Расколоть на Ад

Пыткой было видеть надломленную и расколотую личность, которая когда-то светилась внутренней силой. Жизнерадостность и оптимизм являлись неизменными спутниками вечно бодрой и неунывающей девушки, которую Донал знал почти с детства. Пока она не умерла. В пять лет Донал был отдан в подмастерье хранителю знаний – городскому мудрецу, хронисту и старьёвщику в одном лице. Пожилой мужчина нередко отправлял мальчика в библиотеку за тем или иным фолиантом, и в этом наполненном шелестеньем страниц и запахом чернил месте и обитала Мерис. Медноволосая девочка с большими васильковыми глазами оказалась на год и три месяца младше Донала. Ему всегда чудилось, что её ресницы неестественно загнуты, а веснушки, пропавшие с годами, слишком симметрично рассыпаны по лицу. Однако эти замечания, раззадоривавшие девочку, не мешали им подружиться. Вскоре жрецы, присмотревшись к Доналу, выбили его у хранителя знаний и впрягли в более интересную, но непростую работу. На сотни ярдов вокруг под землёй располагалось просто-таки неприличное количество древних катакомб. Все они подлежали изучению, чем занимались жители города или нанимаемые на стороне люди. Донал отправлялся с расхитителями, как их шуточно называли, в качестве помощника малого ранга – принеси-подай компаньона. Легко мальчику не было. Но со временем ночевать в мешках среди сновавших крыс стало более привычным делом, чем в пахнувшей лавандой постели. В катакомбах и пещерных ответвлениях некогда скучать. Иногда потолки обваливались, плиты разъезжались или крошились под подошвами. Несложно было потеряться, зазевавшись или свернув не туда. В просевших на десятки метров Голейских тоннелях сквозили дыры. В Раххийских коридорах большая часть комнат оказалась затоплена неизвестным ядовитым газом, не то природного происхождения, не то выпорхнувшего из ниш активированной каким-то неудачливым первопроходцем ловушки. Спустя пять-семь минут дыхательные пути начинало нестерпимо жечь, а кожа неистово чесалась. У Донала потом месяц не заживали ожоги и болели бронхи и горло. Возвращаясь в город, парнишка рассказывал подруге о приключениях, заражая её тягой испробовать трудности на себе. Мечтательная худышка, не выезжавшая за пределы поселения, питалась историями расхитителей и книжными выдумками. Но при этом оставалась домашней девочкой, принимавшей заявления об отсутствии навыков выживания за оскорбление и вызов способностям. Донал был совсем другим. Он вырос блуждателем, отправлявшимся в новые точки на карте, и продолжительные задержки в уютных стенах дома отягощали его. Засиживались они, лишь когда некому было отправляться в катакомбы. В одиночку туда не пойдёшь, а новая вылазка требовала не только тщательных приготовлений, но и достаточного количества людей. В такие дни Донал вытаскивал подругу из скорлупы и показывал самые безобидные руины и пещеры. Девушку вдохновляли устроенные для неё экскурсии. Они распаляли её буйную фантазию. Мерис никогда не отказывалась полазить по каким-нибудь древним булыжникам, какая бы погода ни стояла за окном. Дождливыми осенними вечерами, которые она насмешливо кликала «безлиственной удручённостью», Мерис могла протирать голыми коленями скользкие от влаги выемки, выщербленные в камнях, ковыряться в заляпанных грязью гравюрах и карабкаться на пологие стены. Её восторженное любопытство освещало путь, превращая безрадостное на первый взгляд шатание по обломкам в увлекательное приключение. - Смотри, смотри! На шпиле какой-то рисунок! Кажется, это сизокрылый ворон, что вечно занят поиском пищи, - восклицала Мерис. Нахваталась всяких высокопарных фраз из своих пыльных фолиантов, хоть переучивай говорить. Но втайне Доналу нравилась её манера речи. – Кажется, будто он и сейчас высматривает жертву, не