Это кто еще чье горе…
У меня под его взглядом напрочь отнялся язык, я сосредоточенно пялилась на свои колени, вцепившись обеими руками в чашку. Вот зачем пришла, а? Меня сейчас в полный рост обстебут в лучших традициях, накормят плюшками и отправят спать, а мне потом до утра сажать кристаллы в марговском презенте. Коварная, мать вашу, соблазнительница, нимфетка престарелая.
— Послушайте, профессор, я знаю и искренне сожалею, что так подвела вас, но не стоило так откровенно засуживать Поттера, он ведь действительно просто роскошно справился! — я уже готова была попросить прощения за беспокойство и пойти к себе, но вспомнила, что так и не высказала свое «фе», и решила, что сдаваться еще рано. — Я отыграю на следующем этапе.
— Что?!
В голосе Игоря прозвучало такое возмущение, что я, вздрогнув, едва не выронила чашку и осторожно подняла на него глаза.
— Я говорю: лучше меня ругайте, если сердитесь на меня. Засуживание соперников, может, и эффективно, но со стороны выглядит не очень, а нам ведь важно именно достойно представить Дурмстранг, а не обойти всех по очкам? Или концепция сменилась? — стоило зайти речи про игровую тактику, как я ощутила некоторое подобие твердой почвы под ногами.
Хорошо, что я все-таки поставила чашку. Я была уверена, что более-менее привыкла к его порывам, но, похоже, даже моя легендарная реакция не способна предугадать и отследить некоторые вещи. В следующий момент Игорь вдруг оказался стоящим передо мной на коленях и сжимающим мои руки в своих.
— Эй, ты чего, кто тебе такую ересь внушил? — он пристально вглядывался в мои глаза и как будто был чрезвычайно шокирован моими словами.
— К-какую? — едва смогла выдавить я.
— Что я на тебя сержусь! Да я чуть полностью не поседел, пока ты там общалась с драконицей, и сто раз себя проклял за то, что подписался на этот балаган. Это я у тебя прощения просить должен, а не наоборот!
Еще чуть-чуть, и у меня пальцы хрустнут. Хотя ради этого страстного взгляда и пылкого монолога я вполне готова пожертвовать одним-двумя; мне на играх посильнее доставалось, и ничего, нормально залечивали. Он страдает из-за того, что я могу подумать, что он на меня сердится. Это просто невыносимо прекрасно!
То ли у меня в лице что-то поменялось, то ли у него мозги сами по себе встали на место, но он спохватился и как ни в чем не бывало выпустил мои руки и сел на диван поодаль от меня. Ко мне вернулась некоторая ясность мысли.
— Мне вас не за что прощать, не придумывайте ерунды, — буркнула я.
Спрашивать с него за необъективное судейство бессмысленно, я свое мнение высказала, а он волен поступать, как считает нужным.
— Еще как есть, ты пришла после тяжелого дня, рассчитывая, что я смогу помочь тебе успокоиться, а я только сильнее тебя накрутил, — он с досадой покачал головой и потер виски.
Ну, тут не поспоришь, утешителя из него не вышло. То есть, такого, на которого я рассчитывала.
— Да нет, я, в целом, здорово отвлеклась, — великодушно возразила я со всей искренностью. — Может, даже уснуть смогу.
— Умоляю тебя, забудь о соревновании, твоя задача — закончить этот чертов турнир целой и невредимой, вот единственная концепция, — почти спокойно сказал Игорь. Он подсел ближе ко мне и привычным жестом положил руку мне на плечо, вот только на этот раз он попал на плечо, с которого съехала футболка; его рука едва заметно дрогнула, как будто он хотел ее отдернуть, но все же осталась на месте. — Договорились?
Я кивнула, млея от прикосновения его теплой ладони к обнаженной коже. Вот бы мне сейчас забраться к нему на колени, удовлетворить свои низменные желания и хохоча ускакать в закат, но этот план только на словах идеален. В реальности удовлетворению низменных желаний сильно мешал здравый смысл. Это, конечно, прозвучит высокопарно, чванливо и пафосно, но с драконицей и вправду было проще разобраться, чем с этим вот типом гражданской наружности, сидящим рядом со мной.
