Злоключения одного наемника

      Забираясь по уже сложившейся привычке на балкон принца, Ренридж застал Неймона в состоянии крайнего отчаяния. Привычное внешнее спокойствие трещало по швам, и мужчина сидел за своим столом, уперев локти в столешницу и обхватив голову руками. Когда раздались шаги, он подскочил и попытался принять свой повседневный вид, кратко обернувшись в сторону вошедшего.       - Доброе утро, - приветствовал альтмер в своей обычной манере. Он всегда выглядел идеально. Всегда, но не сейчас. Под глазами пролегли еле заметные тени, из прически выбились длинные пряди, камзол снят и аккуратно повешен на спинку кресла, ворот рубашки неряшливо расстегнут.       - Сложная ночка, а? – кивнул наемник в сторону уже догоревших свечей. Собрав все разложенные документы, Ренридж сложил их в стопку и убрал в один конец стола, чтобы нахально усесться на пустой столешнице. – О! Крепкий! – Даже попрыгал на нем для проверки прочности. - А то однажды довелось рухнуть на таком… Чего за бумажки?       - Как ты выживаешь при такой жаре в броне и маске? Когда-нибудь снимаешь их? – поинтересовался Неймон, наблюдая за собеседником.       - Пф! Конечно! – в противовес своим словам Ренридж посильнее натянул капюшон поддспешника на маску. – Но ты пытаешься заговорить мне зубы. Знаем, проходили. Так что за бумажки? Какие-то проблемы?       Мужчина только откинулся в кресле. Устало проведя рукой по лицу, альтмер все же признался:       - Каджиты. Вот главная проблема. Здесь находятся поля лунного сахара, необходимого для обеспечения магов армии, а план по его добыче не выполняется. Подозреваю, что местные использовали его для скумы. А доказать никто из моих людей не может! Даже слова от них не добиться! А отчеты от моих инспекторов бесполезны! – уняв внезапную вспышку раздражения, эльф продолжал уже гораздо мягче. – На одной из ферм случился пожар, где сгорели жители. Но причина умалчивается, а преступник покрывается. На другой ферме о результатах сбора уходят от ответа, придумывая каждый раз новую нелепую отговорку. Местные не доверяют нам и недолюбливают нас.       - Конечно, кто ж вам что расскажет! - сидя на столе и мотая ногами, согласился наемник. – Вы ж эльфы, а все эльфы злые и расисты.       Неймон только скептически осмотрел приятеля, но не стал даже пытаться объяснить, что подобное заявление и есть расизм. Ренридж же наклонился, чтобы сочувственно похлопать мужчину по плечу – все-таки он был одним из тех несчастных и высокомерных эльфов. Стол страдальчески скрипнул, но выдержал. Однако опасаясь сломать стол, как когда-то, пришлось замереть, оставив ладонь в перчатке на плече мужчины.       - Твое искреннее дружелюбие довольно забавно. Мало кто из моего народа готов так открыто выражать свои мысли, - отметил Неймон, не отстраняясь. – Это странно для меня, но порой мне хотелось бы, чтобы и другие были такими. И Эстре, - осекшись на имени жены, альтмер перевел разговор. – Хотя старайтесь немного сдерживать себя на людях. Пелидил даже первое время считал вас одним из… из… из тех варваров, живущих в Скайриме.       - Но я живу в Скайриме! Что не так там? – удивился и обиделся наемник одновременно.       - Кхм… - Неймон впервые на памяти Ренриджа замялся, не зная как сказать. – Не думаю, что ты один из них… Но просто ходят слухи, что все живущие в Скайриме… интересуются только своим полом.       - Аааа… - понятливо протянул юный наемник и попытался опровергнуть глупые слухи. – Таких на самом деле очень мало. И Пелидил ошибся. Я не из них, нет, - замотал головой, продолжая держать руку на плече альтмера, который виновато улыбнулся. – Интересоваться только своим полом скучно. Мне нравятся и мужчины, и женщины.       Неймон замер, слегка побледнел и выглядел совсем растерянным.       - Ладно, чего уж там. Разговор не об этом. - Наемник был настроен благодушно по отношению к принцу высоких эльфов. – Разберусь я с твоими каджитами и лунным сахаром. В конце концов Ренридж должен тебе. Поэтому поможет. Хотя нет… не так. Я хочу помочь и помогу.       