Виктория (Ласточка и Ворон)

Разошлись мы дисциплинированно в начале десятого. Меня прямо гордость распирала, как я виртуозно отстояла Игореву незапятнанную репутацию и как себе солому подстелила. Ребятам, конечно, и в голову бы не могло прийти, что между нами что-то есть, но Леснина запросто способна посеять семя сомнения, а народ наш въедливый… нет уж, конспирация прежде всего. Минут десять спустя после того, как я вернулась в каюту, ко мне пришла Марго. — Я поняла, что ты в полном порядке, но всё же хочу убедиться, — загадочно сияя глазами, сообщила она. — Ну, и заодно координаты мастера взять. То, что с тобой сделали — это гениально. Вроде ничего особенного, а эффект просто смертельный. В хорошем смысле. Тут и оспорить было нечего, я сама не переставала любоваться собой во всех отражающих поверхностях; из-за дождевой воды волосы ещё больше распушились, и оторвать глаз от них было просто нереально. В процессе любования, кстати, был обнаружен совершенно возмутительный засос на шее; спасибо новой причёске — заметить его было непросто… Снабдив Марго интересующей информацией и предупредив о долгой очереди, я получила взамен культурологическую справку о личности таинственной Беллатрикс. Комментарий Игоря насчёт «боги миловали» стал более чем понятен. Марго отправилась спать, а вот ко мне сон совершенно предсказуемо никак не шёл. Пользуясь случаем, я написала родителями и, приложив фотографию, отправила послание с одним из корабельных воронов. С тех пор, как узнала о звероформе Игоря, я стала относиться к ним с гораздо большей симпатией — раньше не очень доверяла, опасаясь, что в любой момент птица долбанёт клювом. Не знаю, откуда взялся такой предрассудок; возможно, просто оттого, что вороны казались мне изначально менее приветливыми птицами, нежели совы. Закончив с корреспонденцией, я минут пять поворочалась в попытке уснуть, потом, застигнутая мыслью, нарядилась в обновки из бельевого магазина и хотела было отправиться к Игорю с жалобами на бессонницу, но оценила получившийся образ и решила пожалеть человека, и вместо этого пошла на камбуз заварить травяного чая, с которым потом выбралась на палубу. Стоя у борта и любуясь дальним берегом озера (который, впрочем, был не особо различим во тьме), я раздумывала, где бы добыть приличные тапочки под пеньюар — мои казённые каучуковые шлёпки явно дисгармонировали с кружевами и шелком цвета слоновой кости, хоть и были исключительно удобными. — Ты что тут делаешь?! Я от неожиданности кружку чуть не выронила. И тебе доброй ночи, Генриетта. — Воздухом перед сном подышать захотела, профессор Леснина, — вежливо объяснила я, повернувшись к ней и помахав кружкой. — А вырядилась так чего? — её глаза аж округлились, когда она подошла ближе и разглядела моё дезабилье. — Ждёшь кого-то? — с долей ехидства поинтересовалась она. — Угу, профессора Каркарова, на свидание. Опаздывает вот что-то, наверное, цветочки собирает на опушке леса, — не сдержалась я. — Ха-ха, как смешно, — оценила Леснина. — Твой легкомысленный подход в высшей степени… — Мне не очень понятно, для кого вообще составлены предписания? Чёрт, вот кто меня за язык тянул? Выражение лица Лесниной сделалось крайне заинтересованным, она перевела взгляд с меня на появившегося со стороны его каюты чрезвычайно хмурого Игоря, к счастью — без цветов. — Мне вот тоже интересно, — пропела Леснина, сложив руки на груди. — Мне не спалось и я вышла подышать воздухом. Это не повторится! Я щёлкнула несуществующими каблуками (точнее, стукнула пятками друг о друга) и вытянулась по струнке. Хочу отметить, что это действие, выполняемое человеком с сиськами и в романтической ночной рубашке, то есть, без поддерживающего белья, смотрится совсем не так, как было изначально задумано… — Все. Марш. По каютам, — с расстановкой, тихо, но оттого не менее властно скомандовал Игорь и мы поспешили очистить пейзаж. Я забеспокоилась — в порядке ли он, вдруг с Меткой что-то опять случилось, и он из-за этого психует. Впрочем, идти и выяснять я не стала. Я же покладистая девочка. К тому же, будет неприятно, если он запретит костёр, который стал большим послаблением по части распорядка и был разрешен с