Зловещий цирк

Теперь, когда присутствие Ардена в Цирке стало законным, у меня словно камень с души упал. Несколько обескураживало, что сам Арден в общественную жизнь вливаться не спешил. Сама я в первые дни в Цирке с любопытством осматривалась, знакомилась и всюду заглядывала. Арден дичился и ходил за мной как хвостик. На вопросы отвечал односложно, первым разговор не начинал и из шатра или фургона лишний раз носа не высовывал. И это притом, что и Люсин, и Сьювэллин жаждали познакомиться с ним поближе. Как объяснила мне Люсин, новички в Цирке появляются нечасто, а уж такие привлекательные и вообще почти никогда. Впрочем, интерес Люсин был чисто дружеским, да и тот она проявляла осмотрительно, чтобы не нервировать Брута. У Сьювэллин ревнивого парня не было, поэтому она была более настойчива. Едва Цирк пересек границу Сифирота, температура воздуха разом упала на пятнадцать градусов. Пришлось срочно утепляться. И если верхняя одежда для Ардена у Кайрина нашлась, то мне снова пришлось попрошайничать. Вещи Люсин были малы, Сьювэллин велики, Кейко пальто и курток не носила, и я уже была готова отчаяться, когда надо мной сжалилась Эления и выдала нечто среднее между плотным платьем и курткой. Одежка была черная, с рукавами-буффами, несколько раз перехваченными ремешками, и подолом-баллоном до колен. Впридачу к странному внешнему виду шли непродуваемость и непромокаемость, что было очень кстати. В Сифироте царила осень. На первой же стоянке Мистрисс объявила, что наша с Кайрином очередь расклеивать афиши, и пока тающие возводили лагерь и готовили ужин, мы со стопками афиш двинулись к населённому пункту. - Жаль, что наша очередь пришлась именно на Сифирот, - посетовал Кайрин и застегнул плащ – ветер дул в лицо и пробирал до костей. – Насколько я помню этот мир, большими городами он не изобилует, сплошь деревни и поселки. Это значит, что долго стоять на одном месте Цирк не будет. Дали одно-два представления – и в путь. - Мы должны будем клеить афиши, пока не покинем Сифирот? - Да. С одной стороны, маленькие населенные пункты оклеить быстрее, с другой, из-за постоянного перемещения придется заниматься этим чуть ли не каждый день. В отличие от Кайрина Арден выглядел так, словно клеить афиши – мечта его жизни. Он вызвался составить нам компанию и теперь шел чуть впереди, то и дело оглядываясь через плечо и всем видом выражая нетерпение. Разбавляли нашу компанию лилипуты Лорейн и Михаил. Я подозревала, что Лорейн решила к нам присоединиться из-за желания познакомиться с Арденом, а брата захватила, чтобы не трусить. Если это было так, то Лорейн должна была быть разочарована, потому что Арден на сближение не шел. Чтобы ускорить процесс расклейки, Михаил предложил разделиться. Кайрин был против, но под массой доводов «за» он сдался. Но тут возникла другая проблема: Кайрин наотрез отказался разлучаться со мной. Об Ардене и речь не шла. Он одарил брата и сестру таким взглядом, что стало ясно, что в их обществе он не сделает ни шага. В результате Михаил и Лорейн пошли налево, а Кайрин, Арден и я – направо, договорившись встретиться на этом месте через час. - Надо полагать, Лорейн пожалела, что вызвалась идти на расклейку да еще в такую погоду, - хмыкнул Кайрин. Будто в подтверждение его слов с серого неба закапало. Я натянула капюшон, но потом скинула его, решив, что дождь не настолько сильный. - А тут мы еще так неудачно разделились, - продолжил гнуть свою линию Кайрин, но Арден, к которому намек был адресован, был слишком занят разглядыванием окрестностей. На самом деле, городок был непримечательный. Возможно, при свете дня и под лучами солнца он производил другое впечатление, но сейчас выглядел серо и уныло. Одноэтажный домики наседали друг на друга, борясь за каждый сантиметр свободного пространства, огороды и лужайки отсутствовали, по разбитым дорогам можно было передвигаться только внимательно смотря под ноги. Я не нашла ни одного фонарного столба, что в сочетании с тусклым светом в окнах наводило на мысль, что электричество в этом мире еще не изобрели. Редкие прохожие провожали нас заинтересованными взглядами, выдававшими, что чужаки в городишке встречаются нечасто. Пока мы с Арденом клеили афишу, за нашей спиной успела собраться небольшая толпа. Едва мы пошли дальше, стену с афишей облепили любопытствующие. - В Сифироте живут очень простые люди, - сообщил Кайрин. По его лицу, как слезы, текли капли дождя. – Правда, в те разы, когда мы были здесь раньше, погода стояла получше. Лично мне Сифирот напомнил Европу раннего Средневековья с ее грязными улочками, гужевым транспортом и полудиким населением. Через некоторое время мы перестали реагировать на повышенное внимание со стороны местных, и я продолжила тему, начатую Кайрином, но уже напрямую: - Арден, ты заметил, что понравился Сьювэллин? И Лорейн, кажется, тоже. - Кому? - Сьювэллин – это девушка с двумя головами. Длинноволосая – Вэллин, с короткой стрижкой – Сью. Я знакомила тебя с ними вчера. А Лорейн – это девушка, которая пошла расклеивать с нами афиши. Лилипутка. - Я не обратил внимания. - Ничего удивительного, ты же ни с одной из них не общался. Ты вообще какой-то некоммуникабельный. И это странно, ведь со мной-то ты разговариваешь охотно. - Я обязан с ними разговаривать? Я размотала афишу на покосившемся заборе и придержала уголки, давая Кайрину возможность их приклеить. Пока