— И все-таки, четыре балла — это часть какого-то плана, а не просто способ позлить профессора Дамблдора? — внезапно осенило меня.
— Да, это часть моего расследования, я хотел посмотреть кое-чью реакцию, — кивнул Игорь. — А Дамблдор и не думал злиться, если что.
Ого-го! На вопросы в лоб он прекрасно отвечает! Расследование еще какое-то… Нет, слишком много всего за день. Нужно будет найти время, когда я буду выспавшаяся, не уставшая после битвы с драконом и максимально трезвая, и попробовать его расспросить о том, что происходит. Сейчас все равно ни черта не пойму.
Я подавила неожиданный зевок. Это чай снотворный или я реально просто переутомилась?
Может, спросить, что он там себе думает в моем направлении? Еще минута, и я бы, наверное, решилась, если бы в дверь не постучались. А дальше Игорь просто был Игорем, и я окончательно убедилась, что иной судьбы мне не надо.
Он с недовольной миной покосился на дверь и, разве что не балетным жестом отняв руку от моего плеча, поинтересовался, кого это принесло в — тут он глянул на часы над камином — третьем часу ночи. С той стороны раздался ответ взбудораженным голосом Лесниной «это я, по поводу золотого яйца!». Игорь отозвался «сейчас», параллельно жестом велев мне лечь в его кровать и сделать вид, что сплю, а сам пошел открывать, каким-то образом призвав на диван плед, подушку и номер «Дейли профет».
Я бесшумно скользнула за портьеру, нырнула в постель и принялась изображать утомленную бурной оргией одалиску. Ладно, кого я обманываю — изобразила я спящее бревно, как и было велено. Все равно, из комнаты меня видно не было, если специально не высматривать. Подушка, в которую я уткнулась лицом, слегка пахла Игорем, поэтому удостоилась моих крепких объятий.
— Это прямо так срочно? — открыв дверь, он зевнул и поскреб шею. — До следующего задания еще дожить надо.
То есть, я надеюсь, это все-таки была шея — по звуку похоже, а так мне с моей позиции не видно. До полноты картины не хватало только щелкнуть резинкой пижамных штанов, и я бы точно зааплодировала. Он в драмкружке в годы учебы не состоял, интересно?
— Я поняла, что это за звук и как надо слушать! Это запись голоса одного подвида сирен, я текст записала, вот, чтобы слова разобрать слушать надо… — затараторила Леснина, похрустывая куском пергамента.
— Стоп, — все так же негромко прервал ее Игорь. — Спасибо вам за бесценную догадку, мы эту информацию пока придержим, пускай Виктория сама поломает голову, а то опять будет про неспортивное поведение ворчать.
Мама дорогая, сколько гордости и умиления в голосе разом! Леснина фыркнула; она явно не собиралась так просто сдаваться. М-да, Игорева каюта сегодня обладает просто неотвратимой притягательностью! Но нечего мне тут! Занято. Иди спать, Генриетта!
— Послушайте, вы, конечно, вправе сказать, что это не мое дело, но… — тут она осеклась, буквально поперхнувшись воздухом, и продолжила, шипя, как рассерженная гюрза: — Она что, у вас?!
Ага, небось мои тапки заметила, я их случайно возле дивана оставила. Правда, случайно.
— Ну да, стал бы я по собственной инициативе на диване спать.
Душу продала бы, лишь бы только видеть их лица при этом диалоге! Мне удалось не заржать в голос и вообще никак не выдать своего присутствия в сознании.
— Это все границы переходит! — продолжала шипеть Леснина.
— Да бросьте, ничего страшного. Бедолага после испытания никак в себя прийти не могла, заглянула на огонек, мы поболтали, выпили чая, ее в итоге сморило. Не будить же человека.
