***
Зверь лежал на боку, прикрыв морду огромным орлиным крылом, пряча глаза от яркого света. Вегапанк ходил около прутьев клетки взад-вперёд, периодически поглядывая то на объект исследований, то на планшет с закреплёнными на нём распечатками показаний приборов. Дэн ощущал себя забытой в углу игрушкой. Вот, большому избалованному ребёнку принесли новую любопытную вещицу, и он увлёкся ею, отбросив в сторону всё старое и давно изученное вдоль и поперёк. Мысль на самом деле была забавной и немного глупой. Но лучше было думать о глупостях, придумывать нелепые сравнения, чем вспоминать о понесённых потерях. Целый корабль. Десятки жизней. Быстро, страшно и так нелепо. Когда скорбные речи утихли, Драгон сделал неминуемый выбор: к Донкихотам соваться рано. Следить — да, но на почётном расстоянии и больше так не рискуя. Можно было бы долго спорить с лидером, кричать о необходимости искоренения зла и банальной мести, но решение осталось неизменным. Порой умение Драгона придерживаться выбранной позиции просто бесило. Да и Дэн на самом деле никогда не любил подчиняться. Но Монки Ди Драгон был исключением из всех правил. И вот Дэн здесь. Дойная корова для безумного учёного, которого просто необходимо переманить на сторону Революции. И ведь по собственной же инициативе. — Доктор, — окликнул он успевшего рассесться на полу и обложившегося записями учёного, едва сдерживая кипящий внутри гнев, — мы очень ограничены во времени. — Не думаю, — отмахнулся от него Вегапанк. — Он ещё не скоро восстановит свою личность. Какие интересные повреждения мозга… Фрукт может помочь, но… — Доктор! — Дэн резко встал, но тут же был отброшен обратно на кресло вовремя среагировавшим Дэрэком. Революционер повёл плечом, но руку дозорный не убрал, даже сжал чуть сильнее, намекая на то, что кому-то лучше не делать глупостей. О, это был просто превосходный повод сбросить пар. Дэн понял, что ему давно не хватало хорошей драки. Но стоило ли оно того? На данный момент — определённо. — Молодой человек, — Вегапанк, о котором он даже успел позабыть, стоял рядом, рассеянно копошась в карманах лабораторного халата, — не стоит устраивать сцены. Ну, увлёкся немного, бывает. В свете лабораторных ламп блеснула игла, шприц, увы, выпал и покатился по полу. Погнавшийся за ним учёный, поймав ношу у самой клетки, внезапно замер. Зверь смотрел на него. Вегапанк не шевелился, опасаясь спровоцировать монстра-химеру, но тот, принюхавшись, лишь раздражённо фыркнул, тряхнул косматой гривой и зло прорычал: — Не ты. Учёный вновь выронил шприц, во все глаза следя за неловко переваливающейся фигурой зверя, пытавшегося развернуться и внимательнее изучить своё окружение. Обгорелое крыло волоклось за ним следом, мешая двигаться свободнее. Дэрэк поспешил оттянуть мужчину от прутьев, но тот лишь раздражённо отмахнулся и подступил ближе. — Чую, — ворчала химера, — но не она… похоже… Дальнейшая речь была сумбурной, переходила на рычание и вскоре совсем потеряла осмысленность. Фруктовик, на пару минут вернувший себе сознание, постепенно вновь превращался в просто животное. Пусть и пришедшее из далёких сказаний, волшебный Анзуд, но сути для учёного это не меняло: без разума фруктовик был ему не так интересен. Разумному созданию можно задавать вопросы, а просто наблюдать или вскрыть — это он всегда. Вегапанк раздосадовано взмахнул руками, отвернулся от клетки, ступил прочь, не глядя под ноги, и что-то громко хрустнуло, разламываясь на мелкие осколки под подошвой его затасканных кроссовок. Зверь дёрнулся, реагируя на звук, зарычал, по песочной шерсти пробежались электрические разряды, и он прыгнул на прутья, стремясь смять их и прорваться в помещение. Дэрэк отбросил учёного к стене, прикрыл собой, скидывая с плеча винтовку и взяв её на изготовку. Дэн тоже оказался рядом, выхватив шпагу, но все предосторожности оказались напрасны — зверь лежал у прутьев, мелко подрагивая и судорожно пытаясь сделать вдох. — Господа, за кого вы меня принимаете? — Вегапанк