Надежный оплот, Своим куполом Из льда и парадного блеска Скрывает Пыльные страсти-грехи побеждённого разума Иль Золоченая клетка, Сгнившей решеткой, Стекая по капле кровью с железом, Пронзила Ребра и смяла жадно бьющееся сердце?
Просыпаясь каждый день под прикосновением искусственной искры, он не совсем понимал, почему ему всё ещё дозволялось жить. Неужели для его пленителей жизнь заключённого была настолько ценна, что они милостиво включали освещение, позволяя ему жадно впитывать свет? Достаточно яркое, но не сравнимое с солнечным – оно не отравляло его, но с каждым днём отбирало от его духа по частице. Нет, он не жил – существовал. Время с ним проводили лишь белые стены с их волнистыми чёрными выступами – волны то разбегались в стороны, то наваливались друг на друга и скрещивались ромбом. Весьма редко эти чёрные вкрапления наливались энергией – странной рыжей, мерцающей. Направление и предназначение дразнящего света так и остались для Агониса загадкой. Его тело освободили от одежд, а когти каждый раз спиливали, когда он спал. Агонис знал, что они хотят, чтобы он влачил своё существование, и делали всё, чтобы он не принял освобождение смертью от собственных рук. Однажды он проснулся, осознав, что не может пошевелиться. Белые стены раздвинулись, но по-прежнему оставались единственными его надзирателями. Тело по пояс утонуло в стальном механизме, руки были скованы наручами. В этот раз ему дали немного больше света, а взамен забрали подвижность. В следующий раз к его иссыхающей коже провели трубки с питательными веществами, а взамен лишили свободы его нейронные узы – они вплелись в его новую клетку, будто провода. В конце концов, с реальностью его соединяли лишь глаза. Он перестал чувствовать тело, будто оно растворилось в соках железного гиганта. Он знал, что вырываться и звать на помощь бесполезно – его услышали бы только молчаливые белые соседи. Но разум свой он никогда, никогда не отдаст этим бездушным машинам. И этот гнев возбуждал его существование. Наконец, Агонис вновь открыл глаза, зная, что больше не сделает ни единого вдоха. Обещанная тьма смерти его не коснулась. Он не чувствовал холода или жара, усталости или боли в одеревеневшем теле. Только спустя несколько мгновений он понял, что у него вовсе не было тела. Агонис видел окружающее пространство, чувствовал, что протягивает вперёд пульсирующую руку – в этот момент свечение перед ним становилось ярче, светлыми нитями образуя контур руки. Вытянутой, с плоской ладонью, сильно выступающими костяшками пальцев – такая, какой он запомнил её в последний раз. Агонис попытался двинуться вперёд, что, на удивление, далось ему легко. Вернее, можно было бы так сказать, почувствуй он хоть какое-то сопротивление и изменение, кроме лёгкой дрожи пространства. Он отступил назад, прищурившись, и наклонился, двумя пальцами касаясь земли – ну, или того, что его удерживало. Только тогда он разглядел микроскопические символы, хаотично меняющиеся, как на бегущей строке. Агонис уже видел это – в мерцающей энергии, мчащей по проводам внутри стен его клетки. Теперь он понял, это была информация. Она вилась вокруг него, она была кровью, а он – сосудами для неё. Агонис подался вперёд и почувствовал барьер. Даже здесь были стены. Неужели его опять огородили, позволив впитывать лишь крупицы новой эссенции – информации? – Добро пожаловать, Агонис. Мягкий женский голос, призванный успокаивать или, по крайней мере, не допускать вспышек ярости. У органических существ голос женщины часто ассоциировался с материнским или супружеским, потому и "голос системы" различных кораблей и машин был женским. Вот только всё равно в нём чувствовалось что-то неживое, металлическое. Сплетённая из символов девушка неспеша шла навстречу Агонису. Он бы бросился к её ногам, несмотря на барьер, жадно и с упоением, после бесконечной пытки одиночеством. Но она совершила ошибку – назвала его по имени. Она не была его спасением. Её прислали как тюремщика или как надзирателя, чтобы снова заковать Агониса в энергетические цепи. Девушка, казалось бы, улыбалась – чуть запрокинула голову. Агонис ничем не ответил ей, но медленно двинулся вдоль места где, по его предположениям, была невидимая стена. – Должно быть, ты удивлён или недоволен, – это прозвучало