Мне в жизни не подобрать слов, чтобы в полной мере описать, насколько он великолепен и просто прекрасен! Я закусила подушку, чтобы не издать восторженный вопль. О, эта восхитительная невозмутимость! Я даже сама поверила, что так все и было, и что мое нынешнее местоположение — это вовсе не что-то скандальное или сенсационное, а так, житейский казус. Просто констатация фактов, без малейшего оттенка «это не то, что вы подумали»! Интересно, у Лесниной хватит духу начать выяснять, как я именно в постели оказалась? То ли мы там чаевничали, то ли меня сморило на диване, и он переложил. Я бы вот поинтересовалась! Прямо интересно.
— Вы серьезно?! Я, по-вашему, совсем дура? Я, думаете, не вижу, как она на вас смотрит? А как вы на нее?
Оу, с этого места поподробнее! Это даже лучше выяснения обстоятельств.
— Это как же я на нее смотрю?
Я вот прямо живо представляю, как у него сейчас приподнялась бровь и край поджатых губ. Скорее всего левый. И в глазах такое недоуменное внимание. Нет, несправедливо, что я это все видеть не могу!
Леснина, похоже, поняла, что перегибает, и продолжила, несколько сбавив накал:
— Не так, как на остальных.
До чего многозначительно-то!
— Я совершенно искренне ею восхищаюсь и не вижу причин это скрывать. Виктория уникум, и не просто так является нашим лицом и нашим, можно сказать, послом доброй воли.
Ага, а также умом, честью и совестью нации. Ну, Игорь, ну, зараза! Как можно одновременно быть таким однозначным, но при этом возмутительно двусмысленным, а? Нет, подумать только… Восхищается!
Леснина, должно быть, осознав, что имеет дело с противником не своей весовой категории, бросила «спокойной ночи» и, видимо, ушла, потому как, судя по звукам, Игорь закрыл дверь и вернулся в каюту один. Никакой команды с его стороны не поступало, так что я продолжала изображать ветошь. Игорь прошелся по каюте из стороны в сторону, подошел к кровати и тихо спросил, сплю ли я. Мне эта идея очень понравилась, поэтому я продолжила симулировать сонное размеренное дыхание; хорошо, что легла лицом вниз, да и волосы распущенные хорошую маскировку дают. Поверит? Я бы не поверила.
В следующий момент мое сердце дало сбой и заколотилось как сумасшедшее: матрас слегка прогнулся — Игорь сел на край кровати. Я ждала, ни жива, ни мертва. Неужели?.. Его пальцы коснулись моих волос — какой-то особо самостоятельной пряди, убежавшей на соседнюю подушку. Я как никогда была близка к обмороку. Куда, спрашивается, делась та эмансипированная соблазнительница, собиравшаяся творить разврат в полный рост? В происходящее не верилось, может, я и вправду сплю? Не собирается же он?..
Чудес не бывает. Ничего он не собирался. Даже если и хотел. Также беззвучно он поднялся с кровати и ушел на диван, где принялся шелестеть газетой и звякать чашкой, а меня охватило облегчение пополам с жесточайшим разочарованием. Хотелось взвыть и от досады покусать подушку до перьев. Я лежала и уговаривала себя, что даже просто оказаться в его постели — это уже достижение, но получалось так себе, тем более, приходилось отмахиваться от ядовитых и совершенно нелепых мыслей о том, что на самом деле у него есть полностью удовлетворяющая его женщина, а я так, в лучшем случае, объект платонических чувств. Закипающий мозг наконец решил, что надо с этим всем что-то делать, и отправил меня в тяжелый сон, где я сражалась то с драконами, то с непонятными тетками, то просто рыдала в отчаянии, то гналась за кем-то или чем-то, то, наоборот, скрывалась от погони. В момент просветления мне приснилась Марго, велевшая прекратить впадать в истерику из-за ерунды и немедленно включить голову и осознать, что повода для такой реакции на самом деле не было. Мне немного полегчало, я принялась благодарить ее, на что она пристроилась позади меня, приговаривая «тише, тише, спи» и успокаивающе гладя по плечу. Меня затопило ощущение полного уюта и я, пробормотав «спасибо, дорогая», поймала ее руку, чтобы обнять ею себя. И тут сон начал развеиваться, а я поняла, что никакой Марго рядом нет, и рука, которую я совершенно невозбранно пристроила в районе солнечного сплетения, никакого отношения к ней не имеет.