догадываясь, что на самом деле не является настоящей птицей. Так печально. И таинственно. - Не зуди! – без злобы бросал друг, приглядываясь к рисунку. – И как ты его там заметила? Я бы мимо прошёл… - Диву даюсь, как ты можешь оставаться таким пройдохой с твоим родом деятельности! Донал смеялся и дразнил девушку, не догадываясь, к чему приведут его шутливые подначки. Лучше бы не было этих прогулок и поисков древностей. Тогда много лет спустя Мерис не потянуло бы в настоящие приключения, что закончились трагедией. Парень винил себя в том, что не доглядел. Пылкая душа, Мерис не устояла перед соблазном, когда отважный герой пришёл в город и попросил содействия. Он выслеживал опасных оккультистов – тех, что приходили недавно под личиной торговцев. Как много было сказано горячих слов о подлости и злобности этих мерзких личностей: как они воровали детей и сдирали с них живьём кожу, принося в жертву неизвестному богу, как насылали мор и болезни на селения, как практиковали запретное искусство и затуманивали разумы доверчивых последователей. Ещё больше осталось нераскрытым. Так, даже сам герой не ведал, что за грандиозные планы крутились на уме у оккультистов, и на помощь позвал добровольцев из города. Ему нужны были провожатые, которые не дали бы герою заплутать в катакомбах, тройка храбрецов, умевших драться, и хранитель знаний, имевший хотя бы общие сведения о некоторых оккультных предметах, способный разобраться в запутанных легендах и сказаниях, прибегавший к герменевтике. Мерис жалела бы всю жизнь, если бы не навязалась в поход. А Донал пошёл, чтобы защищать её от реальных трудностей, а не книжных выдумок. Каким же ребёнком была эта Мерис! Такой невинной, с тонкостью, присущей юным созданиям или людям не от мира сего, подмечавшей казавшиеся поначалу незначительные детали. Её воображение преображало реальность вокруг, и вот уже сваленные кучей валуны представали в виде спрятавшихся в каменные панцири гигантских улиток. Её заливистый смех отпечатывал улыбки практически на каждом лице, и Донал не знал людей, которым бы его звучание казалось неприятным. Но, как и любой ребёнок, девушка была непоседливой и упрямой. «Нам точно лучше пойти через тот проход! Я, как хранитель Великой библиотеки, разбираюсь в запахах, и вот отсюда слышится серный душок… на зубах даже скрипит! Сюда точно нельзя идти!» - и всё тут. А ведь на самом деле в выбранном проходе орнамента на стенах меньше, любоваться нечем. Конечно, окажись второй путь опаснее первого, Мерис не упирала бы руки в бока: любопытство любопытством, а рисковать своей и чужими жизнями ради мимолётной прихоти она не позволила бы не только себе, но и любому ротозею поблизости. Горящим факелом во тьме герой вёл людей за собой. И поджидавшие за углом тени в испуге шарахались в стороны. Их изменчивые формы распадались и меркли, рассыплись сочленения, густая непроглядность пожирала саму себя, пока не исчезала восвояси. Так же мимолётно и неукоснительно гибли оккультисты, что старались подловить преследователей. Но герой был сильнее и давил недругов, как паразитов. Но герой был ловчее и увёртывался от беспощадных выпадов неприятелей, а собственная атака прилетала точно в цель. Но герой был увереннее, оттого его действия могли похвастаться точностью и пробиваемостью. Ничто не способно задержать сияющего на пике совершенства полубога, озарявшего незнание и сомнения одной мыслью. Мерис взирала на него снизу вверх как на произведение искусства, шедевр природы, соединившей в смертном теле великие стремления, всеобъемлющее сердце и безграничную мощь. А на мёртвых оккультистов смотрела как на злодеев из сказки, чьё моральное уродство проступало во внешнем облике. Так, труп за трупом они пришли в зал, что укрывал в своих стенах выжившего последователя. Колдун