Охотник на вампиров

— Я готов провести обмен, — резко заявил Габриель. — К чему же такая спешка? Неужели тебе не хочется потанцевать, повеселиться, поучаствовать в светской беседе? — Дракула издевательски усмехнулся. — Веселиться — это твой удел, — Ван Хельсинг улыбнулся в ответ. — Спорить не стану. А я тут с Анной разговаривал и осветлял темные уголки твоего грешного прошлого. Анна высвободилась из рук Дракулы и, быстро пройдя по зале, стала за спиной Габриеля. — Полагаю, ты ей как-нибудь расскажешь о том, что в тебе святости ровно столько, сколько и во мне? — князь вопросительно приподнял свои черные брови. — Святых не существует, — резко заявил охотник. — В этом наши мнения сходятся, но и не каждый оставит друга в трудный момент. — Я не знаю, что между нами произошло, но, во всяком случае, минуло несколько столетий. Дракула положил руки в карманы брюк и походил немного по зале. — А ты не задумывался над тем, что ты слишком молод, как для человека, который прожил шесть веков? Габриель решительно ничего не стал отвечать. — Не думал ли ты о том, что с тобой сыграли злую шутку, как и со мной? — Я не настолько депрессивный, чтобы забивать голову этой чушью, — выпалил охотник. — Верно, мрачность мысли тебе несвойственна, — князь остановился. — Послушай, то, что с тобой произошло в человеческой жизни, — ужасно. Но почему ты не оставишь Анну в покое? Ведь не она предала тебя, — Ван Хельсинг сделал шаг вперед. — Я — мстительный, — просто ответил Дракула. — В последние годы моя цель — не Анна, а ты. — Я? — переспросил Габриель, немного сконфуженный подобным заявлением. — Именно. Я знал, что рано или поздно тебя пришлют сюда на помощь, и я смогу с тобой поквитаться. — Что я сделал не так? Князь разразился громким смехом, но затем резко стал серьезным. — Ты и моя жена — единственные, кому я верил. Дни моего княжества были полны коварства и заговоров. Я всегда полагался на тебя. И когда готовился бунт против меня, я до последнего был уверен, что ты придешь ко мне на помощь, но великий Ван Хельсинг просто поджал хвост и убежал! — все гости начали издевательски смеяться, но когда смешки прекратились, Дракула продолжил: — Если бы ты не убежал, я бы не стал монстром, соответственно, Анна бы не страдала. Габриель, всё до отвратительности просто. Ван Хельсинг слушал князя и ощущал, как его голова начинала нестерпимо болеть. Эта боль зарождалась где-то над левым глазом и, словно множество мелких иголочек, проникала внутрь головы. Один сплошной поток пульсирующей боли разливался по всей левой стороне головы. Габриель практически ничего не видел из-за яркой, белой вспышки перед глазами. В мыслях вновь завертелся вихрь неясных картин, которые так часто мучают Ван Хельсинга. Мужчина пошатнулся, но Карл его поддержал. Перед глазами вспыхнула очередная болезненная картина событий. Габриель стоит в каком-то сыром подземелье, ожидая чьего-то прихода. Мужчина настолько явственно ощущал запах затхлости, холод, что пробирался под кожу, будто всё это происходит наяву. Ван Хельсинг походил вдоль подземелья и внезапно услышал торопливые шаги, что с каждой секундой становились лишь громче. Вскоре из тьмы показалась небольшая хрупкая фигура. Гость откинул с головы капюшон и выразительно поглядел на Габриеля. Мужчина опешил, увидев перед собой точную копию Анны. Эта девушка и его подопечная были схожи между собой, словно являлись единым целым. Но в то же время между ними присутствовала какая-то различность, что и помогла охотнику не принять этих женщин за одну и ту же особу. — Габриель, — голос девушки был гораздо нежнее, нежели у Анны. — У нас времени совсем немного. Я поговорю с Владом, он нас отпустит, будь в этом уверен. — Елена, мы должны просто убежать, пока бунт не обрел больших масштабов, — Ван Хельсинг прижал руку девушки к своему сердцу. — Нет, я так не могу, — Елена отошла назад. — Он не заслужил того, чтобы просто его бросить. Влад не такой жестокий, каким его все считают. Я поговорю, он всё поймет. — Я не могу вами рисковать, — Габриель погладил еще плоский живот Елены. — Со мной и с ребенком всё будет хорошо, обещаю. Мы встретимся в полночь у акации. — Это всё равно плохая идея, — мужчина покачал головой. — Просто жди меня там, — Елена поцеловала Ван Хельсинга и скрылась во тьме. Картины минувших событий вновь закружились вокруг охотника, принося с собой