Зловещий цирк

Следующая после Азара страна оказалась жаркой и каменистой. Что это за мир, Кайрин не знал, то ли Цирк раньше в нем не бывал, то ли давал представления в других местах. А может, просто запамятовал. Все-таки за десятилетия перед его глазами прошло столько миров, стран и пейзажей, что один немудрено было и забыть. После возвращения Хозяина из поездки сегодня был первый рабочий день. Я проснулась в отличном настроении и с течением времени оно и не думало портиться. Все получалось легко. Нужные сведения моментально возникало в памяти. Даже зерна агатовника черного, с которыми я обычно мучилась, сегодня нарезались без малейших усилий. Мне даже показалось, что я поймала благожелательный взгляд Хозяина, хотя этого, конечно, быть не могло. Дождавшись, пока порошок полностью растворится в жидкости, я сняла котелок с огня и покачала его из стороны в сторону. Мази еще предстояло охладиться и загустеть, но я уже сейчас видела, что она удалась. - Хорошая работа, - оценил Хозяин. – Я доволен тобой. Приятно видеть, что интуиция меня не подвела и ты оказалась полезным приобретением. До этого еще нескоро, но думаю, что со временем позволю тебе готовить и особые препараты. - Спасибо за доверие. - Я слышу неуверенность в твоем голосе, хотя даже Мистрисс не удостаивалась такой чести. Она слишком тороплива и резка, а в этом деле спешка исключена. - Простите, но я не хотела бы иметь дело с душами. - Ты жалеешь людей, их отдавших? Я ожидала, что Хозяин рассердится, но вопрос прозвучал спокойно. - Да, господин. - Напрасно. Насколько я помню, ты с Земли. В этом мире водятся хищники, убивающие других особей. За счет этого происходит естественный отбор, потому что выживают и размножаются сильнейшие. В мире людей роль хищников выполняет Цирк. - Да, Кайрин говорил, что в тех местах, где дает представления Цирк, увеличивается число самоубийств. Но ведь те души, которые в колбах, их забрали насильно. - А это уже судьба. Человек может умереть от болезни. Его может ударить молния или убить упавшим деревом. Это невозможно предугадать. Рок. Судьба. Фатум. - Цирк. - Цирк. - Кайрин страдает от того, что ему приходится выполнять роль судьбы. - Он слишком мягкосердечный. Не будь у этого юноши сноходческих способностей, я не позволил бы ему присоединиться к Цирку. Он жертва, не хищник. - Так отпустите его. - Ты ошибаешься, Бродяжка, если думаешь, что я кого-то удерживаю силой. Кайрин в любой момент может уйти и не делает этого лишь из-за собственной слабости. В нем нет вызова. В отличие от тебя. Это было так неожиданно, что я глупо хихикнула: - Ну уж это вряд ли. - У тебя большой потенциал, Бродяжка. Когда-то я разглядел его в Мистрисс. Она пришла в Цирк сломленной девчонкой, а стала настоящей госпожой. Теперь я вижу его в тебе. Возьми. – Хозяин достал из ящика тканевый позвякивающий мешочек и передал его мне. – Это твоя плата за службу в лаборатории. Ты хорошо потрудилась и заслужила поощрение. В чем-в чем, а в скупости Хозяина не мог обвинить никто. Все, участвующие в добывании ингредиентов для снадобий, получали свой процент от продажи препаратов. Хозяин щедро платил и за души, и за эмоции. Кайрин показывал мне мешочек, полученный от Хозяина накануне. Золота в нем было достаточно. Но даже не заглядывая в горловину своего дара, я чувствовала, что он тяжелее. Хозяин действительно высоко оценил мою работу в лаборатории. Это было неожиданно и тем более приятно. Из шатра Хозяина я выскочила вприпрыжку и бегом понеслась по лагерю, разыскивая Кайрина. Идти спокойно мне не позволяли бурлящие эмоции. Кайрин у костра разговаривал с Брутом. Это было невежливо, но сил дожидаться, пока они закончат беседу не было и, невнятно извинившись, я утянула Кайрина за собой. - Хозяин заплатил мне за работу! Смотри! Кайрин взвесил на ладони мешочек. - Раза в полтора тяжелее моего. Он высоко тебя ценит. - Я не ждала… даже не думала, что мне тоже заплатят! А еще Хозяин меня похвалил! Сказал, что у меня есть потенциал и что я стала хорошим приобретением, и что со временем он будет меня учить делать особые препараты. Те самые, для производства которых нужны души и эмоции. Это огромная честь. Даже Мистрисс ее не удостоилась. Хозяин назвал ее слишком нетерпеливой. Не могу поверить! И он так по-доброму со мной разговаривал! И даже отвечал на вопросы! - До ужина еще есть время. Пойдем поговорим. Я была так взбудоражена, что не ощущала голода. Мы миновали последний фургон и медленно побрели по полю прочь от лагеря. Я подробно пересказала разговор с Хозяином. - Он сказал, что не удерживает тебя. Значит, Эления была права: мы можем покинуть Цирк. - Узнать бы еще, как это сделать. – Рука Кайрина сжала мою руку. – Я ведь уже пробовал. - Ты говорил, что вдали от Цирка тебе уже на второй день становилось плохо. Но – погоди! – ведь Хозяин и Мистрисс уезжали на три дня. Ладно Хозяин, но ведь на Мистрисс разлука с Цирком должна действовать так же как на тебя. - Может, она терпела? Хотя нет, такое невозможно вытерпеть. - Совсем невозможно? - Я не смог. Но в любом случае, она ведь помогала Хозяину, а не валялась пластом, мучаясь от боли. - Значит, есть какой-то способ. Вот бы его узнать. - Так тебе Мистисс и сказала. - Но, может, способ знает кто-то еще? Надо поспрашивать. - Очень осторожно. Раз Хозяин так высоко тебя ценит, вряд ли согласится отпустить. - Он и тебя ценит. Точнее, твой дар. - Тогда нам надо быть вдвойне осмотрительными. За разговором мы ушли на приличное расстояние от Цирка. - Возвращаемся? - Давай поднимемся вон на ту гору, - Кайрин поднял наши сцепленные руки и указал направление. Я смерила взглядом расстояние. Идти минут тридцать, не меньше. Склоны довольно пологие, поросшие кустами, так что забраться наверх удастся почти наверняка. Другое дело, что вернуться в Цирк засветло никак не получится. Но это нестрашно: гору и лагерь разделяет ровное поле, пересечь которое мы сможем даже в полной темноте. - Давай. День хорошо начался и хорошо заканчивался, и я не могла сдержать улыбку. Глядя на меня, заулыбался и Кайрин. Так мы и шли, качая сцепленными руками и путаясь в высокой траве, а в спину нам светило уходящее солнце. Никогда бы не подумала, что такое может случиться, потому и была беспечна. Вечером возвращалась от Люсин и Сьювэллин. Девчонки ничего не знали про зелье, помогающее ослабить привязку к Цирку, и посоветовали обратиться к мадам Мист. Но мадам Мист близко общалась с Мистрисс и где гарантия, что она не передаст о моем вопросе подруге? Конечно, если подумать, я для Мистрисс соперница и она будет только рада от меня избавиться. Движение за спиной тревоги не вызвало, а в следующий миг я получила удар по затылку и потеряла сознание. Пробуждение было не из приятных. Все тело болело так, будто меня хорошенько избили, а голова и вовсе раскалывалась. К тому же я едва могла пошевелиться. Ноги еще немного двигались, а руки оказались плотно прижатыми к телу. Глаза мне не завязали, но я все равно ничего не видела – кончик носа упирался в какую-то преграду. Глупо, но в первый момент я решила, что нахожусь в гробу. Перепуганный разум тут же припомнил как минимум пять фильмов с подобным сюжетом и благополучный исход был лишь у одного. Я задёргалась, пытаясь освободить руки, потом закричала, зовя на помощь, и забилась снова. От резких движений тело, а вместе с ним и «гроб» начали подпрыгивать. Путы ослабли. Я стала активно расширять пространство локтями и коленями. «Гроб» треснул и повеяло прохладным воздухом. Выбравшись наружу, я с удивлением уставилась на остатки ткани, в которую меня замотали, как мумию. Теперь стало понятным, почему «гроб» был мягким. Но на вопрос «что случилось?» ответ по-прежнему не находился. Голова продолжала болеть. Коснувшись рукой затылка, я ощутила липкую влагу. Похоже, меня ударили сзади чем-то тяжелым, а когда я потеряла сознание, завернули в ткань и… Дальше идей не было. Вывезли за пределы Цирка и выбросили? Но зачем? Я ни с кем не ссорилась и не враждовала. Кто возненавидел меня настолько, чтобы избавиться и почему, в таком случае, не убил? Я встала и тут же со стоном упала обратно на землю. Распухшее колено едва сгибалось. Осматриваться пришлось сидя. Мои последние воспоминания относились к вечеру, но сейчас вокруг царила ночь. На усеянном звездами небе светились две луны и в их призрачном сиянии я видела