проводил богомерзкий ритуал на внутренностях животных и людей, а чтобы ему не мешали, возвёл вокруг сдерживающий физические тела полупрозрачный купол. Способности героя, вкладываемые им в удар, не могли пробить преграду. Создаваемые из пылинок света двойники, несмотря на нематериальную основу, также не проникали под купол. - Сейчас знания древних оказались бы весьма полезными, - обратился герой к девушке, пока другие члены отряда отсиживались в укрытии или пытались обратить внимание поглощённого молитвой своему жестокому богу оккультиста на себя. – Я не могу повергнуть супостата в пучины Ада без твоей помощи. Щёки Мерис покрылись румянцем, когда она осознала собственную важность. Донал сжал её дрожавшие от страха пальцы и ободряюще улыбнулся. Он догадывался о причине волнения: девушка столько училась, так много впитывала в себя, и теперь от неё требовали продемонстрировать накопленные знания. И не на каком-нибудь экзамене перед высокопоставленными и строгими, но всё же терпеливыми и всепрощающими жрецами, а в реальной стрессовой ситуации. Скольких она подведёт, если провалится? Вопрос сминал стенки самоконтроля, и паника несдерживаемой волной врывалась в доселе оберегаемую от трудного выбора душу. Губы Мерис побелели, а тело подрагивало от напряжения. Донал забеспокоился, что подруга вот-вот свалится в обморок. Но на подставленную для верности руку девушка взглянула с осуждением, словно та сказала ей какую гадость, и завертела головой. И парень понял, впервые за день, что перед ним не избалованное покоем дитя, а готовая отвечать за свои поступки зрелая личность. Мерис собиралась совладать со страхом без помощи друга, и упрямство и гордость, как острые пики, постепенно отгоняли разлаявшихся псов ужаса. - Что скажешь, дева знаний, хозяйка мудрости поколений, у тебя есть решение? – поторапливал герой, и даже в его бесстрашном взгляде стали зарождаться искорки тревоги. - Попробуйте вывести его из транса, - твёрдость в голосе подруги приятно обрадовала Донала. - Обыкновенно это мешает сосредоточенности, что, в свою очередь, нарушает последовательность ритуала. Он начнёт ошибаться, и мы выиграем время. А я пока поищу способ снять поле. Мерис опустилась на усыпанный каменной крошкой пол и извлекла из наплечной сумки книгу. Обитательница Великой библиотеки будто сама впала в транс, игнорируя всполохи света и отвлекающие голоса во время поиска нужной страницы. Донал поспешил за героем к центру помещения, где развернулась неутешительная картина: оберегающий негодяя купол, испускавший неопасные электрические заряды, стал выбрасывать молнии. Вероятно, оккультист заметил посторонних, но ритуал не прервал, а призвал на свою сторону тёмные силы. Молния пронеслась опасно близко от Донала, так что каждый волосок на теле встал дыбом, и ударила в спешившего сзади бедолагу. Он умер мгновенно. Везунчик торопливо спрятался за колонну, и остальные последовали его примеру. В глазах рябило от разноцветных всполохов, окрашивавших неприметную архитектуру то в густо-фиолетовый, то в ослепительно-белоснежный, то в насыщенно-красный цвета. Донал опустил веки и потёр переносицу. Он не знал, что мог бы сделать в такой ситуации. Магом никогда не являлся, особыми талантами не обладал. То ли дело герой, шагавший напролом, насмехавшийся над смертью. Он ловил смертельные выстрелы стихии грудью, складывался в три погибели, но, перетерпев приступ боли, вновь расправлял массивные плечи и двигался дальше. Вот о таких людях и слагают легенды, превознося и без того небывалые таланты. Что шайка развращённых гнусной верой людишек могла противопоставить этому? Исход вечера был предрешён. Герой перехватил молнию и перенаправил её обратно в защитное поле. Электрические заряды рождались на самой его