Виктория (Ласточка и Ворон)

Стоило оказаться в департаменте крёстного — нас сразу отвели в лазарет. Самого крёстного или кого-нибудь из знакомых (как минимум, Марго или Полякова) видно не было, нами занимался знакомый с Игорем парень, кажется, чуть постарше меня, который сначала пафосно представился «Марк Лозинцев, оперативный сотрудник», а затем, слегка смущаясь, попросил меня расписаться на его коллекционной квиддичной карточке. Всю дорогу до лазарета он так энергично балагурил и старался меня развлечь, что довольно быстро утомил. Игорь на эти попытки охмурить меня поначалу напрягся, но моя реакция его устроила, и он снисходительно игнорировал «конкурента». К Московскому Минмагии я прониклась нежнейшими чувствами. Меня не пытались представить ни к каким наградам, прямо в ходе обследования в лазарете сообщили, что я молодец, и выдали под роспись две цепочки-артефакта, вроде одной из тех, что мне дарил Игорь — той, что помассивнее. М-да, перспективка… То есть, это можно однозначно толковать как «жди Непростительное в спину». Может, мне сразу телохранителя назначить? Могу, кстати, подсказать отличную кандидатуру. Кандидатура, которую, кстати, обследовали тут же, не терпящим возражения тоном заявила, что я обязана при первой же возможности возобновить дуэльные практики. Я, конечно же, пообещала прислать сову, как только определюсь со своим графиком. — Ой, а можно и мне сову? — подал голос Лозинцев, который после сопровождения нас в лазарет и вручения мне цепочек никуда не ушёл, а на намёк Игоря, мол, на нас не стоит терять время, дорогу если что найдём, уверил, что у него задание нас опекать и оказывать всяческую помощь и поддержку. — Я бы набрался смелости и пригласил бы вас на любой матч, какой выберете, может, после игры ещё кого-нибудь поймаем! — жизнерадостно заулыбался он в мою сторону. — Ой, нет, спасибо, я что-то больше не хочу никого ловить, — поёжилась я. — Ой! Диагностический маятник, которым водил вокруг меня медик, ужалил меня разом двумя искрами, заставив меня дёрнуться. — Спокойно, это несмертельно, — пробормотал медик, начиная водить палочкой над ужаленным плечом. — Просто остатки проклятия. — Всё нормально, это просто от неожиданности, — извинилась я и повернулась к Лозинцеву. — Да и со свободным временем, на самом деле, очень туго. — Тогда приходите к нам на аврорские курсы, я похлопочу, чтобы вам с табельным посохом потренироваться разрешили! — не сдавался Лозинцев. Обалдеть, вот же ж мастер художественного съёма. Игорь его подкат оценил выразительным фырканьем, но вслух не прокомментировал; к тому же, над его коленом как раз творили какое-то сложное и явно не безболезненное заклинание, так что однозначно отнести фырканье в адрес слов Лозинцева было нельзя. Но я-то точно знала! — Спасибо, я подумаю, — вежливо сказала я, совершенно не желая эскалации напряжения; да и вообще, табельный посох — это, конечно, очень интересно, но не скажу, чтоб прям не устоять, да и с практической точки зрения — так себе оборонный артефакт. — Как дойдёт до дела, спрошу у крёстного что и как. — Лучше мне сразу напишите, гражданских до боёвки не допускают, но у меня есть связи! — заговорщическим тоном сказал Лозинцев. Его бы упорство, да в мирных целях!.. Может, распустить слух, что я тайно обручена? Тогда, может, поспокойнее будет? Нет, вряд ли. Во-первых, журналисты усилят охоту, во-вторых, велик риск только сильнее раззадорить таких вот энтузиастов. Не успела я поблагодарить за оказанную честь и пообещать непременно написать как только, так сразу, — в кабинет сунулась голова парня примерно в возрасте Лозинцева, приветствовала всех и обратилась непосредственно к Лозинцеву: — Антох, пойдём, Кирилл планёрку собирает! — затем посланец повернулся к Игорю и добавил: — Профессор Каркаров, вас господин Крамской просил сделать одолжение и проводить госпожу Крам до дома. — Да и я бы мог, мне же