Our Blades are Sharp

– А лютня-то у тебя откуда? – спросила у меня Гилдан. На мои пожитки она взирала со сдержанным любопытством. Если бы Альд'рун был застроен нормальными, по-имперски прямыми домами, то я бы сказала, что в доме товарища-Клинка у меня есть свой собственный угол. Но с углами в этом городе довольно туго, так что припасы мои были сложены вдоль стены, аккуратненькой кучкой, и кучку эту венчала изящная лютня с корпусом из красного дерева. К слову, обычно в Альд'руне я ночевала в дормитории Гильдии Магов, благо, кровати у них неплохие, но хранить там своё добро — увольте! Вы видели, какие замки на сундуках, что они сдают своим членам? Что-либо там держать – настоящее преступление. Гостеприимством Гилдан и Гильдии я злоупотребляла не без необходимости. Будьте трижды благословенны, гильдейские Проводники, что за восемь дрейков мгновенно переправляют тебя из Балморы в Альд'рун и обратно!.. но если бы я возвращалась домой каждый вечер, то уже бы давно разорилась. Да и выглядело бы это как-то подозрительно, а лишний раз привлекать к себе внимание не очень-то хочется. Пусть лучше альд'рунцы по-прежнему думают, что я вроде как прохожу в местной Гильдии Магов курс обучения; и никому не обязательно знать, что попутно я обворовываю богатые поместья и дорогие лавки. Аэнгот Ювелир не скупился на хорошие контракты и платил очень и очень щедро. Впервые услышав его прозвище, я подумала, что главному альд'рунскому вору больше всего интересны скучные блестящие камушки. Но всё оказалось намного занятнее. Мне поручали доставать редкие книги с описанием странных целительных процедур, зачарованные акавирские танто, обрезки двемерского металла — для ремонта пауков-центурионов — и раритетные стрелы из Валенвуда, в количестве четырёх штук. Скучать не приходилось... а после чтения «Визершинса» мне ещё долго было не по себе. Попутно же я оттачивала свои воровские навыки, действуя и по собственной инициативе: с каждого места работы пропадали украшения, зачарованные талисманы, редкие книги, бутылки киродиильского бренди и многое, многое-многое другое. Ничего крупного и тяжелого (да и особо приметного) я старалась не брать, ведь чем меньше и легче предмет, тем проще незаметно его пронести. Однако иногда рацио отступало на второй план – когда попадалось что-то особенно, хм, милое? Например, из временной резиденции советницы Брары Морвейн я позаимствовала лютню. Проку от неё для меня, конечно, совсем никакого, но уж больно красивым был инструмент, изящным и элегантным. Как же тут устоять? А что касается вопроса Гилдан, то я, с деланным равнодушием пожимая плечами, ответила ей: – Подарок. Играть не умею, но отказаться было непросто. И ведь не то чтобы я солгала. Дарить – значит безвозмездно расставаться с имуществом, а в моём случае это расставание просто было ещё и бессознательным. Гилдан лишь скептически приподняла брови, но не стала расспрашивать меня дальше. Я ведь знаю, что она знает, что я знаю, что она знает, что в Альд'руне я не только заклинания разучиваю и двемерские фолианты для Эдвинны Эльберт разыскиваю. Поначалу Гилдан вполне резонно считала, что Клинок из меня никакой, занимаюсь я чепухой и только врежу «нашему общему делу». Подозреваю, что она по-прежнему свято уверена, что вместо реальной работы я маюсь дурью, но мы все же сумели с ней подружиться. И ведь мне даже не пришлось ради этого забираться к Гилдан в постель — большие, однако, успехи я делаю в высоком искусстве дипломатии! – Думаю, что пора доставать тарелки, – объявила я, развернувшись к печи. Лаборатория моя, равно как и все запасы, осталась в Балморе. Но это не значит, что от алхимии я готова полностью отказаться: сегодня, например, пробую приготовить на водяной бане квамовый омлет, а Гилдан была оказана высокая честь послужить науке в качестве первого моего подопытного. Из оборудования в наличии были лишь чугунный котел и глиняный горшок с крышкой, но выбирать особо не приходилось. Когда горшок аккуратно перекочевал на стол, я выдержала драматичную паузу и нарочито театральным жестом сдёрнула крышку; краем глаза я видела, как Гилдан закатывает глаза. Впрочем, омлет получился довольно красивым: высоким, воздушным и пышным, с густым ароматом, кокетливыми веточками удушайки и россыпью подрумянившегося скаттла. Я сноровисто раскидала еду по тарелкам, и мы приступили к трапезе; аккомпанировали ей стаканы с мацтом. Омлет оказался нежным и сочным, собой я осталась довольна. Гилдан, судя по всему, тоже, – и с едой было быстро покончено. Убрав со стола, мы недолго сидели в молчании. – А у тебя много скрытых талантов, – с легкой полуулыбкой промолвила Гилдан. – Никогда не думала поучиться играть на лютне? – В детстве меня пытались приучить и к арфе, и к лютне. Оказалось, – я смиренно возвела очи горе, – что не во всём я такая идеальная, и музыкального слуха у Вирии не наблюдается. В ответ она лишь пожала плечами: – А вот три четверти тамриэльских менестрелей такая мелочь совсем не заботит. Их слушателей, впрочем, тоже. Чтобы сыграть несложную мелодию, необязательно чувствовать её тончайшие переливы. Достаточно запомнить простую последовательность действий, а с этим, – она сардонически улыбнулась и глянула искоса на мои руки, – у тебя не должно быть проблем. Могу даже что-нибудь с тобой разучить, если хочешь. Сандас у меня пока совершенно свободен. А, собственно, почему бы и нет? Я ведь и правда вполне могу заучить простую последовательность действий, да и бесплатные уроки на дороге не валяются. Заодно и лютня наконец пригодится – сплошные преимущества, куда ни глянь. Сплошные преимущества. Такое нечасто бывает. Только вот где подвох, я пока что не вижу...