспешно накинула ночную сорочку и вышла в основное помещение. - Уже поздно. Спать не собираешься? - Не хочу. - Что случилось? Я села на корточки у ног Кайрина и оперлась об его колени. - Ты помнишь, что сегодня должно было произойти? - Ты о задании, которое тебе дал Хозяин? Я думала, ничего не получилось. Я видела девушку, которой ты на представлении подарил розу. Она ушла из Цирка живая и невредимая. Или… Ой! Ты провалился и Хозяин на тебя рассердился? До этого такая мысль не приходила мне в голову, но сейчас я испугалась. От одной мысли о Хозяине у меня мурашки бежали по коже. Если он действительно недоволен Кайрином, это плохо. - Я не провалился. - Но я видела эту девушку. И с ней все было в порядке. - Нет, Лекси, не было, - Кайрин с усилием провел по лицу, будто снимая маску. Его голос был тусклым. – Я забрал ее душу, как мне и было приказано. - Но она не умерла. - Пока не умерла. Помнишь, что я тебе рассказывал? Это происходит не сразу. Человек может жить без души. Правда, недолго. - Тающие… - Даже меньше. Их существование поддерживает Цирк. При обычных условиях люди без души угасают за неделю. Родственники даже не поймут, что случилось с этой девочкой. Она начнет слабеть, потеряет аппетит, перестанет улыбаться и реагировать на слова и однажды просто не проснется. - Кай, ты не виноват. - А кто виноват?! Кайрин так резко вскочил на ноги, что я потеряла равновесие и шлепнулась на спину. Благодаря тому, что до этого сидела на корточках, да еще и приземлилась на ковер, не пострадала, но даже если бы и ударилась, не заметила бы этого, не в силах оторвать взгляд от метающегося по шатру Кайрина. - Если бы я не был таким слабаком и трусом, то нашел бы способ все прекратить! - Цирк существует сотни, а то и тысячи лет и все эти годы функционирует за счет человеческих душ. - Но эти души нужны не Цирку, их потребовал Хозяин! - Ты не мог отказаться! Хозяин убил бы тебя! - Какая разница? - Большая! Я встала у Кайрина на пути и схватила за плечи, намереваясь остановить, но переоценила свою силу и скорость, с которой он кружил по шатру. В результате Кайрин врезался в меня, я потеряла равновесие и мы оба упали на пол. Ковер смягчил удар, но я все равно неслабо приложилась копчиком и локтем. Кайрину повезло больше – он упал на меня, хотя и стукнулся лбом о мое плечо. От неожиданности мы оба застыли. Кончик носа Кайрина упирался в кончик моего. Мы были так близко друг от друга, как никогда раньше. С этого расстояния я заметила, что у Кайрина темно-зеленые глаза, а не серые, как казалось раньше. А вот то, что у него длиннющие ресницы я видела и раньше. И еще он был тяжелый. И очень реальный. - У тебя сердце бьется. Даже не билось, колотилось с сумасшедшей скоростью, словно вот-вот начнется гипервентиляция легких. Кайрин опустил подбородок, его ресницы мазнули меня по щеке. Сердце стучало так, будто пыталось вырваться из грудной клетки, и я уже не понимала, мое это сердце или его. - Кайрин. Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. Наши губы были так близко, что хватило бы малейшего движения, чтобы они соединились. Видимо, Кайрин тоже это понял, потому что залился краской и немедленно сполз на пол. Я сочла бы это милым, если бы не смутилась сама. - Все в порядке. Кайрин помог мне встать. - Послушай, мне тоже жалко этих людей. Но от твоего отказа помогать Хозяину ничего бы не изменилось. Ведь справлялся же он как-то до тебя. Зато тебе милосердие может стоить жизни. - Неприятно чувствовать себя беспомощным. - Не все в этой жизни зависит от нас. Кайрин положил ладонь на мою щеку. Его кожа была прохладной, я же почувствовала, что горю. В груди разгорался жар, огнем бегущий по венам. Я не просто покраснела, а буквально пылала от смущения. Кажется, даже пальцы ног стали бордовыми, что уж говорить