что… — забубнил было Лозинцев, но коллега строго посмотрел на него, и он заткнулся; после этого коллега, посчитав свой долг исполненным, извинился перед всеми и бесшумно скрылся за закрывшейся следом дверью. — Просто я единственный рыжий на весь департамент, — пояснил Лозинцев, явно прочитав в моих глазах невысказанный вопрос. — Это ещё спасибо, что он меня картошку копать не позвал. Обычно любой разговор с этого начинают. Что ж, мне пора. Профессор Каркаров, можно вас на два слова? Игорь вопросительно поднял бровь и, отпросившись у медика, отошёл вместе с Лозинцевым в дальний угол. В ходе очень коротких переговоров, очевидно, заглушённых чарами, они успели обменяться всего парой фраз, но я прекрасно видела, как на мгновение вытянулось лицо Лозинцева, Игорь в ответ лишь улыбнулся краем рта. Почти сразу они вернулись из угла. — Ладно, надеюсь, ещё увидимся! — с искренним сожалением сказал мне Лозинцев, помахал на прощание и покинул кабинет. У Игоря на лице крупными буквами было написано «надейся, надейся», но я стоически удержалась от хихиканья. Когда нас, наконец, отпустили, я первым делом отцепила от мантии орден и сунула его в клатч — решила повесить дома над камином, чтобы постоянно напоминал о том, что не нужно лезть не в свои дела и что инициатива очень даже наказуема. …От метро до моего дома мы шли неторопливо, я на совершенно законных основаниях висела на Игоревой руке, сам он негромко рассказывал о том, что я пропустила или упустила из внимания во время свистопляски. В общем, идея с Фините инкантатем оказалась весьма своевременной и полезной — в зале действовала сравнительно небольшая группа Пожирателей, но благодаря Империусу они смогли доставить большие неприятности. Идея с куполом оказалась и вовсе местами спасительная, потому что эта финальная прицельная Бомбарда имела неплохие шансы накрыть весь круг разом, но моими стараниями она принесла минимальный ущерб. Поттер и Диггори в полном порядке, Уизли повезло меньше, но им занимаются, всё под контролем. — Мне очень не нравится, что тебе предстоит игра в Англии, — хмурясь, подвёл итог Игорь, когда мы проходили во двор моего дома через арку. — Да ладно, думаешь, они устроят что-то на стадионе? — с сомнением посмотрела на него я, даже остановившись. — Я не хочу, чтобы ты подвергалась даже намёку на опасность, — он коснулся моей щеки и заглянул в глаза. — И насчёт освежить твою дуэльную практику я был абсолютно серьёзен. — Да я тоже, — вздохнула я. Наполняющая его взгляд тревога отзывалась в моей груди тупой болью. Не хочу, чтобы он страдал, тем более — из-за меня. Эта затянувшаяся бодяга с неуловимым Волдемортом страшно его бесила, и он очень злился от невозможности обеспечить для меня полную безопасность. Только сейчас, после всего пережитого, я в полной мере осознала, каково это. — До чего же трогательно! Какие эмоции! Как жаль, что я без фотографа! Знакомый ввинчивающийся в мозг голос, усиленный эхом арки и звенящий пафосными интонациями, заставил меня вздрогнуть, и только рука Игоря на моей талии не позволила мне отшатнуться. В нашу сторону звонко зацокали каблучки. — Прошу вас, буквально пару слов для «Дейли Профет»! Как вы оцениваете… — Она меня достала, — прошипел Игорь, отпустив меня. Он реально был в ярости: глаза прикрыты, скулы заострились. Я не только спросить — даже предположить, что он собирается делать, не успела, как он выхватил палочку и шагнул к назойливой журналистке. Без слов и с минимумом жестов — я могла только догадываться, что он меняет ей память. Скитер вдруг развернулась и как ни в чём не бывало пошла в сторону проспекта. — Может, не стоило? — с тревогой спросила я. — Она же нас ни на чём не поймала… — Ей хватило бы, даже если бы я просто взял тебя за руку, — уже совершенно спокойно ответил Игорь, пряча палочку. — Ерунда, просто немного подправил воспоминания, — подтвердил он мою догадку. — Будто бы