Мужчина слегка нахмурился. Но не успел он задать вопрос о странной манере речи друга и поинтересоваться всё ли с ним в порядке, как наемник спрыгнул со стола с глухим ударом сапог о деревянный пол и вышел тем же путем, что и вошел. Ренридж, приветливо махая рукой и здороваясь с местными каджитами, которых еще не видел этим утром, уверенно пересекал город. За неделю на этом маленьком острове получилось завести множество приятных знакомств, скрасивших время, изучить окрестные леса и деревни. Поэтому о тех двух единственных фермах лунного сахара было известно с лихвой. Выйдя за ворота города, наемник снял маску и довольно прищурился, ощущая теплые лучики солнца на своем лице. Наконец он пригодится Неймону, который только и делал всё это время, как помогал самому наемнику: спасал от вспыльчивого эльфа Пелидила, развеивал скуку, обучал чтению, прикрыл увлечение некромантией, сносил все глупости и был терпелив. В конце концов стал добрым другом, которому можно доверять и которого так не хватало в столь чужом Саммерсете. Ренридж вновь вернул маску на лицо и бодро зашагал в сторону последней, еще не сгоревшей, фермы.       Маленькая деревушка состояла вовсе из трех забавных домиков да высокой травы. За домами простиралось длинное поле с торчавшими из земли тростниками, которые сразу бросались в глаза своим плачевным состоянием. Подойдя ближе, наемник присел и осмотрел стебли. Какие-то были изгрызены маленькими зубками у снования, другие пожелтели, – судя по всему, повреждены корни. Чахлые, измятые, но тем не менее здоровые побеги имелись.       - Да у вас совесть-то есть?! – раздавался где-то неподалеку мужской крик с каджитским акцентом.       Высокая трава-сорняк скрывала кричавшего, поэтому, выпрямившись, наемник отправился на звук. Там, прямо на тростнике, смяв его своими тушами, валялись четверо пахмаров – каджитов, внешне напоминающих тигров и по ошибке принимаемых людьми за неразумных животных. Они лежали, прижимаясь друг к другу мохнатыми боками, греясь на солнышке и пьяно мурлыкая. Особенно выделялся бас рыжего и самого крупного пахмара, чей голос скорее напоминал прожженного алкоголика, чем одного из семейства кошачьих.       - Проблемы? – поинтересовался наемник у кричавшего минуту назад светлого каджита. Одного из тех, которых люди легко определяют. Мужчина вздрогнул и отпрыгнул от подошедшего человека, острые ушки недоверчиво прижались, усы вздрогнули.       - Нет, совсем нет, господин инспектор, - каджит нервно потирал мохнатые руки. Глаза его забегали. – Просто тут гуляют тигры, мешаются. Но их нельзя трогать! Богиня Кенарти не потерпит этого! А ваш сахар скоро будет. Посевы словно благословлены богами! Можете так и передать принцу Неймону.       Наемник посмотрел на пожухлый тростник, перевел взгляд на одурманенных пахмаров и закончил на недовольном собеседнике. Примирительно подняв руку в перчатке, ответил, переходя на язык каджитов, та’агру:       - Успокойся. Ренридж из своих, а не один из инспекторов.       - Ох, - облегченно выдохнул мужчина. – Этот каджит чуть с ума не сошел! Шастают тут эти остроухие и спрашивают, где тростник. Уже и отговорки заканчиваться начали. А они все вынюхивают да лезут! Как будто если остров принадлежит им, ферма и поля финансируются ими, то они имеют право что-то требовать!       Наемник понимающе кивал. Хоть альтмерам и был жизненно необходим тростник, из которого изготовляется лунный сахар, а в последствии и зелья, но они бы могли понять намек фермера и отвзаться. Однако помочь Неймону было важнее.       - Так чего случилось? – поинтересовался Ренридж. – Состояние тростника не особо.       - Да вот эти! – Каджит со злости несильно пнул ближайшего пахмара, который всем своим весом облокотился на соседа, тот – на своего. В итоге последний, четвертый, перекатился на бок и остался так лежать, слегка почесав лапищей свой живот. – Мыши повадились тростник грызть. Вот этот каджит и нанял этих бездарей! Так они нажрались мышей, пропитанных лунным сахаром, и отказываются отрабатывать плату! Валяются на солнышке, время от времени поймают мышь какую и наслаждаются лунным сахаром. А я не могу! Вон что с моими посевами! Не мышей же мне жрать! Хотя...       - Понятно… - протянул Ренридж. – А альтмерам говорил?       - Да чего с них взять, - махнул рукой фермер. – Ходят такие все из себя. Смотрят на нас свысока. Считают, что все каджиты увлекаются лунным сахаром или зависят от скумы! Вот этот каджит, ну может, иногда себя и порадует крохотным кусочком… Но это лишь, чтобы понять, насколько урожай хороший! Они, конечно, и вернули луны на небосвод, но уж больно они…       - Расисты и злые! – Продолжил Ренридж, а собеседник закивал.       