Виктория (Ласточка и Ворон)

Игорь явно ожидал чего угодно, но только не такого вопроса. Он на миг замер, потом стряхнул ступор, приблизился и навис надо мною, сверля испытующим взглядом. — Я трезвая, честно! — искренне уверила я. — Просто сейчас осенило — мне жизненно необходимо попробовать стать анимагом. — Идем на корабль, — вкрадчиво предложил Игорь, не сводя с меня глаз, словно опасаясь, что я выкину как-нибудь дебильный фокус. — Да, да, конечно, но вы же мне поможете? — с готовностью закивала я. — Крамская, чтоб тебя черти задрали! Ну-ка, марш, живо! — наконец сорвался он, схватив меня за руку и потянув за собой. — И это не гиперопека, а воззвание к твоему здравому смыслу! Ты же промерзнешь насквозь! Тут он был прав на все сто, я вдруг ощутила, что сапоги у меня промокли, а ноги онемели, наверное, до колен, однако это совершенно не заботило на фоне счастья от того, что ко мне вернулся прежний Игорь. — Иду, иду, не отморожу! — радостно заверила я, на ходу заталкивая палочку в карман. И как он меня нашел только? Черт, неужели его приятель-легилимент что-что чирикнул? Вон как примчался, даже мантию не накинул! Мне даже слегка дурно стало, но я поспешила себя успокоить тем, что даже высококлассный легилимент не понял бы ни черта из той каши, что была у меня в голове. И вообще, к черту Снейпа, мне сейчас наверняка предстоит аппарирование в обнимку! На берегу дул ветер, и мороз ощущался гораздо сильнее, чем возле леса. Когда мы выбрались из сугроба на мостки, он обнял меня. — Секундочку, мне надо дыхание перевести, — выпалила я. Конечно же, я нагло соврала — я почти не запыхалась, просто хотелось потянуть момент. Из прорехи в снеговых тучах выглянул месяц. Я не могла оторвать взгляда от Игоря, он был просто невыносимо прекрасен со снежинками в волосах, хотя, наверное, дело было скорее в его глазах: это точно не игра моего воображения, да и Леснина права — для меня у него есть особенный взгляд, от которого внутри все теплеет. Это осознание пьянило сильнее глинтвейна. — Готова? — тихо спросил он несколько секунд спустя. — Нет, но давайте аппарировать, — вздохнула я, отводя взгляд. Он улыбнулся, крепче прижал к себе, и в следующий момент мы оказались в его каюте. Здесь было очень тепло, пальцы заныли, зубы застучали, и только теперь я поняла, насколько замерзла. Выпустив меня из объятий и отстранившись достаточно, чтобы видеть картину в целом, Игорь нахмурился. Взяв меня за руку и прижав мою ладонь к своей щеке, он нахмурился еще сильнее. — Ну-ка, раздевайся! — скомандовал он. Я оторопело вытаращилась на него, положительно не зная, как реагировать. — Что, вот так сразу? — промямлила я, чувствуя, что начинаю краснеть. — Тебя в сухое переодеть надо, балда! — ответил Игорь с восхитительной смесью сварливости и насмешки в голосе. Опустившись передо мной на колени, он перекрутил край подола моего платья, отжав на ковер немного талой воды. — А, да, точно, — выдохнула я. Пока я пыталась оттаивающими пальцами нащупать потайные застежки в боковых швах, Игорь снял с меня сапоги, поднялся и стал помогать расстегивать платье. Помощь вышла просто образцово-показательная: изучив пуговицы на спине, как бы функциональные, но больше декоративные, он без церемоний рванул ткань, заставив ее затрещать. Пуговицы посыпались на пол с глухим стуком. — Потом новое купим, не расстраивайся, — как ни в чем не бывало, утешил он, потянув платье с моих плеч к талии, а потом и ниже, пока оно само не соскользнуло к моим ногам. «Не расстраивайся». Да я ни жива, ни мертва тут стою! Ощутив прикосновение к голени, я вздрогнула. Игорь неодобрительно цокнул языком, и в следующий момент застежку пояса для чулок постигла участь застежки платья. Ну да, сначала надевал на меня чулки, теперь снимает, все логично — промокли они, полные сапоги снега начерпала же. Еще в магазин дамского белья меня сводит, конечно же. Что тут такого, право слово. — На, оденься. Я опять вздрогнула, перевела дыхание