она прождала тебя, но вспомнила, что я говорил, что сначала отведу тебя поесть и пошла искать, куда бы я мог тебя отвести. Это практически невозможно отследить, не переживай. Собственно, Скитер заслужила и чего покрепче, типа превращения в лягушку, например, но это, увы, ничем хорошим бы точно не кончилось. Ладно, так даже лучше. — Ну, я тебе верю… Идём домой, скорее, а то как ещё кто нагрянет, — потянула я его к подъезду. — Как придём, сразу сообщи родителям, что всё в порядке и выясни их планы на ближайшее время. А то уже, считай, почти сентябрь, я не знаю, когда тебя в следующий раз увижу, — многозначительно заметил Игорь. — Мы, вроде бы, на четвёртое договаривались с ребятами, — припомнила я. — Это же почти через неделю! Я настаиваю, что до завтрашнего утра ты исключительно моя, — категорично заявил Игорь. — Потом успеешь и орденом похвастаться, и захватывающую историю рассказать! — Хорошо, хорошо, — рассмеялась я. …Он догнал меня на предпоследнем лестничном пролёте и внёс в квартиру на руках. На какое-то время мы застряли в прихожей, плотно занятые поцелуем, потом Игорь со вздохом сожаления отстранился и погнал меня к камину. Идея отчитаться родителям о своей целости и невредимости была очень правильна — оказалось, они места себе не находят, несмотря на все заверения крёстного. К счастью, мне удалось их успокоить, правда, для этого пришлось предъявить Игоря и заверить, что скоро придёт Марго, и вообще, я в полной безопасности и очень хочу отдохнуть. Мама явно что-то поняла — ну, или что-то поняла по-своему, — пообещала не беспокоить меня как минимум до завтра и взяла обещание навестить их с отцом, после чего каминную беседу свернула. Я хотела было связаться с Марго или хотя бы попробовать уточнить у секретаря департамента, когда она планирует быть дома, но Игорь уверил, что сегодня там очень много работы и очень высока вероятность, что если Марго вообще доберется сегодня до дома, то очень поздно ночью. — Вот мне интересно, — я придвинула к камину декоративный экран, подошла к сидящему на диване Игорю и села верхом к нему на колени, — это на самом деле так, или ты просто попросил её не появляться дома, пока ты тут будешь удовлетворять свои низменные инстинкты? — говоря это, я успела наполовину расстегнуть его рубашку. — Во-первых, это сущая правда, им после вчерашнего не до отдыха, — ответил Игорь, вытягивая полы моей блузы из-под пояса юбки. — Во-вторых, нечего спихивать ответственность — не «мои», а «наши», — он положил ладони мне на колени и сдвинул подол юбки вверх, открывая пояс для чулок. — И, в-третьих, у меня тут мысль возникла, что, если твоё свадебное платье будет алым? Тебе идёт этот цвет, — неторопливо расстегнув одну за другой пуговицы, он спустил блузку с моих плеч, затем, почти не замешкавшись, расстегнул лифчик и нетерпеливо сжал пальцы на освободившихся грудях. Выгнувшись, я подалась ему навстречу, судорожно вздохнув. На цвет моего свадебного платья мне было по-прежнему плевать, о чём я не замедлила сообщить вслух. — Когда наша помолвка станет достоянием гласности, тебе от этого разговора не отвертеться, — уверил он и, втянув губами сосок, надавил на него языком. — Как скажешь, — сорвавшимся голосом отозвалась я, запуская пальцы в его волосы. — Можешь сам выбрать. Он оторвался от соска только чтобы сказать «договорились» и моментально переключился на второй, вновь лишив меня выровнявшегося было дыхания. — Дай я разденусь, это в основном вещи Марго, не думаю, что она будет в восторге… — кое-как сформулировала я, беспорядочно дрыгая плечами, чтобы скорее скинуть блузку и лифчик заодно. — Лично мне ничего не мешает, но если ты настаиваешь… — в тон мне отозвался Игорь, временно оставив в покое мою грудь. Очень скоро на мне остались только чулки, пояс и туфли. Последние испортить было бы непросто, а запас остального у меня предусмотрительно создан. Прицельным броском я