***
Море над ними ходило ходуном. Битва развернулась масштабная. Обе стороны палили друг в друга из всех бортовых и личных орудий, в ход шли силы и пострашнее, но доставалось от них пока лишь оппонентам, клочку суши, за который эта битва и велась, а также пяточку рифов, которые жёлтая субмарина обошла весьма вовремя — снесло их к чёртовой матери буквально пару минут назад, и Трафальгар Ло, оценив радиус поражения осколками, бегло глянув на мониторы, с облегчением перевёл дух, пряча эмоции за чашкой кофе. В отсеке управления царила тишина — только приборы попискивали да тяжело вздыхал Шачи, поглядывая на сонар. Судя по показаниям последнего, справа ко дну шло что-то крупное — не осколок или ядро, нет. Скорее, человек. Пенгвин, непривычно бледный от напряжения, натянул пониже козырёк форменной кепки со своим именем, выведенным большими буквами на тулье, взялся за штурвал и немного скорректировал курс. Ничего бы корпусу от трупа не было — берегли тут только свои нервы. — Какие-то вы все кислые, — раздалось от входа до противного бодро, и в люк шустро нырнула крепкая фигура, тут же распрямляясь во весь рост. — Хорошо же идём. Шачи страдальчески взвыл. — Капитан, пожалуйста… — Следи за приборами, — строго бросил Ло и обернулся к незваному гостю. — Доктор Хайлер, с вами здесь тесновато. Кипп ухмыльнулся, прекрасно осознавая, как он тут всех нервирует. Тесно им в его компании? О, он сделает так, чтобы стало ещё и душно, тошно и дурно в придачу. Одному ему страдать, что ли? — Скучно у вас на борту, — пожаловался врач. — Работы для меня нет. Да и податься некуда. — Можно за борт, — проворчал себе под нос Шачи, свято уверенный в том, что за писком гидролокатора никто не услышит, но прогадал. — А что для этого нужно нажать? — Кипп навис над приборной панелью и за то время, что подчинённый Коразона отрывал свой зад от кресла, путался в его ножках и тянул руки в сторону нарушителя, вполне мог успеть натворить бед. Но дураком он не был — просто издевался. Потому в самый последний момент отступил, с извращённой радостью следя за тем, как этот рыжий умник летит на пол, отбивая локоть о железную переборку. — Не ушибся? Ло посмотрел неодобрительно. Кипп на это развёл руками — мол, сам же виноват, я вообще не при делах. — Подлечить? — Не надо! — пропищал мальчишка и тут же вернулся на своё место. Пенгвин лишь косо глянул через плечо, но от комментариев воздержался. — Пенгвин, веди до нужной точки, а там засядем и подождём, — приказал Коразон, покидая отсек. Доктор Хайлер последовал за ним, и оба подчинённых Ло, стоило люку захлопнуться, буквально растеклись по креслам, облегчённо вздохнув. — Кому принадлежала идея взять это исчадие на борт? — ворчал Шачи, потирая пострадавшее место. Точно синяк будет — вот доктор Брокера порадуется. — Тише ты, — шикнул на него напарник, — ещё вернётся. Оба замерли, и сквозь ритмичные попискивания аппаратуры смогли расслышать два глухих удара. Значит, Коразон со спутником уже во вспомогательном отсеке. Пронесло. — Приказы не обсуждаются. Особенно с самых верхов. Товарищ мог бы с ним поспорить — в конце концов босс их в лидеры Семьи выбился, — но предпочёл сосредоточиться на деле, а капитан пусть разбирается с пассажирами. Сам привёл — пусть сам и страдает. Трафальгар Ло, в свою очередь, страдал лишь от постоянного недосыпа. И может, совсем немного, нервничал. Время их прибытия к цели совпало с началом схватки между революционерами и Дозором, что значительно повысило шансы на незаметную высадку, но также добавило проблем в навигации и значительно перекроило планы. Работать теперь придётся в ещё более ускоренном режиме, чем предполагалось. Зато претенденты на цель, судя по интенсивности сражения, вполне в состоянии поубивать друг друга. Было бы совсем здорово, но простых путей в его жизни не бывало. Тем более, на борту присутствовали лишние лица, и кое-кто из них упорно не хотел знать своего места. Не то чтобы Коразон хоть на мгновение мог усомниться в скверности характера доктора Хайлера, но по-глупому убедил себя в том, что тот будет ему хоть немного подчиняться. В конце концов, конкретно его Требол хотел изжить в первую очередь, и врач из команды Брокера прекрасно осознавал в сколь скверном положении он и телохранитель их капитана оказались. А ты погляди, всё равно говнится. Миновав два отсека и спустившись на один ниже, Ло толкнул белоснежную дверь плечом, и двое врачей оказались в полутёмном помещении, уставленном шкафчиками, буквально перетекавшими от пола до потолка. Начищенные ручки и дверцы отливали лёгким стальным блеском. Всё подписано, пронумеровано и упорядоченно. Белоснежная ширма, сдвинутая к стене, служила своеобразной разделительной чертой. Сейчас же, когда тканевой преграды не было, постороннему глазу открывались прозекторский стол, намертво впаянный ножками в стальное покрытие пола, новейшая аппаратура, обвешанная проводами и датчиками, и круглый блин нависшей над столом лампы. Анатомическая каталка и инструментальные столики были втиснуты в угол и закреплены ремнями — даже при достаточно ровном ходе субмарины мелкие