поверхности, но прямое попадание сулило дурные последствия. Щит содрогнулся, и укрывавшегося внутри мужчину швырнуло в кровавую кашу из органов. На миг его выбило из состояния погружённости, и он испуганно заёрзал на месте. - Есть способ снять щит! – Мерис возникла так внезапно, что Донал вздрогнул. Девушка лучилась довольством и неугомонно потрясала раскрытой книгой перед носом друга. – Физические объекты отскакивают от поверхности щита, но само поле нестабильно и распадётся от взаимодействия со стихийными явлениями. Думаю, к этому можно также отнести звуковые волны или мощные воздушные порывы. Я сообщу ему! - Стой! Тебя пришибёт молнией! – Донал вцепился в её запястье и потянул на себя. – Я сам сообщу ему. Для тебя это слишком опасно. - Опаснее, чем называть тебя Слюнчиком? – Мерис игриво подмигнула другу. - Ты не обладаешь особой защитой от электричества, а потому нет разницы, кто из нас пойдёт: мы оба можем погибнуть, даже просто находясь тут. Разница лишь в том, что ты наверняка всё напутаешь при объяснении. Девушка выскочила из-за колонны и бросилась в сторону героя. Не напрямик, за что Донал мысленно вздохнул с облегчением, а перебежками. Молнии рассекали воздух в более хаотичном порядке, но их стало меньше. Оккультист собирался с силами, но что-то не клеилось, и мужчине не удавалось впасть в новую полудрёму. А тут герой перенаправил в щит очередной заряд, сотрясший полупрозрачные стенки, однако и для него это имело последствия: воитель присел на одно колено, тяжело дыша, утирая пот с лица. Даже полубоги не в состоянии укротить бушующую стихию. Однако герой был намерен сражаться дальше, несмотря на истощение, и ни у кого не хватило бы смелости отговорить его. Ритуал летел в бездну. Мужчина внутри поля судорожно перебирал пальцами в коричнево-бордовой жиже на полу, лихорадочно шепча слова молитвы, но контроль был утерян. Его вырвало собственной кровью, и он яростно ударил по полу кулаком. Донал со своей позиции не различал слов, но по выражению оккультиста догадался, что тот пытался успокоить себя. Для лучшего обзора парень перебрался за ближайшую колонну и проверил, на каком расстоянии находилась подруга. Мерис почти добралась до героя, но яростное мерцание молний отпугивало её от безрассудного рывка. Всё же она являлась обычным человеком, в отличие от этого неубиваемого венца природы. - Уже слишком поздно! – выкрикнул оккультист, сдавливая руками грудь. Капилляры глаз полопались, и склера была неестественно багрового цвета. – Не мешай мне, а то сделаешь хуже! И в этот момент Мерис достигла героя и затараторила над самым ухом. Негодяй гневно сжал челюсти и направил одну из молний в сторону девушки, но рядом с ней находился неустрашимый защитник. Он повалил её на пол и уже в лежачем положении выслушивал наставления. Оккультиста вновь скрутило, и он из последних сил пытался вывести трясущимися пальцами пиктограмму. - Почти… я… совладаю… - долетели до Донала с трудом выдавливаемые обрывки фраз. Парень разозлился на себя за бесполезность, а также на товарищей, что, как и он, жались к долговечным валунам и носа не высовывали. По пути сюда команда преодолела немало трудностей: планирование безопасного пути, обезвреживание ловушек, сражение с противниками и призываемыми ими тварями из потусторонней реальности. Каждый внёс свой вклад, но именно сейчас, находясь на финальной стадии, острее всего ощущалось, насколько ничтожными помощниками они все являлись. Стоять в стороне и не мешать герою – вот и всё, на что способны простые смертные. Одна Мерис на что-то годна, но и её задача сводилась к элементарному инструктажу. Герой отдал девушке приказ, она кивнула и зажала уши ладонями. Мужчина призвал двойников, на этот раз блёклых и едва приметных в полутёмном зале. Даже разноцветные