обошёл охранника, оправил перекрутившийся халат, после чего добавил: — Прутья из кайросеки, плюс вживленный дозатор с… одним хитрым препаратом. — В дверь лаборатории забарабанили, охрана с той стороны предлагали помощь и интересовались происходящим. — Дэрэк, будьте добры, успокойте ваших коллег. Дозорный поспешил к двери, на бегу набрасывая ремень винтовки обратно на плечо. — А как же запрет об экспериментах над людьми? — поинтересовался Дэн. — Из каждого правила есть исключения, молодой человек, — ухмыльнулись ему в ответ. — Да и не сильно это вас волновало, когда вы отдали Куму мне в руки. — Революционер зло сцепил зубы, но возражать было бессмысленно. — Выгода, Дэн, — хохотнул учёный, — все мы её ищем, экспериментируем, проводим опыты. Занятная выходит химическая реакция. И всегда остаётся осадок. — Вина. Дэн вздрогнул, обернулся на звук. Зверь вновь был в сознании. Пошатываясь, он пытался удержаться на вялых лапах, из пасти текла тонкая струйка слюны, перемешанной с кровью. — Вы продолжаете меня приятно удивлять, — не побоялся высказать своё восхищение учёный, вновь норовясь сблизиться с объектом изучения, но Дэрэк в этот раз оказался быстрее и успел преградить ему путь. — Вы правы, — чтобы говорить с фруктовиком, Вегапанку пришлось выглядывая из-за широкой спины охранника, но вести диалог ему это совсем не мешало. — Вина. Как результат, к примеру, смены равновесия в пользу… — Заткнись, — огрызнулся зверь. — Где она? — Кто именно вас интересует? Но, смею заметить, женщин поблизости нет. — Пахнет… пахнет похоже. Внезапная и острая боль выгнула фруктовика дугой. Застонав, он припал на изувеченное крыло, захлебнувшись собственным криком, натянулся, как струна, а затем захрустел суставами и костями, забился в приступе, сморщиваясь и меняя форму. Пытка продлилась не долго, измотав зверя окончательно, но теперь он вернулся к своей гуманоидной форме — полульва-получеловека с орлиными крыльями, и то из них, что было изранено, частично потеряло оперение, раны зарубцевались. — Сука, как же… больно… — Удивительно и слегка странно, — Вегапанк под конвоем Дэрэка осторожно собирал капли крови и слюны с решёток клетки, пропитывая ими стерильные квадратики марли. — Было ли превращение когда-нибудь столь… эффектным? — Маленькое пушистое пёрышко — по строению явно среднее кроющее — отправилось в пластиковый пакетик, и тут же было спрятано в один из карманов лабораторного халата, в котором уже нашли своё место точно такие же, но с марлей и собранными на ней жидкостями. — О, не смотрите на меня так, я же учёный. — Запах… Янтарный глаза химеры расширились, зрачок вытянулся в тонкую чёрточку, верхняя губа приподнялась, обнажая внушительные острые зубы. Вегапанк оглянулся на Дэна, которому этот цепкий и агрессивный взгляд и был адресован. — Ваши запахи похожи, — прорычал Анзуд. Революционер нахмурился, силясь понять хоть что-то из сказанного, но чем дольше он думал об этом, тем больше речь этого несчастного создания казалась ему бредом безумца. Вегапанк же, в отличие от Дэна, был куда более гибок в размышлениях. Сделанный из услышанного и увиденного вывод было по-своему абсурден и весьма маловероятен, но ведь раньше никто и предположить не мог, что Дьявольские фрукты можно культивировать в искусственных условиях, способности логии можно отделять от носителя и присваивать неживому объекту. Так что же может быть удивительного в том, что тот, кого считали мёртвым, мог быть всё ещё жив? — Дэн, вы вроде бы спешили? Революционер кивнул, и Вегапанк погнал его к ютившемуся в углу столу с лабораторной техникой. Подальше от фруктовика, который всё же оправдал ожидания и обещал оказаться весьма полезным объектом исследований.***