крутой каменистый склон, с которого, судя по ощущениям, скатилась. О том, чтобы вскарабкаться наверх, речи не шло – не с моей травмированной ногой. К самому подножью склона примыкал густой лес. Низкорослые деревья так надежно переплетались ветками, что исключали всякую надежду о продвижении в ту сторону. Да и не собиралась я углубляться в лес. Мне требовалось вернуться в Цирк, а для этого – подняться вверх по склону. Разбитый затылок все еще болел, но кровь идти перестала. На всякий случай голову было бы хорошо перевязать. Та ткань, в которую меня завернули, оказалась слишком плотной и на бинты не годилась, а пустить на перевязку рубашку я была не готова Нога, пусть и с трудом, но сгибалась, так что о переломе речь не шла. Я закатала штанину джинсов, но при свете лун оценить ущерб не смогла. Пришлось положиться на интуицию, утверждавшую, что мне повезло отделаться ушибом. Не видя смысла сидеть на одном месте, я поковыляла вдоль склона, надеясь, что со временем он станет более пологим, и я смогу на него взобраться. Не знаю, сколько шла – казалось, что не меньше двух часов – прежде, чем заметила удобное для восхождения место. Моя нога так не считала, но ее мнение меня не интересовало. Цепляясь за камни и редкие чахлые кустики, росшие на столь неблагодатной почве, я поползла вверх. Рассвет я встретила на проселочной дороге, на которую каким-то чудом выбралась ночью. Но радоваться было нечему: дорога была пустынна и поблизости не виднелось никаких признаков Цирка. Поднимающееся солнце все яснее обнажало бедственность моего положения. Я затеряна в чужом мире, о котором ровным счетом ничего не знаю. Пока на меня действует магия Цирка, я способна понимать язык местных жителей, но что будет через два дня, пять, неделю? Не вовремя проснулась жажда. Есть еще не хотелось, но рот уже пересох. Еще через несколько часов я потеряла всякую надежду встретить какого-нибудь аборигена и хоть частично сориентироваться на местности. Солнце стояло уже высоко, а я прошла приличное расстояние, но дорога по-прежнему была пуста. Ни единого встреченного путника за столько времени! Во рту было сухо, как в пустыне. Я то и дело облизывала губы, но это не приносило облегчения. Как назло, дорога тянулась по полю, усеянному редкими кустиками, и отсутствие тени лишь усугубляло мои мучения. Далеко слева виднелся лес. Лес – это грибы и ягоды. Пусть и незнакомые. Но, во-первых, так и отравиться недолго, а во-вторых, я не хотела сходить с дороги. Должна же она куда-то привести! В деревню, например. А там обязательно есть колодец. Или родник. Или пруд. А еще есть посевы. Можно будет что-нибудь украсть. Что-нибудь съедобное. Местную морковку, например. Или огурец. Или яблоки. Много, много яблок. Пока я упоенно представляла овощи и фрукты, которые сумею стащить, со мной поравнялась повозка и хриплый голос окликнул: - Куда идешь, красавица? Я остановилась, неожиданно сообразив, что услышав шум за спиной, механически сошла на обочину, и уставилась на диковинное животное. Оно было невысоко ростом – в холке примерно мне по пояс, - но кряжистое и крепкое. Трехглазую голову украшали три рога; мощная короткая шея переходила в покрытое густой пепельной шерстью туловище, стоящее на шести ногах. Несмотря на незначительный размер, зверь был сильный, потому что в одиночку тащил деревянную повозку, на облучке которого восседал здоровенный, заросший по самые глаза бородой, мужик. На мирного крестьянина или торговца он не походил совершенно и, имей я такую возможность, всеми способами постаралась бы избежать знакомства. - Здравствуйте. Я ищу своих друзей. Мы случайно разминулись. - Неужели они уехали, не дождавшись такую милую девушку? - Д-да, так получилось. Я путешествовала со странствующим цирком. – Как назло, из головы напрочь вылетело название города, возле которого была последняя стоянка. - А теперь куда путь держишь? - Я не уверена… Я не местная… - Так, говоришь, бродячий цирк? - Да. - Они обычно в крупных городах представления дают. Тогда ты идешь в правильном направлении. Эта дорога ведет в Литандир, там как раз на днях ярмарка будет. Много народа съедется. Отличное место, чтобы дать представление и собрать зрителей. Я окинула взглядом пустую дорогу. - В таком случае, где все люди, идущие на ярмарку? - Так это ж не центральный тракт. По этой дороге редко кто ездит, она длинная, а из населенных пунктов только две деревни. - А далеко до города? - Прилично. Лих пятнадцать будет. Оставалось только гадать, какова протяженность этих лих, и сколько я буду шагать до города. Будто прочитав мои мысли, возница подмигнул: - Тебя зовут-то как? - Лекси. - Я Беарн. Залезай давай, подвезу тебя. Уговаривать себя я не заставила. - Что с ногой? – спросил Беарн, заметив, с какой неуклюжестью я взбираюсь на сиденье. - Сильно ушибла колено, едва сгибается. - Ну, колено, это не беда, пройдет. Так, говоришь, ты из цирка? Путешествуешь с родителями? Повозка пусть и не быстро, но равномерно продвигалась вперед. Дорога оставалась необитаемой, и я от всей души радовалась встрече с Беарном. Не случись она – и тащиться бы мне по солнцепеку пешком, мучаясь от жажды, да еще с больной ногой. Заметив, как я облизываю губы, Беарн выдал мне флягу с теплой, но восхитительно прекрасной водой. Испытывая неловкость за то, что плохо думала о новом знакомом, основываясь исключительно на внешности, я старалась загладить вину, с готовностью отвечая на вопросы. Бессонная ночь дала о себе знать. Во время разговора я так раззевалась, что едва не вывихнула челюсть. Убаюкивающее покачивание повозки тоже не способствовало бодрости. Я уже всерьез начала опасаться, что могу заснуть сидя и свалиться под тележные колеса, когда Беарн щедрым жестом предложил мне разместиться на тюках ткани. - Ехать еще далеко, успеешь выспаться. Я благодарно улыбнулась и перебралась в повозку. Хорошо, что Беарн вез на продажу именно ткань, а не что-нибудь жесткое. Это была последняя связная мысль, а уже через минуту я погрузилась в сон. Голоса надоедливо гудели над ухом, вырывая из сладкой дремы. Я еще не открыла глаза, но уже поняла, что проснулась, а с Кайрином так и не увиделась. Не то чтобы я всерьез на это рассчитывала, глупо было ожидать, что он уляжется спать посреди бела дня, но вдруг?.. Не повезло. - Да отдам я тебе долг, Питкин! Отдам! Вот только расторгуюсь… Голос Беарна звучал неожиданно умоляюще. Заинтересовавшись, я села и высунулась из-за бортика телеги. Пока я спала, повозка добралась до Литандира и пристроилась напротив ряда каменных двухэтажных домов в ряду других. С обратной стороны шумело людское море. Горожане, похожие на ярко оперенных птиц, шли непрерывным потоком. Складывалось впечатление, будто каждый задался целью посрамить соседа, выбрав наряд самых кричащих цветов. От их несочетаемого безвкусия у меня зарябило в глазах. Разделения на тротуар и проезжую часть не было. Время от времени по улице проезжали экипажи и повозки. Людское море неохотно расступалось – зачастую только благодаря ударам хлыста – и тут же смыкалось снова - Кто это? - Бродяжка. Неместная. Никого тут не знает. Поведение Беарна настораживало. Внешне его собеседник ужаса не вызывал – обычный мужик средних лет с невыразительным лицом, невысокий и жилистый. На фоне здоровяка Беарна и вовсе замухрышкой казался. Но стоило ему посмотреть на меня, как я пожалела, что вообще вылезла из повозки. Взгляд был нехороший, оценивающий. - Я тебе сколько срока дал? Один дайн. Уже полтора прошло. Пора бы и вернуть долг. - Так вот де товар! Продам и.. - Что тут товара-то? – Питкин презрительно подцепил развернувшийся рулон ткани. – Барахло одно. За это больше двадцати швермов не выручишь, а ты мне пятьдесят должен. - Как же пятьдесят? Ведь тридцать было! - Тридцать – это когда? Это если б в срок отдал, а теперь проценты накапали, и все капают, капают… Я кое-как слезла с повозки. Отдохнувшая за время поездки нога разболелась с новой силой. - А вот ее возьми в счет долга. Чужачка. Ни семьи, ни друзей. Это он обо мне? Я возмущенно уставилась на Беарна. Он же разливался соловьем: - Искать ее некому. А девчонка справная. Все при ней. - Свободная, - скривился Питкин. - Когда это мешало? Есть места, где на наличие метки не смотрят. Там другим интересуются. Теперь взгляд Питкина стал заинтересованным, а Беарн еще и ткнул меня в бок: - Повернись. От