Виктория (Ласточка и Ворон)

Восточноевропейские газеты моментально раструбили о том, что я похоронила карьеру, выбрав белорусский клуб: мол, там команд едва десятка два наберётся, чемпионат страны уныл, в Болгарии хотя бы бодрее в этом плане, участие в кубке Европы «Зубрам» вряд ли светит, все дела. Я совершенно не расстроилась на такие пророчества, ибо смысла они были лишены от слова «абсолютно»: игра за «Зубров» будет помогать мне поддерживать форму между играми за сборную, и деньги тут будут платить очень неплохие. Искать квартиру я, разумеется, позвала Марго, пока она ещё не усвистела на свой курорт. Поиски здорово отвлекали от напряжённого ожидания — придут месячные или нет. До предполагаемой даты оставалось четыре дня, и если бы не хождения по адресам, я бы извелась от неизвестности, при том, что оба варианта устроили бы одинаково. Я, конечно, не планировала становиться матерью прямо вот так скоропостижно, но почему нет, в конце концов. Момент истины настал, когда мы смотрели квартиру в старом доме на проспекте Независимости недалеко от станции метро Московская. Слегка ноющий с утра живот привычно прихватило, я велела Марго договариваться о цене и унеслась предотвращать катастрофу и принимать разрешённое обезболивающее в комнату уединения. Через неделю у «Зубров» намечалась первая отборочная игра на участие в кубке Европы, потому на всякий случай — хотя на этом уровне проверок никогда не было — я не рисковала с более сильными средствами. Закончив санитарно-гигиенические мероприятия, я прямо из ванной попробовала вызвать по зеркалу Игоря, однако, к полной моей неожиданности, вместо него отозвался крёстный, и я от ужаса чуть концы не отдала на месте. — Так, спокойно, он жив-здоров, просто сейчас занят важным делом и зеркало сдал мне на хранение! — рявкнул крёстный. Видимо, выражение лица у меня поменялось весьма примечательно. Держась за раковину, чтобы не потерять равновесие, я медленно села на крышку унитаза и оттянула ворот пуловера. — Предупреждать надо, — выдавила я, чувствуя настоятельную потребность в стакане воды. — Тебе, может, подробный конспект задания ещё выслать? — ядовито поинтересовался крёстный. — Чего хотела? Я передам. Кроме поцелуя и признания в любви. — Да… ничего тогда, — кое-как собралась с мыслями я; нет, правда, не просить же крёстного передать новость, что я не беременная, а что люблю — и так знает. — Я подписала контракт с «Минскими Зубрами», сняла в Минске квартиру… ну или снимаю в настоящий момент, там Марго договаривается. У нас двадцатого игра в Бресте, приходите. — «Приходите», — передразнил крёстный. — Не гарантирую, увы. Но очень хотелось бы, — добавил он с искренним сожалением. — Я знаю, — вздохнула я. — Даже не спрашиваю, когда вы эту движуху планируете закончить. — Очень скользкая рыба. Но мы её планомерно гоним на мелководье, — загадочно сообщил крёстный. — Ни пуха, ни пера, — буркнула я. — Ни хвоста, ни чешуи, вообще-то, — поправил крёстный. — Кстати, тебе привет от Полякова. Толковый парень, кстати, оказался. — И ему от нас с Марго привет. Пусть хоть он на игру придёт, на безрыбье и Поляков — зритель, — тема рыбалки никак не отпускала. — Я передам, — хмыкнул крёстный. — Ладно, увидимся. Скажу Игорю, чтобы с тобой связался как сможет. — А то он без напоминания не свяжется, — проворчала я. — И правда, — совершенно без подколки согласился крёстный и сунул куда-то зеркало. …Ремонт в перерывах между тренировками и играми на выход из группы — это, мягко говоря, особое удовольствие. Квартира была в хорошем состоянии, просто требовала освежения отделки и серьёзного обновления камина. Мне отчего-то не пришло в голову, что можно попросить разруливать текущие вопросы, например, маму, так что вести дебаты с прорабом пришлось лично. В прорабе, которого мне сосватал кто-то из знакомых, явно дремал декоратор-энтузиаст, поэтому убеждать его в вещах типа «да, я хочу на кухне стены цвета графит, и мне глубоко пофиг, что тёмный визуально сузит пространство» было крайне утомительно. И тут не было бы счастья, если бы дней десять спустя