о щеках! Сомневаюсь, что в этот момент выглядела привлекательно, но Кайрин смотрел так, будто видит перед собой не неуклюжую раскрасневшуюся девчонку с растрепанными волосами, а кого-то другого. Кого-то более красивого, умного и интересного, чем я. В его глазах я читала восхищение и нежность, которые никак не могли быть направлены на меня. Это только в романтических книгах красавчики влюбляются в «серых мышек», в жизни же каждый сверчок – знай свой шесток. Я будто очутилась в удивительном и странном сне. Потому что только во сне такой потрясающий парень как Кайрин может поцеловать такую простушку как я. И это была последняя мысль, которую я запомнила. Фильмы и книги не врали: целоваться было невероятно приятно, а с тем, в кого безумно влюблена – невероятно приятно вдвойне. Я проснулась на рассвете и не сразу поняла, почему мне так жарко. Обычно мы с Кайрином спали хоть и в одной кровати, но на разных ее сторонах, и потому не соприкасались, но вчера допоздна болтали, лежа в обнимку и целуясь, и потому сегодня я проснулась в его объятиях. Это было приятно, хотя и жарко. Несмотря на то, что накануне я поздно заснула, чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Кайрин еще спал, и я стала его рассматривать с полным на то правом. По крайней мере, после вчерашнего некоторое основание для этого я точно имела. Какой же он все-таки красивый! Так бы всю жизнь и любовалась. Ресницы Кайрина дрогнули, и я поспешно опустила голову на подушку, притворяясь спящей. Кровать рядом со мной зашевелилась, рука с пояса убралась, но на этом всякое движение закончилось. Даже не открывая глаз, я чувствовала, что Кайрин на меня смотрит. Оказалось, что притворяться спящей невероятно тяжело. Тут же зачесался нос, а в голову полезли неприятные мысли. И почему я такая глупая?! Проснулась – и уставилась на Кайрина! Нет бы в порядок себя привести, волосы красиво по плечам раскидать, сорочку поправить, зубы почистить. Так нет же, мозгов не хватило! Лежу теперь чучело чучелом. Будет неудивительно, если рассмотрев меня с утра получше, Кайрин разочаруется. Последняя мысль вызвала такой ужас, что я резко открыла глаза и уставилась прямо в лицо парня. Он и правда меня рассматривал и нисколько не смутился, будучи застигнутым на месте преступления. - Привет. - Привет. Давно проснулся? - Несколько минут назад. Я хотел тебе кое-что сказать. О, нет! Все-таки он как следует меня рассмотрел и разочаровался! Появилось желание засунуть голову под подушку. Кайрин сел на кровать и серьезно меня посмотрел. Вот кто отлично выглядит даже с растрепанными после сна волосами и в мятых штанах. И как я могла подумать, что такой парень заинтересуется такой унылой особой, как я! - Подожди. Можно я сначала оденусь? Все-таки плохие новости лучше встречать стоя и не в ночной сорочке. Я натянула комплект по местной моде, состоящий из узких зеленых штанов и широкого платья того же цвета. Потом долго возилась с сандалиями, неосознанно оттягивая неприятный разговор. Когда тянуть больше было нельзя, внезапно пришла злость на собственную слабохарактерность. Как можно при виде привлекательного парня настолько потерять гордость? В конце концов, если Кайрин решил разорвать наши едва начавшиеся отношения, он сделает это рано или поздно. Не могу же я всю жизнь провести за ширмой, изображая, что не в силах справиться с ремешком сандалии?! Пока я предавалась сомнениям, Кайрин успел одеться и заправить кровать. Теперь он расхаживал по шатру, словно от нетерпения не мог усидеть на месте. - Я хотел тебе сказать… Ты не должна думать, будто я на что-то намекаю или на что-то рассчитываю. В смысле, ты мне нравишься, но это ни к чему тебя не обязывает. - Не понимаю, что ты имеешь в виду. Кайрин обхватил себя руками за плечи, отчего вид у него стал