условием «если какой косяк с чьей угодно стороны — возврат к строгому режиму». К счастью, санкций не последовало, но во время ближайшей нашей совместной ночевки Игорь серьёзно просил меня не шататься ночью где ни попадя, особенно в одиночку — не доверяет он местным, и всё тут. Я, конечно, пообещала. Да не очень-то и хотелось, честно говоря. С ним вдвоём шататься гораздо приятнее. Из его речи я поняла, что угадала про проблемы с Меткой, но смиренно не стала расспрашивать. Придётся ограничиться наблюдением… как он там говорил, у профессора Снейпа тоже Метка? Надо и за ним посмотреть. Жаль, Поттер стал меньше с нами тусоваться, как будто ему кто запретил или предостерёг. Хорошо было бы расспросить и его. Мама в ответ на мои новости прислала письмо всего из двух слов: «кто он?». Я обеспокоилась было, не послала ли я случайно компрометирующей фотографии — так-то наши совместные снимки все у Игоря, но мало ли, прилипло, и я просмотрела, — но после конструктивных раздумий поняла, что она имела ввиду причину смены причёски. Мол, девочка втрескалась и расцвела. Ну-ну. Я долго раздумывала, как ответить: «здоровый мерзкий химероид» — который лишил меня половины косы, или вообще, зайдя с козырей, «профессор Каркаров» — который мне присоветовал отличного мастера, но решила не действовать маме на нервы и расписала подробно, как всё случилось. Маму ответ удовлетворил, она прокомментировала: «жаль косу, конечно, но так реально лучше, да и на шампуне какая экономия!», — и на этом тему смены имиджа закрыла, сообщив, что им с папой пришло приглашение на Третье испытание и они ждут — не дождутся, чтобы со мною увидеться. Тут я немного забеспокоилась, что при личной встрече мама мой безумный роман спалит как нечего делать, но решила всё же не паниковать заранее. Маман, привет, познакомься с будущим зятем, правда клёвый? Не, ладно маман, вот что отец на это скажет — вообще не представляю! Он, конечно, постоянно провозглашает, что только и мечтает меня замуж сплавить, чтоб я перестала дурью маяться (читай, играть в квиддич), но я же прекрасно помню, как он морщил нос на моего бывшего, а тот ведь вполне приличный парень — как ни крути, а вкус у меня есть. Перед ближайшим практикумом по Зельям я изломала голову, как бы посмотреть на Метку профессора Снейпа, но с сожалением признала, что мне этого никак не провернуть безопасными методами, разве что подкараулить его в тёмном коридоре, оглушить и посмотреть. Потому было решено ограничиться наблюдениями. На занятии я показала себя как исключительно бездарный шпион — слишком явно пялилась на него и, разумеется, вызвала повышенное внимание к своей персоне. Что там Игорь про магнетический взгляд говорил?.. — Мисс Крамская, что вы высматриваете, позвольте узнать? — раздражённо поинтересовался Снейп. — Вы бы лучше такое внимание проявляли к содержимому своего котла. — Так точно, сэр, — отчеканила я, энергично сунув нос в котёл. Вот паскуда желчная. Уж и не посмотри на него. Прямо, можно подумать, утомлённый вниманием. Попробовать зелье какое ему на руку пролить?.. Но как? Нет, увы, нереально и бессмысленно. Ползанятия я виртуозно избегала его взгляда, а потом Снейп подошёл и начал интересоваться моим творением, которое я, кстати, готовила один в один по примеру Марго. Он задавал тематические вопросы исподволь, но настойчиво провоцируя меня на визуальный контакт. Ах ты ж жучара. Нет, стиль у него определённо есть, с голосом работает очень грамотно. Наверняка даже поклонницы есть. Узкий круг ограниченных поклонниц, как это характеризует Марго. Бесконечно отводить взгляд нельзя, но ещё сильнее нельзя, чтобы он понял, что я знаю о Метке! Что там насчёт ментального блока из нереализованного желания? Я сосредоточилась на том, как сильно хочу Игоря. Собственно, сосредотачиваться было и не обязательно, моё воображение не надо подстёгивать в этом направлении, достаточно просто перестать сдерживать. Отвечая на вопрос о последовательности действий при подготовке ингредиентов, я, наконец, встретилась взглядом с профессором Снейпом. Я, наверно, и правда умею очень громко думать, но его прямо перекосило на мгновение. Нет, он действительно не ожидал, что я