металлические детали позвякивали, а колёсики дёргались и тихо шуршали смазанными шарнирами. Внутри царили запахи железа, спирта и какого-то моющего средства — на удивление мягкий и тёплый аромат, при этом перекрывающий всё то амбре, что всегда тонким шлейфом висело в каждом мед-отсеке. Кипп даже отметил для себя, что стоит уточнить состав вещества, а то рыбий дух тритона из деревянных поверхностей «Унылого» и с огнём не вытравишь. Чуть правее от скомканного полотнища ютилась неприметная дверь — почти сплошной стальной лист, даже ручка была врезана так, что её и не разглядишь сразу. Хотя доктор Хайлер подозревал, что сам Коразон никогда не отпирает её, а проникает в помещение только благодаря силе фрукта. Знал он так же, что там, за этой дверцей. На самом деле никакой тайны: инфекционный блок слева, морг — справа. Последний очень маленький и компактный, почти что кладовка. В принципе, с такой немногочисленной командой можно было обойтись без последнего, но здесь капитаном был не он, так что от советов в этом вопросе Кипп удержался. Хлопнув по выключателю, Ло в три широких шага добрался до центра отсека, оставив спутника у порога — щурится от резко ударившему по глазам яркого света. Последнего эта детская выходка даже умилила. Да и если бы Ло хотел драки, не тащил его за собой туда, где противник может развернуться в полную мощь. — Я, кажется, просил вас не покидать этот уровень, — не оборачиваясь на старшего врача, начал Коразон. — И к команде просил не лезть. — Не спорю, было дело, — тихо затворив за собой дверь, доктор Хайлер предпочёл подпереть стену и, сложив руки на груди, уставился промеж лопаток мальчишки. — Но если бы мне при этом дали хоть какую-то работу… Ло развернулся и привалился бедром к столу, почти полностью копируя позу собеседника. — На судне всегда полно дел, — бросил он с вызовом. — Как видите, людей у меня на всё не хватает. — Предлагаете мне отправиться на камбуз? — Отравитель на кухне, — губы Ло тронула лёгкая улыбка. — Просто идеально. Кипп расцепил руки и развёл их в стороны, добавив: — Механики меня тоже отчего-то невзлюбили. Мальчишка заржал. Покачав головой, он слегка расслабился, но всё же напомнил коллеге о его месте: — У вас испытательный срок, доктор Хайлер. От того, как будете вести себя вы, зависит судьба вашего спутника. На самом деле, у тузов мнения на этот счёт разошлись. Требол активно выступал за то, чтобы Брокер сидела тихо и смирно, а для этого её стоило лишить поддержки. Все чуяли в Киппе крупную рыбу, зарывшуюся в тину. Его навыки, сообразительность и умение оказываться в самых неожиданных местах наводили на неприятные выводы. В конце концов уже то, что авторитет Брокера был для доктора Хайлера номинальным, не нравилось никому из лидеров Семьи, а поскольку благодаря Доффи Брокер стала самым крупным информатором на Гранд Лайн, втихаря информацию на её медика собрать было просто нереально. И это добавляло масла в огонь. Диаманте трефового лидера поддерживал, а вот Пика неожиданно упёрся. В первую очередь, избавляться от Тени он не хотел из-за положительных отзывов скупого на похвалу Гладиуса. Тот одалживал у Брокера телохранителя всего лишь дважды, и остался совместной работой чертовски доволен. Так что терять сильного и хорошо обученного бойца Пика, как командир отряда специального назначения Семьи, резона не видел. Собственно, такие же соображения он высказывал относительно корабельного врача. И сдвинуть эту упёртую, немногословную глыбу с выбранной позиции два других лидера не могли, какие бы доводы ни приводили. Так что результат их маленького заговора зависел от юного Коразона. Ло же мешкал. Во-первых, что-то делать за спиной у Доффи, пусть это по словам остальных и было необходимостью, — ведь не может же их король уследить за всем и сразу — он считал очень большой ошибкой. Терпение у Донкихота не бесконечное, а шкуру он снять может с любого. Теперь-то Трафальгар Ло помнил Миньон. И сколько бы воды с тех пор ни утекло, сколь сильно бы он ни привязался к своему капитану, прожив четыре года в неведении, стоило лишь подумать о событиях прошлого, как те обрушивались на него потоком воспоминаний. Отчётливых и беспощадных. Абсолютная темнота сундука, внутри которого он был заперт, крики и удары маленьких кулачков о крышку, заглушённые силой фрукта, грохот выстрелов там, снаружи, кровавое месиво на месте грудной клетки его Кора-сана и злое, окаменевшее лицо Джокера. Но даже несмотря на всё это, во-вторых, он хотел выполнить свой долг Коразона. Отплатить Доффи за всё, что он получил, но при этом остаться в живых — в конце концов именно за Миньон Доффи ему крупно задолжал. Но помощи в его планах дождаться Ло мог только от самых лучших. И доктор Хайлер уверенно доказывал, что он имеет полное право считаться одним из них. Это, конечно, не отменяло того, что говном он был отменным. Ло устало потёр переносицу, щуря покрасневшие от недосыпа глаза. Кто-то из команды промчался мимо мед-отсека, и глухой топот сменился грохотом отворяемой и быстро закрываемой двери в соседний отсек. А ведь там, скрючившись в три погибели, почти