беззащитный донельзя. - Ты понравилась мне с первой встречи и совру, если скажу, что был не рад, что ты попала в Цирк. И я предложил тебе жить в моем шатре от чистого сердца. Не думай, что я на что-то рассчитывал. - Я ничего такого и не думаю. - И то, что мы живем вместе, не значит, что ты мне что-то должна. Может, я и не гений, но и тупицей никогда себя не считала. До этого дня. Потому что мне потребовалось не меньше минуты, чтобы сообразить, о чем Кайрин вообще говорит. - Ты боишься, что то, что было вчера… то, что мы целовались… что я делала это из чувства благодарности? - Это было возможно. Появилось желание оскорбиться, но вместо этого я сказала: - Ну и дурак же ты. Такой красивый и такой глупый. Ты мне тоже с первого взгляда понравился, и я целовалась бы с тобой, даже будь ты бездомным. Кайрин с облегчением засмеялся и закружил меня по шатру. Казалось бы, ничего не изменилось. Как и обычно я весь день работала, познакомилась с Квимби, но, кажется, сумела сохранить лицо, поболтала с Люсин и приняла ее предложение поучиться верховой езде, сожгла на солнце нос – одним словом, все шло как всегда, и в то же время совсем иначе. Еще вчера я была просто девушкой, а сегодня стала девушкой, у которой есть парень. Это казалось настолько невероятным, что я никому об этом не рассказала, даже Люсин, которая спросила, во сколько вчера вернулся Кайрин и все ли с ним было в порядке. Никогда в жизни я не была так счастлива. Но с приближением вечера мое хорошее настроение начало портиться. Сегодня было последнее представление на Чавлессе. Завтра утром Цирк отправится в другой мир. И это означает, что именно сегодня Кайрин или Метатель будут должны забрать душу у последней жертвы. Одна мысль об этом приводила меня в отчаяние. Перед началом представления я поделилась своими сомнениями с Хосефиной. - Не лезь в это, Бродяжка. Есть порядок вещей, который не изменить. Практически то же самое я недавно сама сказала своему возлюбленному. - Кайрин не хочет этим заниматься. - Всем нам время от времени приходится делать неприятные вещи. Такова жизнь. Хосефина погладила меня по плечу как ребенка и ушла. Но ее слова нисколько меня не успокоили. И когда я увидела Кайрина, все стало еще хуже. Уже по одному его виду я все поняла. - Та девушка, последняя, у которой вы должны будете забрать душу. Она пришла? - Еще нет. Но придет, я уверен. В этот раз вместо того, чтобы смотреть представление, я сидела в шатре и наблюдала за сборами Кайрина. Костюм у него был роскошный, черно-синий с серебром. Но больше всего меня заворожил цилиндр. В жизни таких не видела и тем более не надевала. Смотрелась я в нем странно, в отличие от Кайрина, которому эта часть гардероба придавала вид элегантный и немного высокомерный. - Что будет, если ты откажешься забирать эту душу? – спросила я как бы между прочим, крутясь перед зеркалом. - Ничего хорошего. - Ты пробовал? - Да. Кайрин заколол волосы, чтобы не лезли в лицо, и стал подводить глаза. В естественном виде он был красивым парнем, в накрашенном становился и вовсе неотразимым. Правда, мне Кайрин больше нравился без макияжа. Так он выглядел проще и доступнее. - Ты всегда умел ходить по снам или эта способность появилась уже в Цирке? - Всегда умел. - Я смотрю, у многих циркачей есть какие-нибудь способности или особенности. Люсин сказала, что чувствует лошадей, поэтому ей так легко с ними работать. Думаю, у Рени такая же связь с собаками и обезьянками. Кайрин сделал «стрелку» такой остроты, что об нее можно было уколоться, и перешел к другому глазу. - Так и есть. - Жаль, что я совершенно обычная. У меня нет ни талантов особых, ни способностей. Я поправила шляпу, выставила в сторону бедро и уперлась в него кулаком. Подразумевалось, что эта поза должна придать сексуальности. Не получилось. - Я