закинула ком из одежды на ближайший свободный стул и занялась раздеванием Игоря, но тот вдруг перехватил инициативу и опрокинул меня на диван, опустившись передо мной на колени. — Слушай, как считаешь, когда я доберусь до Дурмстранга, — решилась я задать сильно мучающий меня вопрос, пока он спускался поцелуями вдоль моего живота; потом забуду обязательно, а вопрос архиважный, — если я надену форму, а ты возьмёшь меня на своём рабочем столе — это будет перебор? Игорь, как раз добравшийся до цели и едва успевший начать исследующие движения языком, замер на месте и поднял на меня глаза. — Ну как тебе сказать, — после нескольких секунд обдумывания, отстранившись, отозвался он, — вообще — совершенно откровенный перебор. Я устыдилась и постаралась вздохнуть не сильно грустно. Собственно, я заранее была уверена, что он ответит именно так, но всё-таки надеялась до последнего. Игорь, оставив меня наедине с угрызениями совести, вновь углубился в свои исследования и сосредоточился на подборе правильного ритма, так что очень скоро я решила для себя, что без реализации некоторых фантазий вполне можно обойтись. Приветствуя поднимающуюся внутри меня волну тепла, я тихонько застонала, зашарив руками, во что бы вцепиться. Кое-как ухватившись за край сиденья, я вонзила в него каблуки, напрягая мышцы бёдер и подаваясь навстречу Игорю. Он моментально разнообразил тактику, пустив в ход пальцы, проникнув в меня указательным и средним и поглаживая большим снаружи. У меня мелко затряслись ноги, я застонала в нетерпении, загнанно дыша. Не переставая ласкать меня пальцами, Игорь вдруг поднял голову и, выдержав театральную паузу, которая заставила меня открыть глаза и вопросительно уставиться на него, задумчиво сказал: — Вообще, я сейчас подумал… Может, я и излишне принципиален. Наверное, в том, что мы сделаем, как ты хочешь, ничего предосудительного и не будет… В общем, я согласен на твой сценарий. Но только после свадьбы. Параллельно монологу он свободной рукой расстегнул брюки. Наверное, я привыкну когда-нибудь к тому, что он может одновременно вызывать и желание прибить его на месте, и приступ любви неизмеримой силы. — Ты… коварная… скотина… — кусая губы, простонала я. — Долго собираешься меня изводить? — Не очень, — отозвался он с лёгкой хрипотцой в голосе, и я поняла, что он сам на пределе. Впрочем, его выдержку я недооценила: достав член, он не взял меня штурмом сразу же, а медлил, нежно поглаживая меня головкой и легко уходя от моих попыток насадиться на него. — Всё-таки ты изверг и мучитель. У меня окончательно устали мышцы ног, и я взяла перерыв, опустив пятую точку на очень своевременно подсунутую диванную подушку. — Самую малость, — уточнил Игорь, придвигаясь вплотную и расширяя географию поглаживаний. Сердце у меня заколотилось в лёгкой тревоге, когда он остановился у ануса и легонько надавил. Я замерла, но он не спешил углубляться, следя за моей реакцией. — Можно? — вкрадчиво спросил он. — А очень хочется? — почти внятно спросила я. Вообще я была на грани того, чтобы разрешить, и плевать на всё, лишь бы он уже оказался внутри, ну хоть как, тем более — то ли я была в нужной степени возбуждения, то ли что — само прикосновение было очень приятным. — Расценивай это как угодно, но я хочу познать любимую женщину всеми возможными способами — какими, разумеется, она позволит, — отозвался он. Зараза, вот зуб даю — всё тщательно заранее распланировал, план почти удался. Всё же, переоценил свою выдержку и малость поторопил события. До чего же это восхитительно осознавать, что понимаешь его ходы и комбинации и при этом являешься хозяйкой положения! — Можно, — медленно кивнула я; в конце концов, в эту игру можно играть вдвоём, — но только после свадьбы. Игорь рассмеялся, как будто и не рассчитывал на успех здесь и сейчас. — Подожду, я умею, — он и не пытался скрыть мелькнувший в его глазах азарт, просто ослабил