Видимо, я металась во сне, а он прилег рядом и действительно погладил по плечу, чтобы выпутать меня из кошмара. Не знаю, как мне удалось не вздрогнуть в момент осознания, должно быть, выдержка у меня все-таки есть. Но сегодня я точно кони двину такими темпами.
Боясь сделать неверное движение, я лежала и упивалась его близостью и теплом. Вскоре удалось выровнять дыхание, и сердце постепенно опустилось обратно на свое место. Я не отпускала запястье Игоря, борясь с желанием повернуться к нему лицом и обнять. Если я этого не сделаю, буду жалеть до смерти. Нет, стоп, нужно больше определенности.
Так что, Крамская, лежи и тренируй терпение. Пригодится. А пока расслабься и представь себе, что это тантрический секс. Если ничего не путаю, там у них примерно так, без проникновений. Эх, если бы не опасность попасться, я бы сама себе проникновения устроила, но тут пока невозможно даже свою руку переместить незаметно. Я стала ждать, когда он уснет, но сама вновь провалилась в сон, на этот раз без погонь и преследований.
Утро встретило меня серым рассветом, затекшей рукой — за всю ночь я, видимо, так и не сменила положения — и дышащим мне в макушку Игорем. Я по-прежнему держала его за запястье, а он то ли притянул меня к себе, то ли сам теснее прижался, но нас теперь разделяла только одежда. Я осторожно высвободила из-под себя затекшую руку и тут вдруг осознала, что мне в ягодицу упирается то, что вчера точно не упиралось, и это точно не было рукоятью волшебной палочки. Сердце у меня моментально заколотилось где-то в районе голосовых связок. Я прекрасно знаю, утренняя эрекция — это не адресная штука, но нельзя же демонстрировать девушке гипотетические возможности без дальнейшего их воплощения! Хоть бы одеяло между нами проложил, поганец такой. Лучше в несколько слоев.
Моя онемевшая рука сама собой поползла мне в трусы. По-хорошему, конечно, лучше бы это была его рука, а еще лучше — не рука, но мне сейчас не до переборчивости. Надо бдеть — а то проснется, а я тут рукоблудствую. Доброе утро, профессор Каркаров, ничего, что я так, по-свойски?
Не смотря на определенную дикость ситуации, утро у меня удалось. Мой личный рекорд — тридцать секунд. Это я по дыханию сориентировалась. Затекшая рука — очень интересный артефакт. Не такой интересный, как лежащий с тобой в обнимку любимый мужчина с упирающимся в твою задницу членом гранитной твердости, но в совокупности — лучше не придумаешь! Мне каким-то чудом удалось не дернуться и не застонать в решающий момент, дыхалка не подвела. Я вытащила руку, в которую уже впились миллионы иголочек, из-под одеяла и позволила себе расслабленно привалиться к Игорю. Спасибо, сладкий, ты был на высоте! Может, ну его нафиг, повернуться к нему да ногу на него закинуть? Его спасла только охватившая меня ленивая дремота. В следующий раз я проснулась, когда по палубе загрохотали сапоги — пацаны отправились на традиционную утреннюю разминку. По-хорошему, мне для поддержания формы тоже не повредило бы, но в Хогвартсе я радостно забила на режим.
Игорь тоже проснулся и, осознав действительность, явно забеспокоился, если не запаниковал. Еще бы, он все еще оставался готовым к труду и обороне, а тут я лежу и того и гляди поймаю его с поличным. Все-таки, очень талантливый товарищ — ухитрился как-то переложить мои волосы, что не придавил их, когда рядом ложился. Меня так и подмывало повернуться и сказать «привет», но я осталась недвижимой, позволив ему осторожно отодвинуться, а потом и вовсе выбраться из постели. Надеюсь, мне зачтется.