так, будто бы она упрекала его в трусости, – Но поверь мне, это было единственным способом спасти тебя. Заражение уже распространилось по твоей крови и поступало к мозгу. Агонис фыркнул и надменно приподнял голову. О, неужели они думали, что он просто так сдастся?! Стояла неподвижно, скрывая руками водную чакру. Неужели испытывала чувство... вины? Что ж, отлично. За свои страдания Агонис получил невысказанные извинения. Он первым решился нарушить молчание, всем существом стараясь не выплеснуть бурлящий внутри гнев. Кто знает, напуганная девушка могла сделать клетку ещё уже. – Ты знаешь моё имя, а я совсем не знаком со своим... спасителем, – его собственный голос скрипел, эхом и дрожью отзывался голос системы, вшитый в него. – Аурана, – голос оказался слишком бойким, и это смутило девушку. Что ж, теперь можно было не беспокоиться насчёт её возможной враждебности, – Я назначена Стражем этой системы. Агонис протянул руку вперёд как можно более непринуждённо, хоть внутренне почти дрожал. Отсутствие тела расковало его, позволило воле разума вновь восторжествовать, даже после истязаний. Так что он не даст слабину. – Проще было позволить мне умереть, – он прищурился, – А не тратить энергию на перенос разума из тела... в это... в общем, сюда. Едва заметное движение плечами – вызов. – Зачем я вам? Потоки света на участках тела Аураны внезапно вспыхнули ярче. Конечно, этого вопроса нельзя было не ожидать, но... она отнеслась к нему с излишним воодушевлением. – Органика хрупка и несовершенна, – она сложила руки, с трудом сдерживая восхищение, – А твой разум оказался сильнее природы жизни и заставил тело функционировать при невиданных нагрузках. Это уникальное явление, и нельзя было оставить его без внимания... Заметив, что её собеседник не слишком разделяет переполняющие её эмоции, Аурана поспешила объяснить. – Что тело? Ради твоего бесценного разума виднейшие учёные готовы создать десятки платформ. А ведь в тебе есть силы контролировать всю эту огромную систему одновременно! Энергия, что питает тебя, воля, которой ты обладаешь... Ты так и не был сломлен после множества испытаний. Твою силу духа увековечат в истории чистильщиков... – Тогда зачем вы посадили своего героя в клетку? – ...если ты не откажешься сотрудничать с нами. Вульгарная тал'даримская природа ума даёт о себе знать, но ведь какой потенциал! Агонис недоверчиво повёл головой. Аурана легко уловила движение энергии и подалась назад. – В любом случае, это уникальный феномен. Ты хорошо послужишь во славу... «Айура». – ....науки. На этот раз Агонис не сдержал своего раздражения – символы его сущности налились неприятной энергией. Аурана искренне недоумевала, что же она сказала не так; в конце концов, она ведь потешала самолюбие тал'дарима похвалой. Что удивительно, восхваляла реальные заслуги! – Наивность или безумие движет тобой и твоими хозяевами?! Я не стану пресмыкаться перед существами... кем бы вы ни были. Жаль, что этот упрямец даже не понимал, какую возможность упускает. – Твой разум влился в сеть бесчисленного множества личностей героев и гениев нашей расы. Разве ради этого не стоит жить и умереть?.. – Я готов умереть, зная, что по ту сторону из раба стану господином, а сам Тёмный Бог пригласит меня в свои чертоги. – Что ж... тогда свобода вечной жизни покажется тебе ещё слаще, чем ты только мог представить.***
Время смиряло даже там, где, казалось бы, само его понятие не имело смысла. В какой-то момент Агонис перестал искрить раздражением и "инквизиторским" гневом, побуждавшим накинуться на еретика, который смел ставить под сомнение его веру. За пределами системы могли пройти секунды, часы, циклы... разум, обретший новую нишу для своего существования, более не был связан с реальным миром... пока что. Не найдя, куда выпустить всю накапливающуюся энергию, тал'дарим опустился до того, что его народ презирал во вражеской фракции – до разговоров. По большей части язвя и огрызаясь, Агонис был похож на бенгалааса, расхаживающего кругами по вольеру. Аурана же претерпевала всего нападки с юмором, который тал'дарим не мог понять. Но... где-то глубоко-глубоко внутри себя он был благодарен ей. За то, что она не оставляла его одного. – Легко смеяться над зверем, который заперт в клетке, – фыркнул