Эстетика нищебродства

      Я уже давно пришла в себя, но все ещё делаю вид, что я без сознания. Пусть тащит, не сахарный, не сломается. Никогда в жизни больше не буду его злить и шутить на болезненные темы. Едва не прикончил, ещё чуть-чуть, и меня настигла бы такая глупая и бессмысленная смерть. Надеюсь, он мне в горле ничего не повредил, я такими темпами инвалидом стану. Упс, конспиратор из меня никакой, Жан заметил моё пробуждение и уже открыл рот, чтобы, видимо, поприветствовать меня, но я быстро приложила палец к губам, призывая его к молчанию. Жан хитро улыбнулся и кивнул. Во дворе Чудес парень куда-то удрал, а мы с Клопеном отправились домой. Вернее, Клопен пошёл домой, а поехала верхом. Меня занесли в шатер, положили на «кровать».       — Ну хорош прикидываться.       Я открыла глаза.       — Не хочешь извиниться?       Он злобно глянул на меня       — Благодари мальчишку. Не останови он меня, твои жалкие останки валялись бы в Сене.       — И все это из-за глупой фразы, которую и шуткой-то назвать язык не поворачивается?       Он молча вышел. Бляха от сандаликов, ну что с ним не так? В палатку заглянул Жан.       — Как же ты вовремя! Объясни, что за фигня тут происходит. Чего он реагирует так болезненно? Да, кстати, спасибо, что спас от этого психопата.       — Не понимаю, о чем ты говоришь. Я не спасал тебя, дурак я, что ли, начальнику под горячую руку соваться.       — Спасибо за предупреждение. Не буду на тебя рассчитывать в критической ситуации, — обиделась я.       — Он сам оставил тебя, когда заметил, что тебе подурнело.       — Он ведь так боится, что я настучу на него. Нет человека, нет проблемы.       — Ты из всего делаешь проблему.       — Он меня чуть не убил! Действительно, какие мелочи, — ну я все понимаю, средневековье не нежничает, но блин, до чего же обидно.       — Минувшим вечером также чуть не прикончил, — веселым голосом напоминает паренек, — вы будто играете в такую игру.       А кто его знает, может, это действительно игра. Может, Клопен решил таким образом поразвлечься.       — И какие правила могут быть у этой игры? — осторожно интересуюсь я.       — А я почем знаю? Начальник любит азартные игры.       Как-то уж слишком он серьёзно выглядел для игры.       — А, ну тебе виднее, я-то его только один день знаю.       — Никто его не знает. Начальник не говорит о себе даже по пьяни. Иной раз игрой может оказаться то, на что никогда бы не подумал.       Хм, кто ж знал, что этот нищий может оказаться такой интересной личностью. Казалось бы, оборванец, уличный шут, а копнешь чуть глубже и можешь наткнуться на совершенно неожиданные вещи.       — Ладно, — Жан поднялся, — я рад, что ты в порядке. До встречи.       — Погоди-ка. Давай заключим сделку.       Мальчик насторожился.       — С тех пор, как я проиграл в карты последнюю пару ботинок, я больше не заключаю сделок.       — Ты выслушай сначала. Если я буду отдавать тебе половину своего заработка, ты согласен перестать воровать?       Жан уставился на меня, как баран на новые ворота.       — Для чего это?       — Неважно. Ты согласен? Будешь работать со мной вместо Клопена?       — А сколько ты в день зарабатываешь?       — М-м-м… Зато это очень безопасно. Тебе нечего будет бояться.       — Я ничего не боюсь. До встречи.       И он просто вышел. Вот чёрт, ну что поделать. Я пыталась. Гадство. Я откинулась на постель и услышала, как что-то звякнуло. На полу валялся мешочек, его содержимое сомнений не вызывало. Хм, а мою долю мне всё-таки отдали.       У меня дежа вю, я снова сижу у костра и жую. Нет, не хлеб, в этот раз мне перепал кусок мяса. Купила на десять су (половина моего сегодняшнего дохода) у одного торговца, надеюсь, после термообработки в нем не осталось бактерий. Как хорошо, что бродягам не нужно платить налоги (причина, по которой меня все же можно упечь в кутузку). Непосвященному человеку может показаться, что я просто ем, но на самом деле моя миссия имеет гораздо большее значение. Я караулю. Клопена, который снова напивается в зюзю в нескольких метрах от меня. Видимо, он так каждый вечер проводит, но сегодня я прослежу, чтобы вечер этим и закончился, и лично отволоку его домой. Проститутки, наученные горьким опытом, обходят Труйльфу стороной, не хотят проблем. И правильно. Знаете, я сейчас разобью все шаблоны к чертям и не буду заниматься анализом и самокопанием. Почему я не хочу, чтобы Клопен трахал шлюх? Просто так, клянусь вам. Просто не хочу. Никаких мимими и сюсюсю, никаких розовых соплей, просто не хочу. И я лучше сосредоточусь на пищеварении.       