боль. Несколько таких круговоротов переносят Габриеля к другой сцене. Он стоит возле акации, и к нему подходит молодой человек. Несколько долгих мгновений стоит тишина. — Габриель, мне очень жаль, но... — гость осекся. — Что? — в голосе Ван Хельсинга чувствовалась напряженность. — Не всех успели предупредить о том, что Елену нельзя трогать. Охотник падает на колени и невидящим взглядом куда-то смотрит. Картина становится нечеткой, размытой, и Габриель возвращается в реальность. Дракула неотрывно смотрит на своего бывшего друга; зал погрузился в томительное ожидание. Ван Хельсинг, тяжело дыша, поднимает взгляд на князя. По небу внезапно прокатился раскат грома, что предвещал приход непогоды. — Она считала тебя святым, — шепотом произносит охотник. — Как же она ошибалась в тебе. Черты лица Дракулы вмиг исказились дикой яростью и гневом. С гортанным рыком он напал на Ван Хельсинга и снес его с ног. Все остальные гости стояли неподвижно, словно по приказу. — Не тебе судить, Иуда, — прошипел князь. — Какие слова! Какие эмоции! — Габриель сбросил с себя вампира и снял чертов узкий пиджак, который лишь мешал двигаться. — Что твой Бог? За что его так возвышают, если он создает такое отребье, как ты? — Дракула говорил спокойно, но гнев в его ярко-голубых глазах пылал адским пламенем. — Идеалов не существует, — Ван Хельсинг вынул из кобуры, что была за спиной, револьвер. — Габриель, — князь издевательски усмехнулся. — Меня это не остановит. Ты еще жив, потому что я хочу этого. Для начала — отдай мне реликвию. Охотник посмотрел на Карла и едва заметно кивнул. Изобретатель вынул из внутреннего кармана своего пиджака кинжал. — Тебе нужно это? — Ван Хельсинг крепче сжал в руке оружие. Дракула, словно завороженный, смотрел на кинжал. Впервые в его взгляде отчетливо было заметно вожделение. Очередной раскат грома, и по окнам забарабанил холодный осенний дождь. — Вот оно — то, что так яро прятал от меня доктор, — сам с собой заговорил князь. — Я был бы глупцом, если бы отдал реликвию тебе, — заговорил Ван Хельсинг и выстрелил прямо в сердце Дракулы. Вампир резко отошел назад, но сумел сохранить равновесие. Святая вода растеклась по телу князя, и небольшая дымка показалась из раненого места. Дракула несколько секунд стоял неподвижно с каменным лицом, затем резко перевел взгляд на охотника. — Я окажу тебе услугу и сделаю глупцом, — заявил вампир, направляясь к Карлу. Движения князя были до невозможного быстрыми, но Ван Хельсинг смог на него напасть, тем самым не подпуская к товарищу. Вампир и охотник сплелись в единый узел, намереваясь навредить друг другу. Очередной раскат грома, и Габриель от удара распластался на мраморном полу. Дракула, шипя, принялся надвигаться на испуганного Карла, но вновь Ван Хельсинг помешал, ударив князя. — Заберите реликвию, — приказал князь. По залу прошлась волна одобрительных возгласов, и сотни кровожадных пар глаз уставились на Карла. — Бросай! — крикнул Ван Хельсинг, отражая атаки противника. Карл со всей силы бросил кинжал в окно, и все гости одним сплошным потоком кинулись спасать реликвию. Охотник всадил еще несколько пуль в Дракулу и, пока тот приходил в себя, бросился к друзьям. — Уходим, скорее! Анна и Карл поспешили к выходу. — Стой! Стой, трус! — взревел не своим голосом Дракула. — Бегите! Я вас догоню! — бросил охотник и обернулся. Дождь стал менее сильным, и охотник увидел, как солнце медленно поднимается над горизонтом. — Знаешь, Елена и вправду думала о тебе лучше, чем ты есть, раз выбрала меня и носила под сердцем моего ребенка. Глаза Дракулы стали просто огромными от удивления. Он посмотрел на Ван Хельсинга, затем осмотрелся вокруг и сжал руки в кулаки. Князь и предположить не мог, что вся его прежняя жизнь была построена исключительно на лжи и предательстве. Осознание того, что существование Дракулы не имело никакой ценности даже для его жены, выводило из себя и заставляло лишиться остатков самообладания. Князь непременно бы разорвал глотку охотника и с наслаждением выпил бы всю его кровь. Но первые лучи солнца проникли в зал и пролегли в причудливом танце вдоль всего пола, отрезая путь Дракуле. Не теряя и секунды, Ван Хельсинг покинул резиденцию, уходя на улицу, где солнце и моросящий дождь несколько минут сосуществовали вместе, после чего небесное светило отвоевало свое право быть в этот день на небосводе единственным.