Агонис, но в его голосе уже не было слышно угрозы. Было ли то смирение? Уныние? – Так разве ты заперт? – женский голос прозвучал неожиданно нежно, что заставило Агониса подскочить на месте, взволновав окружающие потоки. Он неуверенно оглянулся, пытаясь рассмотреть в плывущих символах очертания стекла – стен, которые обступили его со всех сторон. Но они не дали ему ответа, лишь беспорядочно носились, меняясь местами, исчезая и вновь появляясь, неся в себе новую и новую информацию, бесчисленные массы. Агонис неуверенно сделал шаг вперёд, вплотную к преграде, сквозь которую прохода не было, и он уже повидал глупцов, которые попытались пробиться сквозь псионические заслонки. Аурана предлагала ему смерть? Она стояла перед ним, сверкая и переливаясь. Он всем существом ощущал её, сотканную из чистого света, и лишь воображение придавало ей очертания, контуры, форму... Его тело погибло там, вне досягаемости, в ином мире. Так почему же он продолжал слепо верить привычному, физическому? Он протянул вперёд бледную серую руку с выступающими венами и коснулся её плеча. ...Она, статная и стройная протосска в белоснежных одеждах, смотрела на него и улыбалась. Он прозрел. За меняющимися иероглифами сумел разглядеть суть их послания. Он оглянулся и увидел вокруг себя целый мир – красочный город из белого металла, устремившийся в небеса. Это была реальность, созданная собратьями Аураны, место, доступное лишь тем, кто обрёл истинное бессмертие. Чистильщикам. Агонис крепче сжал её тонкое обнажённое плечо. – Искусственный рай. – Всего лишь место для временного отдыха. Небольшой уголок по ту сторону экрана, соединяющий наши спящие личности. Те, кто готов отпустить свой гнев, допускаются сюда. В конце концов, ждать пробуждения наших механических тел всем вместе гораздо легче. Пережить полное одиночество способен или герой... Она проследила за взглядом Агониса и весело прищурилась. – Или безумец. Тебя я отнесла бы ко второй категории. Сквозь образы этой виртуальной реальности проступали фрагменты мнимости. То тут, то там они выступали трещинами и шипами, иссиня-чёрными, как сгустившаяся кровь. – Когда погружаешься в сон, самое главное – не забыть пробудиться. Эти монолиты – напоминание всем нам, что наше место не здесь, как и наше предназначение. Однажды все мы вернёмся в мир материи бессмертными. Главное – быть готовыми к пробуждению. В любой момент. От его хриплого, страшного смеха по всему телу пошли мурашки. – О, так это ещё одна золочёная клетка! Аурана посмотрела на него с тревогой и чуть отступила, заставив дрожащую руку безвольно упасть. – Убежище. Готовое предоставить кров тем, кто готов прощать... – Рабовладельцев?! – Мы никогда не были рабами Конклава! – она чувствовала, что Агонис принимал бесчисленные потоки информации о прошлом фракции чистильщиков через окружавшую его сеть. Он так быстро освоил чужую энергию!.. Но его извращённый ум культиста делал ложные выводы. – Вы оказались слишком сильны для них, всего-то. А теперь скрываетесь в искусственных мирах, уповая на милость тех, кто вас запер... – Агонис вытянул руку перед собой и с лязгом сомкнул когти, – Вы легко могли вырваться на свободу и отомстить врагам, но предпочитаете построить загон и запереться изнутри, как скот! Какая жалость. Аурана отступила на шаг. – Я считала тебя более благоразумным... Прошли циклы после оцифровки твоего разума, а ты так и не смог унять свой бессмысленный гнев. Не стоило открывать тебе проход сюда... – Не стоило пытаться делать чистильщиком тал'дарима! – он замахнулся рукой и ударил воздух, оставляя сверкающую тёмную отметину в пространстве. – Невозможно... – задыхаясь, выпалила Аурана. Чем дольше она выглядывалась в пустоту, таящуюся в разрезе, тем больше ужасалась, – Нет силы, способной повредить систему изнутри. – Так не зря же ты увидела во мне такой потенциал, – он изогнулся, как хищник, и прыгнул. – Безумец! Ты уничтожаешь надежду на собственное спасение! – Аурана неумело отпрянула, но если бы она действительно была целью Агониса, то уже была бы стёрта. Нет, его планы оказались намного страшнее. ...