начала ремонта с утреца на пороге квартиры без объявления войны не возникла Марго. Едва я успела пригласить её войти и закрыть дверь, как она разразилась гневной речью в адрес мужских мыслительных способностей. Заинтригованная, я отвела её в спальню, где уже была завершена отделка, и, усадив на разложенный прямо на полу матрас, потребовала подробности. — Я теперь официально свободная девушка, — сообщила Марго. — И я уже не знаю, плакать мне или радоваться. У тебя нет чем горло промочить? Вот это новости! Совсем-совсем недавно они вдвоём с женихом приезжали поболеть за меня в Брест, и я бы в жизни не подумала, что у них какие-то разногласия. — У меня не то, что алкоголя нет, с едой так себе… — подобрав челюсть, я поскребла затылок. — Так, погоди, в соседнем доме лавочка есть, давай сбегаем. Сейчас, только одежду найду уличную. Марго застала меня в разгар мытья полов, которое я осуществляла в шортах и майке, идти на улицу в которых не очень хотелось: иногда у подъезда дежурили журналисты, и попадать им в объектив абы в каком виде было как-то несолидно. — Ты не против будешь, если я у тебя поживу немного? Хочу вплотную заняться поисками работы, всё такое. Родителям я сказала, что мы в итоге не сошлись по принципиальным вопросам, они вроде бы адекватно отреагировали, но я не хочу им глаза мозолить, это чревато принудительным психоанализом и совершенно ненужным сочувствием, — состроила рожу Марго, с интересом разглядывая интерьеры. — Да, конечно, — кивнула я. Вот не зря у меня предубеждение было, не зря! Может, если бы они в естественных условиях встретились — что-то получилось бы… Хотя, я забегаю вперёд с выводами, надо сначала услышать захватывающие подробности разрыва… В любом случае, будет на кого свалить присмотр за ремонтниками. И вправление им мозгов! Попытки отыскать среди хаотично сваленных груд одежды — спасибо, сарафан глубоко зарыться не успел! — вторую босоножку прервал звонок в дверь. — Ты кого-то ждёшь? — спросила Марго, многозначительно подняв бровь. — А то, может, я как всегда не вовремя… — Никого, вообще-то. Открой, вдруг это твой наречённый одумался, — пожала плечами я, переключаясь на кучу шмотья в соседнем углу. Надо бы, не знаю, какую-то вешалку, что ли, устроить, а то это хорошо, пока лето, а как холодно станет — много вещей понадобится, я тут утону в них. Неизвестно, сколько ещё ремонт будет идти… От конструктивных размышлений меня отвлёк удивлённый возглас Марго. — Она вон там… Осторожно, тут ещё краска не высохла, вроде бы, — сообщила она кому-то. Сердце заколотилось в безумной надежде, я срочно бросила поиски и высунулась в небольшой холл, который переходил в гостиную, совмещённую с кухней. Безумная надежда оправдалась. Было сложно поверить, но посреди холла действительно стоял Игорь. Встретившись с ним глазами, я устремилась к нему, непонятно каким чудом не снеся стремянку и не наступив в малярную ванночку с остатками краски («влажный мох», нет, он тоже не тёмный, и вообще, здесь есть электричество и я куплю хороший светильник!). Следующие секунды, которые длились, наверное, вечность, мне было абсолютно плевать и на краски, и на ремонты, и вообще на всё. У меня есть мой Игорь, а на остальное, в общем-то, плевать. — Э-эй! Ау! Я знаю, что ты тут, отзовись! Игорь прервал поцелуй и немного ослабил объятия. Моя Вселенная чуток расширилась, впустив в себя кусочек холла с Марго. — Вы, барышня, опрометчиво вмешиваетесь, обратите внимание на этот взгляд, он же и убить случайно может. Ого, и крёстный, значит, тут? А я и не заметила. — Да не, у него руки заняты, — бесстрастно возразила Марго. — Витк, давай мы пока до лавки сбегаем? Где она? — Там, — ответила я, обнаруживая вдруг, что мои руки неведомым образом успели забраться под Игореву рубашку. — Я уверен, с таким чётким указанием мы без труда её отыщем, — сообщил крёстный. — Удивительно, мне по долгу службы нередко приходится бывать в местах, где мне искренне не рады, но настолько лишним я себя, кажется, ещё ни разу не чувствовал! Ладно, идёмте, сориентируемся, в конце концов, всегда можно спросить. Я