еще хотела спросить. Ты говорил, что вы собираете не только души, но и эмоции, и я не понимаю, зачем вам раскручивать на них посторонних людей. Не проще ли брать их друг у друга? - Лишать эмоций не так безобидно, как ты думаешь. Они не безграничны, и могут иссякнуть. - Предположим, ты берешь у кого-то гнев. Как это отразится на доноре? - Он станет менее гневливым. - Разве это плохо? - Если взять один раз, то нет. Но эмоция может быть и хорошей. Восторг, любопытство, сопереживание, способность любить. Если у человека брать одну и ту же эмоцию несколько раз, то в конечном счете он вообще потеряет способность ее испытывать. Я уж не говорю о том, что все эмоции, даже негативные, одинаково важны, потому что делают человека личностью, не похожей от других. С этим я не стала спорить. Хотя если выбирать, потерять способность, к примеру, ревновать или потерять душу, я бы однозначно выбрала первое. Как никак без одной эмоции жить можно, а без души – нет. Представление шло своим ходом. Сейчас на арене находилась Люсин, и я вновь поразилась ее красоте и таланту. В розовом коротком платье с блестками она легко взлетала на лошадиные спины и спрыгивала обратно. Распущенные волосы летели за ней золотым облаком. Зал то и дело взрывался аплодисментами. Когда на усыпанную опилками арену ступил Кайрин, я привычно затаила дыхание. Уже сколько раз видела его номер, а до сих пор восхищалась. Но никогда раньше я не испытывала такого восторга. От одной мысли, что этот невероятный парень – мой возлюбленный, хотелось прыгать от счастья. Вся радость рассыпалась пылью, когда Кайрин бросил в зрительный зал золотую розу и ее поймала девушка. Чтобы дотянуться до цветка, ей пришлось привстать, и я увидела обтянутый нежно-голубым платьем животик. Жертва Кайрина была беременна. Вот что он имел в виду, говоря об ее особенности. Я не заметила, как вскочила на ноги и очнулась от того, как меня кто-то толкнул в сторону, заставляя освободить дорогу. Кайрин уже ушел. На сцене шел следующий номер. Шоу близилось к завершению. Еще немного – и раздадутся финальные аплодисменты, улыбающаяся девушка с розой в руках двинется к выходу, там ее перехватит кто-то из парней и… это случится. Возможно, если бы это была просто девушка, я бы стерпела, но она ждала ребенка! Получается, лишив ее души, погубят сразу двоих! Я бросилась на улицу, молясь, чтобы не попасться на глаза ни Мистрисс, ни Хосефине. Нельзя, чтобы меня загрузили работой. Только не сейчас. В мусорном баке нашлись остатки мороженого. Картонный стаканчик был порван, но это и к лучшему. Конца представления я ждала, меряя шагами пространство перед входом в Большой шатер. Сердце колотилось так, что я боялась задохнуться. Проходящие мимо циркачи бросали на меня заинтересованные взгляды. Было бы куда лучше постоять где-нибудь в сторонке, не привлекая ненужного внимания, но я была не в состоянии терпеливо ждать. Когда раздались аплодисменты, означающие конец представления, я вдруг испугалась, что моя незнакомка решит выйти не через этот выход, а через противоположный. Но тут тающие подняли полог и люди потоком хлынули на улицу. Они шли, смеясь, обмениваясь впечатлениями и перекрикивая толпу, чтобы позвать знакомых. Я и опомниться не успела, как оказалась в центре людской реки. Невероятно, сколько человек присутствовало на представлении! А ведь не меньшая толпа выходит с противоположного конца. При мысли, что в этом многолюдье мне никак не отыскать ту девушку, я похолодела. Зрители натыкались на меня, задевали плечами, возмущались, что я стою столбом, мешая им пройти. Но я ни на что не реагировала. Взгляд метался из стороны в сторону, выхватывая незнакомые лица. Пальцы стали липкими от мороженого. От волнения я так стиснула стаканчик, что он окончательно порвался и сладкая