безвылазно торчит ещё одна его проблема. Кору-сана… Нет, теперь уже Роси-сана, предпочтительно было бы держать от подводной лодки подальше — слишком много на борту было огнеопасных и хрупких предметов, рядом с которыми тому лучше бы не появляться. Судя по воплям и шуму, младший Донкихот опять что-то поджёг или разнёс. Увы, приказы Доффи не обсуждаются, особенно если те связаны с его младшим братом. Доктор Хайлер нырнул рукой в карман, и Ло чуть не призвал сферу, но вовремя остановился. Завидев уже знакомую флягу, Коразон отрицательно качнул головой. Пойло старшего врача было отменной штукой, но валило с ног не хуже пули в лоб. А ему сейчас были нужны ясная голова и весь арсенал способностей. Кипп пожал плечами, отпил, прислушиваясь к постепенно утихающему спору, быстро сменившемуся мерным гудением вентиляции, скрипом обшивки и тихим гулом двигателей. Затем театрально тяжело вздохнул, и задал самый важный вопрос: — Что будем делать? Уточнять, о чём идёт речь, не было смысла — мальчишка его отлично понял. Потому нахмурился и принялся потирать пальцами подбородок. Кипп едва сдержал смешок — бородку-то пацан отрастил, а вот привыкнуть к ней пока не мог. В этот самый момент субмарину мелко-мелко затрясло, металл загудел и скрипнул, но тут же всё стихло. Ло решительно оттолкнулся от своей опоры и двинулся на выход — в кармане пятнистых брюк мяукала ден-ден муши, но Коразон явно планировал вести диалог без лишних ушей. — Оставайтесь здесь, — бросил он через плечо. Кипп послушно остался на месте, но прежде, чем пацан успел запереть за собой дверь, невзначай кинул через плечо: — Как насчёт небольшой разведки? — дверь оставалась открытой, и врач повернулся к зазору, излагая суть: — Никакого риска для вас, доктор Трафальгар, и для ваших людей. Сделаю всё так, как меня учили в далёком юношестве — быстро и качественно. Тихо и аккуратно не обещаю, — врач тут же ухмыльнулся собственной ремарке. — Могу принести небольшой трофей. Ло толкнул дверь обратно, но в помещение не зашёл, предпочитая оставаться в коридоре и лишь слегка наклониться, чтобы дать свой ответ. — Предложение принято, — и тут же на его лице зазмеилась неприятная улыбка. — Но вы сильно ошибаетесь, если считаете, что всё веселье достанется только вам. И он демонстративно захлопнул дверь, оставив Киппа одного — задыхаться и крючиться от смеха. Мальчишка, всё же, был что надо — таким же ненормальным ублюдком, как и он сам. И доктор Хайлер был не против обучить его парочке новых трюков.***
Компот мне всё же принесли. Конечно, если варево из забродившей вишни крепостью градусов пятнадцати можно было так назвать. Скорее настойка, но по мнению Кайдо — компот. Пойло для девчонок. Ой, подумаешь. Я и слабоалкогольными напитками до поросячьего визга ужраться могу. Отрезвею быстро, но от позора это не спасёт. Поэтому свой компотик я потягивала медленно и размеренно. Благо тара, в которую его налили, больше походила на пятилитровую бутыль, только керамическую, с ручкой и широким горлышком. Может, это вообще была разновидность кувшина, но зато сосуд не был прозрачным, что позволило нагло филонить — всё равно никто не видел сколько там ещё осталось, хотя пару раз, дабы не сильно косились, всё же пришлось позволить себе подлить. Дары Кайдо принял с королевской снисходительностью и какой-то торопливостью. Мол, вы же всё равно сюда с пустыми руками не явились бы, так что давайте, выкладывайте всё побыстрее, а то я уже пировать хочу. Так, на самом деле, и было — великану больше хотелось перейти к возлияниям, а не участвовать в политических вальсированиях. Но за повадками заядлого алкаша скрывался острый ум. По крайней мере, распоряжения действовать относительно конкретных лиц и мест своим людям он дал незамедлительно и довольно рационально. С Дьявольским фруктом, выбранным для него Доффи в дар, Йонко не заморачивался — тот пошёл на закуску, да и вообще был великану на один зубок. И если сам Кайдо не заморачивался — съел так съел, даже не поморщился, — то вот его люди зашевелились и загалдели. Даже Фурия вышел из полудрёмы и зароптал, недовольно фыркая, словно учуял какую-то редкую мерзость, но достаточно было одного весомого «цыц», чтобы все заткнулись и вернулись к позабытым делам. Для получено задарма мифического зоана, ради перехвата которого на чёрном рынке люди Донкихота навалили горы трупов и сожгли парочку мелких островов, отношение было более чем пренебрежительное. А затем Кайдо спустил меня с плеча, прошёлся по палубе, разминаясь и не забыв отлить за борт, кого-то походя пнул за нерасторопность, понаблюдал за звёздами и совсем уж внезапно сиганул в море. Мгновение тишины, последовавшее за громким всплеском и отменной такой качкой, разорвал вопль агонии и боли. Сперва я подумала, что кто-то в прямом смысле убивается по капитану, вытащить которого из моря ввиду его размеров просто не было возможности, затем до меня дошло, что у меня есть ручной Морской Король и вполне можно попробовать организовать спасение утопающих, а потом расслышала, что вопль был нечеловеческим, и по-настоящему испугалась уже за своего товарища. В