положила голову Игорю на плечо и прикрыла глаза; он прижимал меня к себе одной рукой, а второй гладил по спине, не удостаивая вниманием упражнения в остроумии остальных присутствующих. — А вы белорусский знаете? — Як свае пяць пальцау. Но вообще здесь прекрасно понимают и говорят по-русски. — А, ну да. Замок входной двери тихо щёлкнул, оставляя нас наедине. — Привет, — нарушил молчание Игорь. — Мило ты тут устроилась. — Вроде ничего так, — кивнула я, принимаясь воевать с пряжкой его ремня. — Что, вот так сразу? — поддразнил Игорь. — Мне пока больше нечем тебя угостить. Тем более, я же вижу, ты вовсе не возражаешь, — ответила я, переходя к застёжке брюк. — Момент, дай хоть руки помыть, а то так прямо с дороги угощаться некомильфо, — он сходил в ванную, вернулся, неожиданно подхватил меня, перекинув через плечо. Я взвизгнула, он шлёпнул меня по заднице и понёс в спальню. — Как же здорово, что не надо никуда торопиться, — отметил он, сгружая меня на матрас. — Ну, мы всё-таки не одни… — напомнила я, потянувшись и согнув ноги в коленях, чтобы подол сполз и открыл всё максимально возможным образом. — Они же взрослые люди, поймут, — он сел на край матраса и положил ладони мне на колени. Я самым предосудительным образом моментально забыла, что ко мне приехала подруга, если я правильно поняла — в поисках моральной поддержки. Мне вот сейчас будут аморальную оказывать, как тут отказаться. Марго не обидится, я уверена. — Кстати, если раздумываешь, не начать ли вязать пинетки, сообщаю, что пока рано и можно отложить на какое-то время, — на всякий случай доложила я. — Спасибо, что сказала, я как раз вспоминал, где у меня спицы, — в тон мне ответил Игорь, медленно скользя пальцами вверх по моим бёдрам. — Предлагаешь сделать ещё попытку? — Ну… Это не совсем удачный предмет лотереи, — с сомнением ответила я. — Наверное, лучше… Тут он добрался до места назначения и принялся обстоятельно обследовать местность сквозь ткань моих трусов, так что я сбилась с мысли. — Полностью с тобой согласен, — кивнул он. — Кстати, дай знать, когда займёшься меблировкой, я бы хотел поучаствовать. Если ты не против, разумеется. Не подумай, что не доверяю твоему вкусу… Деловитый тон резко контрастировал с его действиями, что одновременно и заводило, и немножко подбешивало. Я тут что, разговоры разговаривать должна? Интересно, если сейчас начну делать вид «я не такая» и тянуть подол вниз, он усилит напор, или остановится и начнёт выяснять, всё ли со мною в порядке? Просто одно воспоминание о том, как он тогда поставил меня на колени, заставляло отчаянно мокнуть. Я ещё не наигралась в доминирование и подчинение. Нет, лучше не рисковать без предварительного обсуждения… Продолжая ласкать меня между ног, он подсел ближе и поцеловал меня, отчего по моей груди словно ворох электрических искр разбежался, заставив меня издать не то стон, не то вскрик, и вцепиться в подол до ломоты в суставах. Проведя второй рукой от щеки к груди, Игорь неспешно спустил с плеч бретельки сарафана. Из-за жары я не надела лифчик, и Игорь оценил сюрприз прерывистым выдохом. Оторвавшись от моих губ, он взял мою руку и прижал себе к паху, после чего переключил внимание на мои соски. Так, ну уже лучше. Я охотно перестала сидеть бревном и полезла ему в брюки. Всё-таки удивительно, как что-то может быть настолько приятным на ощупь! Я, конечно, не могу утверждать, что его член — венец творенья, но прикасаться к нему, определённо, так же приятно, как ощущать в себе. Как-то незаметно игоревы ласки превратились из приятного фона во что-то, требующее моего непосредственного участия. Он всё настойчивее работал с самой отзывчивой точкой, и в какой-то момент я непроизвольно сжала бёдра и подалась вперёд, мечтая чтобы он избавил меня уже от этих чёртовых трусов. Пусть они тонкие и фактически прозрачные, мне хотелось ощутить кожей его кожу без каких-либо преград. Игорь верно оценил мой порыв, потянув злосчастный кусок кружева прочь, а я тем временем смогла немного отвлечься на то, чтобы избавить его от рубашки; мои дальнейшие попытки проделать