напор, неспешно, исследовав по пути каждую складочку, вернулся в исходную точку и, наконец, вошёл в меня, одновременно притянув к себе для поцелуя. Не то минуты, не то вечность спустя, без сил распластавшись под ним, я ждала, пока меня перестанет потряхивать, и сильно надеялась, что Марго не приспичит появиться прямо сейчас, и что родители не вспомнят, что о чём-то там забыли сообщить. Декоративный экран перед камином, конечно, вещь полезная, но она не остановит, если им вдруг покажется, например, что меня тут убивают. Правда, это всё было наилучшим способом забыть все недавние ужасы и треволнения. Да и тему доступа в заповедные места Игорь, наверное, поднял чтобы меня отвлечь… Чёрт, вот же балда. Ходы она понимает и комбинации! Тьфу. Если бы были силы, рассмеялась бы. Ни на что он и не рассчитывал, во-первых, меня развлекал, во-вторых обстоятельно внедрял мысль, что не отверчусь. Ну да я и не собиралась отверчиваться, аргументация про познание была не только убедительной, но и вдохновляющей. — Надо бы в спальню, диван неплохой, но утром мы пожалеем, если уснём здесь, — прервал мои измышления Игорь. — Полностью согласна, — поддержала я. С места, впрочем, никто не двинулся. Так, ещё несколько раз обменявшись мотивирующими лозунгами, мы незаметно задремали. Когда я проснулась, за окном уже было темно, желудок настойчиво требовал еды, а лёгкие — воздуха. Всё-таки, у нас с Игорем серьёзная разница в весовых категориях. Растолкав его, я выразила серьёзное намерение встать, и он с некоторым трудом слез с меня, чудом не загремев на пол. — Ну я же говорил, — подтянув и застегнув брюки, он осторожно потянулся и зажёг Люмос. — Надо было не говорить, а вставать и идти, — зевнула я. — Ой, чёрт, Марго, небось, уже вернулась! — всполошилась я, сползая с дивана и оглядываясь в поисках одежды. Скинув туфли и натянув Игореву рубашку, оказавшуюся самым ближайшим подходящем предметом одежды, я глянула в сторону двери комнаты Марго, но она была приоткрыта точно так же, как на момент нашего прихода домой, и за ней было темно. Я невербально дёрнула шнур выключателя люстры гостиной, доковыляла до комнаты Марго и убедилась, что там пусто. Часы над камином показывали начало третьего. — Оч-чень интересно, — прокомментировала я, ковыляя к холодильнику. — Марго и вправду заработалась, либо у неё завелась личная жизнь, о которой я не в курсе. — Либо и то, и то, причём, почему бы и не одновременно, — зевнул Игорь. — Ты как хочешь, а я спать. Что-то притомился. Прямо даже не знаю — с чего бы это… — Поесть — не? — поинтересовалась я из недр холодильника. — Утром, — не менее лаконично отозвался Игорь, скрываясь в моей спальне. — Тоже верно, нечего тебе на ночь наедаться, и так по мне как трактором проехало, — пробормотала я, мучительно выбирая между творогом и ломтем ветчины. …Утром следов присутствия Марго так и не появилось, но порассуждать на эту тему за завтраком мне было лень — мне устроили такую активную побудку, после которой чужая личная жизнь вообще никак не в состоянии заинтересовать. — Теперь, наверное, увидимся только в Дурмстранге? — подперев щёку ладонью, я сидела за столом напротив листающего прессу Игоря и любовалась им. — Да, послезавтра первое, мне нужно быть на рабочем месте, — рассеянно кивнул он; слегка щурясь, он изучал номер «Дейли Профет» на вытянутых руках, словно содержание вызывало у него искреннее отвращение; перелистнув страницу, он пробежал глазами по новой и скривился. — Вот же гадина. — М? — не поняла я, лениво вытягивая шею без особой надежды разглядеть текст полосы. — Да эта… Скитер. Не очень-то помогло изменение её памяти, — мотнул головой Игорь. — Про тебя в рубрике «герой дня» пишет. «Звезда, продолжающая набирать влияние и популярность, Вита Крам и с чем её едят», — раздражённо процитировал он. — М-м-м, со взбитыми сливками можно, наверное, хотя я предпочла бы не совмещать