жидкость закапала на землю. И тут я ее увидела. Маленького роста, на голову ниже меня. Одна рука, с зажатой в ней розой, лежит на животе, оберегая его от неосторожный касаний и толчков, другая пытается наощупь накинуть на голову платок. Времени для сомнений не осталось. Выждав, когда девушка приблизится, я ткнула ей в грудь стаканчиком с остатками мороженого и рассыпалась в извинениях. - Простите, меня толкнули. Такая толпа! Незнакомка расстроенно опустила глаза на испорченное платье. Платок снова соскользнул с головы и упал на землю. В последний момент я успела выдернуть его из-под ног тучного мужчины. - Простите. Я очень виновата. Но это всего лишь мороженое. Его легко отмыть. Давайте я отведу вас к нашей колонке и помогу замыть пятно. Пользуясь замешательством незнакомки, я ухватила ее за локоть и потащила в нужном направлении. - Это мое лучшее платье. - Мы быстро приведем его в порядок. Ваша семья даже не заметит, что вы отсутствуете. - Я пришла одна. - Значит, тем более не о чем волноваться. Вам понравилось шоу? - Очень. Никогда в жизни такого не видела. - Какой номер больше всего? Девушка уже пришла в себя, но послушно шла рядом со мной. Огорчение по поводу пострадавшего платья сменилось любопытством, тем более что мы зашли на жилую часть, куда обычно зрителям доступа не было. - Ты тоже циркачка? - Да. Меня зовут Лекси. - Я Серена. Мне кажется, или я не видела тебя на арене? - Я не выступаю. Мою посуду, готовлю, чищу лошадей, подметаю манеж – в общем, не делаю ничего интересного. - Неправда, твоя работа очень важна. Она – это то, на чем строятся все эти красивые номера. Сомневаюсь, чтобы это действительно было так, но слышать комплимент было приятно. Ничего особо интересного в этой части Цирка не было – унылая изнанка, совсем непохожая на яркую и шумную территорию, предназначенную для посетителей, - но Серена была заворожена. Когда мы добрались до колонки, ее интерес перерос в восторг. - Невероятно! Здесь есть источник? - Э-э-э, нет. Это… волшебство, - я запнулась, не зная, как объяснить, откуда в пустыне взялась колонка. Серина восторженно закивала и погрузила руку в поилку для лошадей. Воды в ней было на дне, и я добавила. Стоило качнуть рычаг, и в деревянную лохань хлынула свежая струя. Серина аж взвизгнула от восторга, засовывая в воду уже обе руки и купая в ней розу. Мой восторг был не меньше, хотя и по другой причине. Колонка была волшебной в прямом смысле слова. Цирк действительно обеспечивал своих обитателей всем необходимым, в том числе, и водой. Каждый раз, когда циркачи разбивали лагерь, тающие водружали на выбранное место колонку. Они не искали подземный источник, не прокладывали трубы – просто ставили колонку на землю и из нее начинала течь вода. По тому же волшебному принципу работал водопровод и в жилых помещениях. Но Серену все эти тонкости не волновали. Ей было достаточно вида колонки, воду из которой в неограниченном количестве мог брать любой желающий. - Я рада, что побывала на представлении и познакомилась с тобой. И еще мне подарили цветок. - Красивый. - Как он называется? Никогда такого не встречала. - Это роза. Серена выпустила цветок из рук только замывая пятно на платье, но потом сразу же взяла его вновь. - Я засушу ее на память. Она станет моим талисманом. - А-а-а… отец твоего ребенка не будет против? - Нет. В этом-то все и дело. С тем мужчиной у меня ничего не вышло. Это была случайная связь и большая глупость. Но ты не думай, я рада беременности. Только родители разозлились. Дома невыносимая обстановка. Подруги от меня отвернулись. Я была в отчаянии. И вдруг приехал ваш цирк. Родители не хотели, чтобы я пошла, они вообще потребовали, чтобы я как можно реже выходила из дома, чтобы никто не видел моего живота. Но я решила пойти на представление наперекор