руки прижимали к деревянной поверхности бумагу, мозг размышлял над неожиданным вопросом. - Не то чтобы обязан… А ты не хочешь? Теперь задумался Арден. - Они странные. - Да, в Цирке много необычных людей, но их особенности не делают их хуже. - Я не знаю, как с ними общаться. Я таких никогда не видел. - Да обычно общаться, как со всеми остальными. Легко мне рассуждать. В моем мире людей с особенностями при рождении не убивают и в цирке уродов не показывают. А родись я пару веков назад, и относилась бы к этому совсем иначе. Но тут всплывал другой вопрос. - Но ты и со всеми остальными не стремишься сблизиться. Даже с Кайрином почти не разговариваешь. - О чем? - Ну, не знаю… - я растерялась. - Оставь его в покое, - сказал Кайрин. – Я, как ты знаешь, тоже не слишком общительный. И ничего – живу. Следующие две афиши мы наклеили молча. - Просто я еще не привык к своему новому положению, - виновато произнес Арден, так, словно я требовала объяснения. – Всю жизнь меня учили не лезть, куда не просят, не высказывать своего мнения и вообще быть незаметным. Трудно поверить, что все изменилось, что можно всюду ходить и со всеми заговаривать, и за это ничего не будет. Я почувствовала себя идиоткой. Действительно, Ардена всю жизнь учили не высовываться, а я удивляюсь, с чего это он такой нелюдимый. - К тому же, мне не понравились ни Сьювэллин, ни эта карлица. Они выглядят жутко. Если бы я мог выбирать, с кем связать свою судьбу, то выбрал бы Мистрисс. Я споткнулась на ровном месте. - Мистрисс роскошная, - неожиданно подтвердил Кайрин, заставив меня подавиться воздухом. – Но любит покомандовать и не терпит возражений. - У нее потрясающее чувство юмора. Чувство юмора? У Мистрисс?! Мы точно об одной и той же женщине говорим? - И шикарная фигура, - добавил Арден. - Да, ноги и без того длинные, а она еще и на каблуках ходит. - А какая… - Арден сделал жест руками, очерчивая грудь, но поймал мой взгляд и повторил: - фигура. Я закатила глаза и продемонстрировала ехидную усмешку. Приходилось признать, что в сравнении с Мистрисс у Сьювэллин и Лорейн не было шансов. Действительно, когда там жесткий характер, чувство юмора, длинные ноги и такая… фигура, остальным рассчитывать не на что. Кайрин был прав, говоря, что большую часть населенных пунктов Сифирота назвать городами язык не повернется. По меркам моего мира это были максимум поселки. Одно-два представления – и Цирк снимался с места. Дневные переходы перемежались ночными. Бывало, вечером мы забирались в фургон у одной деревни, а утром просыпались уже около другой. Возобновилась моя работа в лаборатории. Было смешно вспоминать, как в первые дни я не могла тонко нарезать корень шиншильника и путала золотинку пунцовую с золотинкой перцовой. Антипростудный настой стал получаться с первого раза, а мазь от ожогов я могла сварить с закрытыми глазами. Но в основном моя помощь в лаборатории по-прежнему заключалась в уборке, мытье посуды и механических действиях типа растолочь-размешать. Кайрин учил Ардена простейшим трюкам. Пока получалось не очень, но Арден упорно тренировался и практически не выходил на улицу… к большому расстройству Сьювэллин. Интуиция не подвела: обе сестры влюбились в моего приятеля и конкурировали между собой за его внимание. Точнее, конкурировали бы, уделяй им Арден хоть каплю внимания. Судя по тому, как били по крыше шатра капли дождя, погода и не думала улучшаться, но я решительно надела куртку, одолженную у Элении. Кайрин и Арден, возившиеся с новым трюком, посмотрели на меня с одинаковым недоумением. - Пойду проведаю Кейко. - В такую погоду? - Скучно здесь сидеть. Я послала Кайрину воздушный поцелуй, накинула на голову капюшон и выскочила под дождь. Погода и правда была нелетная, но днем Мистрисс прислала сообщение с просьбой зайти. Не знаю, почему не сказала о нем Кайрину. Ветер ударил в лицо, попробовал забраться под куртку и сник, ощутив неудачу. Черная одежка была сшита на совесть. Я смахнула с лица капли дождя и зашагала вперед, не дожидаясь следующего порыва. Земля размокла и ноги вязли в грязи. Хорошо еще идти было недалеко. Внешне шатер Мистрисс был такого же размера как у нас, но внутри пространства было значительно больше. Сопровождаемая перезвоном колокольчиков, я вошла в зал, из которого вели еще три двери. Хозяйка апартаментов не спешила, и я топталась на пороге, не решаясь пачкать белоснежный мраморный пол грязными следами. На манеже Мистрисс блистала в черно-красном, да и в быту предпочитала броские контрастные цвета. Тем удивительнее было, что для оформления зала она выбрала белый и зеленый. Если Кайрин тяготел к восточной роскоши, то Мистрисс были ближе минимализм и лаконичность. Мраморный круглый стол белого цвета с изумрудными прожилками, зеленые с деревянными подлокотниками кресла вокруг, два шкафа – и все. - Я так и думала, что ты придешь, несмотря на непогоду. Мистрисс в домашней обстановке разительно отличалась от Мистрисс на манеже. Вьющиеся черные волосы, обычно забранные в пучок, волной падали на плечи и спину. Короткий синий сарафанчик с расклешенной юбкой открывал длинные ноги в бархатных полусапожках. И даже черты лица, казалось, смягчились. Но характер остался прежним. - Не стой как статуя. Садись. Я убедилась, что с ботинок больше не течет и прошла к столу. - Вы по-прежнему намерены покинуть Цирк? - Да. После памятного разговора с Эленией я