You Could Be My Unintended

      Как только я встретился с доктором Грином, я уже знал, что он мне не понравится. Он смерил меня презрительным взглядом, а на его лице красовалась усмешка. Я проигнорировал это, ведь не имело значение, что я о нем думаю или что он думает обо мне. Он был специалистом, который обследовал моего сына, и поэтому я буду относиться к нему с уважением.       — Мистер Хаммел? — его голос звучал надменно. Я согласно кивнул головой и протянул руку в знак приветствия. Он посмотрел на нее пару секунд перед тем, как повернуться на каблуках и пойти прямо по коридору. Я немного опешил, поражаясь его грубому поведению, но все равно последовал за ним.       — Я так полагаю, что вас проинформировали о ситуации с вашим сыном? — он поглядывал на меня через плечо, но, тем не менее, не сбавлял скорость. Мы направлялись в крыло для новорожденных. Я был взволновал тем, что снова увижу Джуда, и что важнее — снова смогу его подержать.       — Да, доктор Шарп сказал, что в его горле не развились голосовые связки или голосовое окно, но это никак не повлияет на его здоровье.       Он удивленно поднял брови, но ничего не сказал, даже когда мы зашли в комнату. Он даже нормально не представился, придурок.       — Я уже осмотрел вашего сына, мистер Хаммел. Я уверен, что вы захотите присутствовать, когда мы будем рассматривать все варианты? — я был в замешательстве. Почему тогда мы находились здесь, а не в кабинете для консультаций? — Как я понимаю, тебе шестнадцать? Ты все еще учишься в школе?       Я согласно кивнул, но все еще не понимал, к чему идет этот разговор.       — Через неделю мне исполнится семнадцать, и этой осенью я перейду в предвыпускной класс. Почему мы говорим обо мне?       — Я вижу, — он снова посмотрел на меня оценивающе, его усмешка приобрела немного другой вид. — Буду с вами откровенным, мистер Хаммел. Я смотрю на вас и вижу подростка, который не сможет заботиться о ребенке с особыми потребностями. Мое профессиональное мнение состоит в том, что вы должны отдать ребенка в семью, которая сможет правильно о нем заботиться и где его… жизненные решения… будут приниматься в более здоровой атмосфере.       Я смотрел на него, пытаясь осознать, что он только что сказал. Я просто охренел. Неужели он только что назвал меня неподходящим родителем из-за моего возраста и ориентации? — Простите? — мой тон был тихим, потому что в тридцати сантиметрах от меня лежал ребенок. Но даже глухой мог услышать в моем голосе плохо контролируемую злость.       — Я лично знаю одну пару в Индиане — там проходит моя практика, и они с удовольствием позаботятся об этом ребенке. Они смогут обеспечить его домашней здоровой атмосферой и медицинскими процедурами, которые ему понадобятся даже больше, чем обычному члену общества. Есть имплантанты, которые можно вживить ему хирургическим путем. Они дорогие, но с ними он сможет говорить. Эта пара даст ему ту любовь, в которой он так нуждается, несмотря на его, эм… происхождение.       Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Мои руки слегка подрагивали, желая ударить этого человека. Я действительно хотел сбить эту ухмылку с его лица, увидеть, как его нос меняет свой угол и из него начинает хлестать кровь. Но я всегда верил, что насилие ничего не решает, поэтому я не применил силу. Я засунул руки в карманы, старясь приглушить свои инстинкты, которые так и норовили вырваться из-под моего контроля.       — Кем ты вообще, блять, себя возомнил, что смеешь оскорблять моего ребенка, его мать или меня? Ты ничего о нас не знаешь и никогда не узнаешь, — мой голос не изменился из шепота, но я был уверен, что вложил в него всю свою злость. — Убирайся отсюда нахрен и никогда больше не приближайся к моему сыну.       Похоже, что мой гнев не произвел на него должного впечатления.       — Мистер Хаммел, вы действительно думаете, что, являясь подростком-гомосексуалистом, сможете дать ему шанс быть нормальным?       — Он нормальный, сукин ты сын. Только из-за того, что он не может говорить, он не является фриком. Это просто делает его тихим. Лучшим, чем кем-то вроде тебя, кто открывает свой рот и выплескивает всю свою тупость, — я действительно должен был сдерживаться, чтобы не кричать, и я знал, что, если наш диалог не прекратится, я не смогу сдержаться.       Вместо этого я повернулся к медсестре, которая сидела в углу. Она склонилась над какой-то документацией на своем столе, но я знал, что она слушала весь наш диалог.       — Медсестра? — она подняла на меня взгляд, и в нем читалось намного больше знания для человека, который не слышал весь наш диалог. — Когда моего сына можно будет забрать?       Она просмотрела расписание.       — Его педиатр придет в восемь утра, чтобы еще раз его проверить. Если все будет хорошо, то после этого его можно будет забрать, — она мне улыбнулась, благослови ее Господи.       — Будет ли это нормальным, если до осмотра я останусь вместе с ним? — мой голос звучал напряженно. Если она скажет «нет», то я все равно сяду в коридоре рядом с этой комнатой, пока не буду уверен, что этот человек не находится рядом с моим сыном.       — Конечно, мистер Хаммел. Если хотите, я могу принести вам стул. Пришло время, когда его нужно кормить, поэтому вы сможете о нем позаботиться, — она показала мне на Джуда, который лежал в своей пластиковой колыбели. На врача, который все еще был здесь, она даже не взглянула. — Вы когда-нибудь кормили новорожденных?       Я улыбнулся ей и отрицательно помахал головой, боясь заговорить. Я был уверен, что от наплыва эмоций мой голос может сломаться. Мой гнев затухал, на смену ему приходила признательность этой потрясающей молодой женщине, которая не видела ничего неправильного в том, что я был родителем. Она улыбнулась шире, давая Джуда мне на руки, а сама пошла за бутылочкой со специальной смесью для детей. Налив смесь в бутылочку и хорошо закрутив крышку, она объяснила мне, как нужно его держать, чтобы он не подавился, когда я буду его кормить.       Я был так поглощен сыном, что не заметил, когда доктор, наконец, ушел. Но медсестра — Тэмми, если верить ее бейджику — громко вздохнула и пробормотала несколько слов, которые были подозрительно похожи на те, что я говорил ему до этого.       Я оторвал свой взгляд от малюсенького лица Джуда и снова посмотрел на нее. Наблюдая за нами, она тепло улыбалась, и я почувствовал, как по лицу покатились слезы. Мои эмоции напрямую были связаны с моими слезными каналами, но я чувствовал, что она не будет осуждать меня за это.       — Спасибо, — прошептал я.       Она помотала головой.       — Не за что меня благодарить. Этот парень — настоящая задница, с большой буквы З. Ему должно быть запрещено работать с людьми. Пусть использует свой ограниченный ум для работы с коровами в этой своей Индиане.       Это меня рассмешило, и от смеха мое тело слегка затряслось. Мои движения потревожили Джуда, и он начал немного посапывать, показывая свое недовольство.       — Упс! Прости, сладкий, — защебетал я, снова засовывая соску ему в рот. Он снова начал жадно поглощать ее содержимое. Я глубоко вздохнул. Похоже, что меня ожидала еще одна ночь без сна. Радость, да и только.       Тэмми засмеялась, глядя на наши с ним выражения лиц.       — Ты хорошо с ним справляешься.       Я поднял на нее взгляд, широкая улыбка появилась на моем лице.       — Вы так думаете?       — Да, ты совсем не выглядишь нервным. Все выглядит так, будто он и должен находиться в твоих руках.       — Что же, он идеально подходит для этого. Думаю, что он уже все выпил. Я должен дать ему еще одну бутылочку? — я не был уверен, сколько ему требуется есть. Первые два занятия для родителей, на которые я сходил, больше фокусировались на первой помощи ребенку и правилах смены подгузников.       — Нет, пока ты не наденешь вот это, — она засмеялась от выражения отвращения на моем лице. — Теперь время для отрыжки. Если он отрыгнет немного, то в следующий раз, когда он опустошит половину своей бутылочки, можешь его покачать. Когда он закончит кушать — снова его покачай, — она показала, как правильно положить тряпочку на плечо и как похлопывать его по спине, чтобы он выпустил газы из своего маленького животика. Я легонького похлопал его по спине, но ничего не произошло.       — Попробуй сильнее, — сказала она. — Он не китайская кукла, он не сломается.       Я похлопал сильнее, боясь ему навредить, но после этого он сделал такую отрыжку, что заставила бы любого пьяного паренька в каком-нибудь братстве им гордиться.       — О Господи! Он звучит как мой отец после выпитого пива, — на это заявление она засмеялась. Ее смех был очень милым, поэтому я не обижался. Думаю, что для постороннего наблюдателя это выглядело достаточно забавно. Женственный подросток (и мне, кстати, не раз говорили, что при правильном наряде я вообще могу сойти за мальчика двенадцати лет и даже младше), который шокировано смотрел на новорожденного, который, а в этом я был уверен, мог соревноваться с Паком и Финном в конкурсе отрыжек. Моя улыбка тянулась от уха до уха, будто я только что выиграл в лотерею.       Джуд начал потихоньку засыпать, его глаза медленно закрывались, а губы двигались по инерции в поисках чего-то, что можно было сосать. Я медленно положил его в пластиковую колыбель и не удержался от мягкого поцелуя в макушку.       Ночь прошла достаточно быстро. Часов в восемь я задремал, перед этим на протяжении часа тренируясь менять подгузники и пеленать куклу, которую принесла Тэмми. Она также провела мне мастер-класс о том, как заботиться о новорожденном. Я ценил ее помощь, несмотря на то, что количество информации меня ошарашило.       