возмущения я захлебнулась словами и вместо ответа ударила его кулаком в грудь. Только руку отбила. Беарн сам схватил меня за шею и повернул, показывая с всех сторон. - Она что, увечная? - Да нисколько! Обычный ушиб! Через неделю бегать будет. А если и не будет, ее же не на поле возьмут. Без метки рабыни только в одно место и годятся. Теперь меня из стороны в сторону вертел уже Питкин. Держал, правда, не за шею, а за предплечье, но легче от этого не становилось. Хватка у мужика была железная – не вырвешься. А если бы и удалось, что толку? Со здоровой ногой можно было бы затесаться в толпу, но с больным коленом я и пяти шагов не пробегу. - Да отцепитесь вы уже! Я вам что, вещь?! От страха я неожиданно вспомнила уроки самообороны, виденные по телевизору, и двинула Питкину в кадык. Била левой рукой, да еще неумеючи, поэтому удар вышел слабый. Тем не менее давление на предплечье ослабло, а уже в следующий миг я получила такую затрещину, что растянулась на земле. - Еще раз выкинешь что подобное – и я тебе все пальцы переломаю, - судя по лицу Питкина, он не шутил. – Так и быть, - обернулся он к Беарну, - возьму ее за пять швермов. Беарн замахал руками, едва не попав себе по ному. - Такая рабыня никак не меньше семи стоит! - Без клейма и увечная? Попробуй выставь ее. – Логика была железная, поэтому Беарн замолк. – Пять швермов и не синти больше! И чтоб в последний день ярмарки принес остальные деньги, иначе сломанными пальцами не отделаешься. – Беарн глухо сглотнул и активно закивал. – А ты давай вставай. – Теперь Питкин обращался ко мне. Я замешкалась, раздумывая, стоит ли подчиняться. Не волоком же он меня потащит. Оказалось, потащит. Именно волоком, причем за волосы. Я завопила от боли. Было ощущение, будто меня заживо скальпируют. Идущие мимо люди не обращали на происходящее никакого внимания. Еще через полминуты я уткнулась носом в землю. Питкин со скучающим видом стоял рядом. - Еще раз спрашиваю. Сама пойдешь или дальше тащить? Ответ был очевиден. Лучше ковылять на своих двоих, чем волочиться по земле, вопя от боли. Но идти было немногим лучше. Двигаться быстро я не могла из-за колена, но Питкин едва не бежал, таща меня за собой. По сторонам мелькали строения и люди. Рассмотреть местность получше мешали слезы и пот, застилающие глаза. Неожиданно мы остановились. Питкин отпустил мое предплечье, но мысли о побеге даже не возникло. Перед глазами все плыло. Сзади по шее стекало что-то липкое, то ли пот, то ли кровь из открывшейся раны на затылке. В рот набилась пыль. Правая щека горела и, кажется, опухла – рука у нового хозяина была тяжелая – чудо еще, что зубы не выбил. Про ногу и говорить нечего. Я и не падала-то лишь потому, что стояла, прислонившись к стене. Передышка оказалась короткой. Питкин с кем-то переговорил и мы вошли в высокие ворота. За ними простирался просторный двор, образованный двумя деревянными зданиями барачного типа и одним каменным, выглядящем значительно более надежно, чем приземистые соседи. - Подержать ее нужно дня два-три, не больше, пока покупателя не найду. Товар-то сам видишь какой. - Не стоящий такой возни. - Это сейчас она грязная. А отмыть – конфетка будет. На торги ее не выставляй… - Что я, дурак?! – здоровенный рыжий детина даже обиделся, хотя с моей точки зрения опасения Питкина имели под собой основания – за гения его собеседник не сошел бы даже в темноте. - Выдай воду, чтобы умылась, и накорми. - Держать отдельно? - Можно в общий барак, без разницы. Чужакам не продавай, еще нарвемся. Покупатель от меня так и скажет: «Я от Питкина». Я за нее десятку намерен выручить. Все, что сторгуешь сверх – твое. Рыжий внимательно слушал наставления, я, против своей воли, тоже, хотя больше всего меня порадовали слова о воде и кормежке. И устала я так, что едва ноги передвигала. Про колено и говорить нечего. На границе сознания мелькала мысль, что сядь я сейчас – и уже не встану. Даже если снова за волосы потащат. «Видела бы сейчас меня Чиби, - горько подумала я. – Такую удивительную и прекрасную. Наверное, и не узнала бы». Насчет последнего я, конечно, преувеличивала. Ведро холодной воды, выданное для умывания, привело лицо если не в приличный, то хотя бы узнаваемый вид. Правда, рубашкой все же пришлось пожертвовать. Рана на затылке вновь начала кровоточить и не оставалось ничего другого, как оторвать рукав и пустить его на бинты. Подозреваю, что вид у меня, в грязных штанах и красной клетчатой рубахе с одним рукавом был жалкий. Особенно если учесть, что из места отрыва торчал кусок майки веселенького желтого цвета. Сначала я думала для симметрии оторвать и второй рукав, но потом решила не горячиться. Внешний вид это все равно не спасет, а еще неизвестно, не понадобится ли мне перевязочный материал снова. Мысль оказалась верной. Последнее, что волновало людей в бараке рабов, это чужая внешность. Меня привели сюда час назад и все это время я просидела у стены. Кое-где валялись охапки сена, но их прибрали к рукам наиболее сильные, остальным приходилось сидеть и лежать на земляном полу. Неяркий свет, падающий из десятка маленьких окошек, находящихся под самой крышей, указывал на скорое приближение вечера. Еще немного – и в бараке станет темно. Пока не стемнело, рабы занимались своими вещами. Группа мужчин во что-то играла – тишину то и дело прерывали торжествующие или горестные крики. Благообразная старушка, усевшаяся на свой тюк как курица на насест, вязала. Женщина зашивала своему сынишке порванную рубашку. Тот нетерпеливо приплясывал рядом. Двое малышей в углу устроили возню. На них с любопытством поглядывала девочка лет пяти, сидящая в обнимку с девочкой чуть постарше, должно быть, сестрой. Никакого деления по возрасту или полу в бараке не было. В одно помещение согнали стариков и детей, женщин и мужчин, одиноких и семейных. Некоторые из рабов не выпускали из рук узелки с вещами, у многих не было ничего. Заскрежетал дверной замок и рабы притихли. Двое мужчин с усилием втащили деревянный бочонок, через бока которого переливалась вода, и поставили его справа от двери. Третий вкатил тележку с закрепленной на ней кадушкой. Особого приглашения рабам не потребовалось. Они устремились к раздатчику пищи и, торопясь получить еду, устроили возле него свару, распавшуюся после того, как один из надсмотрщиков осыпал дерущихся ударами хлыста. - В очередь, скоты! Иначе вывалю все на землю, так и жрать будете! После этой угрозы, подкрепленной ударами плетей, восстановилось подобие порядка. Рабы по очереди подходили к раздатчику, который вываливал в их подставленные ладони какое-то серое месиво. Я не трогалась с места. Не так давно меня накормили и опускаться до того, чтобы из рук есть какую-то дрянь, меня не тянуло. - Ты не пойдешь за едой? – спросила девушка, сидящая рядом со мной. Она получила свою порцию одной из первых и уже успела ее проглотить. - Я не голодна. - Все равно возьми. Сама не съешь – так мне отдашь. «Интересно, чернокожим рабам в Америке миски выдавали или тоже так, в руки наваливали?» Но смущало это только меня. Остальных больше расстраивал размер порции. Она и правда была невелика и с легкостью поместилась в ладони. Вблизи кушанье казалось столь же малоаппетитным как и издалека, и я без лишних слов перевалила его в ладонь соседки. - Зря ты сама не ешь. Силы еще понадобятся, - только и сказала она. - Я действительно не голодна. Меня накормили прежде, чем привести сюда. Я брезгливо вытерла руку об пол. - Не повезло тебе. - Ты о чем? - У тебя нет клейма. В знак подтверждения девушка ткнула пальцем в свою шею, но и без этой демонстрации я уже поняла, что она имеет в виду. - Там, откуда я родом, их не ставят. - Говорю же, не повезло. Соседка съела кашу и тщательно облизала ладонь. - Пойдем попьем, пока воду не загадили. Пить я тоже не хотела, но за девушкой послушно пошла и пила до тех пор, пока не забулькало в животе. Черпака не было, кружки нашлись лишь у единиц, большинство просто зачерпывало воду прямо горстями. С учетом грязи на их руках стало ясно, почему соседка поторопилась попить. - Как тебя зовут? - Лекси. - Я Сарайя. Нелегко тебе придется. - Почему? - Ты непривычная, это сразу видно. - А ты… давно… - Рабыня? Всю жизнь. Родилась такой. Неужели там, где ты жила раньше, рабства нет? – Я помотала головой. – Это где же такие земли? - Много где. Я жила в бродячем