То, что Требол измазал меня в своей слизи, внезапно принесло позитивный результат. Первичное знакомство прошло так быстро, что я даже поверить в свою удачу не успела, а Йола — слегка раздавшаяся в талии с момента нашей последней встречи, но всё ещё с обалденно длинными и сильными ногами — уже гнала меня обратно во дворец, брезгливо морщась и стараясь не задевать руками. Пришлось пообещать успевшему сдать карты Лао Джи — невысокому пожилому мужчине, одетому в чёрный комбидресс и лосины, в забавной шапке с заячьими ушами, натянутой на лысеющую голову, — что партию мы закончим чуть позже. Он потёр аккуратно подстриженную бородку, в которой уже блестела седина, задумавшись, но всё же соблаговолил дать согласие, добавив напоследок: — Наглая молодёжь, совсем управы нет. Бдительный и щепетильный Гладиус тут же сделал мелком пометку на доске, где вёлся счёт. Солнце блестело на металле множества заклёпок и шестерёнок чёрного пальто, застёгнутого наглухо даже в такую непомерную жару. Чёрный цилиндр, похожие на сварочные очки с круглыми окулярами, тяжёлые чёрные сапоги с металлическими бляхами, белые перчатки и маска, натянутая до самых глаз лишь дополняли образ, словно сошедший со страниц книг в стиле стим-панк. Револьвер в набедренной кобуре выглядел внушительно — моя пукалка такому калибру явно не чета. Покидая залитую закатным солнцем террасу, пользуясь тем, что Йола вновь вернулась к карточному столу, явно решив, что своё дело она сделала, задержалась в тени колон, поросших благоухающими плетистыми розами, внимательнее рассматривая пёстрое общество, частью которого теперь была. Огромный, словно вытесанный из камня Пика, облачённый в доспех гладиатора, с округлыми плечами, украшенными символом пиковой масти и торчащими из них шипами, которые будто кто-то под кожу вживил, предпочитал молчать, ведь голос — тонкий и высокий — совсем не вязался с образом. Длинные волнистые фиалковые волосы мужчина не собирал в хвост, позволяя им свободно струиться по плечам и спине, движений минимум, внимания на окружение — максимум. Он казался самым спокойным и уравновешенным из присутствующих, но взгляд его настораживал, навевая мысли о тщательно контролируемой агрессии. Диаманте был громок, визгливо смеялся, махал длинными тонкими руками, развалившись на одном с Дофламинго здоровенном диване и хохоча над заключенным сегодня между мной и Джокером пари. Ноги, согнутые в коленях, казались переломанными пополам палками — такими тощими они были. Алый ромб бубновой масти украшал двууголку пирата старшего лидера. Формой лица, большими полными губами и даже причёской он так походил на Стивена Тайлера**, что кричащий пёстрый наряд, шпага и длинный алый плащ с перьевым воротом не казались чуждыми, а лишь подчёркивали схожесть. Не хватало микрофонной стойки с повязанным на ней шарфом. И можно лабать рок. Море, Дофламинго собрал вокруг себя невероятно пёструю публику. Пёструю, безумную и опасную. Цокот каблуков отвлёк от наблюдений, и я обернулась к спешащей ко мне Детке Пять, энергично махавшей рукой в жесте приветствия. Буффало, который плёлся следом за ней, окинул меня любопытным взглядом, улыбнулся своим мыслям, но лишь коротко поздоровался, выходя на террасу. А эти двое прилично так подросли с нашей последней встречи, и если девушке это пошло на пользу, добавив изящества и округлив в нужных местах, то Буффало просто хотя бы не стал безобразнее, лишь немного возмужав. Махвайз, Виолетта и Сеньор Пинк ещё не вернулись из города, Шугар покинула наше общество чуть ли не сразу после того, как меня представили присутствующим, вернувшись к исполнению своих обязанностей в порту, мелкий Деллинджер затерялся где-то в коридорах дворца, и я очень надеялась, что наша встреча произойдёт чуть позже: общение с гибридом человека и рыбочеловека не предвещало ничего хорошего. Особенно учитывая рацион Морского дьявола. — Ты уже уходишь? — поинтересовалась Детка, застыв рядом. Ноздри защекотал запах табака и сладких духов. Не припомню, чтобы она курила. Маскирует запах парфюмом? Любопытно, и так естественно для подростка, что почти грело душу рядом с окружавшим меня безумием. — Да, вот только… не скажу, что я здесь хорошо ориентируюсь. Не поможешь комнату найти? А то Йола вернулась к