всполохи не освещали их, избегали дотрагиваться до густых образований, из которых состояли их тела. Двойники обхватили здоровенный булыжник и оторвали его от земли. Донал подумал, что сейчас они бросят его в повреждённое поле, но вместо этого неживые копии героя обрушили камень под ноги. Удар оказался чудовищным, и по полу поползли трещины. Само основание комнаты задрожало, однако колонны выстояли. Эхо заметалось из угла в угол, а с каменных плит вокруг места столкновения взвилась пыль. Плёнка щита расползалась, и он лопнул, как пузырь, разбрасывая остаточную энергию во всех направлениях, часть которой задела завороженных зрелищем девушку и героя. Мерис моментально потеряла сознание. Пол на небольшом радиусе вокруг исчезнувшего поля просел на тройку метров, и в образовавшуюся яму по наклонной покатились осколки плит и каменная крошка. Туда же упало безвольное тело девушки, которое оглушённый герой не успел подхватить. Уцепившись за выступ, мужчина выбрался на ровную поверхность и переводил дух, когда к нему подскочил Донал. - Нужно вытащить её! – сверху вниз глядя на распластавшуюся подругу, воскликнул парень. Герой согласно кивнул. Мерис приземлилась на мягкую перину из внутренностей. Одежда в некоторых местах пропиталась чужой кровью, волосы и правая щека тоже оказались перемазанными, поэтому сложно было сказать, повредила она что-нибудь при падении или нет. Оккультист неподвижно лежал в паре шагов. Его недорисованную пиктограмму частично придавило съехавшим куском плиты. Герой без страховки спрыгнул на дно обвала, в который раз поразив нечеловеческой выдержкой. Донал мотнул головой, отгоняя неуместный трепет, и вытянул из сумки верёвку. Один конец тщательно примотал к колонне, а второй скинул в яму. Герой проверил, жив ли оккультист, и только потом обвязал талию девушки. - Поторопись. Я ощущаю странную силу, - пробасил он, смахивая капли со лба и чёлки. – Боюсь, этот паршивец успел что-то сделать, пускай и не до конца. На подмогу Доналу из укрытия вышли мужчины покрепче. Двое ухватились за верёвку, а парень подошёл к краю проверить, всё ли в порядке. И тогда он заметил в чёрно-рубиновой массе копошение. Чудилось, будто часть внутренностей ожила и обрела свободу, единым организмом двигаясь в сторону функционирующих тел. Не успел Донал издать и звука, как обвалившаяся площадка покрылась агатовыми наростами в виде топорщившихся иголок. Самые длинные шипы устремились вверх, к горячим телам. В мягкую плоть оккультиста воткнулось полсотни остриёв, ещё часть впилась в лодыжки героя, сваливая его с ног. К ужасу людей, отростки дотянулись даже до оторванной от пола Мерис, которую не успели вытянуть из провала. Стремительным рывком штык прошил ей грудную клетку. Очнувшаяся девушка попыталась вдохнуть, но вместо этого захрипела и задёргалась. Спасатели не удержали верёвку, и единственная представительница прекрасного пола в команде рухнула спиной на иглы. У Донала спёрло дыхание. Он, как вкопанный, пялился на грянувшую трагедию, не в силах изменить, повлиять на ситуацию. Мышцы словно заржавели, а шею парализовало, так что парень не смог отвернуться. Веки тоже не слушались. Его будто заставляли смотреть на то, как чернота оплетала и пожирала товарищей внизу. До слуха Донала донеслась просьба о помощи: это силачи пытались вытащить верёвку. К ним присоединился ещё один, осмелившийся вылезти из-за колонны, но даже совместных усилий трёх крепких мужчин оказалось недостаточно, чтобы перебороть накрепко впившиеся в Мерис шипы. Мёртвое тело оккультиста они вскоре отшвырнули, как тряпичную куклу, и каким-то задним умом Донал понял, что этих тварей не удовлетворила преждевременная смерть мужчины. Герой сопротивлялся налегавшим с разных сторон отросткам. Часть их проникла под кожу, остальная