цирке. Мы много путешествовали. - Как ты от него отбилась? Я рассказала. Тайны в этом не было, а так хоть время удалось скоротать. Сарайя слушала внимательно, но в конце безапелляционно сказала: - Забудь о своем прошлом. Даже если тебя будут искать… - Будут! - …все равно не найдут. Таким как ты, один путь – в бордель. - Что? Почему? - Ты без клейма и по закону быть рабыней быть не можешь. Клейма ставят сразу после рождения, взрослого человека клеймить бессмысленно – знак будет новый и это сразу бросится в глаза. Официально тебя не возьмут ни в доме прислуживать, ни на фабрике трудиться, ни даже в поле. Хозяева не идиоты связываться с неклейменной. За это полагается большой штраф, а то и тюремное заключение. Только в одном месте на закон плюют. В бордели представители власти не заходят, а клиенты думают о своем удовольствии, а не о законе. Не ты первая, не ты последняя свободная девушка, которая закончит свои дни в качестве шлюхи. - Но я скажу… И меня ищут!.. У меня есть парень! - Найдет другую. – Сарайя посмотрела на мое перекошенное лицо и чуть смягчилась. – Я кажусь тебе жестокой, но такова жизнь. Во все времена находились мерзавцы, похищающие свободных девушек. Раб – это имущество. Он стоит денег. А если пустые карманы, как можно швермы добыть? Можно заработать, а можно продать свободного человека в рабство. Главное выбрать сироту или девушку из бедной семьи. Такую искать не будут, а если и будут, все равно не найдут. В Литандире не меньше десятка борделей, а сколько их в других городах? И везде крепкие двери, решетки на окнах и охрана. И жизнь там ничего не стоит. Будешь артачиться – тебя просто убьют. Потрясенная словами Сарайи, я подавленно молчала. В окне погас последний луч солнца. Утро выдалось безрадостным. Кайрин мне так и не приснился. Хотя, говоря по правде, я почти и не спала. Сначала крутилась, не в силах устроиться на жестком полу, да еще без подушки. Потом ненадолго погружалась в забытье, но то и дело просыпалась. А утром и вовсе замерзла. О том, чтобы отдохнуть в таких условиях, и речи не шло. Тело болело так, будто меня всю ночь били ногами. Колено было горячим, опухоль и не думала спадать. Я проковыляла к бочке, думая намочить повязку и приложить к ушибу – может, от холода отек хоть немного спадет, - но оставшаяся в бочке вода была грязная и в масляных разводах. Барак постепенно просыпался. В отличие от меня Сарайя выглядела бодрой и отдохнувшей. Вытащив из лифа деревянный гребешок, она тщательно расчесала волосы и заплела их в косу. Я от гребешка отказалась. - Ну и дурочка же ты, Лекси. Я тебе добра желаю. Чем лучше ты выглядишь, тем больше за тебя заплатят, а чем больше заплатят, тем лучше будут обращаться. А к тебе это вдвойне относится. Будь привлекательной, тихой и послушной и, возможно, твоя жизнь будет не так ужасна. - В борделе?! Гребешком я все же воспользовалась. Волосы свалялись в колтуны, и я разбирала их до самого завтрака. Надсмотрщики принесли всю ту же массу, оказавшуюся пресной кашей. Есть с ладони по-прежнему было унизительно, но голод брал свое. - Сегодня день женских торгов, и я надеюсь на лучшее. - Тебя сегодня продадут? – ужаснулась я. - Если я не перепутала дни. – Сарайя обхватила колени руками и мечтательно уставилась в окошко. – Я уже пять дней в бараке. Видеть эти стены больше не могу! - Но вдруг там будет хуже? Ты же не знаешь, куда попадешь. - У меня хорошая характеристика. Я была служанкой в доме, не имела нареканий и гости были довольны моей работой, так что меня почти наверняка снова возьмут прислуживать в дом, а служанкам хорошо живется. Рассуждения Сарайи прервали крики. В бараке разворачивался конфликт, на наших глазах перерастающий в драку. Участников было трое, причем двое действовали заодно. Но и без того на их противника я бы не поставила. Он был высок ростом, но худощав и даже на мой непрофессиональный взгляд слабее любого из пары. Как его вообще угораздило разозлить этаких бугаев?! Я дернулась, чтобы встать, но пальцы Сарайи сомкнулись на запястье. - Это не наше дело. Пусть сами разбираются. Сарайя была права. Не говоря уж о том, что я даже не знала, из-за чего началась свара. Может, этот тощий сам на рожон полез или оскорбил чью-нибудь маму? Но дрался он, надо признать, здорово. - Пойдем хоть посмотрим. - Сейчас охрана прибежит. Хочешь плетки получить? – Сарайя села поудобнее и сложила руки на коленях, всем видом показывая, что не двинется с места. Той же модели поведения придерживались и остальные рабы. Максимум наблюдали за дракой с безопасного расстояния, но вмешиваться не спешили. Большинство же и вовсе не обращало на происходящее никакого внимания. Я все же подошла ближе. С этого расстояния стало видно, что одиночка не многим старше меня и вряд ли тяжелее. На его стороне была только скорость. Я подумала, что стоит парню на секунду замешкаться и единственный прямой удар отправит его в нокаут. И до этого было уже недалеко. Я с надеждой обернулась к двери. Ожидаемые Сараей надсмотрщики и не думали появляться. Одиночка начал уставать. Пропустил удар по касательной, прошедший по скуле и заставивший покачнуться. Увернулся от захвата, блокировал еще один удар и, сосредоточив внимания на одном противнике, выпустил из поля видимости второго. Тот спокойно обошел по кругу и схватил парня сзади. Захват был поистине медвежий. Жертва затрепыхалась, но когда тебе пережимают горло, не то что драться, дышать сложно. - Что, козявка, растерял всю свою наглость? В следующий раз будешь подчиняться сразу, как умные люди прикажут. На последнем слове первый боец ударил парня в живот. Тот рефлекторно дернулся, но согнуться не смог. Выдохнул: - Кто умные-то, урод? Вместо ответа его ударили снова. Я испуганно огляделась. Ну же! Вокруг полно людей! Неужели никто не вмешается?! Не приструнит этих садистов?! Они же его покалечат! Но свидетели упорно смотрели по сторонам, будто ничего особенного не происходило и вмешиваться явно не собирались. - Твоя проблема в том, что ты слишком наглый. Но это исправимо. Не захотел по-хорошему – будет по-плохому. Твои новые хозяева нам только спасибо скажут. Тир, поставь его на колени. Первый раб неторопливо распустил завязки на своих штанах и перед моим потрясенным взглядом предстала голая задница. - Открой ротик, куколка. В глазах стоящего на коленях парня полыхнула ненависть, сменившаяся ужасом. В следующий миг я прыгнула на насильника сзади и вцепилась зубами в его шею. Рот наполнился отвратительным вкусом крови. Моя жертва заорала и замахала руками. Стой мужик на месте, может, все и обошлось бы, но он завертелся вокруг своей оси. Появилось ощущение, будто я оседлала дикую лошадь. Бешено крутящаяся земля казалась очень далекой и очень твердой. Очередной взмах рукой угодил мне в нос, а сила кружения доделала остальное, отшвырнув далеко в сторону. Наконец-то появились охранники. Влетели с хлыстами наготове и с руганью набросились на зачинщиков. Зажав ладонью кровоточащий нос, я по стеночке доплелась до своего прежнего места и не столько села, сколько упала рядом с Сараей. К ране на голове, опухшей скуле, разбитому колену и многочисленным синякам прибавился расквашенный нос. Пожалуй, насчет борделя можно было не волноваться. Ни один, даже самый непритязательный клиент, не соблазнится столь жалким товаром. - Зачем ты вмешалась?! – возмущенно спросила Сарайя. - Ты видела, что они хотели с ним сделать?! – в моем голосе возмущения было не меньше. - Тебя это не касалось. - То есть как это не касалось?! У меня на глазах бьют и едва не насилуют человека, а я должна делать вид, что ничего не вижу? Может, я слабая и трусливая, но не сволочь. Мы с Сараей скрестили взгляды. Она отвела глаза первой. Я пошарила вокруг, но рукав рубашки, которым перебинтовывала голову, бесследно исчез. Пришлось оторвать второй. - Давай намочу, - примиряющим тоном сказала Сарайя. Надсмотрщики ушли, рабы вновь загомонили. Жизнь в бараке начала входить в привычное русло. Я вытерла с лица кровь и запрокинула голову, чтобы положить мокрую тряпку на разбитый нос. Сил совсем не осталось. Я так измучилась, что не могла даже плакать. Казалось невероятным, что всего двое суток назад я находилась в Цирке. Сейчас, из этого жуткого места, мне даже Тизер и Гигглз казались привлекательными. Что уж говорить об остальных! Люсин, Хосефина, Квимби, Брут, Сьювэллин… Я