считаные мгновения оказавшись у фальшборта, по пути сбив не одну массивную тушу, стала свидетелем того, как хмурится на всех несостоявшийся утопленник. Вода доходила Кайдо аж до груди, и это его, кажется, очень изумило. Обычно фруктовикам хватало даже капли морской воды, чтобы ощутить дискомфорт, а этот лишь возмущённо фыркал, отжимая усы и притоптывая на месте. От каждого его движения что-то под водой колебалось, море пенилось алым и бурлило. От силы качки корабль понемногу сносило в сторону, так что, когда из-под толщи вод всплыла огромная лупоглазая башка, издавая уже более тихие звуки агонии, и Кайдо ребром ладони размозжил её, до нас долетело не так уж много ошмётков. Но этого расстояния оказалось недостаточно, чтобы усложнить гиганту задачу по возвращению на борт. Схватив бездыханное тело Морского Короля за шипастый загривок, тот одним рывком выскочил из моря, и всем пришлось броситься в рассыпную. Как это всё пережило судно, ума не приложу, но сконструировано оно было явно с расчётом на подобные выкрутасы, так что отделалось лишь парочкой крупных трещин и течью. Кое-кого, правда, от удара, выбросило за борт, и теперь уже приходилось оперативно вылавливать тех из них, кто имел счастье быть фруктовиком. Я же использовала суматоху, чтобы уточнить у своих, в порядке ли они, и, получив положительный ответ, облегчённо вздохнула. А Мистер Пингви так вообще ещё с охоты не вернулся, так что я зря перенервничала, когда поняла, что вопило морское чудовище. Даже не знаю, что со мной было, если бы это ему Йонко своей тушей хребет перебил. Пронесло, и ладно. Кайдо тем временем пребывал в расстроенных чувствах — по его же словам, даже утонуть не получается. Доффи опустился на палубу у меня за спиной, наблюдая за творившимся хаосом с широченной улыбкой довольного жизнью сукиного сына. Подобные шоу ему нравились всегда. — Значит, про суицидальные наклонности, всё же не шутка, — проворчала я. — Подожди, Брокер, скоро он осознает, что можно пустить в ход кайросеки. — И что тогда? — Что-нибудь придумает. Возможно, повторно провернёт фокус с одновременным залпом из тридцати пушек, но теперь уже с новой начинкой. Я не удержалась и обернулась, вопросительно вскинув брови. Доффи снисходительно потрепал меня по голове, тихо посмеиваясь. Едва удержалась, чтобы не отстраниться, так что эта наглая морда успела нырнуть ладонью в мои кудри и начал их медленно перебирать. Я стерпела — за нами могли наблюдать, так что пускай себе и дальше думают, что Джокеру я не только подчинённая. Эх, тяжёлая бабская доля. Когда пальцы скользнули на шею, всё же не выдержала, плавно уходя от прикосновения и направляя стопы к хмурому великану. Донкихот довольно посмеивался, следуя по пятам. Фурия куда-то смылся, но я кожей ощущала его злость и нарастающую на этой почве головную боль, так что поспешила отвлечься. Встав перед уныло бухающим Кайдо, помахала, привлекая его внимание, а когда добилась желаемого, потянула вверх руки с растопыренными пальцами, привстав на носочки. — Чего? — буркнул гигант. — Хочу на ручки, — максимально капризно потребовала у него. — Да ты охренела! — давясь брагой, возмутился мужчина. Но я не сдавала позиций, так что довольно скоро была награждена оглушительным смехом и вновь отправилась в путешествие на лифте-ладони до насиженного плеча. Теперь оно, правда, было мокрым и липким от соли, но комментарии я оставила при себе, при этом пытаясь устроиться так, чтобы сильно не промокнуть. — Смотри, оставлю в качестве капитанского попугая. Топчется она там. — Мне начинать кричать «Полундра!»? — Пей свой компот, наглая мелочь, и не беси меня. Сказано было беззлобно, но я всё же заткнулась, а когда Йонко великодушно подал мой «бокал», даже сделала глоток побольше. Довольно быстро всё вернулось к обычному застолью, в процессе которого промежду прочим вспоминали о делах и обсуждали потенциал Смайл. В эти моменты Кайдо вновь заставлял вспомнить, что котелок у него варит, а я задавалась вопросом о причинах его неадекватного поведения. В принципе, алкоголизм тоже можно было рассматривать как планомерный суицид, да и им же можно было объяснить нестабильность психики. Но зачем, чёрт подери? Или это хобби такое — убивать свои мозги и тело? Никогда не могла подобное понять. И на волне подобных размышлений чётко осознала, что мне это не нравится. Не хотела я, чтобы этот мужик свёл себя в могилу таким вот образом. Глянув на сосуд, из которого пила, решила, что просто достигла отметки пьяного философского бреда. Иначе быть не могло. Не хватало ещё испытывать симпатию к тому, кого по куче причин должна была бояться. Но понимала, что сама себя обманываю. Последнее время я только среди криминала и кручусь, так что круг проявления симпатии, если исключить моих ребят, довольно узок. Да я сама, чёрт меня дери, тот ещё преступный элемент. А сколько у меня трупов на счету? Осознав, что и подсчитать не могу, потому что такой цели и не ставила никогда, вновь приложилась к настойке. Приступы совести? Как-то невовремя. Может, и правда, немного перебрала? Так бы я и дальше хернёй страдала, не