игре, умудрившись обо мне забыть. Девушка счастливо улыбнулась, глаза её заблестели. — Конечно! Идём. Эх, как мало этому ребёнку для счастья надо. Дворец был… типичный что ли. Белые мраморные стены, изящная мебель, которая, как в сказке о трёх медведях, и для мамы, и для папы, и для дитяти — под рост и размер разношерстной команды Донкихота, пушистые ковры, по которым даже неудобно было идти, тяжёлые шторы, позолота, охрана по углам — классика жанра. Я лишь отмечала тёмные углы да пару неприметных дверей. Пути отхода и тайники нужны всегда. Комнату мне выделили на третьем этаже. Детка, стоило нам добраться до цели, посоветовала поспешить, ведь веселье только начиналось. Полагаю, меня ждёт ещё та чайная церемония. Поблагодарив девушку, опустила ручку и толкнула дверь. Тёплый ветерок приятно облизал ноги, и я с удовольствием вошла в помещение, сразу направившись к распахнутому настежь двустворчатому окну. Полюбовавшись видом на внутренний сад, пересекла комнату, ступая по мягкому зелёному ковру, и вошла в приветливо открытую дверь ванной. Наручные ножны от слизи Требола не пострадали, снялись легко, набедренная кобура была вся замызгана, но револьвер уберегла, а вот ножны с поясницы склеились, запаяв клинок. Что же, даже с таким исходом оружию повезло больше, чем мне. Разоружившись, уложила всё на туалетный столик, примыкающий к здоровенной ванной. В одежду я просто влипла, так что в ней и полезла под тёплые струи воды, лишь сбросив с ног тонкие босоножки. Мыться пришлось быстро, оттираясь непривычно мягкой мочалкой. Из множества расставленных на бортиках флакончиков выбрала всё, что пахло вишней. Благо, среди многообразия так мною нелюбимых цветочных ароматов, она всё же была. Вылезать не хотелось, желание откиснуть от морской соли, крепко въевшейся за время моих мытарств в кожу и волосы, соблазняло посидеть тут подольше. Не хочу я туда. Помимо выпивки, с которой я так и не нашла общий язык, меня там будут поджидать интриги и спрятанные под полами плащей кинжалы. Выживать в море явно проще. Но всё же пришлось выползать и сушить волосы под феном-ракушей. Замотавшись в пушистое полотенце и захватив оружие, вернулась в комнату и бегло её осмотрела. Два крепких дубовых шкафа подпирали стену, письменный стол расположился чуть поодаль от окна, рядом с ним разместилось трюмо, в центре помещения — журнальный столик, софа и четыре широких пуфа. Кровать была придвинута спинкой к стене, и могла вместить на себе всю мою команду. Большие прямоугольные подушки, выложенные вокруг её ножек, вызвали удивление. Я вроде не страдаю приступами падения с постели. Заприметив на светлых простынях стопку вещей, подошла ближе. То, что я попыталась взять в руки, представляло из себя дикое переплетение тонких верёвочек, кружев и нескольких кусков ткани. Наверное, это платье. И оно очень… открытое. — Ни за что. Я отбросила тряпку и открыла первый шкаф. Множество вещей, что свисали с вешалок, не были моими, но за прошедшее с высадки время с корабля должны были перенести всё, что я отложила, и потому я незамедлительно полезла во второй шкаф. На этот раз повезло. Кто-то хочет, чтобы я выглядела прилично? Не проблема. У меня достаточно облегающих и удобных вещей. Выбор пал на малахитовую кофту ципао без рукавов, чёрные бриджи с зелёными вставками по бокам и чёрные кожаные сандалии. Бельё тоже чёрное. Кобуру пришлось сменить, но вооружилась я быстро, действуя на автомате. Трюмо ломилось от косметики, мои же личные пожитки скромно заняли половину верхней полки. Это вызвало приступ смеха. Духи я свои ни на что не променяю. Или.? Я повела носом, учуяв нечто очень приятное, с лёгкими табачными нотками, но решила отложить изучение склянок на потом. Лёгкий макияж, — праздник же, да ещё и в мою честь! — и я готова. У самой двери замерла, прислушавшись. Там явно кто-то топтался. Выхватив револьвер, резко открыла дверь, отходя в сторону и приседая: опыт научил, что обычно бьют и стреляют в голову или в район груди. Никто