и, обхватив себя руками, чтобы прикрыть грудь — в платье был вшитый бюстгальтер, так что сейчас я осталась в одних трусах, повернулась на голос. Игорь протягивал мне свою футболку. Пока я раздумывала, как взять футболку и сохранить хотя бы условные остатки видимости приличия, Игорь сам надел ее на меня, так что мне оставалось только продеть руки в рукава. — Марш под одеяло! Сейчас теплое питье организую. Слушаюсь, мой повелитель! Я забралась в кровать и закуталась в одеяло, пытаясь осознать действительность. Игорь сорвал с меня платье и отправил в постель. Безотносительно происходящего, звучало это просто прекрасно. Он вышел и вскоре вернулся с глиняным кувшином, в котором, как вскоре выяснилось, был сбитень. — А то все глинтвейн да глинтвейн, — проворчал он, протягивая мне кружку. — А это полезнее, я покислее сделал. Вот это правильно, а то у меня рожа слишком довольная будет. — Вы сами готовили? Очень вкусно, — сделав несколько глотков, оценила я. Обычно мне сбитень не очень, сладко слишком, но тут Игорь не соврал: лимона и мандаринов от души добавил, так что мне даже понравилось. — Пей, пей, тебе согреться надо, — он ободряюще хлопнул меня по коленке. Одеяло сделало этот жест невинным процентов на восемьдесят — статистику порядочно портил взгляд, которого он с меня не сводил. Я малость стушевалась и все внимание обратила на свою кружку. Черт, ну, вот, начинается, опять я превращаюсь в тупое бессловесное бревно! Он встал, чтобы подбросить угля в камин, после чего скинул, наконец, кафтан, оставшись в нижней кофте из тонкого трикотажа. Даже теряюсь, что губительнее для моего самообладания: эта кофта или майка, полюбоваться которой я имела удовольствие раньше. — Почему ты ушла с бала? — нарушил Игорь затянувшееся молчание, присаживаясь обратно на край кровати. Ну, вот, начинается. Хотя, что «начинается», радоваться надо, сама же хотела точки над "и" расставить. — Душно там, голова заболела, — невразумительно отозвалась я. Судя по заигравшим желвакам и сузившимся глазам Игоря, ответ был неверный. Нет, он что, рассчитывает, что я сейчас ему вот так запросто признаюсь, что обиделась на то, что он мне внимание уделять перестал? Серьезно, вот возьму и выложу начистоту? Молчание затягивалось, и вместе с тем безвозвратно отдалялся момент, когда можно было бы озвучить претензию, однако я не могла облечь суть обиды в адекватные слова, и только сильнее злилась на себя. — Виктория, пожалуйста, скажи мне, что тебя беспокоит? — с оттенком непонятной боли в голосе спросил он, протянув руку, он взял меня за подбородок, заставив поднять лицо и посмотреть ему в глаза. Меня беспокоит то, что больше всего сейчас хочется разреветься и убежать, предварительно стукнув его по голове чем-нибудь увесистым. Засада в том, что в романах меня всегда бесили героини, которые вместо того, чтобы прямо сказать, что не так, молчали как партизаны или упорно врали, что все хорошо. И вот, оказавшись в исключительно хрестоматийной ситуации, я веду себя хрестоматийно идиотично! Я отвела взгляд, отстранилась, глубоко вздохнула и попробовала взять себя в руки. — Честно, все нормально, я просто накрутила себя из-за пустяка и… — я задумалась, ища ответ на вопрос «и что?». — И, в общем, сама придумала — сама расстроилась. Вот как у него выходит одним взглядом вытянуть из меня все жилы? Может, правда, вывалить на него признание в любви, и пускай он сам придумывает, что с этим делать? Чего я одна мучаюсь? Игорь устало потер переносицу и сделал движение, будто собирался сесть ближе ко мне, но в последний момент передумал. Обтягивающий трикотаж не мог скрыть напрягшие мышцы его рук, что стоило мне нескольких секунд паралича мыслительной деятельности. — Ладно, вижу, профессор Снейп не сгущал краски, чтобы от меня отделаться. Значит, нет смысла дольше откладывать разговор до более подходящего времени, — обреченно вздохнув, начал Игорь. У меня разве что темнеть в глазах не начало от волнения. Выходит, наш