осторожно навела справки и выяснила, что действительно было несколько случаев оставления Цирка, но подробностей никто не знал. Кайрина еще смущал вопрос, почему, когда он спрашивал, Мистрисс четко сказала, что покинуть Цирк невозможно. Я предположила, что на тот момент она и сама не знала, но сейчас решила уточнить. - Кайрин! – фыркнула Мистрисс с усмешкой. – Доверчивый донельзя. Ты знаешь, что он совершенно не умеет врать? Сам не врет и не понимает, как это могут делать другие. Я действительно сказала ему, что Цирк покинуть нельзя, потому что хотела удержать. А он принял мои слова на веру и не додумался проверить их даже после нашего расставания. – Лицо Мистрисс озарилось доброй улыбкой. Было заметно, что несмотря на много лет, прошедших со дня их расставания, вспоминать об отношениях с Кайрином ей приятно. - Кайрин пробовал уходить, но каждый раз возвращался из-за охватывающей тело боли. С этим Мистрисс не стала спорить. - Это своего рода ломка. Чтобы ее вытерпеть нужно сильное болеутоляющее. - Его можно достать? - Я дам вам его. – Мистрисс окинула меня нечитаемым взглядом, скривила губы, но произнесла явно не то, что думала: - Я всегда знала, что Кайрин уйдет из Цирка. Он с самого начала был слишком слабым для этого места. Жизнь здесь стирает некоторые моральные ориентиры, диктует новые правила игры. Кайрин не хотел с этим мириться. Поначалу многим приходится тяжело, но выбора нет: ты или привыкаешь, или умираешь. Кайрин выжил, но и привыкнуть не смог. - Ты не думала о том, что само существование Цирка противоестественно? Кто его создал? Для чего? - Кто создал молнию? Кто решает, какому младенцу жить, а какому умереть в горячке? Нет справедливости в том, что с хорошими людьми случаются плохие вещи. Да и можешь ли ты определить, что именно считать хорошим, а что плохим? Мистрисс снова посмотрела на меня, но уже иначе. - Ты похожа на Кайрина. Не принимаешь существующий порядок вещей и задаешь слишком много вопросов. В какой-то момент я встревожилась, подумав, что ты можешь стать преемницей Хозяина, но теперь вижу, что напрасно. - Я никогда этого не хотела. - Так что теперь я даже рада, что ты пришла в Цирк, - продолжила Мистрисс, проигнорировав мой комментарий. – В одиночку Кайрин вряд ли решился бы уйти. Для этого у него не хватило бы решимости. Но если вы исчезнете оба, так действительно будет лучше всего. - Мы готовы уйти в любой момент, только не решили пока куда. Я думала о своем мире… - Забудь о нем. Так же как и о любом развитом сообществе. Чем выше уровень развития мира, тем сложнее вам будет в него войти. Потребуются документы, регистрация, образование. Я хмуро поджала губы. То же самое говорил мне и Кайрин, но идея вернуться на Землю по-прежнему казалась привлекательной. Все-таки земные реалии мне знакомы. Даже если мы окажемся не в России, это будет лучше, чем в другом мире. Особенно это важно с учетом скорого забывания языка. На Земле русский пусть и не везде, но в ходу, да и по-английски я смогу кое-как объясниться – не зря же учила его в школе! – но если мы с Кайрином окажемся не в состоянии понимать не только друг друга, но и местное население, это будет совсем плохо. На Мистрисс мои доводы не подействовали. Она тут же напомнила о документах, границах, властях и прочих особенностях другой страны. Действительно, окажись мы, к примеру, в Испании, будет крайне сложно объяснить, как я умудрилась пересечь границу без документов. Про Кайрина и говорить нечего. - Вам нужно выбрать среднеразвитый мир, в котором уже есть государство, но еще нет большого количества законов. Говорить на местном наречии вы научитесь не сразу. Пока этого не произошло, вам необходимо купить уединенный дом и выправить все необходимые бумаги. Мистрисс по пунктам перечисляла ход наших предполагаемых действий. Судя по ее уверенному тону, все было продумано до нас. Не могу сказать, что меня это расстроило. - Главное для вас – выбрать подходящий мир. Сифирот не подойдет – здесь слишком низкий уровень жизни, в Лафейне и Лангарре – рабовладельческий строй, в Юте – отвратительная экология… Мистрисс перечисляла миры, и я все яснее понимала, что наши шансы покинуть Цирк стремятся к нулю. Здесь технический мир, там радиация, вон там невыносимая жара, а здесь – вечная зима. - Думаю, вам подойдет Аралия. Там приятный климат и монархия. Разумеется, смотря в какой стране, - Мистрисс задумалась, но тут же резко качнула головой. Но, думаю, что подходящую страну я смогу устроить. Обсуди этот вариант с Кайрином. Аралию как место нашего нового жительства Кайрин одобрил. Я подколола, напомнив, как совсем недавно он расхваливал грязный дождливый и нищий Сифирот, но Кайрин с улыбкой парировал, что здесь вышла промашка со страной, а страну в Аралии будет выбирать Мистрисс, на которую можно положиться. В лаборатории было душно, хотя на огне стоял всего один сосуд. Хозяин перебирал пузырьки с душами. Какие-то сразу отставлял в сторону, другие задерживал в ладони и замирал, устремив взгляд в никуда. Я мешала смесь, должную стать основой для омолаживающего крема. Занятие несложное, но скучное, внимания не требующее, поэтому мои мысли блуждали далеко от лаборатории. Почему-то вспомнилась мама. Интересно, она хотя бы заметила, что я пропала? Если уж и она не обратила внимания на мое исчезновение, то от других этого и вовсе ждать не стоит. Вот так бывает: живешь, с