***
Холодный металлический пол только усиливал напряжение вместо того, чтобы привычно поглощать, как делала это тёплая земля. Но за створки храма приятный свет почти не проникал, оставляя лишь редкие блеклые следы в щелях. Когти коснулись доспеха на груди, застыв в последней черте священного клятвенного жеста, напротив одного из сердец. Последние же, в свою очередь, явно планировали прожечь рёбра каким-то паническим стуком, взорвать грудную клетку и, высвободившись, навсегда покинуть тело зилота... например, отрастив перепончатые крылья и улетев. Артанис с досадой выругал себя, когда почувствовал в затылке лёгкий шелест, который означал лишь то, что его мысли были бестактно прочтены и прокомментированны. Протосс застыл, не зная, поклониться или выпрямиться; к его счастью, мысленный приказ настоял на последнем. Претор внимательно осматривал его лицо – Артанис едва удерживался от того, чтобы с вызовом не посмотреть ему в глаза. В ответ на неправомерное возмущение зилота Индар только задумчиво сузил глаза, но промолчал. Артанис украдкой бросил взгляд на два затаившихся в углу силуэта со скрещенными руками, ментально скривился и осторожно продолжил: – Я – Артанис, тамплиер племени Акилаэ. Я был приставлен к вашему звену в качестве нового пилота. На Посвящении мудрец племени вычертил иероглиф крыльев на груди зилота. Это фактически перечеркнуло все ожидания и планы Артаниса; вернее, ожидания скорого Высшего Тамплиера и планы его наставника Тассадара. Он лелеял надежду, что ученик пойдёт по его же стопам, но, на редкость, для Артаниса был уготован другой путь. К слову, широкоплечий Тассадар сейчас являлся одним из тех самых выжидающих силуэтов. В частности, за ним было последнее слово и благословение, но он не стал вмешиваться в разговор или вообще приближаться, чтобы поддержать ученика; это вызывало у последнего смешанные чувства. Но гордость и уверенность перевесили возникшую обиду; тамплиер – отважный воин своей великой расы – сам принимал решения и выбирал собственный путь. Индар, до сих раздражавший Кхалу пор лишь молчанием, слегка запрокинул голову: – Я вижу в тебе импульсивность и вспыльчивость, юный воин, – строго и одновременно с тенью улыбки вещал претор, – И не подпалит ли это твои крылья в полёте? Артанис гневно и гордо вскинул голову, на миг забывая, перед кем стоит и, увы, только подтверждая некое обвинение Индара. – Это лишь форма моей преданности делу, – он спохватился и наклонил голову, касаясь золочёным наконечником подбородка собственной шеи, – Претор. Волнение вновь пересилило возмущение, вкрадываясь под чешуйки холодными иголочками. Артанис почти услышал – если не додумал – ментальный вздох молчаливого Тассадара. Почти впервые задумался о том, что слова учителя никогда не оборачивались против своего хозяина! Этому Артанис так и не научился... – Ты искренен, – неожиданно сказал Индар, становясь совершенно серьёзным во взгляде, – Это видно по твоим движениям и свечению глаз, юный зилот. Вернее, юный пилот, Артанис. Я поговорю о... – Артанис! Отчаянный крик пронзил сон острой болью, но осмысленный взгляд всполошившийся протосс обрёл лишь тогда, когда чужие руки резко дёрнули его за плечи. Кожа вспыхнула от резкого смешения звуков и сияющих теней; рёв сигнализации казался совершенно лишним, без того бьющим по разуму наравне с отчаянными возгласами внутри Кхалы. Заученными до бессознательного исполнения движениями Артанис схватил что-то перед собой, вскочил на ноги, на миг растерявшись, глядя в узоры Кхалы, пытаясь разобрать хоть что-то. Внезапная пустота в одном из участков эфира отразилась болью. Он не знал этого кхалая – чувствовал его мысли лишь на общем фоне, но внутренний голос поддерживал десятки и сотни других, а с исчезновением его разума будто откололась часть пазла. Чувства знавших его особенно близко отразились во всеобщей сети