дорогой носатый легилимент таки в очередной раз сдал меня Игорю с потрохами. — Для начала, ты должна знать вот что, — он вытянул левую руку и подтянул рукав к локтю, обнажая предплечье. Я вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть заметно темнеющую Метку. — Что это означает? — спросила я, основательно сбитая с толку. Вот как есть, дура я. Почему-то разговора на эту тему не ожидала. — Это-то я и пытался выяснить на протяжении нескольких недель. По всем выкладкам выходит, что Темный лорд возвращается, — отозвался Игорь, внимательно глядя на меня. Зачем он мне это рассказывает? Сейчас выяснится, что у нас в очередной раз сменилась концепция и теперь моя миссия победить соперников и после — победить Волдеморта. Вот и вся романтика. СТОП. А что, если он меня вербует в Пожиратели? Похолодев, я вытаращилась на него, не представляя, что делать и как реагировать. Нет, я не верю, он не может… К черту, уж этот вопрос я могу произнести вслух. — Вы собираетесь вернуться к нему на службу? — Нет, — без колебаний ответил он. Я перевела было дух, но спохватилась. — Вы хотите, чтобы я служила Волдеморту? Он посмотрел на меня так, будто я его заподозрила в совершенно абсурдном непотребстве. Хотя, видимо, так оно и было. — Простите, у меня немного ум за разум заходит, вот я и несу бред, — поспешила пояснить я. — Нет, все правильно, на самом деле, паранойя — очень ценная штука, особенно сейчас, — невесело усмехнулся Игорь. — Но, поверь, я никогда и никого не стал бы и не стану зазывать на службу Волдеморту. И… я хочу, чтобы ты знала, — поколебавшись, продолжил он; я судорожно цеплялась за свою кружку — руки так и чесались поправить упавшие ему на лицо пряди волос. — В семидесятых Московское Министерство Магии завербовало меня, чтобы внедрить в ряды Пожирателей, чтобы следить за ситуацией и, по возможности, аккуратно на нее влиять. Поскольку Минмагии Соединенного Королевства не должно было знать о моей деятельности, из Азкабана, куда я попал с остальными, пришлось выбираться своими силами, что, в итоге, пошло только во благо, потому как свою свободу я обменял на свободу преступников. Поскольку Волдеморт считался поверженным, меня перевели на мирную гражданскую работу — контролировать идеологический климат Дурмстранга. Ну, и, собственно, вот я перед тобой. Я слушала его, мало осознавая смысл сказанного. Тем не менее, на сердце стало очень легко. Сути рассказанное, конечно, не меняло, но все равно мне было приятно, что он был «за наших», да и вообще, невольно вспомнился старый черно-белый маггловский сериал про советского разведчика среди фашистов. Нет, я точно тупейшая дура. Мне тут серьезные реальные вещи рассказывают, секретную — наверняка! — информацию, а я хрен знает что вспоминаю. — Сколько вам лет? Нашла время выяснять, блин, но нужно было как-то в практическое русло выруливать. — Сорок один, — ответил он. Хороший возраст для мага, самый расцвет. Секунду, в семидесятых, значит... — Да вы же не намного старше меня были, когда во все это попали, — в ужасе осознала я. — Вас же не заставят вернуться туда? От внезапно пришедшей мысли мне стало нехорошо. Я поставила кружку на прикроватную тумбочку и безотчетно потянулась к Игорю, накрыв обеими ладонями Метку. — Нет, но если дела пойдут так, как я просчитал, мне придется скрываться, — отозвался он, на секунду прикрыв глаза. — И я, конечно, просто в ярости оттого, что это все происходит именно сейчас. От его механического размеренного тона стало еще страшнее. Его потемневший взгляд пронизывал насквозь. Нет! Не пущу! Где скрываться? Только со мною вместе! Я чувствовала, что готова расплакаться. Удерживаться от болезненной гримасы было почти невозможно. — За что ты так со мной? Я же не железный, — вдруг хрипло выдохнул он. — Как? — у меня самой внезапно отказали голосовые связки, потому вопрос он, скорее всего, прочитал по губам. — Так! — рыкнул он, и в следующий момент я оказалась в его объятиях, а