то же с его брюками он пресёк. — Ты что, собираешься лишить меня десерта? — возмутился Игорь. — Мы же определились, торопиться некуда. Ну что за низкопробные каламбуры уровня женских романов! Пока я соображала, как поязвительнее выразить своё «фе», он медленно отстранился и вернул ладони мне на колени, заставив меня раздвинуть ноги. Устроившись между ними, он задрал подол моего сарафана до талии и стал медленно продвигаться с поцелуями от коленей вверх по внутренней стороне бёдер. Ох, наверное, я когда-нибудь уверюсь, что он делает это не ради одного моего удовольствия, и перестану испытывать неловкость. Он проделывал это со мною не в первый раз, но у меня никак не могла прижиться мысль, что ему может нравиться ласкать меня ртом не меньше, чем мне — его. Моё тело наглым образом меня предавало. Мне одновременно хотелось и поскорее кончить, и оттянуть момент, и это пограничное состояние здорово выматывало. А еще до смерти хотелось проникновения, такого чтоб медленно, по миллиметру, чтоб почувствовать, как его плоть входит в мою. Нет, ну, я, видимо, совсем сбрендила на почве недотраха. Что там было про тактильный голод? Вот надо подождать, чтобы человек свой удовлетворил, а потом уж оторваться по полной. Не знаю, услышал ли Игорь мои мысли, или просто я не заметила, как время прошло, но вскоре его поцелуи плавно направились через мой живот к груди, и я поняла, что пора действовать. Заставив его перевернуться на спину, я оказалась сверху и, приподнявшись на уже плохо слушающихся от напряжения коленях — всё это время он удерживал мои ноги широко разведёнными, мне, наверное, теперь и на шпагат сесть не проблема, — настойчиво избавила его от остатков одежды. Нет, нам точно нужно чаще видеться. То есть, в том, как я бурно на него реагирую, есть особое очарование, но эта потеря вменяемости и контроля над собой напрягает немного, если об этом задуматься. Сейчас, правда, я была далека от способности думать, и меня заботила только нестерпимая потребность как следует насадиться на него. Хочу сказать, без необходимости поторапливаться и без риска залить всё кровищей, когда я не просто готова, а просто изнываю от желания — ощущения просто невообразимые. Теперь уже мне вполне осознанно хотелось отдалить финал, но изголодавшемуся телу оказалось достаточно короткой стимуляции. Желая продлить ощущения, я продолжала двигаться, преодолевая судорожную дрожь в мышцах бёдер, пока Игорь не остановил меня, не позволив в очередной раз опуститься, и стиснул в объятиях. …К полудню температура в спальне повысилась (буквально) до уровня «жара», и открытое окно от этого не только не спасало, но скорее усугубляло ситуацию. Игорь вспомнил, что ванная весьма пригодна к использованию и пригласил переместиться туда. Прохладная вода сотворила поистине животворящий эффект, и мы с новыми силами погрузились в бездну страсти. Только после довольно продолжительного второго периода мы смогли более-менее уверенно оторваться друг от друга. Габариты и обстановка ванной как нельзя располагали к применению акробатической фантазии (до вертикального шпагата, как оказалось, я не дотягиваю совсем чуть-чуть, но это ничуть не мешает, «верхнюю» ногу совсем не обязательно распрямлять в струнку), так что через какое-то время только природное упорство не давало мне рухнуть без сил. Тренировки? Фуфло ваши тренировки. Ох, как мышцы послезавтра ныть будут… — Как порядочный человек, ты должен будешь послезавтра-послепослезавтра ко мне выбраться и повторить программу хотя бы в усечённом виде, иначе мне хана, — припомнив график тренировок, заявила я, выходя из ванной. — Мышцам надо дать очередную нагрузку, иначе болеть будут. Я сама себя так не загоняю. — Просто даже и возразить нечего, — отозвался Игорь, следуя за мной. — Выкрою время, чего бы там Кирилл не напланировал… — Можно подумать, Кирилл чисто из своего врождённого козлиного характера чинит препятствия двум несчастным голубкам! Я обернулась на голос и обнаружила в гостиной незабвенного крёстного, чаёвничающего в компании Марго на расчищенном фрагменте пола, куда