Поговорив немного и пожаловавшись друг другу на жизнь и на «ушастых», наемник узнал, что произошло с другой деревней. Как оказалось, её случайно поджег один из жителей, когда пытался приготовить скуму на самодельном алхимическом аппарате. Парнишка, которого получилось найти на попорченной мышами ферме, чувствовал свою вину, сходил с ума от горя и клятвенно обещал завязать. Его сестра присоединилась к обещаниям брата, дав слово следить за ним. Ренридж верил этим двоим, но все равно вернулся в город, купил трубку скумы и яд у знакомого торговца, обещавшего не выдавать «остроухим занудам».       Вернувшись на ферму, Ренридж заставил одурманенных пахмаров передвинуться с поля в другое место, сказав, что там солнце греет лучше. А затем весь день ушел на поиски мышиных нор, куда щедро посыпал ядом. Что-что, а яд всё же действеннее, чем нанятые работники. С поврежденными побегами было неизвестно, что делать, но Ренридж решил оставить это на местных. Все-таки тем виднее, как следует спасти урожай. В конце концов у фермеров-каджитов была личная заинтересованность в лунном сахаре.       Наемник завершил все свои дела только ближе к вечеру, когда солнце заходило за горизонт. Оставалось только разобраться с поджигателем другой фермы, и Ренридж направился проводить разъяснительную беседу. Парнишке, учинившему пожар, была отвешена оплеуха да вручена трубка со словами «Не умеешь готовить – не берись!». Юный каджит поблагодарил и быстро вник в метод раскуривания лунного сахара. Мальчишка заговорщицки подмигнул, предложив новому приятелю опробовать свои запасы. Ренридж сомневался – Слышащий будет не доволен, прочитает уйму нотаций, если узнает. «Если узнает…». Поэтому оглянувшись, проверяя не стоит ли за спиной ворчливый лесной эльф, согласился. Юный каджит и легкомысленный наемник, прокрались из деревни на облюбованный недавно холм. Усевшись друг напротив друга, они неуверенно посмотрели на приспособление для раскуривания лунного сахара. Назвать его трубкой язык не поворачивался. Скорее кальян. Первым потянулся наемник, неумело поджег угли над колбой с водой, заправил лунный сахар. Парнишка по указу наемника раскурил трубку. Ренридж часто наблюдал за подобными махинациями друга-данмера и в общих чертах знал, что делать. Но пробовать скуму или лунный сахар не доводилось, поэтому когда каджит протянул трубку вовсе растерялся. Любопытство распирало изнутри, но по спине пробегал холодок. Казалось, что сейчас из скрывающей парочку высокой травы покажется Слышащий и выскажет всё своему воспитаннику. Даже сурово накажет. Слегка дрожащей от накатывающего волнения рукой, Ренридж снял свою маску, положил на землю и принял протянутую трубку. Замерев в нерешительности всего на мгновение и поддавшись собственному любопытству, поднес трубку к губам и вдохнул пар. Сладковатый, дурманящий, саднящий горло. От непривычки вдохнув слишком глубоко и много, Ренридж закашлялся. Приятель рассмеялся, подрагивая кошачьими усами. Второй вдох оказался уже успешнее. Волнение от раскуривания запрещенного лунного сахара придавало какое-то нервное удовольствие, которое не наполняло сознание уже долгие годы. В теле начала ощущаться какая-то лень, в голове стоял приятный туман, постепенно забывалось то, что было запрещено. Проявившаяся смелось позволяла уже не таиться, громко разговаривать и смеяться. Зашуршала трава, и показалась морда пришедшего на шум пахмара, того, что басовито мурлыкал еще утром, переев отравленных сахаром мышей. Подошел и фермер. От веселого предложения двух молодых людей гости не отказались, присоединившись к раскуриванию лунного сахара. Ренридж плохо разбирал уже чужие слова, свои слова, мир вокруг себя, но продолжал болтать с новыми знакомыми обо всем и передавать друг другу трубку, помогая пахмару, не имевшему гибких пальцев на лапах. Разговоры в дурмане не контролировались, разбалтывались секреты, сам наемник не осознавал, когда с та’агры переходил на общий, а затем и на родной язык.       