мои руки без малейшего моего участия обняли его со всей силой. — Зачем ты такая на мою голову, а? — он уткнулся носом мне в макушку и прерывисто вздохнул. — Какая? — едва слышно выдавила я, чертовски удивляясь, что до сих пор не рухнула в обморок. — Такая, — он крепче прижал меня к себе. Я подняла голову, чтобы видеть его и, дотянувшись, запустила пальцы в его влажные от талых снежинок волосы, зачесывая назад упавшие на лицо пряди. Это вовсе не потому, что ему так не шло, совсем наоборот — с ними он слишком хорош, да и вообще, они явно созданы для того, что бы я могла вот так убирать время от времени. Взгляд Игоря затуманился. Нет, это невыносимо! Я совсем тупая или его действительно ко мне влечет? Сейчас все признаки больше в пользу второго. Но неужели ему даже поцеловать меня нельзя?! — Нельзя, родная. Пока нельзя, — пробормотал он. Я вздрогнула и отдернула руку от его волос; с меня разом слетел дурман. Ну, по крайней мере, его часть. — Вы… Вы мои мысли читаете? — просипела я, чувствуя, что заливаюсь краской. — Только особенно громкие, когда в глаза смотришь, — неторопливо, как будто под гипнозом, отозвался он. Ну, все, привет. Титулы Мисс Осмотрительность ‘94 и Интеллектуал года уходят к Виктории Крамской! Я забилась, пытаясь вырваться из его плена, чтобы удрать на край света, а то и подальше. — Уймись, — с совершенно невыносимой нежностью в голосе сказал он, без труда меня удерживая. — Как вы могли! .. — слегка истерично всхлипнула я, чувствуя, что меня бьет дрожь. С одной стороны, это ужас, ужас, позорище, с другой — я же сама хотела внести ясность. Не так, правда, но ради «так» стоило раньше мозгами шевелить. — А нечего было на семинарах по окклюменции ворон считать, — безжалостно парировал он. Я оставила попытки вырваться и бессильно обмякла, сдавшись на его милость. Устроившись рядом поудобнее и положив голову ему на плечо, я еще раз убрала с его лица мои любимые прядки и обняла Игоря. Наконец-то он так близко… Его тепло, его запах сводят с ума. — Я действительно вам нравлюсь? — нужно же это вслух спросить, хватит с меня трансляции мыслей. Он тяжко вздохнул, переместил мою голову с плеча на предплечье, чтобы можно было смотреть в глаза, и обреченно сказал: — Я люблю тебя, чудо ты мое в перьях. Хотя бы на этот раз я не вздрогнула. Сенсации сыпались на меня сегодня, как из рога изобилия. Почему-то про любовь с его стороны я даже и не думала, рассчитывая максимум на ответное желание. — А я… А я вас люблю, — неожиданно для себя самой брякнула я, чувствуя, что пауза начинает затягиваться. — Мы все еще на вы? — он поднял бровь, всячески демонстрируя удивление, однако слегка пресекшийся голос выдал его волнение. — Может, это меня заводит, — попыталась неуклюже отшутиться я. — Защекочу! — пригрозил он и, воинственно выставив бороду вперед, потянул меня к себе. Я взвизгнула и расхохоталась, уже без особого рвения изображая борьбу за свободу. Как наша возня перетекла в поцелуй, я даже не заметила. Его губы были кисло-сладко-пряными от сбитня. Мои, наверное, тоже. Я таяла, растворяясь в ощущениях. То, что раньше только снилось, сейчас происходило на самом деле и ни с каким сном в сравнение не шло; он целовал так нежно и жадно одновременно, что ради этого момента я готова была умереть. Его руки заскользили вниз по моей спине, но вдруг замерли и вернулись обратно в область лопаток. Это вернуло меня с небес на землю, я вдруг вспомнила подслушанный разговор и, в очередной за этот вечер раз придя в ужас, уперлась руками в его грудь, пытаясь отстраниться. В первый момент он совершенно не понял моего порыва и усилил напор, его уверенные, настойчивые ласки почти отключили заново мои мозги, но я все же смогла вцепившись в его волосы и не давая ему повернуть голову отстраниться и выдохнуть «стоп!». Пока я глотала воздух, Игорь смотрел на меня не очень осмысленным взглядом. — Что-то не так? — спросил он. — Магический контракт! Я слышала! .. — бессвязно воскликнула