вламываться и убивать меня не спешил. Вместо этого вежливо поинтересовались: — Эм… простите, вы готовы к выходу? Меня прислали сопроводить вас на ужин. Голос показался очень знакомым, но, выходя в коридор, оружие я не убрала. Джо была всё такой же высокой, широкоплечей и при этом утончённо привлекательной. И форму носила ту же. Я даже была ей рада. Ровно пару секунд, пока в этих льдисто-голубых глазах изумление не сменилось узнаванием, и на мгновение не проступила ярость. С эмоциями она совладала быстро, я же убрала оружие в кобуру и вежливо кивнула. — Здравствуй, Джо. — Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Наверное, боролась с желанием меня размазать по двери. — Я тоже тебе не рада. — Я думала, цыплятки мои просто треплятся. — Она покачала головой, и волосы красиво заструились по плечам. — Потому и сама пришла, проверить. — И как? Она вновь тяжело вздохнула, но ответила честно: — Надо было тебя ещё тогда убить. — Если я скажу, что нифига не жалею, что мне тогда так повезло и я всё ещё жива, ты не сделаешь какую-нибудь глупость? — Глупо жалеть о спасении, — пожала она плечами. — Тогда живём дальше и радуемся, — ухмыльнулась я, но женщина не была настроена веселиться. — Она была моей сестрой. Я тут же перестала улыбаться. Не я убила Чери, а Дофламинго, но приказ стрелять в меня ей отдала Джо. По её мнению, я была косвенно, но виновата. Чтобы ощущала я, случись подобное с Дэном? Ненавидела бы я Джо, окажись я на её месте? Нет. Я бы ненавидела себя за отданный приказ. Но Дэн в безопасности. Ну, относительной, если подрывную деятельность под крылом Драгона можно считать безопасной. Сводки я получала каждую неделю от нужных людей, перехватывающих письма и разговоры революционеров. Мой братишка творил какую-то херню, но был жив и здоров. — Мне нечего сказать на это, Джо. Так что пошли уже, а там, если так охота, можешь попробовать придушить меня во сне. — Твой сон бережёт твоя Тень, — скривилась женщина. — Вернее, «твой» Тень. Да, наши уже с твоими прихвостнями познакомились. Я не могла не улыбнуться, представив себе это знакомство во всех красках. Ладно доктор Хайлер, но это как же нужно было дёргать Тень, чтобы он указал местной братве её место? — Тогда приходи ко мне, когда я бодрствую. Джо сжала губы в тонкую линию, в глазах заплескалась злость. — Договорились, — едва слышно прошептала она. Не думаю, что она выживет. И это не бравада. Я помню, как она дерётся, осознаю всё преимущество её роста и габаритов, помноженных на скорость. Я не буду играть с ней честно. Если она решится на этот шаг, я её просто убью. Дьяволица внутри ликовала. Проливать кровь ей явно нравилось. — Что же, раз всё решено, прошу следовать за мной. Джо приосанилась, суровая складка меж бровей разгладилась. Если ей полегчало, то здорово. — Веди. Я последовала за ней, хотя отлично помнила дорогу. На втором этаже, когда мы миновали коридор, мой слух уловил мелодию. Едва различимый струнный перебор. Я высунулась в окно, любопытствуя, и не зря. Подо мной располагалась необходимая мне терраса, но немного преображенная. На деревьях успели развесить фонарики, притащили столы и накрыли их, а деревянный помост освободили от карточного стола, разместив музыкантов. Вот и источник музыки. На помосте, перед мини-ансамблем, двигалась изящная высокая женщина, в которой сразу распознала ещё одного члена Семьи. Виолетта танцевала. Под лёгкий перебор гитарных струн мягко водила носком по доскам, заламывая руки и выгибая спину так, что дышалось с натяжкой. Почти болезненный излом шеи, мерно вздымающаяся грудь, томный взгляд из-под чернильных ресниц — миг покоя, соблазнение. А затем удар по струнам, гитарный бой, и Виолетта отбивает ритм, хватает руками подол юбки, до непристойного высоко задирая его, открывая ноги, чтобы проще было сделать широкий шаг и уйти в разворот. Она ставит стопы неправильно — отворачивает носок там, где он должен стать прямо, но это облегчает ей выход из поворота, позволяет держать