Эстетика нищебродства

      И вот снова здорово, я опять перебегаю от одного тёмного угла к другому темному углу и тихо радуюсь исчезновению населения, скорость которого прямо пропорциональна скорости наступления темноты. Ясен перец, никому не охота столкнуться с вооружённой маньячиной в подворотне. Честно говоря, даже мне как-то стремно. Надо, что ли, попросить Клопена, чтоб закорешил меня со всеми местными мафиози, а то ей-Богу, надоело искать у домов пятый угол, не знаешь, от кого прятаться. Ладно, это все лирика, куда важнее сейчас тот факт, что я, кажись, знаю, куда идти, и местность таки узнаю. Чудненько, сейчас тетушка Сандра перетрет по-быстрому с бабушкой Пакеттой, и полетит прах всех фейковых отцов в сторону Нотр-Дама, как некогда прах Лжедмитрия Первого в сторону Польши. Хотя о чем это я? До этого события ещё, как пёхом до Реймса… Далеко, в общем. О, а вот и Гревская площадь. И никаких навигаторов не надо, сами с усами.       И все-таки зря я не посветила мордой лица перед всей парижской гопотой, прежде чем высовывать нос из Двора Чудес. В конце концов, Клопену давно пора познакомить меня с друзьями. Сколько месяцев мы уже женаты?.. Да, я знаю, что, когда бандюган хватает тебя за плечи и впечатывает в стену, полагается думать совсем о другом, но единственная мысля, которая в этот момент крутилась у меня в мозгу, это «какова же хотя бы приблизительная дата нашей свадьбы». Сейчас меня изнасилуют или… Нет, на органы точно не пустят, хоть какой-то положительный момент. Если в такой ситуации вообще уместно искать положительные моменты. Блин, темно-то как, даже лица злодея не видно. На вас когда-нибудь покушалась огромная чёрная гора? Незабываемые ощущения, советую всем любителям экстрима. Незнакомец медленно приближает ко мне своё лицо, я всеми силами пытаюсь протаранить затылком камень. Пане Боже…       — Что, кера* тебя раздери, ты творишь?       Змеиное шипение горы было смутно знакомым.       — Клопен! Ну слава Всевышнему! Ты охренел так пугать, я чуть…       Вместо ответа цыган моментально зажал мне рот. Рукой в не слишком чистой перчатке, между прочим.       — Ликвидируй отверстие в черепе и молись, нынче ты познаешь всю силу моего гнева. Если только раньше не познакомишься с богатым арсеналом игрушек нашего благого правосудия. Двигай конечностями, коза.       Я-то заткнулась, но Труйльфу и не думал последовать моему примеру. Вообще-то я по наивности считала, что молчать стоит, чтобы внимания лишнего не привлекать, но поведение мужа явно свидетельствовало о стремлении избежать оправданий и возражений.       — Ушла и ищи-свищи ветра в поле. Ладно ещё днём, в конце концов, хоть недолгий отдых я заслужил, но когда ночью не явилась! Что я должен был думать? Да я весь Двор Чудес на уши поставил! Пользуйся, паскуда. Пользуйся моментом и придумай убедительную причину, по которой ты могла бы выйти в город, потому что, если ты не сможешь мне её предоставить, я посажу тебя на цепь прямо за твой ошейник. Шагай резво!       Мда, дело пахнет керосином. Он прав, надо придумать оправдание, но в голову совсем ничего не лезет. Я, конечно, могу сдать Матиаса и Флер, сказать, что заметила что-то подозрительное, проследила за герцогом и вытащила правду на Свет Божий, но жить после этого признания я буду не очень долго. Да и мало ли, как Клопен отреагирует. Не хочу провоцировать вселенский срач во Дворе Чудес, ибо не может выстоять царство, разделившееся в себе. Цыган схватил меня за руку и резко развернул лицом к себе.       — Ну, сообразила? Давай, начинай врать. Я готов выслушать всю чушь, которой ты станешь кормить меня. Может, даже во что-то и поверю.       — А… Может, дома разберемся?       — Ясно, значит ещё не придумала. Слабовато работает твоя фантазия для бродяги-то.       