кем-то общаешься, чем-то занимаешься, а пропадешь – и дела никому нет. Хозяин вышел из лаборатории. Приказа следовать за ним не прозвучало, поэтому я осталась на месте, вновь погрузившись в раздумья, но спустя некоторое время встревожилась. Стоящая на огне масса начала принимать жидкую форму. Целью нагревания было размягчить ее, но ни в коем случае не доводить до состояния жидкости. Однажды я не уследила и мазь превратилась в бесполезный кисель. Его пришлось вылить, а меня ждало наказание за невнимательность. Правда, самоуправства Хозяин тоже не терпел. Я в сомнении посмотрела на мазь, на дверь, на часы, снова на мазь и выключила огонь. Поразмыслила еще немного и вышла в коридор. У входа в главный зал слышались голоса. С такого расстояния разобрать, кому они принадлежат, было невозможно, так же невозможно, как и сдержать любопытство. Я на цыпочках подкралась к арке и высунула голову в зал. Говорил Гигглз. Волосы растрепаны, глаза оживленно блестят. - Если вставить нить и завязать ее на пульт – получится идеально. - Ваш прошлый агент начал гнить, - напомнил Хозяин. - В этот раз все будет иначе. Мы учли свои ошибки. Дубильный раствор законсервирует плоть, а от внутренностей мы избавимся. - Вопрос, как отнесется к этому Мора. - Какая разница, если случившегося не изменить? Хозяин, вы обещали. Мы с Тизером, как и было оговорено, не брали объекты на стороне. И вы остались довольные результатами прошлого эксперимента. Я безуспешно пыталась понять, о чем идет речь. Гигглз получил разрешение на свою задумку и едва ли не бегом покинул шатер. У меня появилось неприятное предчувствие. Когда кто-то столь злобный испытывает радостный энтузиазм, это не к добру. Погруженная в раздумья, я упустила момент, чтобы незаметно выскользнуть из коридора, в результате Хозяин едва на меня не налетел. - Что ты здесь делаешь? - Простите, господин. Я пришла предупредить, что выключила огонь под омолаживающей мазью. Она уже готова. Мягкая, но не жидкая. - Возвращайся в лабораторию. Продолжаем работать. Перед глазами мелькнул кусочек балахона, волосы шевельнулись от легкого вечерка – Хозяин прошел мимо. Через пару часов, когда Хозяин позволил покинуть лабораторию, я почти забыла о непонятном разговоре, свидетельницей которого стала. На улице ждал Арден. Это было непривычно, обычно меня встречал Кайрин. В лагере царила странная напряженность. Несколько человек, встреченных по дороге, едва удостоили меня взглядом и торопливо прошли мимо. На ярмарке тоже было пустовато. Самый разгар вечера, вот-вот начнется последнее на сегодня представление, а посетителей куда меньше, чем обычно. Из аттракционов работают только два, половина торговых палаток закрыта и почти не видно циркачей. Мелькнуло два знакомых лица – и только. Остальные работники – тающие. Сколько я уже в Цирке, а такого ни разу не видела. - На дневном представлении произошел несчастный случай, - негромко сказал Арден. Я задохнулась от ужаса, но тут же взяла себя в руки. Если бы что-то случилось с Кайрином, Арден об этом сразу бы предупредил. – Во время номера с трапеции сорвалась гимнастка. Насмерть. Кусочки пазла начали складываться. В разговоре Гигглза и Хозяина прозвучало имя Моры. Дословно: «Как она к этому отнесется?» Значит, Мора жива, а погибла Мона, ее сестра. - Представление кое-как закончили, но потом циркачи начали шуметь. Кайрин остался там, а меня послал встретить тебя. Сказал, чтобы мы ждали его в шатре. Я не желала Моне смерти, но испытала облегчение, узнав, что пострадал не кто-то из моих друзей. Мону я почти не знала. Говоря по правде, они с сестрой наводили на меня жуть: похожие как две капли воды, одинаково одетые и говорящие хором. А ведь у Моры и Моны тоже была какая-то невероятная особенность, из-за которой они попали в Цирк. - Не понимаю, как такое могло случиться. Разве Мона выступала без страховки? - Точно без. Она сорвалась, когда находилась под самым куполом. Делала переворот и немного недовертела. Даже слушать было жутко. - Хорошо, что я не видела. Такое зрелище… - Ничего отвратительного. Она упала как кукла, вся изломанная, но ни крови, ничего другого. Я видел смерти и пострашнее. Даже думать не хочу. Кайрина в шатре не оказалось. Не в силах сидеть на месте, мы отправились на его поиски. Арден подсказал, в каком направлении двигаться, хотя и выглядел при этом недовольным. - Кайрин сказал «ждать». - Сколько ждать? - Там назревало что-то вроде бунта. Не думаю, что там стоит в нем участвовать. - Мы и не будем участвовать, просто найдем Кайрина. Пока мы бродили по лагерю, остальные циркачи собрались у шатра Хозяина. Там обнаружились почти все, даже Кейко пришла. Основная толпа окружила Хозяина и Мистрисс, но все говорили одновременно, и о чем шла речь, я не поняла. Завидев меня, подскочила разгоряченная Люсин. - Ужас какой, да? И будто собаку! Нельзя же так! - Прости, я не в курсе. Весь день провела в лаборатории. - Но ты же знаешь про Мону? - Слышала. - Мы хотим почтить ее память и отменить вечернее представление. - Сомневаюсь, что Хозяин на это пойдет. - Нельзя делать вид, будто ничего не случилось! Погиб человек – это трагедия. На месте Моны мог оказаться любой из нас. Вот ты бы хотела, чтобы про тебя забыли, едва ты перестала дышать? Чтобы выбросили, как сломанную вещь, как только перестала приносить прибыль? - Насчет «выбросили» я не была бы так уверена. - Ты о