было постелено покрывало и водружён поднос с чайником и чашками. Марго безуспешно отводила от нас с Игорем взгляд и розовела. Интересно, когда они вернулись и какую часть действа застали? Мы-то мало что вокруг замечали… ладно, крёстный наверняка не стал бы слушать концерт и позаботился о заглушающих чарах. — Как можно, все же знают твою природную доброту, — совершенно искренне возразил Игорь. — Кстати, если меня не подводит нос, пахнет чем-то вкусным. — Да, тут неподалёку весьма приятственный парк с летним кафе, мы вам шашлычка принесли, — кивнул крёстный. — Только оденьтесь сначала! Я не настаиваю на формальном дресс-коде, но у вас гости, всё-таки. Марго тихонько хрюкнула в чашку. Мы с Игорем переглянулись, пожали плечами и пошли переодеваться. Ну, подумаешь, полотенца наши их не устраивают. Скажите спасибо, что мы вообще про них вспомнили. И набедренная повязка Игорю очень идёт, а у меня вообще вполне себе платье получилось. Приведя себя в относительно пристойный вид (Игорь ограничился брюками, продолжив смущать Марго голым торсом; надо будет вентиляцию продумать, по идее, если открыть дверь меньшей комнаты, можно сквозняк организовать, но этого может оказаться недостаточно), мы накинулись на угощение, стараясь поддерживать светскую беседу. Оказалось, за время нашей разнузданной оргии крёстный с Марго успели неплохо изучить район и сойтись во мнении, что жилище я выбрала очень грамотно. Близость к метро давала просто невиданную мобильность: на платформе станции Московская, в колоннах напротив мраморной мозаики, изображающей храм Василия Блаженного, находятся постоянные порталы на станцию метро Белорусская-радиальная Московского метро (там портал расположен в хвосте платформы северного направления). А уж из московского метро через станции можно перемещаться в одноимённые города. Чтобы отпраздновать встречу, с чая перешли на охлаждённое белое вино. Ничего не скажешь — оно немного повысило градус уюта среди ремонтного бардака. Собственно, ремонт уверенно подходил к концу, нужно было вынести остатки строительного мусора, доделать косметику и организовать мебель. — …Ещё две игры, мы выходим из группы, и будет небольшой перерыв, во время которого я просто обязана с этим покончить, — описав бокалом круг, заявила я и в очередной раз потёрлась щекой об игорево плечо. — А вы про работу, конечно, не можете рассказывать? Он сидел рядом, но просто созерцать его мне было мало, а залезть к нему на колени не позволяли остатки совести, напоминающие о правилах приличия. — Конечно, не можем, но я могу со всей искренностью сказать — в интересах Волдеморта найтись до начала учебного года, — хмыкнул Игорь. — Да ладно, я тебя не стану загружать осенью, мы справимся, — махнул рукой крёстный. — Ты и так много сделал. — Если бы эти слова были подкреплены чем-то помимо твоей уверенности… Слушай, ты как хочешь, но нужно ещё раз проверить… — Стоп. Это ещё что такое? — оборвал его крёстный. — Конспирация, называется? Так и знал, не доведут бабы до добра, совсем расслабился, — неодобрительно посмотрел он на меня. — Хотя, не знаю даже, что хуже…Он тут просто тосковать взялся, а когда он тоскует — становится совершенно невыносимым, гораздо паскуднее обычного, — пояснил он мне. — Ну вот я решил, что нужно выкроить время… — Ничего ты не паскудный, — я придвинулась вплотную к Игорю и обняла его. — Полностью согласен, — он обнял меня в ответ и поцеловал в макушку. — Вы подумайте, какая дилемма, Маргарита Андреевна, в обычной ситуации я бы предпринял все меры, чтобы спасти друга, которого вот так бы накрыло… — крёстный повернулся к Марго. — Но тут в деле фигурирует не какая-то подозрительная дамочка, а родная племянница, которой, в общем-то, и предъявить нечего… Это с одной стороны! А с другой — родная племянница заводит роман с типом, который одновременно и тот ещё жук, и твой боевой товарищ, которому, в принципе, тоже особо ничего не предъявишь, потому что по отношению к обсуждаемой племяннице он ведёт себя исключительно в рамках приличий… Ну, рамки условные такие, но допустимые. Меня чуть на