С удивлением осознав, что за курением лунного сахара и в веселой компании прошла почти вся ночь, Ренридж натянул на лицо маску, попрощался и, шатаясь, направился обратно в город. Задание было выполнено, и Неймон давно ждал отчета. Но предложение попробовать сахар было слишком соблазнительным, чтобы отказываться или же откладывать. Короткая дорога оказалась дотаточно широкой, поэтому заняла куда больше времени, чем требовалось. Залезть на балкон принца с первого раза не получилось. Пару раз навернувшись и, пыхтя, влез в комнату мужчины, который еще не спал. Или уже проснулся от шума. Ренриджу было не до вникания в такие подробности – глаза увидели мягкую и манящую к себе постель. Нетвердо стоя на ногах, наемник двинулся к цели, пошатнулся, и пол резко и стремительно начал приближаться. Моргнув пару раз, получилось понять, что мир замер. Через пару секунд дошло, что это замер сам Ренридж. Чужие руки удержали от падения. С непониманием, хмурясь, заметил подхватившего за туловище Неймона. Мужчина крепко держал и помог выпрямиться.       - Всё в порядке? – обеспокоенно спросил альтмер.       - Всё просто прекрасно! – Радостно и со смешком ответил наемник. Боясь скорой встречи с жестким полом, дополнительно сам держался за запястья поддерживающего эльфа. Внутри бушевала энергия, однако вертящийся вокруг мир мешал воплощению всех идей. Мешал думать и осознавать свои и чужие действия. Непонятно было даже кто кого дотащил до кровати: Неймон наемника или наемник Неймона. Рухнув на кровать и стукнувшись носом о маску, Ренридж блаженно простонал, расслабляясь на мягкой перине. Рядом почувствовалось, что кто-то сел рядом, сминая своим весом мягкий матрас. Перевернувшись на спину, наемник встретился со встревоженным взглядом желтых глаз альтмера:       - Что произошло? Ты ведешь себя странно…       Беспокойство мужчины почему-то веселило. Ренридж в ответ лишь приглушенно рассмеялся. Желания и идеи вспыхивали в голове и исчезали, а разум не успевал их распознать.       - Это было так… так… Так! Мы пробовали сахар! Только не говори папке! Тсссс! – Ренридж даже попытался приложить палец к маске в том месте, где находились губы, но тело не слушалось, и рука безвольно упала на живот. Неймон на подобное заявление лишь покачал головой. – А еще Ренридж умничка! Похвали Ренриджа.       Альтмер взглянул на друга, которому чудилось невесть что.       - Хорошо, Ренридж умничка, - устало вздохнул эльф. Эта вынужденная похвала просто заставила наемника просиять от счастья. – Но больше так не делай. Лунный сахар вызывает привыкание. К тому же он запрещен во всех провинциях. В ответ наемник только фыркнул, показывая пренебрежение ко всяким глупым и нелепым законам. Сумел поднять руку до уровня головы и постучал указательным пальцем по своей маске:       - Ренридж не может быть зависимым от скумы. Это глупо. – Промолчав минуту, добавил, растягивая слова. – Но мне так радостно, что Ренридж пригодился тебе. Он был полезен. Впервые!       - Говорить о себе так нездорово, - покачал головой альтмер. – Почему ты разделяешь себя и Ренриджа?       - Потому что Ренридж сильный, а я нет, - замотал головой человек. Неймон заставил задуматься. Вспомнить то, что хотелось забыть навсегда. Но лишь на мгновение. Эта забота отдавала чем-то теплым в груди. Поэтому наемник вспомнил то, зачем пришел. Слова сами рвались, Ренридж разболтал всё, что узнал за день, постоянно перескакивая с темы на тему. Мужчина сводил брови вместе, силясь запомнить и разобрать бормотание друга. Слухи, которыми каджиты не поделятся с альтмерами. Ренридж не помнил говорил наяву или уже во сне, рассказывая воображаемому Неймону о результатах сбора лунного сахара, необходимого для Доминиона, об обломках кораблей на побережье с другой стороны острова, где так и не нашли тела команды Альдмерского флота, хотя местные солгали эльфам, что похоронили команду. Вспомнил об обнаруженных жителями мест для проведения странных ритуалов. Поделился подозрениями, что по описанию ритуалы похожи на обряды некромантов. А потом разболтал, что сделает всё ради Неймона. Были какие-то слова, в которых объяснялась причина, но наемник и сам уже не разбирал и не запоминал, что говорит. Постоянно путаясь и повторяясь. Дурман полностью овладел сознанием, не давая понять, что тело делает и где находится. Быть может это всё видения, а Ренридж так же лежит в высокой траве там, на холме в окружении каджитов, и видит сон? Сквозь поволоку на разуме почувствовалось прикосновение к собственным оголенным щиколоткам. Аккуратно и осторожно снимали броню с ослабленного наемника. А быть может, это тоже было частью приятного и долгого сна, как и другие мягкие касания. Податливое тело слабо подчинялось хозяину и легко поддавалось чужим рукам. Разум все еще не отдавал отчета в том, что происходило вокруг.