могу так отчаянно мечтать находиться сейчас не в хогвартской зелейной лаборатории, а где-нибудь в спокойном приватном месте, на коленях перед профессором Каркаровым, с превеликим энтузиазмом делая ему минет? И чтоб он ещё так волосы мои на кулак намотал; жаль, косы нет больше, но и так должно сойти, в принципе. Да, профессор Снейп, я хочу его до трясучки, каждое утро бы так начинала, если б он позволил. И не надо так морщиться, ничего-то вы не понимаете в девичьих чувствах. И не завидуйте. Поразительно, это сработало! С лёгким омерзением на лице он отстал от меня и пошёл докапываться до Марго. Удачи, до неё ещё никому не удавалось докопаться. Надо будет её подговорить, чтобы в следующий раз тоже ему что-нибудь эдакое показала. И других девчонок тоже подговорить! А для вдохновения дать им «Пансион порока» прочитать. Ну, а что, пусть знает, что профессор Каркаров — кумир молодёжи; и нечего тут по мыслям гостей лазить. Невежливо это. До конца занятия я боролась с хихиканьем, а после изложила план Марго. Та пришла в восторг и заявила, что всё организует. Наверное, стоит предупредить Игоря. Или не надо, тогда реакция круче будет. Эх, жаль, что я не увижу его лица, если Снейп решит ему высказать что-нибудь на эту тему! Предупреждать я его в итоге не стала, но про опыт применения ментального блока всё же рассказала: во-первых, пусть знает о легилиментовском произволе, а во-вторых, пусть знает про мои желания и возможности. Каждое утро — это, конечно, гипербола, но, в принципе, часто и подолгу — это я охотно и с удовольствием, из любви к искусству. Игорь, внимательно выслушав мой рассказ, с невозмутимым видом пообещал разобраться с любителем подслушивать чужие мысли. Моя любовь к искусству совершенно предсказуемо встретила в нём исключительно положительный отклик, хоть он и понегодовал некоторое время, традиционно обвиняя меня в провокации. — Ну конечно, то есть, хватать меня за всякое — это нормально, а слушать мои рациональные рассуждения и предложения — провокация! — я перевернулась на спину, сложила руки на груди и осуждающе покачала головой. — Чем всякую ересь городить, лучше гранат почистили бы. Игорь рассмеялся, боднул меня в плечо, слез с кровати и пошёл за блюдом с фруктами, стоящим на секретере. Наш пятничный семейный вечер был в самом разгаре; после занятий я как обычно дала себе нагрузку в виде пробежки и часовой полётной тренировки со снитчем, после чего пришла к Игорю ужинать. На корабле почти никого не было: кто в Хогсмид, кто в Лондон отправился, так что вероятность того, что я могу кому-то понадобиться, была минимальной. После ужина я завалилась на кровать — жаловаться на Снейпа и догоняться десертом. Вообще, за Игоря непременно стоило бы выйти уже только ради того, что им просто чудесно чистить гранаты. Я гранаты очень люблю, но чистить их — страшная морока. Игорь последнее утверждение, к счастью, не разделял, чем я, узнав об этом, беззастенчиво стала пользоваться. К вопросу он подходит просто гениально: своим легендарным перстнем-когтем вырезает макушку, где был цветок, потом делает надрезы вдоль прожилок, разламывает на дольки и дальше уже слущивает зерна; поскольку пальцы у него красивые и весьма ловкие, я могу наблюдать за процессом бесконечно и тихо млеть. — Держи, — он бросил в корзину для бумаг последний кусок пульпы и поставил возле моей головы чашу с зернами. — Я прощён? — спросил он и стал оглядываться в поисках салфетки. — Да я разве обижалась, — пробормотала я, всё еще не сводя взгляда с его рук. Он собрался встать с кровати, но я поймала его за предплечье и не особенно соображая, что делаю, слизнула с его ладони капли гранатового сока, после чего принялась за большой палец. В мозгах что-то щёлкнуло, только когда я сунула в рот разом указательный и средний; вот что я опять творю? Просили же меня, человечьим языком… Я подняла взгляд на Игоря и попыталась принять покаянный вид. — Простите, я не то имела ввиду, — попыталась объяснить я. — Неприлично разговаривать с набитым ртом, — напряжённым тоном отозвался он. О, это сочетание желания прибить меня на месте и обожания на его лице! — Ну, правда, я без задней мысли, — неохотно отпустив его