Его брюзжание начинает бесить потихоньку. Отмахнувшись от очередного тычка в спину, я решила использовать лучшую их защиту и уперла руки в бока.       — С чего ты взял, что я стану тебе лгать? Какого же ты низкого мнения обо мне.       — Это элементарно, дорогуша. Раз ты исчезла, скрыв ото всех свой уход, значит, не желала, чтобы кто-либо знал об этом. Вряд ли ты расколешься без пыток, на правду я даже не надеюсь, я не наивный баран.       Захотелось выложить всю правду, просто чтобы испортить ему статистику. Хотя, есть идея получше.       — Слу-у-ушай, Клопен, а чего это ты полез Двор Чудес перелопачивать? Скучал по мне? Переживал? Ну, признайся, что беспокоился за меня, представлял, как меня во Дворце Правосудия уже на запчасти разобрали. У тебя ведь, в отличие от меня, богатая фантазия.       Включить дуру нетрудно, куда сложнее выключить. Я ожидала, что все вопросы и претензии отпадут сами собой, но, видно, зря я надеялась, что прожженного цыгана смутит вешающаяся ему на шею девка.       — Знаешь, милая, ежели бы судьба пожелала проклясть меня, и я родился бы Шатопером, твои манипуляции могли бы считаться хитрыми, но увы. Хотя я могу понять твой приступ нежности по-своему и зажать тебя где-нибудь здесь на куче помоев, как последнюю портовую потаскуху.       Я отпрянула от него со скоростью звука. Интересная странность, но Клопен не переносит кокетства. От меня так точно. Все мои попытки как-то флиртовать только бесят его. Это… Обидно немного. Самую малость.       — Ну, шевелись. Ещё не хватало погореть из-за тебя.       Да, умеет он мастерски убивать боевой настрой. Больше не было необходимости толкать меня, я сама плелась за ним, как на эшафот. Какой-то он чересчур мрачный.       — Я ничего тебе не буду говорить. Врать не буду, но и правды не скажу, — наконец, выдала я.       — Интересно, и что же ты такое можешь скрывать от меня?       — Ну… Извини, я предпочитаю промолчать. Ты бы не расстроился, если бы узнал, но… Тебе бы не понравилось. И… Это сложно объяснить. И вообще, прости. В том смысле, что надувать тебя — это худшая из идей. И я выбрала худший из способов, вероятно. Слушай, я правда тебе настолько сильно не нравлюсь? Ну подожди меня!       Клопен идёт вперёд, не оглядываясь, с упорством бульдозера. И его, кажись, трясет от смеха.       — Ну и иди лесом. Я тут распинаюсь, а он!       Он остановился и моментально стал серьёзным.       — Ну что ж ты такая недалекая. Я хочу честности, ясно? Честности, открытости, прямолинейности. Этого добра у нас всегда недостает. А крутить хвостом будешь… Не будешь.       Удивительно, но мы благополучно добрались до дома. Теперь мне пришлось близко ознакомиться с таким понятием, как «домашний арест», ибо иначе я свое нынешнее положение назвать не могу. Да даже за Фролло не следили так, как теперь следят за мной! И все потому, что я наотрез отказалась объяснять причину своей вылазки. Конечно, я могла бы придумать что-нибудь, но как-то… Не хотелось. Требование честности обезоруживает лучше личной стражи Людовика XIV. Вообще-то для бандита требования завышенные, но понять их можно. Если работаешь шахтером, свежий воздух ценится на вес золота. Если постоянно вращаешься в мрачной бандитской атмосфере, хочется чего-то кардинально отличающегося. Забавно, но такое редко встретишь в социальной верхушке, хоть воруют там не меньше, а то и больше. Я не специалист, но сдаётся мне, все дело в терминологии. Одно дело, если ты «человеку за деньги помогаешь», этим ещё можно как-то совесть заткнуть, но если ты разбойник… На такое платок уже не накинешь, и факт приходится, скрипя зубами, признать. И никаких иллюзий на свой счёт уже не питаешь, а это обеспечивает хотя бы открытые глаза.