Я спал на стуле, неудобно ссутулившись, держа руку на спине Джуда, пока не почувствовал, что кто-то меня трясет. Я медленно пытался прийти в себя, тупо моргая и оглядывая комнату.       — Курт, просыпайся. Время кормить Джуда, и мое дежурство почти закончилось.       — Окей, — пробормотал я, вставая и потягиваясь. Сон на стуле не шел на пользу моей спине. Я недовольно застонал, вспоминая, что вторую ночь подряд пропускаю свои вечерние процедуры по уходу за кожей.       После того, как я поменял Джуду памперс и снова его запеленал, в комнату зашла новая медсестра. Она взглянула на меня, пытаясь понять, почему я здесь нахожусь, а потом повернулась к Тэмми.       Я переживал из-за того, что эта женщина не окажется такой понимающей и заставит меня уйти.       Мои сомнения испарились после того, как она шепотом перекинулась с Тэмми парой фраз, а потом повернулась ко мне и улыбнулась. Она была старше, скорее всего, ей было чуть больше сорока, но ее улыбка выглядела достаточно молодо.       — Когда он закончит с едой, ты снова пойдешь спать, дорогой, — сказала она со всем своим авторитетом практикующей мамы. — Тебе нужно идти утром в школу?       — Да, но я, эм, планировал остаться здесь до того момента, пока его не выпишут, — я покраснел и засмущался от того, что эта женщина заставляла чувствовать себя провинившимся ребенком. Она посмотрела на меня строгим взглядом. Когда она начала говорить, мое сердце ускорило ритм. Не знаю почему, но это напомнило мне, как на меня смотрела моя бабушка, когда знала, что я сделал что-то плохое. Она просто тихо на меня смотрела, пока моя вина не брала верх и я сам ей все не рассказывал.       — Хорошо, но сейчас тебе нужно пойти и еще поспать. Но завтра пойдешь в школу, ладно? — она повернулась к столу, который стоял в углу, и начала перебираться какие-то бумаги.       Я быстро кивнул, радуясь, что она больше не пытается увидеть меня насквозь. Она была милой дамой, но у нее был этот суперустрашающий взгляд мамы.       Я проспал почти до шести утра. Скорее всего, я бы спал дольше, если бы не моя неудобная поза, и если бы эта милая медсестра, которая заменяла Тэмми, не разбудила меня, чтобы предупредить о своем уходе. Я медленно пытался осознать, что она сказала, и удивился, понимая, что проспал почти восемь полноценных часов. Казалось, что она смогла прочитать мои мысли перед тем, как я успел что-то сказать. Ее тон не позволял вступить в споры.       — Тебе нужно будет еще поспать. А я хочу увидеть этого маленького красавчика перед тем, как придется сегодня с ним расстаться.       Я осознал, что Джуд был единственным ребенком во всей детской комнате. Не прибыльная ночь для населения Лаймы.       — Мне нужно уйти через десять минут, но ты пока сходи в кафетерий, купи себе что-нибудь наподобие завтрака.       Остаток утра прошел довольно-таки гладко. Когда рабочая смена поменялась, я познакомился с другой медсестрой, Сэнди. Ее проинформировали о причинах моего присутствия. Она лишь полусонно кивнула в ответ и села за стол, чтобы начать бумажную работу.       Я закончил покачивать Джуда, чтобы вызвать у него отрыжку, и положил его в кровать перед тем, как предложить медсестре чашку кофе. Она выглядела так же устало, как я себя чувствовал. Она удивленно посмотрела на меня, но с благодарностью приняла предложение.       Когда я вернулся с чашками кофе в руках, она была уже не одна. Удивившись, я узнал отца, который жизнерадостно о чем-то с ней говорил, держа на руках Джуда.       — Эй, парень, — видя мое замешательство, он улыбнулся. — Ты не ночевал дома прошлой ночью. Думал, что я не замечу?       — Ох, пап! Прости! Все навалилось одновременно и…       — Все в порядке, Курт. Прошлой ночью я позвонил сюда и поговорил с Тэмми. Она сказала, что ты уснул, и рассказала мне о том, что здесь происходило. Просто в следующий раз не забудь позвонить, ладно? Возможно, теперь ты отец, но ты все еще мой сын, и я волнуюсь, — вся напускная серьезность его слов была немного подпорчена улыбкой, которая появилась на его лице.       Я пересек комнату и заключил его в объятия, старясь не сильно прижимать Джуда, который все внимательно осматривал.       — Ты едешь домой, парень. Переоденься и сделай то, что делаешь со своими волосами каждое утро на протяжении часа, и отправляйся в школу. Я собираюсь провести день со своим внуком.       Я знал, что после всего, через что мы вместе прошли за последний год, отец всегда будет рядом, но я все еще не переставал удивляться, насколько потрясающим человеком он был.       — Люблю тебя, пап.       — И я тебя. А теперь тащи свою тощую задницу в школу.