баланс, подстраиваться под ритм мелодии, с которым не каждый справится. Рюши на подоле пляшут пенными волнами, когда она отступает от края импровизированной сцены, быстро переступая ногами и цокая каблуком. Она кружится юлой, юбка пляшет, мелькает загорелое крепкое бедро, перетянутое повязкой с заткнутым за неё тончайшим клинком. Гитарист в последний раз бьёт по струнам, и Виолетта замирает, отставив ногу чуть в сторону, глядя в пол и крепко-крепко сжимая подол, дыхание её сбито, капельки пота блестят в свете ночных фонариков. Мгновение стояла тишина, а затем все — Семья и снующие вокруг слуги, на которых из-за представшего перед глазами шоу даже внимания не обратила — захлопали и засвистели. У Роси, застывшего в неподвижности, выпала сигарета, поджигая джинсы. Засмотрелся. Все засмотрелись. Наплевав на высоту, выскользнула из окна, ловко приземлившись на ветку ближайшего дерева, и махнув возмущённо вопящей мне в след Джо на прощание рукой, спустилась на землю. Ломясь через кусты, срывала самые яркие и крупные бутоны цветков, собирала наспех букет. А оказавшись у сцены, бросила его в ноги смущённой девушке. — Браво! Она улыбнулась мне, заправляя угольно-чёрный локон за ухо, и игриво подмигнула, подбирая цветы. Когда она спускалась с помоста, я автоматически подала ей руку, и её ладошка обожгла теплом. По коже побежали мурашки, и было в этом ощущении что-то знакомое. Я посмотрела в её большие карие глаза, и меня прошибло до нутра. И тут же из самого нутра полез Морской дьявол, меня покачнуло, в ушах зазвенело, правое запястье скрутило болью. Виолетта изумлённо приоткрыла рот, и перестала делать то, что только что делала. И меня тут же отпустило. — Не применяй на мне свои способности, — попросила я, сопровождая девушку к диванчикам, где нас ожидал Джокер. — Посмотрим, — игриво отозвалась Виолетта, и меня это чертовски напрягло. Стоило достичь цели, как на девушку посыпались комплименты. Дофламинго же смотрел на неё так, что мне захотелось смущённо отвернуться. Этот голодный и довольный взгляд заставил Виолетту смущённо опустить глаза, но не надолго. Взгляд, брошенный ею на Джокера в ответ, был коротким, но слишком непристойным. Мужчина расхохотался и улыбнулся ещё шире — он всё заметил. Я ощутила себя лишней, но никто обо мне, конечно же, не забыл. — Друзья, — взял слово Дофламинго, — наконец-то у нас появился повод вот так собраться и выпить… — Да нам и повод не нужен, Доффи, — прервал его Диаманте, и большинство присутствующих дружно засмеялись. — Ты прав, — ухмыльнулся Джокер. — Пейте, черти. — За Брокера и Коразона! — грянуло громкое, и мне в руки сунули кружку рома. Вечер взорвался хохотом и песнями. Вновь играла музыка, Виолетта вернулась на сцену, ну, а я наглейшим образом уселась между Ло и Росинантом, отставила алкоголь подальше, и попыталась принять происходящее как нечто естественное. — Что, Брокер-я, веселиться не умеешь? — Есть такое. — Привыкай, — криво ухмыльнулся мне мальчишка, подхватил мой алкоголь и был таков. — И клювом не клацай. Ром было не жалко, совет был полезным. Хорошо пообщались, хоть и коротко. — Я видел твою команду, — обрадовал меня приятной новостью Росинант. — Они уже во дворце. С ними всё в порядке. Меня внезапно отпустило. Они будут рядом. Возможно, уже сидят в моей комнате, ждут меня. Счастливо улыбнувшись, положила свою ладонь на его, лежавшую на бедре, и Роси тут же развернул руку, переплетая наши пальцы. Чёрт, раньше мои ладони не казались мне маленькими. Сеньор Пинк, выпивавший в двух шагах от нас, деликатно отвернулся, оправив глупый детский чепчик, абсолютно не сочетающийся с элегантным костюмом двойкой и шейным платком. — Спасибо, — поблагодарила Роси за приятную новость, и он прошёлся большим пальцем по моей кисти. Приятные мурашки побежали вверх по руке, и я привалилась к его боку, млея. Бросив короткий взгляд на окна, быстро прикинула в голове расстояние и планировку, тут же отыскав своё. В окне тёплым маячком горел свет. Ждут.