поочередно вспоминала циркачей, оставляя напоследок милый образ Кайрина. Какое счастье, что была наша размолвка в Азарии и моя затянувшаяся прогулка, после которой я призналась Кайрину в любви. В противном случае он мог подумать, что я бросила его и сбежала. Но что сейчас? Кайрин меня ищет? Или Цирк уже покинул этот мир? От этой мысли в груди разлился холод. - Не хочу, чтобы ты считала меня бессердечной. – Я приоткрыла один глаз и посмотрела на Сарайю. – Я просто стараюсь выжить. - Я тоже. - Нет. Ты не понимаешь правил игры. Разумеется, ты же родилась свободной. Тебя не учили быть как можно более незаметной. Не били за любое слово или случайный взгляд. Ты еще не поняла, что каждый сам за себя. Вот влезла ты в эту драку и что получила взамен? Разбитый нос? Этот тип тебя даже не поблагодарил. - Ну и пусть. Я вмешалась не из-за желания получить благодарность, а потому, что так правильно. Нельзя отворачиваться, если видишь, что творится несправедливость. - Тот, кто отворачивается и не лезет не в свое дело, дольше проживет. - Да, сегодня ты можешь делать вид, что чужая беда тебя не касается, но завтра помощь может понадобится тебе самой, а все отвернутся, опасаясь за собственное благополучие. - Такова жизнь. - Это неправильно. Так не должно быть. Я пощупала переносицу. Кровь остановилась, но по ощущениям несчастный нос стал больше в два раза. - Меня скоро заберут на торги и вряд ли мы еще когда-либо встретимся снова, - сказала Сарайя и сжала мою руку. – Но ты мне понравилась, поэтому от всей души советую: забудь про свои идеи. Они хороши для свободных и не подходят для рабов. Будешь им следовать – серьезно пострадаешь. Через какое-то время дверь вновь открылась и уже знакомый мне рыжий стал выкликивать имена рабынь. Названные потянулись к выходу. Среди перечисленных была и Сарайя. - И еще. Будь осторожна. Особенно ночью и когда идешь в туалет. Тот раб, которого ты покусала, вряд ли тебе это спустит. Сарайя вышла последней. Дверь за ней захлопнулась и барак погрузился в привычный шум. Я недолго оставалась в одиночестве. Не прошло и десяти минут, как напротив остановился тот самый парень, из-за которого я влезла в драку. Он смерил меня нечитаемым взглядом и холодно сообщил: - Благодарить не буду. - Я и не прошу. - Я бы и сам справился. - Разумеется. - Так я пойду? И чего, спрашивается, приходил? - Иди. Но он не ушел. Сел на корточки и, пальцем приподняв мной подбородок, внимательно осмотрел шею. - Я не ошибся. Метки нет. В ответ я подцепила его подбородок и тоже покрутила из стороны в сторону. - Я тоже не ошиблась. Ты мог бы быть очень привлекательным, не будь таким неблагодарным хамом. И не соврала. Парень был симпатичный, даже не смотря на грязь и синяки. Я подозревала, что помой он голову – и окажется блондином, хотя сейчас волосы слиплись серыми сосульками. А вот глаза точно были синими. Не голубыми, а именно синими. - Тебе стоило бы поумерить свою наглость. Ты больше не свободный человек, а для рабыни покорность – залог долгой и счастливой жизни. - Надо полагать, для раба тоже? Но что-то незаметно, чтобы ты следовал собственному совету. Парень неожиданно улыбнулся. - Это да, так и не смог научиться. Как тебя зовут? - Лекси. - Я Арден. Как ты попала в рабский барак? - Неудачное стечение обстоятельств. Я вытянула больную ногу и закатала штанину. На колене появился синяк, но и опухоль никуда не делась. - Арден, не намочишь тряпку? Хочу приложить к ноге. - Это что, кусок твоей рубахи? - Рукав. Первый я оторвала вчера, когда бинтовала голову, второй сегодня, чтобы приложить к носу. - А с головой-то что?! - Ударили по затылку, - мрачно сказала я. Полюбовалась на ошарашенное лицо Ардена и добавила: - Потом завернули в ткань и скинули в овраг. Так где моя мокрая тряпка? Я сомневалась, что колену поможет холодный компресс, но других способов лечения у меня не было. Хотя какой смысл лечиться, если с моей везучестью не сегодня-завтра снова побьют? - Ты-то зачем полез в драку с этими дуболомами? Каждый из них крупнее тебя в два раза. На что рассчитывал? - А что, ложиться под них было? Я не шлюха. Во всяком случае, пока. – Последняя фраза прозвучала безнадежно, и я насторожила уши. - Почему пока? - Неизвестно еще, кто меня купит. Я красивый, сама сказала. - Я сказала «привлекательный». - Без разницы. - Но до этого дня жил же ты как-то с такой внешностью. - Плохо жил. И больше не хочу. - Но ты же не знаешь, кто тебя купит. Может, все еще наладится. - Ничего не наладится. Кто бы меня ни купил, я по-прежнему буду вещью, с которой можно сделать все, что угодно. Только не получится. Они могут меня купить, но не смогут заставить жить. - Э-эй, не вздумай! Как же слова про покорность и что-то еще? - Не хочу быть покорным. Не могу. Похожие слова я уже слышала. И интонация была один-в-один. Таким же тоном Кайрин говорил, что больше не хочет забирать души. Не может. Правда, Кайрин о смерти пока не думал. Но кто знает, сколько он продержится, если и дальше будет ломать себя? - Но… твои родители, друзья, люди, которым ты дорог… - У меня никого нет. - Совсем? - Кто мои родители я не знаю. А друзья… Какие друзья могут быть у раба? Среди них каждый сам за себя. И вот чем здесь можно утешить? Вместо ответа я села к Ардену вплотную, так, чтобы наши бока соприкоснулись, обеими руками обвила его руку и положила голову на плечо. От неожиданности Арден сначала застыл, потом попробовал отодвинуться. - Эй, ты чего? - Не расстраивайся, прорвемся. Там, где я родилась, говорят, что пока человек жив, всегда есть место надежде. Мы с тобой определенно живы, а значит можем надеяться, что все наладится. - Интересно, каким образом? - Я все же надеюсь, что меня ищут и найдут. А уж если это случится, я смогу помочь тебе. - Мечтательница, - с насмешкой произнес Арден. Но прозвучало это по-доброму. В течение дня из барака забрали всех женщин, кроме меня. Как объяснил Арден, сегодня и завтра – день женских торгов, в следующие два дня будут продавать мужчин. - Рабов продают круглый год, но многие покупатели ждут именно ярмарок, потому что на них выбор больше. В Литандире ярмарки проходят два раза в год и на них везут товар со всей страны. - А в этом году еще и со всех миров, - мрачно пробурчала я. - Ты о чем? Времени было полно, поэтому я рассказывала я подробностях. Арден задавал вопросы, перебивал, а однажды даже улыбнулся. От воспоминаний мне и самой стало легче. - Подожди, это что же, через пару дней тебя скрутит в судорогах? - Нет. Цирк еще не настолько сильно проник в мою кровь. Я спокойно смогу жить вдали от него. Но лишь его магия дает мне возможность говорить на вашем языке. Когда действие закончится… - Я не стала продолжать, потому что и сама не могла представить, как буду выкручиваться тогда. - Через сколько дней это произойдет? - Не знаю. - Но ты столько пережила, столько видела!.. - И где я сейчас? - Тебе хоть есть что вспомнить, - грустно сказал Арден, скользя взглядом по унылой обстановке барака. – Рассказать, что в своей жизни видел я? Обмениваясь воспоминаниями, мы дотянули до вечера. Тогда размеренное существование барака нарушилось сразу двумя событиями: сначала принесли ужин, а минут через тридцать пригнали новую партию рабов. В помещении сразу стало тесно. Вновь прибывшие распределились по бараку и тут же вспыхнула перепалка. Окошки в помещении были маленькими и воздуха через них поступало немного, к тому же по утрам с улицы тянуло холодом, но все равно места у окон считались лучшими. Напротив, сидеть вблизи пахнущей нечистотами уборной, желающих не находилось. Я и по нужде-то ходила туда, задержав дыхание. Среди новеньких нашлись крепкие мужчины, пожелавшие занять привлекательные места вблизи окон. Возмущенные старожилы дали решительный отпор. Словесная перепалка немедленно переросла в драку, прекратившуюся только с вмешательством надсмотрщиков. Тишина царила недолго. Только я начала описывать Ардену, как выглядит море, которое он никогда не видел, как заверещали женщины. Одна обвинила другую в краже и вцепилась воровке в волосы. Та в долгу не осталась. В углу басом заревел младенец. Я закрыла уши ладонями и уткнулась лицом в колени. Интуиция подсказывала, что поспать в таких условиях вряд ли удастся. - На больших торгах всегда так. Много людей, тесно и шумно. - Ужасно. Я радовалась, что Арден держится рядом со мной. С