ржач не пробило с «Маргариты Андреевны». Если она его в ответ назовёт Кириллом Аристарховичем, я точно не сдержусь. Марго же как ни в чём не бывало посмотрела на него с укором: — Да расслабьтесь вы уже. Радуйтесь лучше, что все эти друзья и племянницы — не четыре разных человека. При этом у неё был совершенно отчётливый вид «мне бы ваши заботы». — Нет, вот вообразите ситуацию, — не сдавался крёстный. — У вас есть молодой, горячий, но не очень умный племянник, который вдруг влюбляется в вашу сокурсницу… Ну, допустим, в госпожу, как бишь там её… а, Хутунен. И в её присутствии превращается в тыкву. Даже так: они взаимно превращаются в тыкву в присутствии друг друга. Как вам это понравится? — Ну, во-первых, племянник умный, — категорично возразила Марго. — Во-вторых, Света тоже девка толковая. В-третьих, ничего не в тыкву, они соскучились просто. Не знаю, вы как будто не влюблялись, можно подумать это что-то плохое! — Ладно, сойдёмся на том, что я старый брюзга. — С этого надо было начинать, — усмехнулся Игорь. — А тебе вообще слова не давали, растлитель наивных студенток, — парировал крёстный. — Это ещё как посмотреть, кто кого растлевал, — ответил Игорь, немедленно получил от меня кулаком под ребро, рассмеялся и поцеловал меня, на этот раз — в висок. — Избавьте меня от подробностей! Крёстный говорил ехидно, но совсем не ядовито, так что я могла окончательно успокоиться. Никто никому не будет ничего бить, и это прекрасно. Эх, если бы только не эта фигня с Марго… — Кстати о подробностях, — спохватилась я. — Что там у тебя в итоге с матримониальными аферами? — обратилась я к ней. По идее, конечно, это должен был бы быть приватный разговор, но Марго к разрыву отнеслась довольно легко, как мне показалось, да и тут все свои… В конце концов, не захочет говорить при мужиках — спокойно откажется. — Ох, это цирк с фестралами и абраксанцами, — фыркнула Марго, и я вздохнула с облегчением. — Если вкратце, мой несостоявшийся женишок решил, что у нас с тобой роман, и с этой мысли его не сбить вообще никак. Он и в газетах намёки на это рассмотрел, и то, как я за тебя болела на прошлой игре, ему не понравилось. И бывший твой якобы неоднозначно про тебя высказывался… — Ну не, Лесь такой фигни бы не ляпнул, — не поверила я. — Хотя, нет, знаю. Скорее всего, это была одна из его искромётных шуток, которую Барсег твой принял за чистую монету. — И это только лишний раз доказывает, что он ку-ку, — она выразительно постучала себя по лбу костяшками пальцев. — Ох уж этот юношеский максимализм, — снисходительно хмыкнул Игорь. Чисто из вежливости я предложила Марго поговорить с несостоявшимся женишком, но получила решительный отказ. Ей, мол, и так хорошо. — Вот и отлично, получше найдём! — с энтузиазмом поддержала я и тут же направила беседу в практическое русло: — Ты, пока работу искать будешь, приглядишь за этими гениями валика и шпателя? У меня уже аргументы почти кончились. Всё больше хочется их чем-то тяжёлым вразумлять. — Конечно! Сколько угодно! — с готовностью согласилась Марго. — Свасарян, если ты в поисках работы — могу предложить библиотекарскую ставку в Институте, — подал голос Игорь. — И это вовсе не благотворительность или протекционизм, там всегда дополнительные руки нужны, — уточнил он. — Место специфическое, только маньяки удерживаются долго. Попробуй, вдруг втянешься. Я восхищенно посмотрела на Игоря, потом перевела взгляд на Марго, которая отчего-то не спешила прыгать от счастья — хотя я точно знаю, она бы душу продала за неограниченный доступ в библиотеку Дурмстранга. Вместо ожидаемых воплей радости, она сидела и лучилась отчаянием. — Эх, где вы раньше были, — горько вздохнула она. — Известно где, — расплылся в наиехиднейшей улыбке крёстный и мотнул головой в сторону ванной. — Просто я уже пригласил Маргариту Андреевну стажёром-аналитиком к нам в отдел, — с исключительным самодовольством сообщил он. — Почему нельзя разорваться, а? — трагически простонала Маргарита Андреевна, заламывая руки. — Ну ты смотри, если там не задастся — всегда добро пожаловать, — успокоил Игорь.