я. — А, да, — как-то слишком безучастно отозвался он и потер глаза. — Нельзя, чтобы вы из-за меня!.. Проверьте!.. — Тише, тише, — немного придя в себя, он успокаивающе погладил меня по плечу. — Все нормально. Не беспокойся, я не стану сквибом. — Точно?! — я наконец-то перевела дух и испытующе уставилась на Игоря. — Но вы же сами говорили… У них правда, что ли, разные контракты? Бред какой-то. — Все верно. Контрактом запрещены подобные взаимодействия между преподавателями и студентами, — Игорь вернул самообладание и заговорил обычным голосом. — Только вот ты кое-что упустила из внимания. Помнишь, что я говорил про твой диплом? Формально ты не являешься студенткой. Я без сил рухнула на подушки. — Предупреждать же надо! — с упреком воскликнула я, хватая подвернувшуюся под руку подушку и швыряя ее в Игоря. — Меня чуть удар не хватил! — Что, испугалась перспективы заиметь мужа без магии? — поддразнил он, поймав подушку. — Да-да, после такого тебе, как порядочной девушке, пришлось бы идти за меня! — И пошла бы, — обиженно буркнула я. — Я в этом отношении никаких предубеждений не имею! Игорь печально покачал головой, лег рядом и положил голову мне на грудь. — А так не пойдешь? — негромко спросил он. — Впрочем, стоп, не отвечай. Послушай, меня не контракт останавливал от сближения. Я ужасно не хочу, чтобы ты пострадала от связи со мной, если вдруг что. Я об этой непонятной теме с Меткой. У профессора Снейпа тоже проявилась метка и еще кое у кого. Пока не наступит окончательная ясность, нам с тобой лучше было бы держаться друг от друга подальше… Ну или, будем реалистами, хотя бы не сближаться больше, чем есть… Я гладила его по волосам и спине и только вздыхала. Почему все так не вовремя? Я ведь могла бы стать самой счастливой женщиной в мире, если бы не это вот все. Хотя, неправда, я уже самая счастливая женщина в мире. Я приподнялась и поцеловала его в макушку, вдохнув запах его волос и почувствовав мурашки по всей спине. — Я обещаю быть осмотрительной и сдержанной, — сказала я. — Только не отказывайся от меня окончательно и бесповоротно. — Я рад бы отказаться, да воли не хватит, — вздохнул он. — Слабохарактерная скотина. Я тихо рассмеялась и еще раз поцеловала его в макушку. — А нам совсем-совсем никак нельзя?.. Даже через одежду?.. — закинула удочку я. — Следов никаких не останется, все такое… Ай! Он довольно чувствительно ущипнул меня за задницу. — Ну-ка, прекрати меня совращать! — возмущенно потребовал он. — Совесть у тебя есть вообще? Нам целоваться-то по-настоящему нежелательно, а ты… — Ну, так-то хотя бы можно? — я поправила подушку, чтобы было удобнее находиться в стратегической близости от его макушки, и принялась целовать ближайшую доступную область. Поцелуй на десятый он повернул ко мне лицо, получив поцелуй в лоб, и обвинил меня в саботаже. Я безоговорочно признала вину и, с трудом дотянувшись, поцеловала его в кончик носа. Такой щедрый доступ к его телу делал меня исключительно глупой, влюблённой и счастливой. — Знаешь, пожалуй, помимо анимагии, мы с тобой плотно займемся окклюменцией. Я правда не железный, — решительно заявил Игорь. — С вами я готова заниматься чем угодно! — с готовностью согласилась я. — И мы все еще на вы? — язвительно спросил он. — Я постараюсь переучиться, но по моему убеждению, поцелуй — не повод к фамильярности, — с достоинством возразила я и демонстративно поджала губы, после чего немедленно получила щипок пониже спины. — Ты специально заставляешь меня фантазировать на тему чего бы такого с тобой сделать, чтоб ты переучилась, — обвинил Игорь. — Вовсе нет! — оскорбилась в лучших чувствах я. — Ну, разве что, самую малость. Слушайте, а дверь хорошо заперта? Я боюсь, профессор Леснина заметит, что на балу нет нас обоих, и вломится сюда… — Профессора Леснину может не остановить даже запертая дверь, — усмехнулся Игорь. — Кстати, как ты насчет позднего ужина? Я что-то на нервах проголодался. Я с энтузиазмом одобрила идею.