им. И загадала: если выступление мне понравится, если все пройдет хорошо, значит, все беды позади и моя жизнь скоро наладится. Теперь понимаешь, как много значит для меня эта роза? Она – символ надежды. Я проводила Серену за границу Цирка и долго смотрела ей вслед. Кто бы мог подумать, что знак, который должен был привести Серену к гибели, станет для нее талисманом. - Напрасно ты это сделала. Люсин уже переоделась после выступления. Ее шикарные волосы были заплетены в косу, лицо очищено от макияжа. - Что я сделала? - Ты знаешь. Люсин встала рядом со мной и тоже стала смотреть на дорогу. В стороне еще шло веселье. Оттуда доносилась музыка и, подхватываемая ветром, летела по пустыне. Сгустившийся сумрак разгоняли яркие огни. По своему опыту я знала, что Цирк закроется еще нескоро. До глубокого вечера, почти до самой ночи, люди будут кататься на аттракционах, смеяться в комнате с кривыми зеркалами, тратить деньги в многочисленных лавочках и закупаться сладостями. Для многих из них этот вечер станет самым ярким воспоминанием на долгие месяцы. Люсин обернулась ко мне, но так ничего и не сказала. Ее взгляд уткнулся во что-то за моим плечом. - Маленькая Бродяжка, Хозяин хочет тебя видеть, - прозвучало это как приказ, которым и являлось. Мистрисс пошла вглубь Цирка первой, нисколько не сомневаясь, что я последую за ней. Через пару минут она приглушила шаг, дав возможность себя догнать. Не знаю, почему я захотела оправдаться. - Эта девушка не заслуживала смерти. Ваш Хозяин не Господь Бог, чтобы решать, кому жить, а кому умереть. - Попридержала бы ты язык, Бродяжка. А то ведь его могут и укоротить. В прямом смысле этого слова. Я вспомнила клоунов с их экспериментами и содрогнулась. В животе заворочался ком страха. Я по-прежнему была уверена, что поступила правильно, но впервые всерьез задумалась о последствиях своего поступка. Перо на цилиндре Мистресс покачивалось в такт шагам. Она не переоделась после представления и вблизи выглядела так же величественно, как на манеже. Блестящие черные сапоги до колена, богато отделанный костюм и маленький хлыст, нервно постукивающий по ладони. Это движение было единственным, что выдавало волнение. - Я была против того, чтобы ты осталась в Цирке. У тебя нет ни красоты, ни ума, ни таланта, ни особых способностей – ничего, что могло бы представлять для нас ценность. На это мне было нечего сказать. - Мне неизвестна причина, по которой Надзиратель решил тебя пощадить, но я вижу, что ты плохо используешь выпавший тебе шанс. Возможно, у тебя появились какие-то иллюзии из-за благосклонности Кайрина. Но тогда ты даже более глупа, чем я думала. Ты заинтересовала его своей новизной, но вскоре позолота осыплется и он увидит, насколько ты на самом деле уныла. Если Мистрисс надеялась этой отповедью понизить мою самооценку, то жестоко просчиталась. И если до этого момента я умирала от страха, то теперь вспыхнула от гнева. Какое право меня оценивать имеет эта древняя тетка?! Может, я действительно не первая красавица и не блещу особыми талантами, но я вовсе не унылая. И понравилась Кайрину не потому, что новенькая, а потому, что симпатичная, добрая и веселая. Я так разозлилась, что не заметила, как мы добрались до шатра Хозяина и вошли внутрь. Опомнилась лишь когда Мистрисс остановилась на пороге, а меня толкнула в спину так, что я чуть не упала. - Я привела ее, Хозяин. Кроме нас с Мистрисс в шатре никого не было. Как и в первый мой визит горели десятки свечей, висящих в воздухе, но даже их свет не мог разогнать густую тьму по бокам. Я снова поразилась размерам этого сооружения. Его купол терялся в высоте, а боковые полотнища тонули во мраке. Разум говорил, что до них рукой подать – шатер не такой большой! - интуиция вопила, что все не так просто. Хозяин словно соткался