руку, вздохнула я. Он вдруг навалился на меня, придавливая всем весом и пронзая фирменным хищным взглядом. Как же я люблю ощущать его тяжесть! Приподнявшись на локтях, он взял в ладони моё лицо и стал поглаживать мои губы большими пальцами. Я отчаянно старалась удержать остатки самообладания; эту игру я уже хорошо изучила, называется «у кого первого сорвёт крышу». Взаимные ласки, от самых невинных касаний, до крайне опасных, по нарастанию накала, почти до полного отключения мыслей, а когда кажется, что уже всё, предел терпения перейдён, нужно непременно остановиться. Обычно я сливала всухую — случаи, когда он просил меня его остановить, можно было пересчитать по пальцам одной руки, — хотя, по-моему, глобально мы оба в проигрыше. Потому что это выматывает нервы просто смертельно. Потому что после мы оба ходим злые как черти — а срываться нельзя ни на других, ни, тем более, друг на друге, ибо если мы начнём выяснять отношения, абсолютно точно это закончится вовсе не ссорой и разводом, а, черт возьми, продолжительной оргией, и все труды по сдерживанию и воспитанию силы воли насмарку. Но, черт возьми, эти краткие моменты одуряющего счастья стоят часов дурного настроения. Ничего, скоро всё будет хорошо. Игорь прав, перетерпим, не развалимся. …Чашка опрокинулась, рассыпав зёрна мне на волосы. Заметив это краем глаза, я усмехнулась, припомнив обложку одного из шедевров леснинской библиотеки: — До полной картины не хватает только розовых лепестков и порванного жемчужного ожерелья. Игорь поднял голову с моей груди и окинул взглядом кровать. — Могу организовать, — с самым серьёзным видом предложил он. — Лепестки и жемчуг какого цвета вы предпочитаете в это время суток? Я рассмеялась и дополнительно обхватила его ногами. Двадцать седьмое мая наконец-то настало, и мне было велено явиться к квиддичной яме в девять. По дороге я встретила Флёр, и мы принялись строить теории о том, что нас ждёт, и при чём тут вообще квиддич. На подходе нас встретил мистер Бэгман и первым делом зачем-то извинился за непунктуальных британских юношей. Флёр ехидно предположила, что им просто не очень интересно, Бэгман радостно посмеялся. Вскоре показались нелюбопытные британские юноши, и мы, наконец, добрались до места. Выражение лица хогвартцев было достойно запечатления — им определённо пришлось не по душе надругательство над их любимым стадионом: всё поле поросло ровными рядами кустарника. Мы с Флёр только переглянулись. Бэгман, страшно довольный произведённым эффектом, предложил угадать, что это будет. Я, прикинув, что вряд ли нас заставят собирать урожай на этой плантации, предположила, что будет лабиринт, и внезапно угадала. Ладно, полоса препятствий, тоже мне, невидаль… Напрягала только перспектива встретиться с некими упомянутыми Бэгманом подопечными Хагрида; с моим опытом общения с таковыми-то… Выслушав речь Бэгман,а мы двинулись «по домам», и меня вдруг осенило. — Гарри, можно тебя на пять минут? Кое-что спросить хочу, наедине, — стараясь не сильно давить из себя дружелюбный вид, спросила я. — Это насчёт Гермионы, меня Сашка попросил спросить, сам стесняется, — в порыве вдохновения пояснила я. Поттер растерянно посмотрел на меня, потом на остальных, потом опять на меня, потом, должно быть, решил, что ничего гнусного я не задумала, кивнул и сказал Седрику, что догонит. Мы отправились к опушке леса, и я первым делом наговорила Поттеру кучу комплиментов — совершенно искренних, что характерно! — касательно его выступления на первом задании; пацан немножко ошарашился, но заметно засиял и распрямил спину. Виктория Крамская — мастер проливания бальзама на самолюбие собеседника с тысяча девятьсот девяносто пятого года! Раньше от меня такого не дождаться было, вот, у Игоря научилась, опять же. Оказавшись в кажущемся визуальном отдалении от любых посторонних ушей, я честно вывалила на Поттера суть проблемы и внимательно наблюдала за его лицом. Я, конечно, физиогномист вообще никакой, но, к счастью, у Поттера на лице всё прямым текстом отразилось. Секундой позже он сказал, что сам конкретно ничего не знает, а Снейп как был сволочью, так сволочью и остаётся, и лично он, Поттер, какого-либо