чем? Объяснить я не успела: пробившись сквозь толпу, до нас добрался Кайрин. Как и остальные циркачи, он не переоделся после выступления – не было смысла, раз предстоял еще один выход на манеж. - Уже знаешь? Я прильнула к нему. - Да. Перекрывая гомон, прозвучал голос Хозяина: - Чтобы ни произошло – Цирк должен функционировать. Люди зашумели. Из толпы вылетела растрепанная Мора и с криком «Где моя сестра?» попыталась вцепиться в Хозяина. Ее оттащили. - Вы слышали приказ. Расходитесь! – возвысила голос Мистрисс. Бесполезно. Мора билась в истерике, ее безуспешно пытались успокоить. Чей-то одинокий вопрос пробился сквозь общую многоголосицу: - Господин, куда забрали тело Моны? - Вас не должно это волновать. Гневные слова Мистрисс всколыхнули толпу еще больше. - Хватит! – рявкнул Хозяин. Ощутимо повеяло холодом. Люди притихли и дальнейшее Хозяин произносил, не повышая тона, но от его бесстрастного голоса мне захотелось сжаться в комок и закрыть голову руками. - При жизни Мона достойно служила Цирку, но ее служение не закончилось и после кончины. Ее душа стала частью Цирка, а оболочка послужит его делу. Смерть Моны – несчастная случайность, о которой мы скорбим, но функционированию Цирка она мешать не может. Несмотря ни на что, посетители должны оставлять Цирку свои души и эмоции. Это то, ради чего мы все здесь находимся. Не ради славы, денег или безопасности, а только для благополучия Цирка. - Где она?! – закричала Мора, вновь рванувшись к Хозяину. Скрюченные пальцы мазнули по воздуху, лишь немного не достав до балахона. Метатель начал оттаскивать визжащую девушку в сторону, но ярость придала ей сил. Неожиданно тело Моры выгнулось дугой, из губ вырвался бессвязный крик. Циркачи, включая Метателя, отшатнулись. Я не сразу заметила, что рука Хозяина вытянута вперед и что каждый раз, когда он сжимает ее в кулак, Мора выгибается от боли. Когда наказание прекратилось, девушка упала на землю. Ее лоб покрыла испарина, пальцы бессильно цеплялись за пучки травы и тут же разжимались, не вырвав и травинки. - Кому-то еще что-то не ясно? Если есть забывшие, то напомню, что именно я Надзиратель Цирка и мои приказы не оспариваются. Через пятнадцать минут должно начаться представление. Лишь когда Хозяин ушел, я позволила себе вздохнуть. Со словами «Прости, Лекси» Арден отпустил мою руку. Даже не заметила, когда он в нее вцепился. Циркачи отмерли. Над Морой захлопотала Петра. Чтобы оценить повреждения, подошла мадам Мист. Ступор, охвативший всех во время демонстрации Хозяином своих сил, постепенно спадал. - Представление вот-вот начнется, - напомнила Мистрисс. – Пошевеливайтесь, если не хотите вызвать гнев Хозяина. Я ошибалась, когда думала, что бунт подавлен. Общая убежденность в правильности своих действий дрогнула, но не рассыпалась совсем. Несмотря на призывы Мистрисс не дурить, люди переглядывались, переговаривались, но расходиться не спешили. Кто-то прятал глаза, кто-то смотрел с вызовом, третьи следили за реакцией соседей, не в силах принять окончательное решение. - Прости, Мистрисс, но Мона была моей подругой, - сказало Ше. Одна половина его тела принадлежала женщине, другая – мужчине. Это всячески подчеркивалось на представлениях, но и в обычной жизни бросалось в глаза. Ше говорило о себе в среднем роде, утверждая, что не относится ни к одному из двух полов. – И в память о ней я отказываюсь выступать сегодня. Хозяин вправе наказать меня или даже убить, но таково мое решение. Несколько человек, в том числе и Люсин, поддержали это высказывание одобрительными выкриками. Разозленная Мистрисс пообещала, что этот демарш безнаказанным не останется. И все же выйти на сцену согласилась лишь треть труппы. Кай – одним из первых. Неожиданно для меня оказалось, что Кайрин не бунтарь и не революционер, и я не знала, как к этому относиться. Он же, даже не посмотрев в мою сторону, ушел готовиться к выступлению. Теперь, когда решение было принято, толпа быстро рассосалась. Я растерянно посмотрела на Ардена. Он пожал плечами. Потом осторожно спросил: - Злишься на него? - Не знаю. Я ожидала, что он поддержит бунтующих. - А по-моему, Кайрин правильно поступил. Мой опыт говорит, что ничем хорошим такие выходки не заканчиваются. - Живи тише – проживешь дольше? - Именно. Пойду посмотрю, не нужна ли Кайрину помощь. Я поймала взгляд Квимби; из всех циркачей только они с Кейко еще не ушли. Все полулюди вечернее представление бойкотировали и были единственными, кого не страшил гнев Хозяина. После того, что с ними уже сделали, остальное казалось не существенным. Я ожидала, что Квимби спросит про Кайрина и заранее испытывала неловкость, но вопрос оказался другим. Словарный запас на карточках был узким и ушло не меньше десяти минут прежде, чем я поняла, что Кейко и Квимби интересует судьба Моны. Ты. Знаешь.? - Не уверена, что могу об этом распространяться. Сказать. - Я слышала, что Хозяин отдал тело Моны Гигглзу и Тизеру. Обезьянье лицо Квимби скривилось как резиновое. У Кейко мимика отсутствовала, но громкий клекот прозвучал возмущенно. Только тут я поняла, что, возможно, мне стоило промолчать. По вине клоунов Кейко и Квимби превратились в монстров и мысль, что эксперименты продолжатся, привела их в бешенство. Кейко захлопала крыльями, едва не сбив меня с ног. Речь Квимби я не понимала, но не сомневалась, что последние высказывания сплошь нецензурные. - Вы