А небо и правда красивое, сумерки медленно сгущаются. Если забыть об окружающем беспределе и представить, что я где-нибудь в пустом поле… Хотя, чего лукавить, в безумии двора Чудес определённо есть своя романтика, своё очарование. По аналогии со Страной Чудес Льюиса Кэрролла. Никаких правил, никаких норм, никаких табу. Культура, как известно, система табу, но кто сказал, что обязательно нужно быть культурным? Само слово произошло от слова «культ», а человек, имеющий культ, всегда несвободен. Неужели я именно этого искала, когда уходила из дому? Нет, я не хотела быть алкоголичкой или проституткой, это ведь тоже формы несвободы. Но вот обитатели двора Чудес, хоть и в другом рабстве, но все равно куда свободнее, чем люди, которые там. Люди, которые платят налоги, работают, связаны по рукам и ногам семьёй, обязанностями, законом… Им некуда деться, они в клетке. Но вот передо мной другая сторона жизни. Неужели именно это максимальная свобода, которую может достичь человек? Это то, что я искала?       А ведь я никогда не пила. Вон какие они все весёлые, я знаю, что алкоголь не делает человека счастливым, но каким же весёлым он его делает! И как только Клопен даже бухим умудряется выглядеть достойно? Он идёт в мою сторону. Плюхнувшись рядом со мной и чуть не заехав бутылкой мне в нос, Клопен завалился мне на колени. Убиться веником…       — Благодаря тебе, ластонька, я чувствую себя таким одино-о-оким.       — Закусывать надо.       Меня прикалывает эта ситуация, но я делаю недовольное лицо.       — Радость моя, если бы я закусывал, я чувствовал бы себя ещё более одиноким.       Он заливается нервным смехом, а у меня словно крышу сносит. Я тоже хочу, чтобы мне было так весело. Им всем можно, а мне нельзя, значит? Выхватив у Клопена бутылку, я приложилась к ней. Это негигиенично, но пофиг. Клопен захлопал в ладоши и заулюлюкал. Беру назад свои слова о достоинстве. Гадость редкостная, и как они это пьют? Я захлебнулась, закашлялась, засунула в рот оставшееся мясо. Что я только что глотнула и сколько в этом пойле градусов? Клопен хохочет, лезет ко мне с объятиями. Нет, нахрен надо. Я возвращаю ему бутылку и отталкиваю.       — Иди ты к дьяволу.       — Что же мне пойти самому к себе?       Он наваливается на меня всей массой, не давая уйти.       — Разве ты не знала, что Арго — ад, а я в нем главный чёрт? Будешь моей ведьмой, раз ни одна другая не согласна?       Охренеть.       — Ненавижу тебя, урод. Слезь с меня, сволочь!       Он прижимает меня к себе и шепчет:       — Ну хорошо, единственной ведьмой на четыре года. Довольна?       Мне показалось или стало тише? А нет, не показалось. Как думаете, что случилось? Правильно, явилось восьмое чудо света — Эсмеральда. Имя девушки волной прошлось по толпе. Клопен моментально отцепился и, по-моему, даже протрезвел. Сунув мне бутылку, как что-то уже совершенно ненужное, он ломанулся навстречу девушке. Первый раз вижу Эсмеральду и понимаю, почему её так чтят во дворе Чудес. Я скажу банальную, всем известную вещь, но она красива. Очень красива. Как она умудрилась остаться такой невинной, чистой, светлой (фигурально) в этом месте. Она живёт тут с младенчества, кто её научил быть такой? Неужели, Клопен? Гюго что-то писал о доброй цыганке… Не помню. Клопен и Эсмеральда о чем-то беседуют, он относится к ней очень уважительно. Если бы тут кто-нибудь хоть вполовину уважал меня так, как её. Стоп. О чем я думаю вообще, я тут второй день и вообще, это же живая Эсмеральда! Я имею уникальный шанс подойти и познакомиться с ней. Встаю. Что не так с полом, почему он качается? Ну не мог же один глоток этого пойла сделать меня пьяной? Один глоток этого охерительно крепкого пойла…       Так, «ходить» — это сегодня не про меня, потом. О, бутылка. Я немного пьяна, ну и что? Будь я сейчас трезвой, мне было бы ужасно обидно. Честно говоря, я рассчитывала, что здесь, на фоне людей двора Чудес, я буду настоящим ангелом, но, видимо, я такая же, как они. На фоне Эсмеральды я — то самое вещество, которое не называют. Говно я, в общем. Простите за мой французский. Вакансия добродетельного и чистого ангела занята, зато вакансия ведьмы Клопена свободна. Вот и буду ведьмой.