Третье число месяца Огня очага (девятнадцатый день в Морровинде)
Яйцевые мешочки надо вспарывать быстро, но осторожно, в едином движении взрезая и защитную слизь, и тонкую кожистую оболочку. Высвобожденное яйцо квама овальное, молочного цвета, с едва заметными желтоватыми крапинками, и похоже на птичье. Сами квама похожи скорее на насекомых — не столько внешне, сколько повадками. Они живут колониями: королева-матка, солдаты, рабочие, фуражиры, личиночки-скрибы. Здесь, в Вварденфелле, колонии квама становятся яичными шахтами. В Киродииле мне доводилось пробовать яйца квама, но таинственная «квама» представлялась чем-то вроде курицы-несушки: большой, хотя бы с собаку – при таких-то яйцах! – но птицей. Реальность оказалась куда причудливей, и жирные квама-царицы несут эти яйца в пещерных туннелях, квама-рабочие строят яичные кладки, воины-квама их охраняют, а люди-шахтеры грузят дозревшие яйца на вагонетки и вывозят их на поверхность. А порой в шахтах заводятся браконьеры, и на борьбу с вредителями отряжают кого-то вроде меня — наемника-новичка из Гильдии Бойцов. Охотиться на двуногих паразитов было сложней, чем на крыс, но и интереснее. Я вышла из города засветло: через южные ворота, вдоль русла реки Одай. Балмора находится на скалистом нагорье, а нужная мне шахта – ниже, среди зеленых равнин Аскадианских островов. Прогулка получилась весьма приятной: в воздухе пахло дождём и густым разнотравьем, и домой я вернулась с душистыми связками вереска и пучками ивового цвета… И с яйцами квама, с десятками этих яиц. Шахтеры были приветливы: они пригласили меня к своему костру, угостили яичницей со скрибовым желе и рассказали о квама и квамовых яйцах — о том, например, как вспарывать яйцевые мешочки. И пока я блуждала по тёмным кишкам коридоров, в поисках браконьеров заглядывая в каждый туннель, то не могла не распотрошить парочку кладок. Крупные яйца квама – это, между прочим, ценный алхимический ингредиент! Из мягкой яичной кашицы и толчёного ивового пыльника делают, например, мазь ледяного щита... Хотя спокойно пройти мимо того, что плохо лежит, мне всегда было трудно — и ценность лежащего тут ни при чём. И, если подумать, именно в этом таится причина большинства моих жизненных неурядиц.***
Седьмое число месяца Огня очага (двадцать третий день в Морровинде)
Если Балмору вдруг завтра возьмут в осаду, то я полгода смогу держаться на одних только квамовых яйцах. Их у меня теперь больше сотни: красивых, молочного цвета, с жемчужными переливами скорлупы. Надо будет, конечно, выварить из всего этого великолепия мази ледяного щита на десяток склянок или пару кувшинов какого-нибудь бодрящего эликсира... но руки всё не доходят. Впрочем, я не планировала возвращаться домой с этаким богатством. Покидая Балмору прозрачным, не до конца распустившимся утром, я думала насобирать по дороге немного трав и выйти к Горькому Берегу: держаться лениво текущей реки Одай, потом повернуть налево, перейти по скрипучему подвесному мосту и найти дорогу на запад, через холмы. Там, на болотистом береге Внутреннего моря, мне следовало набрать образцы грибов для Ажиры из Гильдии Магов — и вернуться в Балмору. Но дорога шла мимо шахты Шалка, которую я на днях очищала от браконьеров, и шахтёры, радушные и благодарные, пригласили меня к своему костру. Пока их сменщики гнули спину во мраке пещеры, Динок, Джуллиен и Финдулайн травили свои немудреные шахтерские байки, передавая по кругу заветную флягу с суджаммой. Выяснилось, на голодный желудок суджамма действует как удар копытом, и пару «кругов» спустя ребята подбили меня «пойти поглядеть на матку». Матка квама, к слову, оказалась созданием на редкость уродливым, но спуск и подъем заметно меня отрезвили. Я попрощалась с шахтерами и отправилась дальше — искать свою западную тропу. От набранных в пещере яиц сумки заметно отяжелели. И я заблудилась: дорога, змеившаяся среди холмов, всё ускользала и ускользала. В итоге, чуть не свернув себе шею на скользких камнях, я все же вышла к дурманящей, топкой низине. На заболоченном берегу было неспокойно — неудивительно, что алхимики Гильдии не рвались сюда прогуляться. Пока я срезала светящиеся в мутном мареве сыроежки и плотные наросты банглер бейна, мной то и дело норовили полакомиться то грязекрабы, то стайки никс-гончих, то скальные наездники. А когда очередная крылатая ящерица вывалила свои потроха прямо мне на голову, это меня доконало: я едва успела стянуть шлем, обхватила холодный древесный ствол, нагнулась — и меня мучительно вывернуло. Вот вам и агент имперской разведки.