разозлены, но Мона уже мертва. Ей все равно, что сделают с ее телом. Не. Делать. Так. Плохо. С этим я поспорить не могла. Но кого волновало наше мнение? В сопровождении Квимби и Кейко я дошла до главного костра. Общая взбудораженность была столь велика, что не позволяла находиться в одиночестве и требовала выхода. Циркачи кружили вокруг костра, обсуждали смерть Моны, состояние Моры и свой бунт. Хосефина то и дело ругалась, требуя не путаться под ногами и не мешать готовить ужин. Едва я присела на чурбачок, рядом пристроилась притихшая и грустная Люсин с кружкой в руках. От ее былого возбуждения не осталось и следа. Брут тоже встал рядом. - До сих пор не могу осознать, что Мона погибла. Разумом понимаю, что наша работа связана с риском и каждый выход на манеж может закончиться несчастным случаем. Сколько раз я сама во время отработки трюков срывалась с лошади и лишь чудом оставалась жива. Малейшая оплошность может очень дорого обойтись. Люсин заглянула в кружку, отхлебнула и покачала жидкость во рту. - У нас часто бывают травмы, - сказал Брут, - но за последние пять лет я помню всего три смертельных исхода. И ни разу несчастье не происходило во время представления. Люсин протянула мне кружку. Судя по вкусу, в чай добавили что-то успокаивающее. - Вы видели, как это случилось? - К счастью, нет. – Люсин с благодарным кивком приняла кружку с остатками жидкости. – Подбежала, когда Мона уже лежала на земле. А Кайрин видел. Номер сестер шел прямо перед его. Не понимаю, как после этого он смог выйти на манеж. - Тогда или сейчас? - И тогда, и сейчас. Когда Мону унесли, в шатре царил бедлам. Зрители были шокированы и напуганы, да и мы находились не в лучшем состоянии. Но Мистрисс потребовала продолжить представление. Это было ужасно. Мона лежала мертвая, ее кровь засыпали опилками, а мы должны были выступать, как ни в чем ни бывало. - Я бы не смогла. - Я тоже. Меня так трясло, что я бы точно упала с лошади. Мистрисс это поняла и не стала настаивать. Из оставшихся кто-то смог отработать свой номер, кто-то – нет. Это невыносимо… - Люсин расплакалась, уткнувшись лицом в ладони. Выпавшая из ее пальцев кружка шлепнулась на траву. – На манеже кровь… Опилки впитали ее… стали бурыми и мокрыми… Их засыпали новым слоем, но все равно ведь все знают, что под ними… Брут положил ладони на трясущиеся от рыданий плечи Люсин, легонько сжал пальцы, потом принялся растирать застывшие от напряжения мышцы. Это помогло. Девушка глубоко вздохнула, успокаиваясь, обхватила обеими руками здоровенную ручищу Брута и прижалась к ней щекой. Подошел мрачный Михаил. - Что там болтают Квимби и Кейко насчет того, что Хозяин отдал тело Моны Тизеру и Гигглзу? - Я сама это слышала. - Когда Мора об этом узнает… - Михаил ушел, не закончив фразы. - Бедная Мора. Для Хозяина мы все не более чем расходный материал. Марионетки, которые он безжалостно использует. И даже после смерти не наступает облегчения! Хозяину плевать на чувству Моры. Она потеряла сестру и заслуживает по-человечески ее похоронить, но такого нельзя допустить, ведь это означало бы, что мы люди и имеем право на скорбь! Люсин почти кричала и на нас начали оглядываться. Заметив это, Хосефина ловко впихнула в руки девушке кружку с очередной порцией чая. - Не кричи. Нельзя так говорить. И у стен есть уши. Ты же не хочешь, чтобы Хозяин тебя наказал? - Мне все равно. За то, что отказалась выступать, меня и так ждет наказание, - Люсин шмыгнула носом, но говорить стала тише. – Вот если бы мы все отказались сегодня работать, Хозяин был бы вынужден к нам прислушаться. - Не ожидал, что Метатель и Сноходец прогнутся и согласятся выступать, - мрачно сказал Брут. - Этого можно было ожидать. Метатель не из тех, кто будет действовать себе в ущерб. Сейчас у него прочное положение в Цирке, и он предсказуемо не захотел им рисковать. А Сноходцу - прости, Бродяжка, - Хосефина посмотрела на меня, - плевать на всех, кроме себя. Жуткий эгоист. Я не смогла сдержаться. - Неправда. - Правда. Я дольше его знаю. Понимаю, вы, вроде, пара и тебе неприятно это слышать, но этот парень не из тех, кто думает о других. Я несогласно поджала губы, но спорить не стала. Пусть Хосефина и дольше знакома с Кайрином, но она совсем его не знает. Я вошла в шатер, пятясь спиной вперед, потому что обе руки были заняты, а третьей руки, чтобы откинуть полог, не нашлось. Арден сидел на ковре и репетировал фокус с веревочками. Трюк считался простейшим, но, судя по перепутанным веревкам, пока не получался. Шляпа Кайрина валялась на кресле, а сам он с закрытыми глазами лежал на кровати. Даже не переоделся и макияж после выступления не смыл. Я двигалась бесшумно, но Кайрин догадался о моем появлении и сел на кровати. - Я думала, ты спишь. - Просто лежал. - Вы не пришли на ужин; я принесла ваши порции. Арден торопливо расчистил стол, давая мне возможность поставить поднос. Кайрин не сдвинулся с места. - Я не голоден. Арден перевел взгляд с меня на Кайрина и обратно, взял свою тарелку и чашку, и вышел из шатра, сказав, что поест на улице. Поджав под себя ноги, я села на кровать. Кайрин обхватил колени руками и посмотрел на меня сквозь упавшие на лицо волосы. Взгляд был встревоженный и одновременно изучающий. - У костра только и говорят, что о смерти Моны. Ее сестра едва успокоилась и заснула, и то лишь потому, что мадам Мист влила в нее какое-то снадобье. А ведь Мора