Скрипнула дверца секретера, после паузы стукнуло — как будто что-то поставили на деревянную полку. А, наверное, опять к тому непонятному флакону приложился. Что он там употребляет, надо прозондировать. Открылась и закрылась дверь каюты. В душ удрал? Или пошёл Леснину по-быстрому жахнуть, чтобы напряжение снять?
Полежав тихонько с минуту вслушиваясь в тишину, я аккуратно выбралась из постели, шмыгнула к секретеру, опустила дверцу и осмотрела флакон. Разумеется, этикетки не было, содержимое пахло джином и какими-то примесями — я точно узнала только анис и базилик, — но явно не было джином — какой смысл держать его в такой неудобной таре? Ладно, Марго подскажет. Я вернулась в постель и стала дожидаться Игоря.
Вернулся он минут через десять, уже одетый в повседневное, но с влажными волосами, так что мои предположения относительно душа оказались верны. Что за расточительство! Когда открывалась дверь, я уже сидела и терла глаза, как будто только что проснулась.
— Доброе утро! Как самочувствие? — с улыбкой поприветствовал он. — Кофе хочешь?
И кофе тоже, ага. Уже после того.
— Почему вы меня не растолкали и не выгнали! — с укором спросила я.
— Зачем? Ты так хорошо спала, — он подошел к столику, и после взмаха волшебной палочки там появился поднос с кофейником, двумя чашками и сырными тостами. — Будешь?
— Еще спрашиваете! — позволила я себе не самый формальный ответ и перебралась на диван. — Надеюсь, я хотя бы не храпела?
— Даже если и храпела — я не слышал. Давно так хорошо не спал, — он буквально сиял довольной физиономией.
Зараза! Пристукнула бы на месте. До чего хорош.
…Уходить от него совершенно не хотелось. Мы болтали о пустяках, попивая кофе, потом он добыл мне расческу, чтобы я могла привести голову в порядок, потом, решив, что я одна не справляюсь, добыл еще одну и, как ни в чем не бывало, принялся помогать. И, нельзя не признать, получалось у него куда аккуратнее, чем у меня. Меня порой накрывает желание отрезать космы до вменяемой длины, до лопаток хотя бы, но каждый раз что-то останавливало, и, видимо, не зря я страдала — Игорь явно на них запал. Если он согласится регулярно меня расчесывать, я и думать забуду на них покушаться. Уйти все же пришлось, нужно хотя бы для виду поковыряться в чертовом золотом яйце и посмотреть вопросы к коллоквиуму по астрономии — через неделю обещали устроить сеанс связи с крепостью.
Поскольку яйца у меня сейчас под рукой не было, а идти за ним к Лесиной с такой довольной рожей, какая у меня сейчас, это просто чревато, я взялась за астрономию.
— Витка, ты сильна! Кремень-баба! Не — мужик ты, Витка! Я бы не удержалась и пощупала! — восхищенно вздыхала Марго. — На твоем месте должна была быть я!
Она вломилась в мою каюту с намерением что-то рассказать про трофей первого задания, но заметив мой разомлевший вид, потребовала подробности. Я традиционно предоставила Марго полную картину, которая привела ее в дичайшее восхищение.
— Я бы сказала «напьешься — будешь», но не стану, ибо не хочу тебя ложно обнадеживать, — развела руками я.
Мы похихикали.
— Так, ну, в любом случае, это снимает подозрения, которые у меня смутно брезжили - ну, по поводу того, что он тебя никак не оприходует из-за того, что физически не способен. Значит, мы имеем дело с этикой и порядочным мужчиной. С одной стороны, это прекрасно, с другой — жуткая морока. Ладно, на выпускном-то он уж точно своего не упустит, оснащение-то небось авансом продемонстрировал, и ни фига не случайно! Так что твоя миссия — просто подождать.
— Ага, трындец, как просто, — согласилась я.
— Но какова паразитка Генриетта, ты подумай! Того и гляди на субординацию начхает! — покачала головой Марго.
— А вдруг она правда только за нравственность радеет? — справедливости ради предположила я.