ним было не так страшно и одиноко. И я была искренне ему благодарна за сопровождение в уборную; по совету Сарайи одна я туда не ходила. У многих из вновьприбывших были тюки с вещами. Кое у кого нашлась еда. На то и другое с жадностью поглядывали нищие соседи, но отнять пока не пытались. Я подозревала, что с наступлением ночи это может измениться. Арден думал так же. - Редкий случай, когда я рад, что ничего не имею. - Почему, кстати? Ну то есть почему у меня ничего нет – это понятно. Но у тебя-то? - У меня были вещи, но меня увезли так быстро, что я не смог их забрать. - Ты мог бы попросить… - Шутишь? – Арден усмехнулся. – Я управляющему нос сломал. Меня за это чуть не убили, а ты говоришь – попросить. - А за что сломал? - За дело. – Арден помрачнел, потом нехотя добавил: - Он к одной девушке приставал, а она почти ребенок. - Ты молодец, что вмешался, - я успокаивающе похлопала Ардена по плечу, но тут же отдернула руку. – Прости. Тебе не нравится, когда тебя трогают, а я все время лезу. - Не то чтобы не нравится, просто… - Арден смущенно на меня посмотрел. – Привык, что если трогают, то или бьют или приставать начинают. И второе даже хуже первого. Я покраснела. - Не думай, я к тебе не пристаю. - Не думаю. Тем более если начнешь, я не против, - Арден шутливо пихнул меня плечом. – Красивая девушка, да еще иномирянка. - Вся в синяках, грязи и с разбитым носом. - По крайней мере, по возрасту ты не годишься мне ни в матери, ни в младшие сестры. И вообще женского пола. - Это факт. - Вот. Так что, может, передумаешь и все-таки начнешь домогаться? - Как только потеряю надежду вновь встретиться с Кайрином, так сразу. Прозвучало беспечно, но Арден понял и сжал мою руку. - Вы обязательно встретитесь. Если уж вам удалось познакомиться, живя в разных мирах, то расстаться так глупо вы точно не сможете. Мы с Арденом были знакомы меньше одного дня, но мне казалось, что я знаю его с детства. И если сначала я посчитала его наглым, то быстро поняла, что под вызывающим поведением и насмешливостью скрывается доброе сердце. Арден был не обязан, но заботился обо мне и утешал, хотя сам нуждался в поддержке куда больше. Я хотя бы могла верить, что Кайрин меня спасет. Ардену рассчитывать было не на кого, и в глубине его глаз я видела усталость пополам с отчаянием. - Ложись, - Арден вытянул ноги и похлопал себя по коленям. – Смысл сидеть, если уже ничего не видно? - А ты? - Я пока не хочу спать. - Ну нет. Я засну, ты не захочешь меня будить, так и просидишь всю ночь, не желая тревожить мой сон. Если ложиться, то вместе. И поболтаем еще. - Не наболталась за день? Судя по едва видимому в темноте лицу Ардена, он улыбнулся. - Нет. Тем более что ты обещал мне рассказать про свою первую невесту. - Про ту, которой было пять лет? - Рано ты начал, - укоризненно начала я, но, не выдержав серьезного тона, захихикала. Благодаря присутствию Ардена, этот вечер прошел куда лучше предыдущего. Я снова лежала на холодном и грязном полу, но теперь меня обнимал друг. Наши ноги переплелись, тела прижались друг к другу. В другой ситуации поза показалась бы неприличной, но с учетом холод была оптимальной. В обнимку теплее. - Так что там с твоей невестой? - Не отстанешь? - Не-а. Некоторые рабы еще разговаривали, но большинство предпочитало лечь спать как можно раньше, чтобы хоть ненадолго убежать от унылой действительности. Закричал младенец и тут же затих. Кто-то закашлялся. Я неловко повернулась и поморщилась. Скула болела. - Уже лучше, чем было. Еще пара дней – и следа не останется, - подбодрил Арден. - Жаль. Чем я страшнее, тем меньше шансов, что меня купят. - Рано или поздно купят все равно. Этого не избежать. - Мне страшно. - Мне тоже. - Тебе проще – мальчиков в бордель не продают. - Продают. - Но реже, чем девушек? - Значительно. – Арден помолчал. – В детстве было легче. Тогда я верил в свою особенность, в то, что однажды моя жизнь изменится к лучшему. И как бы тяжело ни было, мысль, что это не навсегда, помогала продержаться. Потом я вырос и понял, что обманываю сам себя. Ничего и никогда не изменится. Будет становиться только хуже. - Почему? - Когда ты маленький, многого не понимаешь. - Я не хочу сказать, что ты не прав. Но Сорайя, девушка, с которой я познакомилась до тебя, ждала торгов с нетерпением и надеялась, что попадет в хорошее место. Это я вся трясусь от ужаса, а она верила в лучшее. - Тем более горьким будет для нее разочарование. Может, мне просто не везло, но все хозяева, у которых я оказывался, были один хуже другого. - Расскажешь? - Это у тебя жизнь интересная: путешествия, другие миры, новые впечатления, а мне и вспомнить нечего. И я не хочу, чтобы ты решила, будто я жалуюсь. - Я так не решу. - Самое ужасное знаешь что? То, что я еще везунчик. Правда-правда. Жив, здоров и ничего плохого, по-настоящему плохого, со мной не случалось. – Арден стал механически водить рукой по моей спине, будто рисуя узоры. – В детстве я работал на прядильной фабрике. Не на станках, разумеется, а так, на подхвате. Принеси, убери и все в таком духе. Периодически в механизмах станков застревала пряжа и они переставали работать. Взрослые вытащить эту пряжу не могли – просто не подлезли бы, - и эта обязанность лежала на детях. Распутывать намотанную на механизм пряжу было опасно, потому что станок в любой момент мог заработать. Нужно было действовать очень осторожно и постоянно быть начеку, чтобы успеть отдернуть руку. Успевали не все. На моих глазах одному мальчику оторвало руку по локоть. Другому повезло – лишился только двух пальцев. Я подумала, что на Земле в таких условиях работали в веке девятнадцатом. - Еще был случай, когда перевернулся чан с кипятком и две женщины получили сильные ожоги. У них прямо кожа с ног слезла. Меня передернуло. Даже представлять не хочу. Доведись такое увидеть – и мучилась бы кошмарами до конца своих дней. - Потом меня перепродали на ферму. Мы собирали барунг. Это мелкие ягодки, из которых делают вино. Работать было тяжело, весь день под открытым небом, в любую погоду, но мне нравилось. По крайней мере, в поле нельзя покалечиться. Да и вообще по сравнению с фабрикой это был просто рай. Свежий воздух, небо, солнце, птицы поют… Хозяин только был плохой. Любил маленьких девочек. Обычно если какую-нибудь забирали из барака, обратно она уже не возвращалась. - Ты всегда был один? - Одному проще. Некоторые рабы создавали пары и даже семьи, но это было опасно, потому что в любой момент могло закончиться. Сегодня вы вместе, у вас отдельный угол в бараке или даже крошечный домик, вы растите ребенка, а завтра хозяин решает, что ему не нужно столько работников и мужчину оставляет, а женщину с ребенком продает. Я не говорю, что так будет обязательно, но может случиться. Какой смысл привязываться к кому-то, если в любой момент можешь его потерять? Поэтому я предпочитал одноразовые связи. - А у меня и одноразовых не было. Мы с Арденом шептались до тех пор, пока не начали слипаться глаза. Накануне я долго не могла заснуть, но сегодня стоило только ресницам опуститься, как провалилась в сон. Поле я узнала сразу. То самое, по которому так долго брела несколько дней назад. Вон и кустик приметный. На горизонте раскинул шатры Цирк. Я побежала к нему, но ноги едва двигались, будто скованные цепями. Появилась неожиданная мысль попробовать идти спиной вперед. Это как с ветром. Если он дует в лицо, то буквально сбивает с ног и двигаться тяжело, но если идти спиной вперед, будет легче. Как ни странно, способ сработал. Я довольно бодро двигалась вперед… пока не наткнулась на какую-то преграду и не услышала удивленный голос Кайрина: - Лекси, что ты делаешь? - Разве не видишь? Иду к Цирку. Он что, заколдованный? Сколько ни иду, а все далеко. - Милая, ты спишь. - Ну конечно! – Я обернулась и смерила Кайрина взглядом, полным возмущения. – Когда спят – лежат, а я иду! - Ты лежишь. И спишь. И видишь сон. Это сон, любовь моя, твой сон. На последнем слове Кайрин издал звук, подозрительно похожий на всхлип, и обнял меня так крепко, будто хотел задушить. Я неуверенно сцепила руки на его поясе. - Ты что, плачешь? - Я уже думал, что никогда тебя не найду. - А я разве терялась? Кайрин отодвинул меня от себя на расстояние вытянутой руки и жадно осмотрел с ног до головы. Взгляд у него был какой-то сумасшедший, в сочетании с мокрыми глазами наводивший