еще не знает, что Хозяин отдал тело ее сестры клоунам. - Зачем? - Гигглз говорит о каком-то эксперименте. – Я сжала губы, припоминая. – Как я поняла, для него нужен труп. Предыдущий эксперимент оказался неудачным, но теперь они учли свои ошибки и хотят попробовать еще раз. Не хотела бы, чтобы после моей смерти над моим телом ставили какие-то опыты. - С тобой такого не случится. - Люсин просто раздавлена. Весь вечер проплакала. Остальные не лучше. И еще неизвестно, как отреагирует Хозяин на их отказ выступать. Руки Кайрина крепче сжали колени. - Ты сердишься на меня? Уточнения не требовалось. - Нет. - Разочарована? - Скорее, обескуражена. Ты знаешь Мону и Мору не один год, общался с ними, но кажется, что случившееся с Моной тебя ни капли не тронуло. - Это не то. Просто… - Кайрин испытующе посмотрел на меня. Я подбодрила его улыбкой. – Не вижу смысла бунтовать. Мону это не вернет, а значит какой смысл нарываться на наказание? Кажется, это был не риторический вопрос, но я не нашлась, что на него ответить. На уроках истории бунтовщики и революционеры превозносились как герои и я принимала этот факт как данность. Но у Кайрина и Ардена была другая позиция, тоже имеющая право на существование. - Моне действительно уже не помочь, но Море было бы легче справиться с горем, зная, что она не одна. Кроме того, действительно бесчеловечно как ни в чем ни бывало развлекать публику, в то время как еще не остыло тело твоего товарища. Возможно, если бы все члены труппы отказались сегодня работать, Хозяин был бы вынужден принять ваши условия. Кайрин сел, сложив ноги, и обеими руками раздвинул волосы, открывая лицо. Его брови взлетели вверх, демонстрируя крайнее изумление. - Ты в это веришь? Я тут же вспомнила, что в моем мире восстания редко заканчивались чем-то хорошим. Спартака распяли, Орлеанскую деву сожгли, декабристов сослали в Сибирь – и это тех, кому еще повезло! – еще во Франции была Парижская коммуна, длившаяся ровно 72 дня, но там тоже все плохо обернулось. Единственная революция, которая увенчалась успехом, это Великая Октябрьская, но в свете дальнейших событий ее победа принесла немало бед, так что тоже может считаться сомнительной. - Но даже если бунт мог бы иметь успех, я бы вряд ли к нему присоединился, - прервал молчание Кайрин. – Возможно, тебе будет неприятно это слышать, но мне малоинтересны другие люди и их проблемы. - Это значит, что если ты увидишь, что кто-то попал в беду, то пройдешь мимо? - Зависит от того, кто именно будет нуждаться в помощи и чего она будет мне стоить. Ради тебя я готов на все, ради хорошего знакомого тоже напрягусь, но если человек совершенно чужой, еще подумаю. – Кайрин потерся носом о мою щеку и мягко сказал: - Прости. Тебе было неприятно это слышать. Но если ты хочешь, я могу… - Скажешь «измениться» - и я тебя ударю. - Почему?! - Потому что я не хочу, чтобы ты менялся в угоду мне или кому-либо еще. - Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. - Ради этого тебе не нужно меняться. Меня устраивает, какой ты есть. Кайрин сменил положение и улегся, положив голову на мое согнутое колено. - Даже несмотря на то, что я эгоист? - Ты не эгоист, - дипломатично сказала я, - ты просто… не очень любишь людей. Если учесть, что я, напротив, рвусь всех спасать, то мы с Кайрином составляем гармоничную пару. Идея навестить Кейко оказалась неудачной. Нет, мы отлично посидели и я даже переждала ливень, но когда возвращалась в свой шатер, поскользнулась на мокрой земле и упала лицом прямо в грязь. Нормальные люди падают на задницу или на бок, да еще руки успевают выставить, чтобы смягчить удар. Я же рухнула как подкошенная и чудом не сломала нос. Впрочем, также я могла разбить подбородок или выбить зубы. Повезло, что этого не произошло. Больше того, никто не видел моего позорного падения, так что я могла считать, что еще легко отделалась. Но настроение все равно было испорчено. Кайрин и Арден встретили мое появление изумленными взглядами, но прежде чем прозвучал первый комментарий, я объявила: «Я в ванную!» и скрылась за ширмой. Горячая вода с шапкой пены сделала свое дело, и только я начала думать, что жизнь не так уж плоха, как в основной комнате шатра раздался взволнованный голос Люсин. До меня доносились лишь отдельные слова, по которым невозможно было понять, о чем идет речь. Но если судить по тону, Люсин была до смерти напугана. Отправляясь в ванну, я не подумала о сменной одежде – пришлось выскакивать в комнату, завернувшись в полотенце. Вторым я обмотала волосы, но с них все равно капало. Мокрая и грязная Люсин сидела в кресле, закутавшись в плед. В шатре было тепло, да и на улице на так уж холодно, чтобы сильно замерзнуть, но пальцы девушки дрожали, а губы побелели. Арден, все еще с настороженностью относящийся ко всем кроме нас с Кайрином, уселся в дальнем углу кровати. Правую ногу он подтянул к груди, положил на колено подбородок и из-под спутанных волос наблюдал за попытками Кайрина успокоить Люсин. - Нет, я ничего не хочу. Ни сока, ни воды. И я не сошла с ума. Ты мне не веришь? Вы мне не верите? - Я не говорю, что ты ничего не видела, но… Я присела на край кровати и тихо спросила, повернувшись к Ардену: - Что случилось? - Люсин утверждает, что видела монстра. - Да, видела! Лекси, ну хоть ты-то мне поверь! Я шла между фургонами и услышала лязганье. Еще подумала, что из-за ветра ведро стучит