Коршала Адун

Золотой корабль медленно погружался в гигантское пылевое облако. Рыжеватые в свете звезды частицы проникали под металлический панцирь через зазубренные шрамы, которые уже успели покрыться тонкой ледяной коркой. Но длинные линии огней не оповещали о разгерметизации, разве что где-то глубоко внутри, под сердцем корабля, сонно мигали датчики, как долгая, ноющая, но уже почти незаметная головная боль. Точнее будет сказать... под сердцами корабля. Двигатели дышали ровно и уверенно, заставляя грузный корабль рассекать своей плотью равнодушное космическое пространство. Должно быть, курс давно, будто бы изначально, был потерян; навигационная панель, если и подавала признаки жизни, то решительно не находила сигнала и вообще старалась как-то обозначить координаты судна. Что до внушительной звёздной карты на мостике... кажется, разрезавшая её пополам металлическая пластина каким-то образом мешала воспроизведению изображения. Досадно. Мёртвый авианосец бороздил космос. Хотя, такой уж и мёртвый? Он с удовольствием подставлял блестящий корпус под лучи звёзд, наслаждаясь их светом, впитывая его, словно влагу. Время от времени двигатели замолкали, чтобы громадный авианосец мог насладиться свободным парением... или он просто чувствовал... усталость? А может, ему вовсе не требовалось куда-то спешить. Поле битвы не манило его, хоть, возможно, и впечатляло. Сигналы, всё больше похожие на шёпот, безвозвратно терялись в космосе. По миллиардам звёзд авианосец ориентироваться не научился. Но на самом деле так продолжалось до определённого момента. Чувствуя, как последние космические частицы щекочут брюхо, живой корабль без жизни на борту вынырнул из сгустка пыли. Сейчас не время было останавливаться. Последней нитью, за которую схватился авианосец после долгих... дней? циклов?.. стал слабый сигнал бедствия из системы на границе протосского сектора. Да, пожалуй, опасность от подобных сигналов авианосец испытал на собственной шкуре... причём шкуре как из металла, так и из плоти. Но если среди космической бездны, одиночества, ему представился шанс достигнуть хоть какой-то цивилизации, протосской колонии, то он не мог упустить этот шанс. Корабль чувствовал... волнение. Незаметно снаружи, но внутри живое существо тряслось совершенно буквально. Сейчас это никого не могло потревожить, но... если действительно контакт с его братьями-протоссами случится? Что они сделают? Помогут ли? Или испытают страх перед тем, чему – КОМУ – объяснения нет?! Маленькая точка среди звёзд, почти незаметная в огромном безвоздушном пространстве. Внутри живого существа вспыхнула надежда. Авианосец старался не упускать дрейфующий челнок из виду. Протосс, составляющий его личность, не был стратегом, но... что-то ему подсказывало, что раньше времени показываться не стоит. Он медленно приблизился, послал несколько неуверенных телепам, на которые, к своему разочарованию, не получил ответа. Может, его силы не хватало для подобного? В конце концов, после того, как «великое чудо» поднялся с поверхности планеты Венасс, ему не доводилось более выходить на контакт с собратьями. Может, сейчас дело было в какой-то неисправности, в порядке действий? Можно было надеяться, что одинокий авианосец без экипажа не будет воспринят как угроза... За это он часто переживал, хотя всячески старался отогнать подобные мысли. А разве здоровая реакция на появление живого чуда не была чем-то вроде признания его опасным?! При приближении Корамунд-Йаалу понял, что нашёл собрата, в какой-то мере. Хоть ирония была горька: челнок Перворождённых дрейфовал с отключёнными двигателями. Широкой тенью рассекая боковую часть челнока, авианосец, уже давно замеченный, кем бы то ни было, на корабле, грузно навалился