потоком скорби и тоски, но так эмоции исходили и от других протоссов. Множество смертей, множество тех, кто оплакивал погибших. Однако со свойственной упрямостью потерявшие были заняты делом; Артанис не стал тратить лишние силы на выяснение подробностей. – «Кличу небес»... приготовиться к выступлению. Немедленно, – касание претора тоже несло оттенок печали, но тамплиер уверенно не позволял эмоциям стать выше долга. Второй взрыв – первого Артанис не услышал сквозь сон, но узнал через мысли других – эхом пронёсся в опасной близости от ангара, заставив нескольких пилотов пошатнуться, но только прибавил им скорости в действиях. С холодной решительностью те, кто успел и не успел облачиться в невесомые доспехи, рванулись с места к поблёскивающим в кроваво-красном свете «Разведчикам». Шлюз плотно закрылся, как только пилот очутился внутри корабля, на секунду опередив горячий выброс энергии снаружи. Артанис выругался, взбираясь на потёртое сидение – ангар кораблей был одним из самых очевидных мест, куда можно было бы положить взрывчатку. Акилаэ передал свою догадку в эфир и угрюмо щёлкнул переключателями у пояса. Утробный шум зашумевших "сердец" корабля странным образом успокаивал: странным, ведь дребезжание и вибрации многих пилотов раздражали. Прозрачные символы панели пощекотали ладонь, сопровождаясь усилением толчков «Скаута», как ещё называли это "превосходительство небес", и давление поднимающегося корабля больно било по вискам. Артанис плавно подался вперёд, к распахнутым вратам, ещё полностью не оправившись от потрясения. «Разведчик» дёрнулся, покидая обитель теней, и дугой устремился вниз. Прищурившись, акилаэ позволил невидимым потокам энергии пройтись сквозь своё тело, задерживаясь всполохами на кончиках пальцев и пятках; искрящиеся линии повторили узор его сердец и вспыхнули едино с рычанием «Разведчика»; только тогда последний осторожно выровнялся и принялся набирать высоту. Артанис окинул взором эфир; осторожно откликнулись остальные пилоты, тоже аккуратно маячившие по ту сторону иллюминатора – в рассекающих, словно лезвия, порывах ветров. – Грит'нар, – тихо произнёс Минхарис. В этом не было необходимости: тишину заметили все. И каждый молчаливо почтил память ушедшего протосса. Грит'нар был одним из тех индивидов с вечно прищуренными, будто смеющимися, глазами, но касание к его разуму разоблачало поверхностную улыбку. Фильтровать свои мысли, ставить невидимые барьеры и преграды на пути к воспоминаниями тамплиер научился чуть ли не в первую очередь, когда ещё не вспыхнул его клинок; он открывался лишь по приказу, крайне неохотно и раздражённо. Иногда его даже оставляли в покое. – Что происходит, Индар? Артанис догадался, что этот вопрос тревожит не только его. Приоритет у воинов был, прежде всего, в чётких действиях, лишние вопросы пресекались. Такую политику юный акилаэ подметил во многих тамплиерах, в том числе в одном громкоголосом выходце племени Саргас. Однако сам он с неохотой разделял их убеждение, поэтому поддержал задавшего вопрос Финехаса. Ответом стал не только голос самого претора, но и возникший за тяжёлыми облаками силуэт гигантского корабля – вечный и гордый флагманский тип корабля протоссов рассекал золотистой тушей невесомый слой. Но Артанис не чувствовал приветствие разумов его экипажа – это значило либо то, что все они мертвы, либо то, что они закрыли эфир. – Сообщение поступило только что. Это одни из... отрёкшихся. Рассказов о бунтарях, мятежниках и прочих спонтанных организациях в разных краях сектора Артанис успел наслушаться от вездесущего Феникса – надо признать, с искренним любопытством и восхищением в сторону преградившим им путь тамплиерам. Но юный акилаэ не думал, что ему предстоит самому поучаствовать в подобной операции. – Это бесчестие – начинать бой с удара в тыл! – взорвался Артанис, не отрывая взгляда от неожиданно