вернись Мистер Пингви к «Унылому», сжимая в пасти нечто с кучей щупальцев и подозрительно фосфоресцирующее в темноте, что вполне себе отвлекло не одну меня. Под возмущённые вопли минка эта дрянь была сгружена на палубу, и оставалось лишь пожелать кораблику стойкости — и без того ему в этом путешествии доставалось. По задумчивому молчанию Кайдо сразу поняла, что кое-кого уже рассматривают в качестве добавки к сегодняшнему улову, потому поспешила уточнить, что зверь мой. В доказательство поманила Морского Короля к себе, и когда великан первым протянул руку, чтобы почесать того под подбородком, кивком головы намекнула Мистеру Пингви, чтобы не дёргался. Думаю, куда лучше моих кривляний зверя убедила быть паинькой освежёванная туша собрата, разделанная на огромные кубики. Удостоверившись в том, что никто моего друга не съест, отпросилась припудрить носик. В сопровождение мне выделили болтливого пирата с козьими рожками и бородкой. Если бы не это, да странно деформированные ноги, фруктовика на первый взгляд в нём можно было и не распознать — в этом мире и не такое водится. Благо, от зоанов меня так не коробило, как от парамеций и логий, но благодаря своеобразным тренировкам Рейнардса я реагировала не так резко, как раньше, научившись терпеть. Оказалось, мне тут целую каюту выделили. Вернее, нам — Джокеру и его ручному Брокеру. Чистую, просторную и с огромной такой койкой. Бросив косой взгляд на развороченные простыни, чуть опять не сбежала обратно в уборную или баньку, но дверь открылась, и я попятилась, позволив Доффи пройти внутрь. Сразу стало тесно и совсем уж неуютно. Отступив как можно дальше, уселась на огромный сундук, прекрасно понимая, что сразу покинуть каюту, не навредив нашей легенде, не могу. Естественно я надулась на весь мир, и сидела теперь в своём углу вся такая нахохлившаяся и недовольная. Донкихот рухнул на кровать, в процессе падения разворачивая корпус и подставляя руку для опоры, так что на исходе движения извернулся как кошка, перекатываясь и оказавшись на спине с широко раскинутыми руками и ногами. Последние немного свисали с краёв царского ложе, так что он подтянул их, сгибая правую в колене, а левую закинул сверху, поигрывая приспущенной с пятки туфлей. А вот Роси таким манёвром или койку бы угробил, или свалился на пол, в обязательном порядке что-то разгромив в процессе. Или спалил. Ну вот, стоило об этом подумать, сразу стало тоскливо и боязно. Но с ним там Тень и, что самое главное, доктор Хайлер. Тут в пору скорее о Ло переживать, но сердцу не прикажешь. Откинувшись спиной на перегородку, подобрала под себя ноги, сложила руки на груди и прикрыла глаза, стараясь от всего отрешиться и пересидеть какое-то время в своеобразном подобии медитативного состояния. Первых минут пять даже посчастливилось насладиться почти полной тишиной — привычные для движущегося корабля шорохи, скрипы и приглушённые звуки пирушки не в счёт, — а затем, с лёгким шелестом простыней и перьев в своём углу зашевелился Дофламинго, и я распахнула глаза, буквально ощутив тяжесть чужого взгляда. Медленно выдохнув, выпрямилась и посмотрела в сторону мужчины. Теперь Джокер лежал на боку, подпирая голову рукой. Второй рукой он похлопал по матрасу, явно приглашая присоединиться. Я так замотала головой, выражая отказ, что волосы ощутимо хлестнули по глазам. Зато не видела его глумливой улыбочки — достаточно было и довольного хохота. — Не скромничай, места хватит. С меня было достаточно. Скатившись с крышки сундука, умудрилась поставить на брючине зацепку, задев в движении петли замка, что не способствовало улучшению настроения. Злиться из-за шмоток это вообще не про меня — так, капля к общему вареву из раздражения, страха и усталости, но и этого было достаточно, чтобы утратить бдительность в логове врага. Так что, когда потянула дверь на себя, очень удивилась отскочившему от порога человеку-мартышке, но вот револьвер выхватила так быстро и легко, что обалдела не меньше неудачливого шпиона. И если бы не нити Дофламинго, даже не знаю, как бы оправдывалась перед Йонко за убийство его подчинённого. — Тише, Брокер, — укорил меня Донкихот, после чего переключился на пирата, добавив: — Она у меня очень стеснительная. — Кажется, у меня начал дёргаться глаз. А вот лишние уши всё никак не уходили. — Брысь! Благо, данная команда сработала и, что-то лепеча о нелепой случайности, это лопоухое недочеловеческое создание ускакало прочь. Повинуясь чужой воле, спрятала оружие, закрыла двери и сделала полуоборот, но на дверное полотно откинулась спиной уже по собственному желанию. Немного потряхивало — опять же, слишком много фруктовиков на одного маленького носителя Морского дьявола. Неудивительно, что у Фурии проблемы с контролем гнева. Как тут всех не поубивать, а? — Иди сюда, — Джокер удобнее разместился на подушках и поманил пальцем. Я вжалась в дверь плотнее, хмурясь и отчаянно краснея. Левая рука уже шарила за спиной в поисках ручки. — А давай, — ладонь нашла искомое и я чуть потянула вниз, — скажем, что ты у меня скоростел, и дружно посмеёмся над этим. Нити впились в плечи, колени, локти