слева. Отрёпанный, с пробитой в некоторых местах обшивкой, «великое чудо» продолжал оставаться внушительным представителем протосской силы. А о том, что перехватчики повреждены, союзникам и противникам знать необязательно. Огромное расстояние разделяло челнок и станцию запуска - Калдир; по крайней мере, так говорилось в отсылаемом сигнале. Как ему удалось преодолеть такое расстояние? Должно быть, что-то повредило двигатели в пути. Но почему тогда экипаж не выходил на контакт с авианосцем, даже когда махина всплыла у них под самым боком?! Кажется, и Корамунд, и Йаалу знали ответ. По бокам и ближе к ядру как будто бы запульсировали знакомые, болезненные ощущения, расшевелились и заныли раны, полученные от мерзких клыков и лезвий. Зерги. Поверхность корабля, видимая за треснувшим стеклом, казалась ядовитой. Почерневшей от залившей его субстанции; умирающей, как и всё, чего касалось заражение беспощадных тварей. И Корамунд, и Йаалу ненавидели это всем существом. Почти не оставалось сомнений, что некому принять помощь: последние укрепления Перворождённых давно пали под натиском яростной массы. Оторванные от всего корпуса, от родины и даже от Кхалы... Тоска завладела сердцами единственного свидетеля их гибели. Ему пора была бы поволноваться за собственную безопасность. Он не был тактиком или стратегом, но отсутствие надзирателей, которым не страшен космический вакуум, почему-то успокаивало его. Маленькая стая, закрепившаяся на протосском челноке, не имела в своём распоряжении воздушные войска. Без них опасность космическому судну могли представлять только гидралиски, ощетинившись смертоносными иглами, но Йаалу-Корамунд подумал, что Мать этой стаи будет достаточно умна, чтобы не нарушать герметичную оболочку в попытках достать до авианосца. Презрение и ярость вспыхнули в сердцах живого существа. Он помнил зверства на своём борту, да и, что отвратительней, чувствовал останки собственных братьев в коридорах и каютах, вперемешку с кровью и внутренностями их убийц. На этом корабле случилась подобная бойня... но никто не смог отомстить кровожадному зверью, восседающему на костях, словно на троне. Имел ли он на это право? Не переоценивал ли свои силы? Выбрал ли рациональный подход? Вряд ли. В иллюминаторах отражалось суетливое движение: как насекомые, зерги бежали по коридорам, потревоженные опасностью после недавнего пиршества. Сквозь трещины в корпусе просочилась слизь - а, может, просто показалось - залепив узкие дыры на какое-то время. Даже такая маленькая победа не решила отдаться просто так. Что-то внутри челнока дёрнулось, и из шахт, изрезанных, похожих на полуоткрытые пасти, выскользнуло несколько новорождённых существ: их тела искрились от налипшей слизи и остатков белой массы. Зубастые отверстия тварей искажались в попытке крика, а короткие крылья почти не шевелились, но зерги мчались к цели с огромной скоростью. Их очертания удивительным образом сходились с описанными в инструктажах экипажей воздушных войск вымершими существами. Но Йаалу-Корамунд до этого дня был уверен, что смертельно опасных безумных слепней зерги давно не использовали в атаке. Но, неуклюже переворачиваясь в полёте, безглазые твари двигались наперехват. Стоило решительно корить себя за безрассудный и глупый поступок, вызванный одним лишь гневом и жаждой мести. Йаалу-Корамунд пообещал обязательно это сделать. Но сначала ему необходимо было срочно выпустить хотя бы несколько уцелевших перехватчиков. Если они вгрызутся в корпус – в обход растаявших щитов, конечно – или, что ещё хуже, проскользнут в одну из ран гиганта, то он может считать себя практически обречённым. Если не обречённым в полной мере: цепочка взрывов могла добраться и до его сердец, и тогда «великое чудо» погибнет