замирающего авианосца. Многочисленные отблески по его бокам означали, что он выпустил перехватчики – слишком поздно было пилотам приближаться, не получив урона, поэтому они беззвучно разделились, скрываясь в тенях тумана и облаков. – Всё то, что вредит врагу – есть средство войны, – удручённо заметил Индар, идущий на снижение вблизи очередного защитного слоя. Рвение и отвага тамплиеров – это всё хорошо, но и лишней головы не бывает. Артанис поравнялся с Минхарисом и обратил в фонтан голубых искр первый приблизившийся перехватчик, ещё некоторое время чувствуя азартную дрожь от состоявшегося сражения, пусть оно и было таким мимолётным. Собрат коротко поблагодарил его и тут же вернул долг – золотистые ракеты черкнули ослепляющую полосу в воздухе; одна из них приняла на себя короткий залп робота, а вторая впечаталась ему в бок, после чего тот рухнул вниз, охваченный синим дымом. – И после такого кто-то сомневается в потребности «Разведчиков», – негромко хмыкнул Минхарис. Артанис всегда удивлялся тому, что этот воин не искрил горячностью, но при этом был нетерпелив; хотя, по правде сказать, юного протосса могло удивить почти всё. Время от времени что-то в нём надрывалось, и он оставлял надменность, становясь буквально комом беспорядочных эмоций в Кхале. – Они просто не понимают, не чувствуют лично, – с досадой ответил Финехас. Странно было слышать это от протосса, приверженца Кхалы, что соединяла умы всех воедино. Артанис озадаченно сощурился, пытаясь вникнуть в суть таких неосторожных слов. Проведя сотни и сотни часов за штурвалом истребителя, он проникся буквально всем: от вибрации двигателей до грохота расщепителей типа воздух-земля. Но жаждал большего, не нового(!), и никогда не скрывал жажды, даже под гнётом чужого осуждения. С упоением чувствовал жажду других пилотов и развивающуюся эйфорию. Разве Конклав не мог этого понять? Разве стоило заменять проверенные временем корабли на нечто новое, спонтанное? Это же невозможно... Ветер подхватывал и сталкивал мелкие обломки искусственных созданий, а за блеском взрывов пилоты смогли проскользнуть, собираясь в цельный клин. Каждый, входя в цепочку, становился един с её структурой и теперь зависел от движений всех; одновременно становился тем, кто диктовал движения. Наконец, «Клич небес» покинул облачный заслон и устремился к авианосцу. Мощные залпы кораблей на подлёте заставили щиты дёрнуться и сойти чёрной плёнкой; на второй заход авианосец успел наштамповать несколько перехватчиков. Голубые лучи замелькали в пространстве, Кхала неожиданно всколыхнулась от негодования, и один из «Разведчиков» оторвался от сцепления, кренясь вбок, медленно начал терять высоту. Почти одновременно резкая дрожь от удара прошлась по корпусу корабля Артаниса, но он, скрипя когтями от натуги, сумел выровняться и вернуться в строй. Обводка панели управления предупредительно мигнула, спешно выводя какие-то символы. – Минхарис! – он послал мысль вслед уменьшающейся точке. Пилот ответил чем-то успокаивающем, поэтому Артанис не стал гнаться за ним и двинул шарообразной голограммой, ускоряя полёт в такт с клином. И в следующую секунду небеса озарила голубая вспышка. А среди объединенных сознаний стало на одного протосса меньше – Минхарис в последний раз отразился в Кхале отчаянным криком. Артанис до крови вонзил когти в собственные ладони, наблюдая, как вражеский «Разведчик» со свистом разворачивается. Претор вновь отдал приказ разделиться, и акилаэ с холодной решительностью ринулся в бой на высоте чуть ниже. Его стремление подтвердили в Кхале – но сколько пилотов? Двое. Финехас пылал яростью, едва сдерживая каждый её порыв; на неуловимый миг сверкнули его воспоминания – слишком далёкие, чтобы акилаэ мог их получить и слишком сокровенные, чтобы мог разглядеть сейчас.***
