Эстетика нищебродства

      Благодаря Эсмеральде люди достаточно быстро забыли о происшествии, белобрысый, за которым я наблюдала, исчез в неизвестном направлении. Цыганка не промах, если бы не она, народ вполне мог бы погнаться за воришками. Только… Я прекрасно знаю, куда мог податься белобрысый! Прямиком в местную полицию, к жандармам! Чёрт, ночной кошмар Клопена претворяется в реальность, я не могу этого допустить, ведь мужик наверняка запомнил лица маленького вора и его защитника. Так, где он… Мне надо срочно найти белобрысого и не допустить визита к жандармам. Ну что я за идиотка, почему мне это сразу в голову не пришло! Я заметалась по площади. Белобрысый, белобрысый… А вот же он, продирается сквозь толпу. Что делать… Что делать…       Мужик тем временем углубился в одну из узеньких улочек, я ломанулась следом. Прячась за бочками, за выступами домов, за углами, я шла за объектом слежки и мучительно думала, как поступить. Подойти к нему и поговорить? Объяснить, что мальчик, который пытался его обокрасть, беден, как церковная крыса, что долг каждого доброго христианина (они ж тут все христиане) простить обидчика, особенно такого несчастного, обделенного обидчика… Но станут ли меня слушать? Проявит ли мужик милосердие? Или донесет ещё и на меня, как на сообщницу? Через меня или через Жана местные «копы» могут выйти на двор Чудес, и тогда хана всем. И Клопен меня убьет. Сначала в переносном смысле, а потом и в прямом. Что ещё можно…       Поток моих размышлений был нагло прерван. Белобрысый приметил в конце улицы всадника и кинулся ему навстречу. Я могу ошибаться, но разве этот всадник не местный «коп»? Сама не до конца понимая, что делаю, я подобрала с земли булыжник поувесистей и запустила им в белобрысого. Мужик как подкошенный растянулся на камнях. Я с неестественной для меня ловкостью рыси подскочила к своей жертве и затащила недвижное тело за ближайшую конструкцию из бочек. Всадник ничего не заметил. Из небольшой ранки на голове несчастного прямо на мои руки стекала кровь. Господи, что я наделала… Судорожно ощупываю его запястье… Слава Богу, живой! Я чуть сама не отключилась от ужаса. Ну вот и что теперь делать? Я хотела не допустить визита этого мужика к жандармам, я добилась своего, и что теперь? Оставить его здесь? Так он очухается и еще более злым попрется в участок. Жахнуть по башке камнем так, чтобы не очухался? Даже не хочу об этом думать. Оттащить во Двор Чудес и сдать на милость Клопена? Ну конечно, ведь никто не заметит, как я волоку по улице бездыханное тело, которое ещё и тяжёлое, между прочим. Да и Клопен по-любому прикончит беднягу, а мне бы этого не хотелось. Живой человек же… Я внимательно обозрела улицу, убедилась, что не нахожусь под наблюдением, вылезла из-за бочек, замаскировала тело и потрусила обратно на Гревскую площадь. Расскажу все Эсмеральде, пусть помогает.       Площадь тем временем находилась под влиянием того самого чудесного голоса, который вывел меня из пьяной комы. Эсмеральда пела. Эх, не удаётся мне избавиться от уколов зависти во время её выступлений. Я понимаю, что Эсмеральда занимается этим всю жизнь, и было бы странно, если бы она не была профи в плясках и песнях, да ещё и учил её сам Клопен, но все равно… Ладно, сейчас не о том. Цыганка допела, коза пошла собирать дань со слушателей. Я подошла к девушке.       — Эсмеральда, тут такое дело… У меня проблема. У нас проблема.       — Что-нибудь стряслось?       В глазах цыганки промелькнул страх.       — Да. Мужчина, которого столь неудачно обработал Жан, хотел заявить на него и Клопена жандармам. Не пугайся, у него это не получилось. Пойдем, покажу кое-что.       — Но люди…       — Уно моменто.       Я повернулась к толпе.       — Минуточку внимания, дамы и господа. На сегодня представление закончено, можете расходиться.       В толпе послышались междометия, произносимые крайне недовольным тоном.       — Собираемся, собираемся, не копаемся, — подначивала я Эсмеральду, — времени у нас немного. Бери козу в охапку и пошли уже.       Цыганка свернула свой ковёр, свистнула козе, и мы весьма шустро исчезли с площади. Я привела Эсмеральду на место и показала ей все ещё недвижного мужика. Девушка ахнула.       — Он мёртв?       — Когда я уходила, был живым, а сейчас… — я пощупала пульс, — и сейчас, слава Богу, все ещё жив.       — Что ты ему сделала?       — Ударила камнем, но это неважно. Я понятия не имею, что с ним делать. Мы не можем оставить его здесь, иначе он очнется и отправится к жандармам.       — Мы, верно, должны сказать об этом Клопену.       — Клопен убьет его и глазом не моргнув.       — И как же следует поступить?       Эсмеральда, Эсмеральда… Я вообще-то думала, что ты как-то поможешь.       — Ну-ка, Эсмеральда, напряги память и скажи, что ждёт бедолагу, если он попадёт в руки Клопена. Есть хоть какой-то вариант, что его не прикончат?       — Чужака будут судить, и, если суд признаёт его виновным, его повесят.       — А судьями являются Клопен и ещё двое бродяг.       — Да.       — Ему конец. Клопен не оставит в живых человека, который может на него заявить.       — Но тебе он жизнь сохранил.       Эврика!       — Чужака оставят в живых, если он согласен стать бродягой и если какая-нибудь женщина выйдет за него замуж. Дебильная традиция, честно говоря, но это неплохой шанс.       Да, согласна, план так себе, но разве у меня есть выбор? Либо мне придётся рисковать жизнями Клопена и Жана, либо жизнью какого-то левого мужика. И если так поставить вопрос, то я выбираю последнее. Знать бы только наверняка, что какая-нибудь баба точно на него позарится. Хм…       — Эсмеральда, ты выйдешь за него замуж?       — Что?!       — Ну, если никто больше не пожелает взять в мужья этого несчастного, ты спасешь его? Я бы и сама это сделала, но я уже замужем.       Да, я знаю, что Эсмеральда должна спасти Гренгуара, но давайте решать проблемы по мере их поступления. Девушка немного подумала.       — Ежели иначе никак, я сделаю это.       — Отлично. А теперь дай мне какую-нибудь веревку.       Мы с Эсмеральдой связали свою жертву, и цыганка побежала во двор Чудес за консультацией и помощью. Я, вооружившись камнем и затолкав в рот мужика приличный такой кусок ткани, уселась стеречь узника.       Прошло полчаса, я уже почти померла от скуки, но тут тело зашевелилось. Мужик открыл глаза и уставился на меня. Вообще-то я обычно напоминаю неуклюжего тюленя, но критические ситуацию прямо преображают меня. Одной рукой опрокинув мужика на живот, я уселась на него сверху. Пленник еще не до конца пришёл в себя и явно не понимал, что происходит, но я уже активировала все защитные механизмы.       — Если дернетесь, я вас вырублю.       В доказательство я занесла руку с камнем. Повернув голову набок, мужик замер, не спуская с меня испуганного взгляда. Так, угроза подействовала.       — Лежите смирно и вам ничего не будет.       Он слушался. Белобрысый не пытался вырываться, сбросить меня или ещё как-то сопротивляться. Неужели он меня боится. Какая-то двусмысленная ситуация. Надо бы слезть с него, но я опасаюсь, что он удерет. Пялится. Это немного бесит и заставляет чувствовать себя неуютно.       — Слушайте, я сейчас достану у вас изо рта кляп, но если вы начнете кричать или вырываться, если попытаетесь сбежать, я вас ударю. Камнем. И если я не промахнулась в прошлый раз, то с такого расстояния тем более не промахнусь. Вы меня поняли?       Мужик кивнул. Я осторожно высвободила его челюсти.       — Мадемуазель, — моментально воспользовался свободой белобрысый, — не скажете ли вы мне, для чего я вам понадобился?       — Охотно скажу вам, мсье. Вы мне, собственно говоря, даром не сдались. Но я считаю своим долгом задержать вас.       — Отчего?       — А это уже не я вам скажу. Советую вам говорить потише, а лучше и вовсе молчать.       Честно говоря, я боялась сболтнуть лишнее.       — Если вы желаете, чтобы я молчал, для чего же вы вытащили кляп?       — Если вам это не по душе, я могу затолкать его обратно.       — Нет, не стоит.       Помолчали.       — Мадемуазель, раз уж мы с вами оказались в таком интересном положении, позвольте мне представиться. Мое имя Пьер Гренгуар.       У меня отвисла челюсть. Пьер! Подо мной сейчас лежит Пьер Гренгуар! А я ещё удивлялась, что моё знакомство с Эсмеральдой произошло совсем не так, как я это планировала. Греня! Чёрт, чувак, прости, я не хотела.       — Мадемуазель? — голос пленного поэта вывел меня из столбняка.       — А? Что? А, ну да, мсье… Гренгуар. Очень приятно… Я Сандра. Кассандра, если полностью.       — Что же, мадемуазель Кассандра, в каких бы странных условиях ни произошла наша встреча, я невероятно рад представившейся мне возможности познакомиться с вами. Я, видите ли, поэт. Я умею ценить столкновение с прекрасным, даже если оно причиняет мне боль.       Комплимент я заценила, хотя и хомячку понятно, что Греня пытается меня задобрить.       — Расслабьтесь, мсье, я не собираюсь вас бить. По крайней мере, пока вы не дергаетесь. Незачем мне льстить.       — Вы очень скромны, но ваше обвинение несправедливо. Я перед вами честен, словно Дике, мадемуазель Кассандра.       Неизвестно, в какие дебри зашёл бы Гренгуар в своём стремлении уболтать меня, но тут появились Эсмеральда и Клопен. Завидев цыганку, Греня скумекал, кто у нас первая красотка на деревне, и моментально забыл о существовании мадемуазель Кассандры. Как-то чисто по-женски обидно немного.       — О, Мадонна! — накинулся на меня Клопен. — Ну тебе же велено было не вмешиваться! Какого же черта ты творишь?       — Эй, я вообще-то ваши с Жаном шкуры спасла! И вообще про «не вмешиваться» речи не было. Ты сказал не идти за вами, я и не шла. Лучше бы поблагодарил меня. Если бы не я, он бы заявил на вас жандармам.       Клопен отмахнулся от меня, словно от назойливой мухи. Та самая ситуация, когда хочется врезать ему так, чтобы в башке зазвенело. В его башке, само собой.       — Эсмеральда, ступай в начало улицы и проследи, чтобы никто сюда не зашёл. Если обнаружится какая-нибудь угроза, свистни.       Цыганка покорно отправилась стоять «на шухере». Труйльфу подошёл, схватил Гренгуара за волосы и извлек откуда-то небольшой кинжал.       — Отойди и закрой глаза, — велел мне Клопен, — а лучше ступай к Эсмеральде.       Греня, сообразив, что его сейчас, не долго думая, препарируют, издал протяжный вопль, который я тут же пресекла, запихнув кляп на место. Труйльфу окинул меня одобрительным взглядом. Пьер сдаваться не собирался. Он ловко скинул меня со своей спины и непременно удрал бы, если бы Клопен не повалил его на землю. Один взмах рукой, и для поэта все было бы кончено, но я перехватила кинжал цыгана и вцепилась в его запястье.       — Ты что творишь! Так же нельзя!       — Я спасаю себя и Жана. В большей степени Жана, если хочешь знать.       — Послушай, это бесчеловечно. Ты не можешь этого сделать. Кроме того, разве не должно его судить?       — К чему тратить время попусту? Он донесет при любой удобной возможности, если оставить его в живых!       — Но ты хочешь поступить не по закону. Даже ваш бандитский закон запрещает линчевание. Ты должен обсудить это дело с императором Галилеи и египетским герцогом, а потом спросить, не хочет ли он стать бродягой. Все должно быть по правилам!       — Здесь не уместен дешёвый фарс. Что ты знаешь о наших законах?! Пусти меня или я пораню и тебя.       — Ну, Клопен, — я все ещё удерживала его руку, — разве от меня исходило меньше угрозы? И все же, ты дал мне шанс. И вообще, Эсмеральда очень расстроится, если ты его убьешь.       — Отчего?       Клопен глядел с недоумением, но хотя бы немного умерил своё желание вскрыть Пьеру горло.       — Оттого, что она в него влюбилась с первого взгляда. Все уши мне прожужжала, что замуж за него хочет. Жени его на Эсмеральде и осчастливишь двух людей. Убей его, и Эсмеральда сойдёт с ума от горя. Ты ведь не хочешь, чтобы она страдала.       — Эсмеральда, ну-ка поди сюда!       Цыганка, словно овечка, прибежала на зов.       — Будь так любезна, скажи мне, ты в самом деле желаешь взять этого человека в мужья?       Я сделала большие глаза. Ой, Эсма, только не тупи… Девушка мило покраснела и произнесла:       — Да.       Одно коротенькое слово из двух букв, и мы с Пьером словно заново родились.       — Да пошли вы к черту, безумные девки! Обе! — вызверился Клопен.       И вот мы вчетвером уже держим путь во Двор Чудес. Клопен ведёт за руку Пьера и незаметно для непосвященного человека прижимает к его боку кинжал.