— Я понаблюдаю, — скептически глянула на меня Марго. — Но ты склонна излишне идеализировать людей. Девяносто процентов даю за то, что она только и хочет захомутать нашего Игоря. А я согласна только тебе его отдать!
Ее взгляд наполнился таким праведным гневом, что я начала хихикать.
— Хорошо, что я тебе не соперница, — вскинула руки я, символически сдаваясь.
— Да, уже нет, — взгляд Марго стал заговорщическим. — Мне тут мама прислала сову, меня обручили.
Я вытаращилась на нее, как баран на новые ворота.
— Это как? Без твоего ведома? А с кем? А ты что на это думаешь?
Такие вещи, в принципе, в магическом мире довольно широко практикуются, особенно в традиционных родах, вроде того, к которому принадлежала Марго, но лично до сих пор мне с таким не приходилось сталкиваться.
— Я нормально, абы за кого меня не отдадут, — Марго, глядя на мое удивление, сильно развеселилась. — Наведу справки, что это за Барсег Гаспарян, но мама пишет — хороший и симпатичный, а у нас с ней в целом вкусы сходятся.
— Вроде бы он вратарем в какой-то из команд параллелей был на выпускном курсе, когда я поступила, — смутно вспомнив имя, наморщила лоб я. — Но лицо не помню. Ты с ним не пересеклась во времени. Мы еще его Барсиком звали, только потому и запомнила.
— Ой, как мило, — похлопала ресницами Марго. — Но справки я все же наведу. Ладно, моя помолвка — это полная фигня, я тебе про яйцо сказать должна. Я вспомнила, на одной из бестиалогических лекций было…
Она приблизительно повторила слова Лесниной про сирен и вручила мне листок со стихотворением на английском:
Come seek us where our voices sound,
We cannot sing above the ground,
And while you're searching ponder this;
We've taken what you'll sorely miss,
An hour long you'll have to look,
And to recover what we took,
But past an hour, the prospect's black,
Too late, it's gone, it won't come back.
— Нырять надо будет, да? — спросила я, пробежав текст глазами.
— Очевидно. И вряд ли в ванну. Поскольку тут под рукою только один водоем, то, очевидно, и нырять придется в него, — Марго ткнула большим пальцем в сторону иллюминатора.
Час тусоваться на дне Черного озера, в котором обитает здоровенный ктулха и хрен знает кто еще, в феврале. Гермиона перечисляла, я всех не запомнила. В любом случае, это проще, чем драконы… Если, конечно, там нет подводных драконов, и не нужно будет сражаться с этим стрёмным кальмаром — что вряд ли.
— Итак, каковы наши планы? Ищем средство дышать час под водой и тренируемся? — с энтузиазмом спросила я.
Правда, после дивного утра с Игорем я чувствовала себя способной на всякие дурацкие подвиги.
— А мне тоже нужно? — с сомнением спросила Марго.
— А как же! Еще и ребят на слабо возьмем. Что я, одна, что ли, должна отдуваться только потому, что господин назначил меня любимой женой! — безжалостно кивнула я.
— Ну, ладно, — покорно кивнула Марго. — Организуем. Только давай на следующей неделе начнем? Со дня на день пришлют вопросы по зельеварческой практике, нужно подготовиться — будем сдавать местному преподу.
— Мать-перемать, — поежилась я при воспоминании о носатом легилименте. — Опять я палиться буду.
— А ты не пались. Двоечница, блин. Вспоминай окклюменцию.
Я жалобно посмотрела на осуждающе качающую головой Марго и вздохнула.
***
Окунуться с головой пришлось и в учебу, и в Черное озеро. И утренние пробежки пришлось возобновить: дыхалка у меня, как показала практика, железная, но запускать ее никак нельзя — опять же, как показала практика.
Учебная суета буквально с первых же дней после нашего с Марго разговора загрузила меня ровно настолько, что помешательство немножко отпустило. На теоретических семинарах я совершенно спокойно отвечала на вопросы и не тушуясь встречалась с Игорем взглядом. Вроде бы, даже Леснина не сильно меня шпыняла — наверное, мне удалось перестать смотреть на него «так». Либо я ее выпады снисходительно не замечала — сложно сказать.