секс с едой, — томно протянула я. Ко всяким скабрезным статьям я уже привыкла, не впервой, чай. Игорь глянул на меня поверх газеты и усмехнулся. — «Внимания Виты Крам, несколько лет назад расставшейся с официальным молодым человеком, настойчиво ищет уже далеко не один претендент», — продолжал истекать ядом он. — «Кого только не приписывают ей в любовники». — Мне одного выше крыши, — заверила я. — Слушай, а она там только про половуху размышляет? — Не только, про карьеру и семью тоже, и про мракоборческие подвиги. Но тема личной жизни прямо красной линией, — фыркнул Игорь. — Главное, она прямо-таки настаивает, что у нас роман. И, кажется, она давно собирала самые жёлтые слухи. «Последний учебный год, по счастливому (для Дурмстранга) стечению обстоятельств, совпавший по времени с проведением Турнира…» «Никогда не пользовавшаяся, по словам однокурсников, вниманием противоположного пола, внезапно превратилась в горячую красотку…» «Лишившаяся своей знаменитой косы — тут бы поразмышлять на тему связи с потерей невинности, но доподлинно известно, что коса пострадала в результате недоразумения со сбежавшими тварями, которых вывел хогвартский лесничий…» Нет, ну до чего мерзотная… Так, где же я это видел. А, вот же. «…и как знать, не причастен ли, на самом деле, к этим впечатляющим изменениям в последнее время всё чаще замечаемый в её обществе Игорь Каркаров, который ещё во времена Турнира окружал мисс Крам особой заботой. Сама мисс Крам не раз подчёркивала на публике дружеский тон их отношений, но всякий, имеющий глаза, без труда заметит, что сам профессор Каркаров смотрит на неё далеко не дружеским взглядом, особенно учитывая вытатуированную на его предплечье ласточку, которую прекрасно рассмотрело во время эпизода в албанском отеле множество очевидцев. Очень велик соблазн порассуждать на тему, когда же вспыхнуло его чувство и какой оно носит характер, но настоящий журналист должен опираться только на проверенные факты, так что оставим этот вопрос на будущее». Перевожу: я, конечно, не могу напрямую написать, что считаю его растлителем, но вы же сами додумаете, правда. — Да, да, но ведь ты, как порядочный мужчина, непременно на мне женишься, — рассмеялась я. — Ну её, пускай про нас гадости пишет, мы — люди с устойчивой психикой, — припомнив страдания Поттера и Грейнджер после статей Скитер, я скривилась. Игорь сложил газету и бросил её на стол. — Мне не нравится, что она намекает на нашу связь во время Турнира, — нахмурился он. — Лучше бы написала, что лично видела, как я тебе под юбку лезу в подворотне. — Но ты же не лез. — А следовало бы! Хотя, это не остановило бы её от спекуляции на фактах. Да и не докажет она ничего. А мы возмущаться и требовать опровержений не станем, и так дадим понять, что её инсинуации нас вообще не трогают. Ладно, чёрт с ней… Хочешь знать, о чем со мной говорил тот министерский выскочка? — с удовольствием сменил тему Игорь. — Просил замолвить за него словечко перед тобой. Я изумлённо расхохоталась. — Серьёзно? А ты что сказал? — Абсолютно. Я сказал, что сам имею на тебя виды, так что тут ему не помощник, а вовсе даже наоборот, — с самодовольным видом сказал он. — Так что, имей в виду. Не удивлюсь, если он будет зазывать тебя на свидание и откроет страшную тайну, что я имею коварный план к тебе пристать с самыми грязными намерениями. — Да ну, глупости это всё, ты же мой друг, какие у тебя могут быть грязные намерения! — с деланным возмущением всплеснула руками я. На тренировочную базу я попала только в полдень: мы ещё долго болтали о том, о сём, потом посетили душ, потом обстоятельно попрощались перед долгой, почти недельной разлукой — в общем, дел было полно, даже чуть орден прихватить не забыла. На базе меня ждала команда с ящиком брюта и фотографом. Не скажу, что тренировка оказалась сорвана, но и особо продуктивной её назвать — значило бы несколько исказить факты.