окончательно. Ни одной из составляющих его суть личностей не хотелось, чтобы это воплотилось в жизнь. Слепни одобрительно раскрывали рты, словно читая его мысли. Тяжёлая дверь шахты со стоном распахнулась, и в отсек перехватчиков ворвался космос. Когда-то для этого потребовался бы взвод инженеров... но сейчас сонные дроны без всякой поддержки сверкали синим, более тускло, чем обычно, но по мере пробуждения самых стойких из них свет становился всё ярче. Словно почувствовав отсутствие всех цепей, подогреваемый отчаянием своего хозяина, первый перехватчик совершил то, чего не мог уже... кажется, несколько циклов, хотя, вероятнее всего, счёт времени давно был потерян в бесконечных скитаниях и одиночестве. Перехватчик, сверкнув крохотными «крыльями», покинул ангар, неуверенно шатаясь. По мере приближения слепней такая защита казалась всё менее эффективной: расщепители смогли бы достать несколько тварей, но вот остальные... кадры гибели многих кораблей пронеслись в памяти живого, непроворного, медленного существа... Захлёбываясь во взрывах собственной слизи, несколько слепней стремительно закружились в вакууме, мёртвые. Противно взвизгнув, летающие зерги внезапно развернулись по широкой дуге, направляясь к нарушителям своего спокойствия. Похоже, «великое чудо» привлекал настоящие чудеса. Или влияние Королевы стаи – или кто там правит зергами – обрывалось без поддержки надзирателей. Или же она просто не была опытна... Йаалу-Корамунд отбросил рассуждения. В конце концов, это ведь зерги, жаждущие только крови. Зерги бросались разрозненно, по несколько сразу, как будто каждый желал осквернить металлических дронов именно своим соком. Ядовитые испражнения разлетались, задевая как перехватчики, так и подоспевших слепней. Истинная цель зергов всё ускользала, но и вспышки выстрелов становились всё реже и реже, пока не потухли навсегда. Даже запоздавшие дроны не внушали оптимизма: поток зергов поредел, но количественно они всё равно одерживали верх. Ресурсов для создания новых перехватчиков явно не хватало, а остатки не могли достичь такой проворности, чтобы непременно сбить всех слепней. Даже любимые, усовершенствованные протосским инженером, не могли быть столь эффективными... С мыслями о дистанционном управлении Йаалу-Корамунд подал сигнал перехватчикам, и те согласно сменили цель. Золотистые дроны устремились вниз, искря многочисленными огоньками вдоль всего корпуса и, недружно вращаясь, поднялись по кривой дуге. Несколько слепней прикончили одного оставшегося, яростно оборонявшегося дрона, остальные же, скалясь и клацая зубами, пикировали следом, несколько раз промахнувшись в попытке достать до перехватчиков. Бормоча бессмысленные в космосе, нечленораздельные фразы, несколько летающих зергов стремительно бросились вперёд, прямо к назойливой цели... но их масса столкнулась с нависшим сверху челноком; слепые твари, не осознавая, прокусывали корабль с их же хозяйкой на борту. Возможно, испуганная взрывами в нижней части, Мать стаи просекла уловку своего врага: неистовые зерги ошатнулись от повреждённого, стремительно темнеющего борта корабля, но продолжили погоню. Впрочем, от собственной уязвимости Королеве избавиться не удалось: протосский челнок вполне годился для её склепа... как бы варварски по отношению к технологиям Перворождённых это не звучало! Роботизированные беспилотники, беспорядочно кружась, покрывали корабль мелкими частыми выстрелами, пробивая корпус в нескольких местах. Стоило только добраться до уязвимой точки, что скрыта под прочным панцирем: и ненавистное гнездо будет уничтожено. Хлопнув перепонками, слепни уничтожили последнего атакующего дрона под серию победных взвизгов. Золотистый бок авианосца с ощутимым хрустом вошёл в более податливый