на мысль, что я чего-то не знаю. - Слава всем богам, ты жива! - Разумеется, жива. Может, мы все-таки дойдем до Цирка? Я пить хочу. Кайрин скривился как от боли, но все же взял меня за руку и привычно переплел пальцы с моими. До Цирка мы добрались неожиданно быстро. Казалось, что и сделали-то всего пару шагов, а уже входили в шатер. Я сразу устремилась к кувшину с соком и залпом выпила целый стакан, но пить хотелось по-прежнему. - Это не поможет, - Кайрин забрал у меня пустой стакан и усадил на кровать. – Любимая, послушай меня. - Я – вся внимание. - Ты сейчас спишь и видишь сон. Это все – сон. Вспоминай, Лекси. Ты пошла, чтобы поговорить с Люсин и Сьювэллин, но на обратном пути что-то случилось и ты исчезла. Я обыскал весь Цирк; ты словно сквозь землю провалилась. - Не под землю, а с земли, точнее, с холма. Меня ударили по голове и… - я вдруг все вспомнила и с визгом бросилась Кайрину на шею. – Это ты! Ты меня нашел! - Пока не нашел. Это только сон. Но я не слушала, осыпая Кайрина поцелуями. Теперь-то я поняла, что происходит: я заснула и Кайрин все-таки пришел в мой сон. От радости и облегчения по щекам хлынули слезы. - Я боялся, что больше никогда тебя не увижу… Не знал, что и думать… Всю ночь искал… - Какая-то сволочь стукнула меня по голове. Я очнулась в овраге, замотанная в ткань как мумия и сначала вообще решила, что лежу в гробу. - Тебя ударили по голове?! - Да. И еще я сильно повредила колено. Нога почти не сгибается. Я порывалась все рассказать, но постоянно сбивалась. Кайрин пытался держать себя в руках, но потом посадил меня на колени и начал целовать. Фразы, вылетавшие между поцелуями, звучали и совсем невнятно. - Мадам Мист сказала, что ты в Литандире.. - Как она?.. - Волшебница! - Хозяин сначала не хотел ехать… - А ты? Уговорил его? - Нет. Мистрисс. - Она же меня не любит. - Я умолял. Я была так счастлива, что забыла обо всем и протестующе застонала, когда Кайрин отстранился. - Нет, золотко, у нас мало времени. Мы в любой момент можем проснуться. - Не отпускай меня! - Расскажи, как тебя найти. Ты действительно в Литандире? - Да. В бараке рабов. Я коротко рассказала о своих злоключениях. - Город большой, будет не просто тебя отыскать. - Но ты ведь сможешь? – испугалась я. - С самого утра начну обходить торговые ряды и расспрашивать, где держат рабов. - Там рядом то ли три, то ли два барака, я толком не рассмотрела, и административное двухэтажное здание. Все окружено высоким забором с деревянными воротами. – Я отчаянно вспоминала подробности. – Главным, кажется, рыжий мужик и интеллектом он не блещет. Ты должен сказать, что пришел от Питкина. – Неожиданно меня пронзило волной страха. – У тебя есть местные деньги? За меня попросят не меньше десяти чего-то там. - Даже если сто. Не волнуйся. Я переверну весь город, но найду тебя. - Да, пожалуйста. – К глазам вновь подкатили слезы. – Я не хочу в бордель. И если меня купит кто-то другой… - Не купит. Кайрин начал сцеловывать слезы с моих щек. Я закрыла глаза, растворяясь в его ласке. Резкий звук на периферии сознания вырвал меня из сладкой неги. - Что это? - Я ничего не слышу. - Вот же. Будто ребенок плачет. На лицо Кайрина набежала тень. Я хотела сказать, что все хорошо, но из раскрытых губ не вырвалось ни слова. Плечо Кайрина растворилось под моими пальцами. Потеряв опору, рука провалилась во тьму, и я сама полетела за ней. Ребенок продолжал вопить, но теперь к его плачу примешивался и другой шум: кашель, стук, звук голосов. Спина замерзла. Не открывая глаз, я потянулась, чтобы поправить одеяло, но пальцы скользнули по воздуху. Сон окончательно рассыпался. Вместе с холодом и шумом вернулись и воспоминания. Открывать глаза не хотелось, однако выбора не было. Я села и потянулась. - Доброе утро. - Ты думаешь? – Арден тоже сел и с сомнением оглядел барак, за ночь не ставший уютнее. - Так говорят в моем мире. Я попробовала расчесать спутавшиеся во время сна волосы, но замерла в полу-движении. - Да! Утро доброе! Я все-таки встретилась с Кайрином! - Во сне? И ты уверена, что он действительно приходил в твой сон, а не просто приснился? - Разумеется! Это был не просто сон! – От испуга я едва не задохнулась, попыталась вскочить и тут же рухнула на пол, скуля от боли. Пострадавшая нога резких движений не прощала. - Да я просто так сказал! Тебе виднее. Лекси, успокойся. Конечно, он придет за тобой. Обязательно. - Если найдет. В этом городе полно бараков с рабами. - Он же тебя любит, а значит найдет. Если бы ты была моей подружкой, я бы тебя точно нашел. Во время завтрака случилась давка, усугубившаяся тем, что еды было мало и на всех не хватило. Я в толчею даже соваться не стала, тем более что и голода особенного не было. Арден был настроен более решительно и все-таки добыл порцию слипшейся каши, которую благородно поделил пополам. - Я правда не хочу. - Ешь давай. Не хватало еще умереть с голоду, дожидаясь своего спасителя. В детстве я мечтала иметь старшего брата и теперь сполна наслаждалась прелестью обладания им наяву. - Ты замечательный, - я чмокнула Ардена в щеку. Он залился краской, которую не смогла скрыть даже многодневная грязь, и все-таки впихнул мне половину каши. Сразу после завтрака надсмотрщики забрали всех женщин. Я вновь осталась в бараке единственной особью женского пола. Мужчины это тоже заметили. Поежившись под их взглядами, я пододвинулась поближе к Ардену. - Почему вчера женщин забирали группами, а сегодня всех сразу? - У вчерашних хозяева были разные, а у сегодняшних, видимо, один. Возможно, кто-то захочет приобрести нескольких рабов из одного дома. Но сейчас для торгов еще слишком рано, поэтому до их начала женщин выставят во внутренний двор, чтобы потенциальные покупатели могли к ним присмотреться. - Как все сложно. Арден! – Мне показалось, что один из рабов направляется ко мне, но он вразвалочку прошел мимо. - Не бойся. Днем они не полезут. - А ночью? - А до ночи, будем надеяться, твой возлюбленный тебя заберет. – Видимо, я побледнела, потому что Арден тут же прибавил: - Но даже если нет, я никому не позволю тебя тронуть. Время тянулось невыносимо медленно. Я старалась отвлечься болтовней, но то и дело теряла мысль. Будь на руке часы, я не сводила бы с них глаз. Единственное, что хоть как-то помогало, это разговоры о Кайрине. Терпению Ардена было можно позавидовать. Будь я на его месте – уже прибила бы занудную девицу. - Только бы Кайрин меня нашел! Он вытащит меня, а я – тебя. - Конечно, - судя по голосу, Арден мне не верил, но фантазировать не мешал. - Но в Цирке ты задержаться не сможешь. Это опасное место. Хозяин может быть очень жестоким, а клоуны и вообще жуткие. - В этом мире я оставаться не хочу, - включился в игру Арден. – С этим, - он ткнул пальцем в метку на шее, - мне здесь жизни не будет. - Мы могли бы переправить тебя в другой мир, но как ты будешь там общаться, если не знаешь языка? - На пальцах. Я согласен на другой мир. Хочу тот, где есть море. - Ну, этого я тебе обещать не могу. А что, если в том мире будет вечная зима? Любишь снег? - Не знаю. Никогда его не видел. В разговорах шло время. На улице уже начало темнеть, когда дверь снова распахнулась. Я подскакивала каждый раз, когда это случалось, но сейчас даже головы не повернула. Нечего надеяться. Это не за мной. Наверное, снова рабов привели или уже время ужина. Арден толкнул мою ногу. - Лекси, - его взгляд указывал на что-то за моим плечом. - Вставай. За тобой пришли, - рыжий тип смотрел прямо на меня. Я с самого момента пробуждения ждала этого момента, но теперь испугалась и вцепилась в Ардена. - А что если это не Кайрин?! Все, что мог Арден, это беспомощно смотреть мне вслед. По короткому коридору мы дошли до маленькой комнаты, тесно заставленной мебелью. Здесь было душно, но после зловония барака воздух показался упоительно свежим. Но не это заставило меня замереть на пороге. У письменного стола стояли двое мужчин, оба спиной, лиц не разглядеть. Только и видно, что один крупный и мускулистый, второй ниже ростом и худощав. - Господа, вот ваш товар. – Голосом рыжего можно было блины маслить. Худощавый резко обернулся и уставился на меня. Черные круги под усталыми глазами, искусанные, потрескавшиеся губы, волосы тщательно спрятаны под жилет. Яркая щегольская одежда и серое лицо. Кайрин. - Что у нее с лицом? - Вопрос задал не Кайрин – его губы не