После мозгового штурма всей командой мы решили устроить первый заплыв между сдачей практики по зельям и астрономии. Слизеринский декан с сомнением наблюдал за нашими практиками, но вроде бы мы ничем его не расстроили, и из лаборатории ссаными тряпками нас не выгнали и даже разрешили приготовить зелья и растирки, которые были нужны нам для заплывов. На зачете я, предварительно подняв всю доступную мне матчасть по окклюменции, виртуозно избегала долгого визуального контакта, смотря профессору Снейпу то на переносицу, то на пуговицу на сюртуке, то на бровь, то на другую пуговицу, то на ухо, то на третью пуговицу — спасибо, пуговиц было предостаточно. То ли я отвечала впопад, то ли его позабавили мои уловки, но зачет я получила практически без напряжения, профессор Снейп оказался не страшнее нашего алхимика, а уж к нему-то мы привыкли.
Готовить зелья и растирки остались четверо отличников в этой дисциплине: Марго, Радко Велчев, Назар Бондарь и Луиза Чинати. Я осталась в качестве группы поддержки Марго. В отличие от высоколобой алхимии, практические зелья мне давались весьма сносно, особенно та часть, которая затрагивала средства по уходу за метлами или экипировкой, но, к сожалению, сейчас это было совершенно невостребовано, потому я была на подхвате, а в свободные минуты слонялась по кабинету и старалась ничего не трогать.
Постояв на карауле над котлом Луизы, пока она отлучалась по естественной надобности, я сдала пост и пошла дальше изучать местность. Любуясь на полки с заспиртованными экспонатами разной степени страховидности, я постепенно дошла до дальнего угла кабинета, где на отдельном столе тихо булькал на магическом огоньке котелок. Я бы не придала этому никакого значения, если бы меня не привлек знакомый аромат. Сделав знак Марго немедленно подойти, я незаметно мотнула головой в сторону котла и спросила:
— Ну-ка, слабо определить, что это?
Марго, догадавшись, что я не из праздного любопытства это выясняю, подошла к котлу, принюхалась и заглянула внутрь.
— Так-так… Оч-чень интересно, — прикусила губу она. — Назар, можно на секунду? Консилиум.
— Только быстро! — Бондарь подошел и вопросительно посмотрел на нее.
— Я правильно угадала, проверь? Это же зелье Самоконтроля? — спросила она.
Назар у нас по зельям лучший на курсе, потому если кто развеет все сомненья, то только он.
— Ну да, хорошая штука, — он обошел стол и уверенно кивнул. - Вон, тут пропись даже с этой стороны лежит, — он поднял небольшую карточку, показал Марго, положил на место и вернулся к своему тазику с растиркой.
— Вот чего мне недостает — внимательности! — уважительно покачала головой ему вослед Марго. — А зелье действительно хорошее, оно на функцию не воздействует, только на ментальном уровне… Один глоток на сутки… Ай-ай, интересно, профессор Снейп себе его варит или студентам? — многозначительно поиграла бровками она. — …Можжевельник — помогает сохранять ясность мысли и спокойствие… — принялась перечислять она в ответ на мой требовательный взгляд.
— А-а, это чтоб на всякое не отвлекаться! — наконец-то сложила два и два я и шепотом продолжила: — Вот так но-о-мер. Игорь его употребляет. Я видела пару раз. Вот где ай-ай! И на функцию точно оно не влияет. Слушай, мне тоже нужно это зелье!
— Увы, это крайне шовинистическое зелье, и работает только на мужиков, — развела руками Марго. — Ай да Игорь…
— Свасарян, у тебя сейчас убежит все! — позвал Радко, и Марго убежала к работе, оставив меня переваривать информацию.
Несправедливо, что нет женского аналога. Надо будет заставить Марго разработать. Со стороны Игоря это настоящее свинство. Он, значит, весь такой самоконтролируемый, а я страдай? Возмутительно.