рвалась к груди и голове. Отчаянное сопротивление жертвы возбуждало в них решимость, и с каждым новым рывком в сторону пульсирующих жил смолистые колья становились всё яростнее. Мужчина перехватил самые толстые, но более мелкие и проворные всё-таки вонзились в позвоночник. Зарычав, герой выдёргивал шип за шипом из спины, и они тут же рассыпались на комья грязи. Купавшиеся в разбросанных по полу органах колючки также во многих местах успели развалиться, словно сам воздух высушивал и ломал их тонкую консистенцию. Герой давил пыль и прах подошвами, размазывал слабевшие чернильные пятна. Он был волевым и неукротимым, а потому представлял ещё меньше ценности, чем труп оккультиста. Пятёрка отростков слилась воедино и резким движением снесла жертве голову. Донал оторопело наблюдал, как, отделённая от тела великого воина, она брошенным мячом долбится о землю и откатывается в сторону. Тело героя тяжёлой тушей бухнулось навзничь. Непобедимый герой, выносивший высоковольтные разряды, атаки вплотную и плевавший на нереальные условия выживания, за секунду превратился в мешок с мясом и костями. В столь незатейливую гибель сложно было поверить. У Донала не получалось, хотя падение полубога произошло на его глазах. И сейчас парень смотрел, как мучается подруга детства, прибитая к полу, словно гвоздями. Насаженная на булавки бабочка, что трепыхала крыльями в агонии перед самым концом. Слёзы смешались с кровью, а взгляд помутнел от страданий. Мерис не кричала только потому, что из горла вырывался хрип, а лёгкие, наверняка, горели от нехватки кислорода. Почуяв другого живого человека, колья устремились вверх, насколько позволяла сгущаемость тела. Материала для удлинения не хватало, и рвавшиеся наружу шипы едва вырастали больше двух метров. Парень в ужасе отшатнулся от края. Умереть столь болезненной смертью он не желал. - Всё конечно. Уходим! – крикнул он остальным, пятясь. - Но она ещё жива! – выпалил провожатый. - К бесам её! Сейчас эта дрянь выберется и порешит нас всех! – Донал схватился за волосы. Он не являлся смельчаком номер один и всегда признавал свою слабость. И не мог ничего поделать с трясущимися поджилками и немевшими мышцами, когда случалось что-то необъяснимое, выходившее за рамки опыта. Обваливавшиеся потолки и скелеты неудачливых искателей приключений поначалу тоже вводили его в ступор, пока не привык. Но как относиться к сверхъестественным чёрным палкам, пиявками присасывавшимся к зазевавшимся путникам? Они разрезали шею героя, как нож – масло… А ведь о его грудь ломались копья, тупились мечи, разбивались в дребезги цепы и кувалды. Что это… такое?! Троица добровольцев, чьи лица покраснели от усилий вытащить утягиваемую на дно девушку, готова была сдаться. Лишь один из них, что оказался старше и выдержаннее, не бросал попытки. Он подначивал товарищей, чтобы и те не ослабляли хватку, хотя ободранные ладони убеждали в обратном. Донала не волновало, что решат эти сумасброды. Он был намерен кинуть их и пуститься наутёк из проклятого зала. К свету, солнцу, чистому воздуху… Возможно, остальные последовали бы его примеру, если бы из провала не вырвался пронзительный девичий вопль. Преисполненный страданий, он добрался до сердца каждого мужчины в зале. Людей бросило в пот. Троица, не сговариваясь, разом потянула верёвку на себя. Иголки были увлечены попытками выкарабкаться из ямы, а потому ослабили хватку. Мерис подбросило вверх, и вот провожатые оттаскивали её от края. - Да она не жилец, - прошептал мужчина рядом с Доналом, и парень отрешённо уставился на говорившего. Должно быть, он прав. Из кожи девушки торчали шипы, но большее опасение вызывала брешь в груди, из которой всё ещё высовывался агатового оттенка стержень. Он предупреждающе ощетинился, когда кто-то протянул