шевелились. - Несчастный случай. Да что лицо? Синяки пройдут – следа не останется. Вы на фигуру посмотрите! - Тощая, - хмыкнул Брут, даже сейчас не снисходящий до многословия. - Не такая уж и тощая. Есть за что подержаться. В знак подтверждения рыжий звучно хлопнул меня по заднице и беспечно продолжил, не заметив, как у одного из покупателей в глазах вспыхнуло бешенство. - А грудка… - Сколько? - громко спросил Кайрин, не дожидаясь демонстрации груди. Судя по сжатым кулакам, он и так был на грани. - Пятнадцать. - Дорого, - скривился Брут. Кайрин подавился воздухом и прожег друга возмущенным взглядом. - Одиннадцать. - Одиннадцать?! За такую девку?! Вы на ней сотни заработаете! Молодая, здоровая, красивая. И ни разу не рожавшая! – Последний аргумент, видимо, был значимым, потому что замолк рыжий с видом победителя. – Четырнадцать. - Тринадцать, и это последняя цена. Со свободной девкой слишком много хлопот. Продавец сдулся. Действительно, за рабыню можно больше просить – покупатели найдутся, а свободную попробуй всучи. Брать ее даже в бордель – серьезный риск. Деньги перекочевали из рук в руки. Рыжий достал из ящика стола широкий ошейник и проворно застегнул его на моей шее. Твердый материал неприятно царапнул кожу. Я подняла подбородок, чтобы минимизировать неудобство. Судя по ширине, «украшение» было рассчитано на кого-то с более длинной шеей. - Поводок нужен? - Так доведем. Довольный удачной сделкой, рыжий проводил покупателей до ворот и пригласил заходить еще, утверждая, что такого отменного повара как у него во всем Литандире не сыщешь. И девочки бывают – огонь! Меня трясло от волнения. Перед глазами вставали картины возможных несчастий, помещающих нам покинуть двор. Когда за нашими спинами захлопнулись ворота, ноги подкосились и я едва не плюхнулась на землю, так велико было облегчение. - Не сейчас, - одной рукой Брут придержал меня за локоть, а второй замахал, подзывая экипаж. Боясь упасть, я ухватилась за Кайрина. Он немедленно поднял меня за руки. Это было так привычно и нормально, что на глазах выступили слезы. До этого момента я и не понимала, в каком напряжении нахожусь и теперь с трудом удерживалась от падения в позорную истерику. Всю дорогу до Цирка я держала Кайрина за руку. Он был готов нести меня на руках, но я не хотела предстать перед циркачами в виде жертвы. Кто бы ни был виновен в моих бедах, он должен увидеть, что я не сдалась. - Какое тебе дело до того, что подумает какой-то мерзавец? – недоуменно спросил Кайрин, но спорить не стал. Пока мы шли к нашему шатру, встретили, кажется, абсолютно всех циркачей. Радостная Люсин бросилась мне на шею. Сьювэллин расцеловала в обе щеки. Хосефина, прослезившись, поохала над несчастным видом и пообещала немедленно прислать что-нибудь вкусненькое и обязательно питательное. Квимби схватил за руку и долго ее тряс. Даже невозмутимая Мистрисс благосклонно кивнула. У входа в шатер я обернулась к Бруту. - Спасибо за помощь. Но слов было мало, и я чмокнула здоровяка в щеку. Было стыдно вспоминать, как я шарахалась от него вначале, обманувшись нелюдимостью и мрачным видом. Брут покраснел и, видимо от неожиданности, тоже сказал: - Спасибо. Едва мы остались одни, Кайрин поднял меня на руки и не отпустил, даже сев на кровать. Практически так же, тесно обнявшись, мы сидели во сне, только там не было звука стучащего сердца, тепла кожи, бьющейся синей жилки под губами. - Не могу поверить, что это наяву. В этом дебильном городе бараков с рабами как рыб в океане. Мы обошли не меньше десяти прежде, чем тебя нашли. - Я боялась, что Цирк уедет, а я останусь здесь. - Я бы тебя не бросил. – Кайрин хотел потереться о мою шею, но наткнулся на ошейник. – Вот ведь дрянь! Следующие десять минут мы искали, как расстегнуть ошейник. По форме это была широкая полоса из неизвестного металла, плотно обернутая вокруг шеи и не имеющая замка. Кайрин в отчаянии даже подергал за кольцо, к которому должен был цепляться поводок. - Он словно цельнокроеный. Ни единого зазора или шва. Придется резать. - Чем? - У меня есть хороший нож. - Думаешь, возьмет? - Я с сомнением поцарапала ошейник ногтем. Вместо ответа Кайрин приступил к распиливанию. Я скашивала глаза в сторону, тщетно пытаясь рассмотреть процесс. - Поддаётся, - сквозь зубы пробормотал Кайрин. Когда ошейник, наконец, распался, я покрутила его в руках. - Интересно, что это за материал? - Какая разница? – Кайрин брезгливо подцепил ошейник двумя пальцами и отнес в мусорку. Я с наслаждением потерла зудящую шею и поняла, что вся чешусь. Трое суток, проведенных без элементарных бытовых удобств, отразились на моей внешности самым печальным образом. Ценя горячую воду как никогда, я скрылась в ванной комнате. Грязная и порванная одежда полетела на пол – ее было уже не спасти. Зеркало я специально проигнорировала, не желая расстраиваться еще больше, но и без предательского стекла видела синяки, уродующие кожу. Погрузиться в горячую воду с шапкой пены было так приятно, что я едва не замурлыкала от удовольствия. Никогда раньше не думала, что шампунь, мыло и мочалка могут доставить столько наслаждения. А ведь в рабстве-то пробыла всего ничего, не то что… Арден! Как я могла про него забыть?! Перепуганный моим криком Кайрин едва не снес ширму. - Мы должны вернуться в Литандир и выкупить моего друга. - Немедленно? – спросил Кайрин с таким обреченным видом, что стало ясно: скажу «да» и он действительно поедет в город прямо сейчас. - Можно подождать до завтра. Только надо успеть до начала торгов. Если Ардена продадут, мы его уже не отыщем. Кайрин сел на бортик ванной и запустил пальцы в мои волосы. Он уже переоделся в привычные черные брюки и рубашку. Рукава немедленно намокли, коса плюхнулась в воду и скрылась в пене. Я села поудобнее и прикрыла глаза. Мыть голову самой себе – это одно, а когда ее моет тебе кто-то другой – особое удовольствие. - Так что это за раб, которого ты намерена купить? – Если Кайрин и ревновал, по голосу это слышно не было. - Его зовут Арден. И он отличный парень. Мне кажется, если бы не его поддержка, я сошла бы с ума от страха. - Красивый? Я обернулась и смерила Кайрина укоризненным взглядом. - Да ты никак ревнуешь? - Он лучше меня? - Меня не было всего три дня, а ты уже успел чокнуться, - серьезно сообщила я и обняла Кайрина за пояс, но не предусмотрела, как ненадежно он сидит. Миг – и Кайрин свалился в воду, немедленно подтвердив всем известную информацию, что тело, погруженное в жидкость, вытесняет объем жидкости равный объему тела. Вода радостно выплеснулась на пол. Я со смехом осыпала мокрого Кайрина поцелуями. - Ты самый лучший, но такой глупый! Никогда меня не ревнуй! - Я стараюсь, но это тяжело. Ты еще и Брута поцеловала. - Кайрин. - Я знаю. Но все равно… Я все время боюсь, что ты встретишь кого-то лучше меня. - Это невозможно. Лучше тебя никого нет. - Это ты сейчас так думаешь, а вдруг… - Никакого «вдруг». Кай, ну что ты? Арден хороший и красивый, но не сравнится с тобой. Ты – совершенство, радость моя, счастье мое, милый мой… - перечисляя ласковые названия, я целовала Кайрина в глаза, скулы, переносицу, губы и чувствовала, как напряжение уходит из его тела. - Прости. Я обещал ревновать, но не сдержался. - Если б ты знал, как я ревную, когда ты на арене и тебя пожирают взглядами десятки женщин. Они чуть ли не слюни по тебе пускают. Но в то же время я чувствую себя счастливицей и едва не лопаюсь от гордости, потому что знаю, что ты принадлежишь мне. Так и тянет выйти на манеж и заорать: «Он уже занят! Обломитесь!» Кайрин засмеялся. И это был чудесный светлый смех. Даже странно, что мои собственнические замашки так его обрадовали. Барахтаясь в ванне, мы расплескали остатки воды, пришлось заново поворачивать вентиль, чтобы смыть пену и шампунь. В процессе смывания Кайрин тоже избавился от одежды и теперь мы были на равных На столе стыл ужин, принесенный заботливой Хосефиной, но я, не обращая на него внимания, прокатилась по кровати и со смехом упала на спину, раскинув руки и ноги на манер морской звезды. Кайрин уперся ладонями в кровать и с угрожающим видом навис надо мной. Я тщетно пыталась изобразить ужас. - Я тебя люблю. - Я тебя тоже. - Я больше. – Кайрин ласково провел костяшками пальцев по моей щеке. Я повела плечами и нарочито медленно облизнула губы. - Докажи. Других уговоров не потребовалось.