Беспощадно пронзая хрупкое пространство, Агонис стремился углубиться в него, добраться до пульсирующего сердца, которое и заставляло потоки энергии двигаться, заставляло искусственный мир жить. Он доберётся до него и освободится. Освободит всех этих глупцов – из милости. Освободит Аурану, чтобы доказать ей, насколько она заблуждается. Он черпал силы из чертогов Тёмного, провидца, обещавшего уничтожить все иллюзии, даровать Сотворённым долгожданную свободу. И сейчас он всего лишь следует заветам Амуна, идёт по божьему пути. Раз его тело мертво, то он уже возвысился над всеми, как обещал Тёмный, не так ли?.. Агонис вновь отбросил физические ощущения, оставив холодный расчёт – пространство на миг заискрило символами, а затем преобразилось, открывая ему дорогу в центр своей кровеносной системы. Он протянул вперёд руки, сотканные из энергии, коснулся пылающего сердца, и тогда его разум объял свет. ...По каналам синтетической связи, слабой и тихой из-за того, что все члены её пребывали в глубоком стазисе, весть о проникновении в ядро системы разлетелась с невероятной скоростью. И виновница проникновения чужака никак не смогла бы скрыться. Её голос звенел в каналах связи, успокаивая недовольных и возмущённых. Впрочем, эти эмоции казались лишь сонным колебанием в сети разумов; только вечно бодрая, призванная защищать сон братьев Аурана звучала ярко и насыщенно. И лишь она способна была как остановить захватчика, так и погубить их всех. По дороге мельчайших символов её сознание устремилось к ядру, но, в отличие от Агониса, ей приходилось идти выверенными путями, а не напролом, рискуя задеть важные файлы. Она нашла тал'дарима повисшим в воздухе, из груди его вырывались неясные стоны. Аурана медленно приблизилась к нему, озаряя тёмное пространство своим ослепительным светом. – Почему ты продолжаешь поддерживать тех, кто использовал тебя в жестоком эксперименте? – прохрипел Агонис, вонзая щупальца нейронных уз в гнездовые ячейки ядра, – Разве они, предатели, не заслуживают смерти?! Он вновь тихо и сипло рассмеялся. – О нет. Смерть – это слишком желанная награда! Старая методика "глаз за глаз" мне больше по душе. Один из отсеков жалобно пискнул и замерцал, принимая в себя яд, медленно тускнея и темнея, будто истекал кровью изнутри. Агонис довольно прищурился. – Твои угнетатели мертвы уже многие циклы. В реальном мире могли пройти тысячелетия! Тебе некому мстить и не на ком вымещать гнев! – выкрикнула Аурана и приготовилась защищаться, выставив вперёд руки. Тал'дарим медленно повернулся к ней и смерил испепеляющим взглядом. – Ложь! Они приставили тебя ко мне в надзиратели, чтобы я не сбежал, когда они вернутся и продолжат вскрывать мой мозг, отравлять моё тело, разрезать меня на куски! Пространство качнулось, заставив Аурану потерять равновесие. Тёмная энергия медленно сочилась из уз Агониса, проникая в систему по новым каналам. Девушка двинулась вперёд, но резкая вспышка света отбросила её в сторону. – Какая ирония... Я ведь тоже отгородился своими стенами, – хриплый, безумный смех. Чёрные линии, медленно опускающиеся по лицу из глаз. Звук влажного хлопка – щупальце тьмы пронзило грудь Аураны насквозь, упиваясь её энергией. Страж охнула от внезапного удара, осев на пол, но в тот же миг чёрный нерв растрескался и под аккомпанемент воплей своего хозяина взорвался. – Неразумно... – голос тал'дарима всё больше искажался, но не звоном благородного металла, а звериным отголоском, диким шипением и визгом. В погоне за местью и властью он почти утратил самого себя. Однако, впитывая всё больше энергии и информации, он сам не заметил, что открыл дорогу к своей погибели. Захватчик ощущал лишь ярость. Страж почувствовала надежду. Её свет запульсировал в ожившем мегалите, медленно расправляющем свои крылья там, в реальности. Его голос звал её, Стража системы. – Неразумны лишь твои действия, – она растянулась в затяжном прыжке, пронзая его грудь, врезаясь в сплетение линий. Её тело вспыхнуло тысячами осколков и распалось у ног Чужака, покрывая пол лепестками стекла. Что тело? В этом мире оно не имело цены. – Ну конечно... кто-то разблокировал платформу для твоего сознания, – нагнала её запоздавшая мысль тал'дарима. Звериный оскал. – Что ж, попробуй теперь одолеть меня из своего неуклюжего железного воплощения! Кажется, кто-то снаружи помешал их славной дуэли. Один, нет, двое чужаков неизвестной ему природы... ...Это обещает быть забавным.