– Добро пожаловать в команду, малыш, – хмыкнул широкоплечий протосс, бросив на замеревшего Артаниса короткий взгляд и с притворной-насмешливой надменностью отвернулся. Вспыльчивый акилаэ послал ему вдогонку пару неприличных фраз, но, к счастью, в Кхале отразилось лишь его возмущение. Эмоции новичка только позабавили Финехаса – так звали говорившего – и он вставил что-то насчёт "окружавших его зануд" и картинку, вырванную из общей памяти отряда. Пилоты звонко поддакнули и присоединились к приветствию: каждый по-своему, но вполне дружелюбно и искренне. Поэтому Артанис успокоился и неглубоко поклонился в знак приветствия. – Почту за честь служить с вами, – слегка пафосно, но с надеждой произнёс зилот – то есть... пилот, глядя в глаза товарищей поочерёдно. «Правый борт подбит». Артанис дёрнул рукой и впился когтями в полупрозрачный рычаг. «Разведчик» подстроился под потоки ветра, позволяя невидимым волнам слизывать синеватые искры. По левую сторону – левое плечо протосса – показался серый истребитель, намереваясь добить раненую цель; за что Артанис наградил его залпом фотонных пушек. Возомнивший себя охотником сам стал жертвой и, промахнувшись с выстрелом, резко крутанулся в воздухе. Акилаэ заставил корабль набрать высоту и стремительно добил обшивку предательского судна. Пространство разливалось маслеными кругами, сливались перед глазами то пейзаж неба, чьи белоснежные облака приняли цвет голубой крови, то расплывающаяся земля, как большое пятно жира. На такой высоте солнце было губительным – от его испепеляющих лучей спасали щиты, обшивка и стекло, однако, казалось, что все защитные слои были пробиты беспощадным светом и впивались в разум, как наркотик. Сияющие в Кхале умы поддерживали юного тамплиера, не давая провалиться в бездну иллюзий, и только это позволяло ему вновь и вновь активировать орудия и вести бесконечные залпы. Залпы? Против кого? Мятежников? Предателей? Протоссов. – Не дай обмануть свой разум! – раздался возглас Индара, сменяемый шипением от натуги. Артанис мотнул головой, почувствовал холодное прикосновение золотых украшений и попытался сосредоточиться. Сколько длилась битва? Почему отряд из пяти – трёх! – пилотов столь рьяно выдерживал натиск превосходящего противника? – Потому что не стоит списывать нас со счётов, – хмыкнул Финехас, растворяясь в дыму противника и вновь выныривая на свет. Акилаэ удивлённо моргнул и почтенно склонил голову: старший пилот этого не видел, но почувствовал в сети. «Сила протоссов не в их количестве», – вспомнил и повторил про себя Артанис непреложную истину. «Разведчик» беспощадно трясся и напоминал о своём вспыхнувшим болью и огнём боку. Протоссы не ведали поражения. Пусть сейчас их противники принадлежат к единой с ними расе, они стали врагами Кхалы. Ими двигало зло, а долг тамплиера – искоренять его и защищать Империю. «Даже от самих себя?» – мысли сталкивались, убеждения обеих "сторон" разума находили в противовес друг другу всё более и более убедительные аргументы. Протоссы – одна раса. Сейчас сражаются друг с другом. За интересы. Интересы Кхалы... важнее. Правильнее. Это просто... помощь становления на правильный путь. «Какая ересь», – ментально оскалился акилаэ. Порыв ветра утихомирил последние выбросы дыма из повреждённого отсека, и мигающие иероглифы аккуратно растворились с панели; тогда-то прогремел ещё один взрыв, опалив нежную кожу жаром. Артанис вскрикнул, и его вопль был подхвачен ужасом в Кхале, пусть даже собратья попытались взять себя в руки и успокоить мечущегося в бурях пепла пилота. Что-то тёплым воздухом в спину, спасительно, но лишь чуть менее больно и неожиданно. Лезвия ветра ворвались в кабину, хватая за горло и нейронные узы, заставляя последние биться в конвульсиях, цепляясь друг за друга, за обломки металла и стекла. Солнечный блеск ослеплял, беспощадно впиваясь в юношески-гладкие черты. Артанис через силу заставил себя опустить голову, едва