и стопы. Рвануло вперёд с такой силой, что вмиг растеряла контроль над телом и мыслями. Мой монстр вынырнул из глубин и, падая у изножья кровати, никак не смогла себя уберечь от удара — спазм в мышцах был столь сильным, что меня в буквальном смысле скрутило. Дёргаясь и мыча от боли, глотая слёзы и кровь из разбитого от удара о пол носа или лба — в этот момент было не понять, — боролась за каждую крупицу своей сущности. Я сильнее. Я обещала. Я, чёрт меня дери, хозяин этому телу. И, когда, подключив все свои ресурсы, — память, чувства, волю — смогла, наконец, отвоевать контроль и отпихнула дьяволицу прочь, обнаружила себя свернувшейся в клубок по правую сторону от кровати. Запыхавшуюся и зарёванную. Настоящий, блядь, образец победителя монстра в себе. Пытаясь выровнять дыхание, очень медленно разжала кулаки — кожа ладоней онемела, но стоило распрямить пальцы, резануло болью. Подтянув руки к лицу, обнаружила на них по четыре глубоких прокола. Крови было немного, да и раны затягивались на глазах. Когти тоже вползали обратно, как и чешуя. Но больше всего меня волновали рога. Изучив пальцами виски, облегчённо вздохнула — если они и прорезались, то исчезли вместе с остальным. Тело ещё подрагивало, но с этим можно было смириться. Резко начало клонить в сон, а этого вдали от трюма «Унылого» позволить сейчас не могла. Потому вынудила себя подняться, и когда в ушах утих гул крови, различила в отдалении вопли, грохот и даже пальбу. Тут же резануло в груди, и ощущение это было привычным. Фурия бесился и давил на ближайшее окружение так, что я аж в колени уткнулась, складываясь пополам. Руки беспорядочно шарили у ворота рубашки, терзая пуговицы. В голове опять поселилась тяжесть, в ушах нарастал писк помех, но я вынудила себя не просто терпеть, а дать очередному удару буквально пройти сквозь всё тело. В конце концов, это порой помогает держать оборону в драке, а в последние минуты я так измоталась, что готова была на любой эксперимент. Мгновение острой боли сменилось абсолютным покоем. Я замерла, пытаясь разобраться в себе, но по всем фронтам было тихо — остались лишь лёгкий писк в ушах и чувство дикой усталости. Дав себе ещё пару мгновений для верности, рискнула выпрямиться. Перевела дыхание, проморгалась, возвращая чёткость зрению, прислушалась. Кажется, на палубе все угомонились. Вот и хорошо… Хорошо же? На шорох справа отреагировала заторможено. На ноги поднялась медленно, слегка покачиваясь, не сводя с Джокера сердитого взгляда. Долго простоять не смогла, но на колени опустилась максимально плавно, страхуя себя руками. Переведя дыхание, перенесла вес на правую сторону, да так и осталась сидеть — опираясь на бедро и ладонь. Когда, наконец, глянула на мужчину, тот опять возлежал на боку и, встретив мой взгляд, протянул ко мне руку. Хотелось её оторвать и забить ею же Доффи нафиг. Так, чтобы юшка во все стороны летела. — Нет, — зло буркнула, едва отгоняя прочь образы кровавой расправы. — Трусишка, — и опять этот его чудесный голос как-то умудрился отпихнуть в сторону почти всю мою злость. Ненавижу себя за эту слабость. — Дура, трусишка и лгунья. — Мне начать бросаться комплиментами в ответ? Джокер вызывающе ухмыльнулся: — Ну давай, Джейд, удиви меня. Редко он звал меня по имени, так что чувство подвоха вмиг заставило спохватиться и вовремя прикусить язык. Наблюдая за сменой эмоций на моём лице, Донкихот тихо посмеивался. Осознав, что с мимикой сейчас не совладать, позволила мышцам лица расслабиться, потеряв хоть какое-то выражение. И только тогда заметила, что меня всё ещё слегка потряхивает. — Это было больно, — призналась полушёпотом, чем удивила в первую очередь саму себя. Жаловаться я не планировала. Уж точно не сейчас. Да и, если честно, бывало в моей жизни и похуже. Доффи в ответ на нытьё хмыкнул, интересуясь: — А чего ты хотела? Пусть даже неосознанно, но ты напала на лидеров Семьи. Если не усваиваешь правила с первого раза, я с радостью преподам новый урок. Пока не запомнишь раз и навсегда. Оправдываться было бессмысленно, потому решила даже не пытаться. Уловив шорох за дверью, глянула на узкую щель под полотном — тень прошмыгнула под ним, не задерживаясь ни на мгновение. Возможно, никто в ближайшее время не рискнёт нас подслушивать, но сильно расслабляться не стоило. — Может я и заслужила свою долю болевых ощущений, но не могло ли это подождать? Нашарив край простыни, натянула её на себя и, воспользовавшись ножом, откромсала себе кусок. Протёрла лицо, но рана затянулась, а кровь подсохла, так что только хуже сделала. Нужна была вода, а до чайника было слишком далеко, так что обнаглела настолько, что попросила Донкихота передать мне сосуд. Просьбу выполнили незамедлительно: метод кнута и пряника во всём его великолепии. Доффи знал толк в дрессировке. Пока умывалась, осознала, что нечто похожее я уже проходила: каюта на двоих, неблагоприятная обстановка вокруг, слежка, моя многострадальная, кровоточащая башка. И поразилась тому, насколько же братья Донкихот, на самом деле, похожи. Но если Роси пытался в своё время меня оттолкнуть, чтобы уберечь нас