металл челнока. Адреналин ударил в голову. Если так вообще можно было выразиться: волнение, раздражение, гнев, страх перемешались в сердцах благородного авианосца, когда он проломил покрытый заражением корабль. Казалось, не металл и стекло разрывались на части, а трескались плоть и кости, вытекали жизненные соки судна. Подогреваемый праведным гневом, Корамунд-Йаалу увеличил напор, не без сожаления глядя, как крошится золото обоих кораблей. Взрывная волна, мелкая крошка осколков, зажарившаяся в собственном соку слизь и плоть хлынула в космос, стирая несущихся наперехват слепней, раздирая всё живое на куски. Корабль переломился надвое. Густая чёрная масса, цепляясь, словно паутина, за углы в сечении располовинившегося челнока, погибала в космосе. Тонкая зеленоватая плёнка, словно на набухшем яйце зергов, вряд ли могла спасти уцелевших существ, хоть растянулась, скрывая какой-то уцелевший отсек. «ПРОТОСС!» Эхо отвратительного псионного визга достало даже до авианосца... или он находился слишком близко к его источнику. Неискусный в псионике, Йаалу-Корамунд всё равно не смог бы не почувствовать чистую звериную ярость, исходящую от Матери стаи, что забилась где-то в недрах своего грязного гнезда. Въевшиеся пылевые пятна казались сгустками тёмной, засохшей крови на глубоких ранах. Многочисленные осколки, порванные кабели, распотрошённое оборудование – всё это плотно впилось в борт авианосца, будто клыки сомкнулись на горле жертвы. Но Корамунд-Йаалу не собирался становиться добычей. Особенно так! «Ничто не устоит перед Роем! Он поглотит и тебя, протосс!» «Именно поэтому твоя хозяйка не обучила тебя ведению боя в воздухе?» Перворождённый не хотел отсылать эту телепаму, но Королева всё равно её услышала. Но он мог только усмехнуться: новая вспышка её гнева пронзила эфир. «Молись, чтобы твоя смерть была такой же быстрой, как у этих!» Она имела в виду Перворождённых, бывших на этом корабле. Йаалу-Корамунд не смог подавить раздражение, гнев, желание поскорее заткнуть дерзившую ему тварь. Но угрозы и выкрики зерга, что назвал себя Ниадрой, продолжали атаковать его разум, скорее докучая, чем каким-то образом устрашая. Недавняя... мудрость, что ли. Выпущенный чакрум не успокоится, пока не выест всё на своём пути, вгрызаясь в цель до конца своей жизни, а именно до взрыва после скорого созревания, не остановит его и то, что целью может стать и его собственный родитель. Если зерг жаждет крови... он с охотой побежит под выстрелы фотонных пушек с одной только надеждой, бессмысленным стремлением. Едва только авианосец двинулся с места, царапая обшивку, но выбираясь из ловушки, разломленный челнок затрясся с новой силой. Это способствовало бы дальнейшему освобождению судна... но Корамунд-Йаалу слишком хорошо знал, что за этим последует. Безумная Королева не пощадила ни себя, ни свой выводок, лишь бы выполнить волю той повелительницы, что оставила её навсегда... Хоть о последнем Йаалу-Корамунд не мог знать. Вспышка ядовито-зелёного света последовала за ментальной усмешкой Ниадры. А она могла бы стать неплохим... дипломатом. Кровь нездорово-красного цвета, вязкая, разъедающая при контакте, хлынула изо всех щелей вперемешку с остатками живых существ. Потускневшее золото в секунды стало угольно-чёрным. Безвольно парящая часть челнока потеряла связь с основанием в мгновения, поглощённая новой взрывной волной. Что, казалось, состояла из одних костей и слизи. Пожалуй, зерги всегда находили, чем удивить. Никто не мог остаться в живых.

***

Но и «великое чудо» не уставало подтверждать собственное имя. Гигантский авианосец, изъеденный кислотой, перепачканный остатками зергов, медленно продолжал свой путь, несмотря на раны, обретя новые силы от совершённой мести за братьев.