аномального изменения в его поведении не заметил. Впрочем, что и требовалось доказать. Я, правда, про свои детективные таланты никогда иллюзий и не питала. Исчерпав волнующую меня тему, я огорошила Поттера вопросом о любимых цветах Гермионы. Мол, Поляков хочет её поддержать — травля бедной девушки из-за дурацкой статьи в «Витч Уикли» обретала нездоровые масштабы. Да что бы я ещё хоть раз на болгар пожаловалась… Или на обалдуев-сокурсников… Да ни в жизни! Поттер совершенно не ожидал такого поворота, посмотрел на меня квадратными глазами через круглые очки, честно подумал пару минут и признался, что не знает. Ну и ладно, зато если его спросят, чего хотела Вита Крам, он скажет «спрашивала о любимых цветах Гермионы». Игорь будет мною гордиться. В кустах на опушке леса что-то зашелестело, Поттер подорвался, схватил меня за руку и потащил прочь от леса. Интересно, он что-то знает или просто по жизни алармист? Хочется верить, что первое. — В чем дело? — спросила я, когда он остановился и оглянулся, разглядывая подозрительные кусты. Поттер мотнул головой и зашарил по карманам. Неожиданно из-за неподалеку растущего дерева показался смутно знакомый тип. — Слушай, это же судья? Министерский, — спросила я у Поттера, во все глаза рассматривающего типа. Как там его… Крауч, вроде? Что с ним стряслось? Грязный, оборванный, истощённый и явно не в себе. Люди в себе обычно не разговаривают с деревьями. Я пыталась разобрать, что он там бормочет, но этого, кажется, даже Поттер не разбирал. Всё это лично у меня вызывало крайне неуютное чувство; не люблю я сумасшедших, непредсказуемые они. После крайне хаотичных попыток объясниться с Краучем Поттер понёсся за Дамблдором, а я осталась охранять. Мои попытки внести рацпредложение на тему отвести самого Крауча к Дамблдору были проигнорированы. Достучаться до Крауча я даже не стала пытаться; оставив его дальше разговаривать с дубом, я вынула палочку и отвернулась, чтобы проконтролировать периметр. Н-да, организованность и порядок… А я Игорю обещала не шататься по территории в одиночку, особенно в тёмное время суток. Сумерки сгустились до непроглядной мглы. Вот что я тут делаю, а? Надо было не слушать Поттера, а наложить на Крауча Империус и заставить его идти куда следует! Хм... Империус... где-то в районе макушки зазудела какая-то неоформившаяся мысль, но дозреть она не успела — вокруг шеи возникло непонятное ощущение, будто цепочка на секунду резко нагрелась, а в глазах на мгновение полностью померк свет. Я крепче стиснула палочку и потёрла глаза. Что за хрень?! За миг до того, как я повернулась к Краучу, откуда-то сверху раздался треск и тут же на голову обрушился удар. Окружающая действительность выключилась окончательно. Когда я пришла в себя, вокруг по-прежнему царила темнота, а вокруг меня кучковались Дамблдор, Муди и Хагрид с адской псиной. Перед глазами плыло, как после попадания бладжером - надеюсь, это не сотрясение. Я попыталась встать, но Дамблдор велел мне не двигаться и отправил Хагрида за Игорем. Тут мне стало совсем дурно; я представила, что он сейчас тут устроит, и поднялась на ноги, не обращая внимания на увещевания. Удерживать вертикаль было непросто, но к появлению Игоря мне было необходимо иметь максимально бодрый вид. Неожиданно рядом возник Муди и придержал меня за локоток, сверля взглядом искусственного глаза. Б-р-р, стрёмный тип. Чего тебе надо? Еще один легилимент? Ни черта я не видела, нечего тут по больной голове лазить. Собрав все силы, я почти вежливо поблагодарила за помощь, мелкими шажками добралась до дуба и привалилась к стволу. К моменту прихода Игоря я смогла окончательно собраться и стратегическим рывком повисла на его руке, попросив отвести меня на “Нериду” и уложить баиньки. Ну, не дословно, конечно. Немножко наорать на Дамблдора он, разумеется, успел, но в итоге верно расставил приоритеты и чуть ли не на руках меня отнёс на корабль. По дороге меня осенила гениальная мысль, и я предложила Игорю посмотреть мои воспоминания об инциденте. Он, к великому моему счастью, моментально перенаправил нереализованный запал в практическое русло, признав, что конструктивное расследование лучше сотрясания воздуха.