обоих, то старший брат его работал на обратный результат. И ловил кайф от каждого моего взбрыкивания, сука такая. — Что же мне с тобой делать? — пока возилась в своём углу, наглая царская морда вновь развалилась на всю кровать и взирала теперь на потолок с выражением вселенской философской отрешённости. — Понять, простить и отъебаться, наконец? Доффи оскалился. — Нет, мой Брокер, ты слишком забавная. Плюнув на всё, ухватилась за рукав его шубы и, умостившись на боку, подложила тот под щёку. Самодельную подушку потянули на себя, но я не поддалась. Да Доффи не особо и старался — так, повыделывался для галочки, после чего по-царски даровал право отдыхать на своей мантии. — Как ловко ты ушёл от темы моей полезности, — хмыкнула я. — И того, что ты не все соки из меня выжал, потому ещё и не придушил. Впервые на моей памяти Дофламинго тяжело вздохнул. И звук этот тоже приятно ласкал слух, хоть и не сулил ничего хорошего. Я уже морально приготовилась к новым играм в марионетки, но Донкихот ограничился лишь тем, что сдвинулся к краю так, чтобы видеть меня, и со всей возможной строгостью заявил: — Ненавижу повторять, как попугай. — Если это намёки на разговоры о Семье, то осмелюсь заметить, что я всё запомнила. Чёрт, думаешь мне нравится, что эта тварь делает со мной? Эта беспомощность, — я взглянула на свои ладони, будто пыталась рассмотреть на них недавние раны, но кожа была чиста, и вновь сжала кулаки, борясь с дрожью в конечностях. — Она просто бесит. Но моя злость только делает хуже. Это тоже слабость. Лазейка… И тут до меня дошло, перед кем я тут распинаюсь, так что моментально вынудила себя заткнуться, лишь бросив напоследок: — Неважно. Я буду… — Не трать воздух зря. Ты не будешь ни послушной, ни хорошей, — Доффи протянул руку, и я позволила ему пройтись пальцем по коже над бровью — ровно в том месте, где я её рассадила, когда он использовал фрукт. — Думаешь, я не знаю, какую ярость внутри будит собственная слабость? Это будто пламя. Вспышка. И тогда ты либо сносишь всё на своём пути, либо уносишь побольше с собой в могилу. Аж холодок по спине пробежался от этих слов. — Думаю, ты и могил за собой не оставляешь, — с губ после этих слов сорвался нервный смешок. — Лишь пепелище, — говоря это, Доффи не улыбался, и оттого стало чертовски жутко. Перехватив его запястье, отстранилась, разрывая контакт — непростительно долго он шарил пальцами по моему лицу. Я смотрела на наши руки, — отметила почти одинаковый оттенок загара, тонкие полоски шрамов на среднем и указательном пальцах мужчины, а также то, что мизинец во втором сухожилии у него разгибается не до конца, явно не получив в своё время нужного ухода после полученной травмы, — и это время Доффи использовал, чтобы взять себя в руки, вновь натянув на лицо привычную улыбку. Я разжала пальцы, и тут же заработала щелчок по носу. Аж в глазах заискрило. Под тихие смешки мужчины я укатилась прочь, матерясь сквозь плотно стиснутые зубы. — Ладно-ладно, думаю, мои тузы отомщены. Судя по тону, он вновь был в хорошем расположении духа. Но надолго ли? В конце концов, он тоже устал притворяться, так что недавнее откровение было адресовано не только мне. И всё же, не воспользоваться тем, что накал страстей немного спал, было бы большим просчётом. — Неужели? — наконец-то я ощутила, что могу нормально встать, и тут же поспешила осуществить этот манёвр. Отчего-то это было очень важно — стоять на ногах, говоря Джокеру то, что давно собиралась: — А за меня кто отомстит? Доффи вопросительно вскинул бровь, так что незамедлительно вывалила ему всё о разделении моей команды и о том, что никто это надлежащим образом не обсудил. Увы, желаемого эффекта я не добилась. Доффи лишь плечами пожал, напомнив: — Требол — старший лидер Семьи и твой командир. Если он решил, что так нужно, то не тебе оспаривать его решения. Твои претензии бессмысленны. Оттолкнувшись от стены, на которую успела незаметно опереться, пока говорила, прошлась по каюте взад-вперёд, вновь стараясь взять себя в руки. — Ты приобрёл меня с довеском, — говоря это, немного замедлилась, даже руки расслабила, позволив себе жестикулировать, а не держать их скрещенными. — Все они — моё сердце. Случись что-то с ними, больно будет мне. Если правило крови столь нерушимо, то почему мне нанесён вред, а отплаты нет? Я не требую божественного возмездия или вселенской справедливости, но в одну сторону твои правила работать не могут. Ты знаешь, на что надавить, чтобы заставить меня танцевать под свою дудку. Но этот рычаг надо смазывать. Если я хоть одного потеряю, все эти разговоры о доверии и наши игры в семью утратят ценность. Я должна понимать, что мы защищены. Если от решения Требола хоть кто-то пострадает… — Вред пока не нанесён. Я была иного мнения, но логику Доффи оспорить было тяжело. Да и из колеи выбило то, как легко он позволяет лидерам Семьи плести интригу у себя за спиной. Казалось, ему вообще пофиг. — И вообще, — ухмыльнулся мужчина, — ябедничать некрасиво. Это было фиаско. Абсолютное. Но я всё равно планировала настоять на своём. Задолбала бы Доффи, вероятно, вновь бы