разжимая забитые пеплом глаза и протягивая руки к поблёскивающей панели. Надежда на то, что её не оторвало или сплющило взрывной волной, оставалась последней спасительной нитью. Когти пронзили воздух, бессильно натыкаясь лишь на пустоту, но вдруг уткнулись в вибрирующую поверхность. Сердца в упоении и облегчении забились чаще, немеющая ладонь скользнула по гладкой поверхности и уткнулась в выступающий рычаг. Пилот действовал почти интуитивно, постоянно натыкаясь на повреждённые участки, но «Разведчик» всё-таки услышал его внутренние молитвы и перестал быстро терять высоту, а позже – кружиться. Синяя лента дыма пересекла небо, отмечая путь падавшего замертво корабля, хотя, сейчас его тоже с натяжкой можно было бы назвать целым. Перед глазами снова замаячили круги, только теперь они были окаймлены нефтяно-чёрной рамкой. Это значило либо скорую слепоту, либо ещё более скорую отключку. Тёплая кровь обвила лицо, сочась откуда-то из костных пластин; синева блестела на коленях, локтях и где-то в районе бёдер, сопровождаясь тупой болью. Ожоги и порезы пробивались сквозь лёгкие одежды пилота, последние же висели обугленными клоками. Кое-как обогнутые в полёте порывы ветра не принимались за кабину с такой яростью, но всё равно холодный воздух заставлял съёживаться. Ввиду того, что пилоту было необходимо постоянно удерживать руки на панели управления, Артанис мог лишь вздрогнуть, чувствуя очередное ледяное прикосновение. Облака расступились перед металлической тушей, открывая вид на приближающуюся землю – Артанис не чувствовал пульсации энергии в одном из отсеков и вибрации правого крыла. Давление обрушивалось через пробоину в корпусе, давило на тело и мозг, и сознание едва цеплялось за реальность. Артанис слышал голоса в Кхале, как шёпот, хотя говорящие кричали; сам отвечал невпопад, обрывками, пытаясь сосредоточиться на самом простейшем действии любого живого существа. Пытался выжить. Багровые языки заката были отчётливо видны чуть ниже линии полётов, с которой «Разведчик» уже сошёл. Быть может, это вновь была иллюзия, но нежный красноватый свет отражался от золотой выделки и узоров; треснувшее стекло спокойно пропускало уже не обжигающие на высоте лучи. Они спокойно лились сквозь мигающую панель, растворялись в тенях и обтекали неподвижное тело. Горизонт передёрнулся в гигантских тенях и искривлений от пространственного прыжка; медленно выплыло на небеса золотистое брюхо союзного авианосца; засуетились и рассредоточились в воздухе, показавшись следом, мелкие истребители, во главе которых было нечто... – Пилот «Разведчика», ответьте, – коснулся пространства Кхалы подёрнутый металлом голос, тамплиер ответил на запрос еле слышным псионическим вздохом, всё же полным благоговения. Аккуратный толчок – и медленное падение прекратилось, опьяняющий свет скрылся волной неестественного синего цвета какого-то странного щита, поля, энергии. Сбоку всплыл ядовитого цвета корабль с острыми волнистыми крыльями, будто бы два кинжала; нежно, словно собственное дитя, приподнял выдохшийся «Разведчик», не меняя положения или высоты, предоставляя израненного воина шлюзам медленного, но надёжного корабля-переносчика. Взрывы ещё некоторое время раздавались откуда-то сверху, но вскоре утихли, нависнув остатками звона. Артанис с трудом приподнял голову, приходя в сознание, обращаясь к неизвестному судну. Вернее, он видел его раньше в злополучном ангаре, но никогда не представлял в полёте с распахнутыми крыльями. Неужели новинку успели спасти из горящего здания? Но кто её пилот? Акилаэ коротко хмыкнул, убирая руки с панели, касаясь своего тела и закрывая глаза. – Мне казалось, ты всегда был более приземлённым, – еле слышно он усмехнулся, то ли глупому каламбуру, то ли щекочущим мыслям. – Я просто дал тебе фору, – ответил басистый голос прежде, чем Артанис поддался соблазну потерять сознание.