из темноты. Рука с неестественно длинными пальцами скользящим движением скинула капюшон черного балахона, и я вновь увидела жуткое лицо. Только на этот раз вместо воронки были губы. Тонкие, казавшиеся серой нитью на бледном лице, но вполне человеческие. - Маленькая Бродяжка, я очень тобой недоволен. Твоя глупость может стоить мне хорошего заказа. - Ваш заказ не дороже жизней двух человек, - парировала я, удивляясь собственной храбрости. - Меня не интересует мнение рабыни. - Я не рабыня. - Именно что рабыня. Ты находишься в Цирке и должна выполнять его правила. А правила Цирка устанавливаю я. Только я решаю, кому и что делать и думать. А чтобы ты не забывала об этом, я дам тебе памятку. Горло и запястья обожгло болью. Я дернула вверх рукав платья. Руку обвивала широкая красная полоса, похожая на ожог. На моих глазах кожа пошла пузырями, и я закричала. Когда-то в детстве я случайно ошпарила ногу кипятком, но то переживание и рядом не стояло с тем, что я чувствовала сейчас. Тогда больно было в одном месте, сейчас – сразу в трех. Полотнище шатра отлетело в сторону и внутрь ворвался Кайрин. От невыносимой боли в глазах все плыло. Не знаю как, но я оказалась на коленях и словно сквозь вату слышала голос своего защитника: - Пощадите ее! Бродяжка не виновата в своей глупости. Она в Цирке совсем недавно и не знает наших законов. Я должен был ее обучить, но плохо справился со своими обязанностями. Ее сегодняшний проступок – моя вина. Накажите меня, но не трогайте ее. Мистрисс охнула и тут же прикрыла рот ладонью. - Ну надо же. Не ожидал, что самый безразличный из моих слуг способен на такие эмоции. Что это, Сноходец? – Хозяин подошел к Кайрину и поводил ладонью над его грудью. – Такая мешанина чувств. Неужели любовь? - Не знаю, господин. Но Бродяжка находилась на моем попечении, и я несу полную ответственность за ее действия. - Слышишь, Конферансье, что говорит твой протеже? Мистрисс промолчала, но даже смаргивая с глаз слезы, выступившие от боли, я видела, как ее лицо потеряло все эмоции, превратившись в каменную маску. - Вынужден признать, что в твоих словах есть смысл. – Хозяин направился прочь от Кайрина. – И раз уж ты так жаждешь разделить с Маленькой Бродяжкой ее наказание, я дам тебе такую возможность. Я почувствовала, что боль ослабла, хотя и не исчезла совсем. Кайрин громко выдохнул, и это прозвучало как стон. Я застыла в неверии, смешанном с ужасом. Такие же чувства я испытывала при виду Квимби, Марины и Кейко. Тот редкий момент, когда мозг отказывается верить глазам. Из тела Кайрина прорастали побеги. Острыми шипами пробивали его кожу и словно змеи вились по туловищу, рукам и ногам. В сочетании со струйками крови они превращали тело Кайрина в сюрреалистическое полотно. Очередной побег вышел из плеча и обернулся вокруг предплечья. Губы Кайрина дрогнули и сжались. Если бы не это невольное движение, можно было бы подумать, что он ничего не чувствует. Такой ненависти я не испытывала никогда в жизни. Я бросилась к Хозяину, даже не зная, что хочу сделать. Мне оставалось преодолеть всего пару метров, когда Хозяин выкинул в мою сторону руку. Сильным порывом воздуха меня оторвало от земли и впечатало во что-то твердое. Так энтомологи пришпиливают к картонкам пойманных насекомых, так, что бедняги и дернуться не могут. - Ты оказалась глупее, чем я думал, и ничему не научилась, - с сожалением произнес Хозяин. На уровне моей груди из воздуха соткался стилет, покрутился из стороны в сторону, будто раздумывая, и вонзился в бок. От боли я даже закричать не смогла, глотнула воздуха и едва не задохнулась. К щекам прилила кровь. Конечности стали ватными. Узкое блестящее лезвие торчало из моего тела и это была так дико и неправильно, что к горлу подкатила тошнота. В следующий миг я потеряла сознание.