взбесила, но кое-что вынудило меня остановиться. Нас у родителей было трое. Все трое были склонны к творчеству, но я одна выбрала стезю более прагматичную, убивая на корню и талант к рисованию, и к музыке. Мама, опытнейший учитель музыки и вокала, не сдалась. Её муштру прошли все. Наши семейные посиделки легко могли превратиться в мюзикл, и только папа гордо басил невпопад, при этом ни капли не разрушая идиллию. И всё же, несмотря на то, что музыкантом в семье стал младший братишка, лучший слух был у меня. Когда я в девятом классе взялась за учебники правоведения, брат серьёзно занялся гитарой. Приходилось помогать, да и нравилось мне возиться с Дениской. Так что, лишь краем слуха уловив знакомые ноты, так и замерла на месте. Жив, скотина. Но недостаточно цел — фальшивить на заученном ещё в подростковом возрасте проигрыше из In Hall of the Mountain King Дэн мог только если что-то было с руками. А руки, в особенности пальцы, он всегда берёг. По крайней мере, в далёком прошлом. К двери рванула не раздумываясь, и почти уже покинула каюту, когда за спиной раздалось насмешливое: — Что, спешишь сопли братишке утереть? Я споткнулась. Едва успела выставить ногу, чтобы не хлопнуться носом в пол, круто развернулась и ошалело уставившись на Джокера. Тот встал, потянулся, как здоровенный пернатый кот, и пошёл на меня. Простора для отступления было маловато. Всего пара шагов — и я упёрлась спиной в перегородку. Вжалась в неё, хватаясь за оружие, но Доффи вновь удивил. Придвинувшись вплотную, резко развернулся и побрёл по коридору, лишь мазнув перьями накидки по рукам и лицу. Пару мгновений оторопело смотрела на удаляющуюся фигуру Джокера, затем, опомнившись, рванула следом, а догнав, запуталась в рукаве шубы. Зато это вынудило Донкихота притормозить и вновь обратить на меня своё внимание. — Как ты узнал? — сминая длинные перья почти до треска в стержнях, едва заставила себя ослабить хватку и просто скользить пальцами по опахалу. А что Доффи? Опять натянул лыбу до ушей, и я — в который раз за этот вечер — не сдержалась: — Морда треснет. — Будешь огрызаться, мой Брокер, у тебя не только морда треснет. — Боюсь представить, что именно, — пробурчала в ответ и выпустила, наконец, почти разглаженные моими манипуляциями перья. Доффи продолжил путь, а я засеменила рядом, быстро подхватывая темп, как это часто бывало на прогулках с Росинантом. Уже и не надеялась на получение хоть какого-то ответа, но Джокер, всё же, снизошёл: — Только слепой и дурак не заметил бы вашу схожесть. Но наш клиент и сообщник уж очень прикипел к юному таланту. — Наш? До палубы оставалось всего ничего — налево да по лестнице вверх. Мужчина чуть сбавил ход, опустил руку мне на затылок, смял волосы в комок, вынудив запрокинуть голову и смотреть на себя, а затем отпустил и слегка пригладил. Кнут и пряник, ага. — Устроим им шоу, мой Брокер. Публика уже разогрета, — я нахмурилась, но мне тут же пальцем попытались разгладить морщинки между бровей. Отдернулась прочь, но не отступила, за что заслужила снисходительную улыбку. — Справишься, и я даже закрою глаза на твою небольшую ложь. В конце концов, кто, как не я, способен понять тревогу о младшем брате, творящем глупости у тебя за спиной. Если это тревога и забота довели Донкихотов до состояния холодной войны, не очень-то хотелось разделять с Доффи переживания и опыт. И вообще, что он имел ввиду под небольшой ложью? Последний вопрос я озвучила, получив на него весьма витиеватый ответ: — Ты так часто и так нагло мне врёшь, мой Брокер, что я ещё даже не решил. А мне даже не было стыдно. Могла бы, ещё и пакостила от души, но пряник Доффи не стоил его кнута… как бы двусмысленно это ни звучало. — Тогда чего же ты от меня хочешь? Конкретно. — Я уже сказал. Устрой Кайдо и его людям шоу. Извлеки выгоду из уже налаженного контакта. Выбьешь нам всем приглашение в Вано, и я подумаю над безопасностью твоих людей чуть усерднее. С этим он меня и оставил. Я перекатилась с пяток на носочки, затем обратно, очень медленно выдохнула, пытаясь собраться с силами и мыслями. Там, на палубе, Дэн надрывался над очередным гитарным риффом. На этот раз — из The Loneliness of the Long Distance Runner Железной Девы. Не хватало ударных. Защипало в носу и поплыло перед глазами. Интересно, если я разревусь и задушу брата в объятьях, это сойдёт за достойное шоу? Окамам, помнится, зашло. В хаотичный поток эмоций что-то вклинилось. Чужое, и одновременно с этим, эфемерно-родное чувство. Будто тормошат, не позволяя отрешиться от всего и отдаться потоку. Такое настырное. По тому, как вновь заныло под сердцем и задёргало кожу, вмиг поняла, кто это ко мне стучится. Эта новая связь, возникшая между мной и Фурией, пугала и смущала. Очередная тайна. Очередной шаг в пропасть — в мир существ, одно из которых так долго меня изводит. И я отстранилась от неё, решительно отрезая все связи дедовским методом — болью. Пара ударов об острый угол у самой двери — так, чтобы кожу содрать, — и вот, в голове ясно и чисто. Никаких лишних мыслей. Только вперёд — к Дэну. Устрою им бродвейский мюзикл. И будь, что будет.