о колесо или цепь болтается. И вдруг передо мной возникла фигура. Я сразу поняла, что это не кто-то из наших, потому что от нее веяло чем-то потусторонним. Высокий и худой силуэт. Было темно, поэтому сначала я не видела лица, но потом на него упал свет висевшего на фургоне фонаря. Это был не человек! У него огромный черный рот с блестящими зубами, а глаз совсем нет. - Если нет глаз, как же оно видит? – опешила я. - Понятия не имею! Может, распознает добычу по запаху. Мне было не до того, чтобы над этим раздумывать. Я побежала, упала и думала, что оно меня схватит. Так и лежала, уткнувшись в траву и дрожа от страха, но ничего не происходило. Когда я осмелилась посмотреть назад, там никого не было. Монстр не стал меня преследовать или, может, потерял. Но я точно его видела! - Я все-таки заварю чай. Когда Люсин скрылась за ширмой, чтобы умыться и привести себя в порядок, я оделась. Кайрин возился с чаем и одновременно говорил: - Я не утверждаю, что Люсин никого не видела, просто сомневаюсь, что это был монстр. - Это был не человек! – донеслось из-за ширмы. - Ты же сама говоришь: там было темно, фонарь раскачивался на ветру, в таком неярком освещении могло привидеться что угодно. - Я еще в своем уме и галлюцинациями не страдаю! - Но подумай сама, откуда взяться монстру посреди лагеря?! Люсин, посвежевшая и отмытая, вышла из-за ширмы и непреклонно сложила руки на груди: - Это же Цирк! Здесь все, что угодно может случиться. Напившись горячего чая, Люсин успокоилась и даже начала сомневаться в том, что действительно видела монстра. Кайрин убедительно доказывал, что за многие десятилетия жизни в Цирке чего только не повидал, но чудовища по лагерю не ходили никогда. Возможно, Люсин наткнулась на кого-то из циркачей или там вообще никого не было, просто свет так упал, что показалось, будто там стоит человек. И все, даже сомневаясь, Люсин наотрез отказалась возвращаться в свой фургончик одна. Кайрин вызвался ее проводить. - Думаешь, Люсин померещилось? – спросил Арден, когда мы остались одни. - Не знаю. С одной стороны, действительно, откуда здесь взяться монстру? В Цирке Люсин всех знает, а на километры вокруг сплошные поля. Но с другой, это же Цирк. Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. - Я рад, что вы с Кайрином не поссорились из-за того, что он не поддержал бунтующих. - Я поступила бы по-другому, но он не обязан подстраиваться под меня. - Он любит тебя, ты знаешь? - Я тоже его люблю. Я пододвинулась поближе к Ардену и положила голову ему на плечо. - Тебе нравится в Цирке? Не жалеешь, что поехал с нами? - Шутишь? Здесь потрясающе! Кайрин говорит, что у меня есть шансы с Мистрисс. Я сомневаюсь. Кто она и кто я? И скажи это кто-то другой – и я бы решил, что он надо мной смеется, но Кайрин не из тех, кому в удовольствие над кем-то поиздеваться или выставить в плохом свете. - Он тебе нравится. - Да, и теперь я понимаю, почему в рабском бараке ты не захотела променять его на меня. Я взяла Ардена за руку и сплела свои пальцы с его. Завтрак мы с Кайрином проспали и потому пропустили демонстрацию результата экспериментов Гигглза и Тизера. Арден на нее попал и так впечатлился, что забыл взять наши порции. Мы его не винили – увидь мы такое зрелище, сами забыли бы обо всем. Зато теперь прояснилось, что случилось с телом Моны и на кого прошлым вечером наткнулась Люсин. - Она действительно выглядит жутко. Увидь я ее в темное время суток – в штаны бы наложил. Волосы короткие, век нет, глаза не мигают и зрачки не двигаются. Не уверен, что она вообще способна видеть. Губы зашиты крест-накрест черными нитками. В местах, где шея, локти, колени и конечности соединяются с туловищем, железки, которые издают лязг при каждом движении. - Железки? - Наверное, он имеет в виду шарниры, - сказал Кайрин. - Все жутко перепугались. - Еще бы! Мора там была? - Нет. - Повезло, что хоть она не видела этого ужаса, - я передернула плечами, представив на месте Моры себя, а на месте Моны Кайрина. - Долго это везение не продлится. И я не могу предсказать реакцию Моры, когда она узнает, во что превратили ее сестру. В тревожном ожидании прошло три дня. Разведка донесла, что неприятное известие Мора встретила неожиданно спокойно и даже безразлично, но я была уверена, что еще ничего не закончено, и оказалась права. Мора выжидала почти неделю, вводя окружающих в заблуждение своей пассивностью, и нанесла удар, когда этого меньше всего ждали. Так и не выяснилось, что делал Тизер на улице в такую рань и каким образом его путь пересёкся с дорогой Моры. В случайность я не верила. Так или иначе, но они встретились, и Мора трижды ударила Тизера ножом. Свидетелей этому не нашлось. Позже Тизер скажет, что выбил оружие о Моры из рук, но ее саму не тронул. Не потому, что не захотел, а потому, что не смог. Тизера нашел Квимби. В общей суматохе Мору не искали, а к вечеру выяснилось, что она пропала. Ее фургончик был пуст, все вещи на месте. Мистрисс сказала, что до ближайшего города сутки пути, но мелкие населенные пункты есть и ближе, поэтому Мора вполне могла уйти из Цирка и раствориться на просторах мира. Противники этой теории парировали, что в таком случае исчезли бы и личные вещи. Установить правду так и не удалось. Со временем споры и разговоры на эту тему стихли. Судьба Моры так и осталась невыясненной, а встречая обновленную Мону, я каждый раз вздрагивала.