к нему руку. - Мы… мы не можем бросить её, если есть шанс помочь, - неуверенно проговорил Донал. Он осознавал, что лицемерил, ведь сам минуту назад предлагал сбежать. - И принести эту штуку в город? – провожатый ткнул пальцем в сторону чернильной палки, которая начала принимать гладкую форму, но после жеста человека вновь распушила мириады игл. - Она не нападает на нас! Это означает, что люди ей не нужны. Никакие, кроме… - парень сглотнул, глядя на бледное лицо подруги. Мерис вновь впала в беспамятство. - Тогда чур тащишь её на своём горбу! - сплюнул самый старший. Донал послушно закивал, стянул с мужика куртку под его отборную ругань, обмотал девушку и взял её на руки. Грудь Мерис судорожно вздымалась и опускалась, но она держалась. Пока сердце бьётся, по жилам течёт кровь, и человек хватается за обрывки реальности, есть шанс вытащить его. Жрецы обязаны изъять паразита из тела и сберечь хранительницу пыльных фолиантов. Они ведь такие мудрые и эрудированные, обязательно что-нибудь придумают! Всё оказалось значительно хуже, чем Донал рисовал в самых мрачных фантазиях. Оккультисты пошли куда дальше прибрежных миров и вытащили в реальность не безмозглую зверушку-обитателя низких слоёв, а… как это называлось? Демона. Незнакомое слово хрустело во рту битым стеклом и встречалось разве что в рассыпавшихся от древности томиках с мифами и сказаниями тысячелетней давности. Никто не думал, что демоны в действительности существуют. На просторах этого мира их днём с огнём не сыскать, хотя, если полагаться на информацию на пыльных страницах, десятки веков назад эти хитрые создания спокойно ступали по местным землям. Что стряслось позже, истории невдомёк, однако факт оставался фактом: археологических следов пребывания чужаков в данной реальности катастрофически мало, и в бредни о каких-то сверхсильных и перманентно озлобленных тварях никто не верил. И вот теперь один такой демон выполз в их мир. Жрецы растерялись и запаниковали. Что произойдёт, если он освоится и применит врождённые способности? Достаточно ли единичного экземпляра, дабы перевернуть основу основ равновесия, сломать непрочный фундамент баланса, повергнуть планету в пучины хаоса и нескончаемых бед? Донал хотел надеяться на благоразумие мудрейших, но они, лишённые почвы уверенности, верещали и ругались, как подростки с несформировавшейся психикой. Счастье, что не все поддались смятению. В тех же книгах, хранивших воспоминания о незваных гостях прошлого, содержались расплывчатые сведения о методах борьбы с ними. Почти во всех легендах проскальзывала неприметная подсказка, что могла бы сойти за литературный приём или закрепившийся предрассудок, если бы не периодичность повторения. И заключалась она в следующем: реальность губительна для созданий из иных слоёв. Она выталкивает чужеродное, лишнее, что не вписывается в схему функционирования целого мира, как организм отвергает пришитую ткань. Чтобы попасть в неё и не получить по голове за наглость, требовался «пропускной билет». Поэтому в любой сказке демон обязательно искал высокоорганизованное существо, и чем сложнее и многогранней у того была душа, тем лучше. Гость вытягивал из неё «нектар приживания» - неясную, необъяснимую сущность, благодаря которой реальность не отвергала своих обитателей, узнавала их и отличала от созданий из измерений с кардинально иным набором параметров. Поглотив «нектар», демон становился частью мира и без последствий бродил по нему. Именно это Донал и наблюдал в зале – как реальность разрушает чёрную субстанцию. Но она успела ухватиться за живое существо – Мерис – и частично слиться с ней. О том, что выдирать демона из тела девушки уже поздно, стало известно, когда личность гостя подавила хозяина. Обезумевший, перепуганный, он набросился на проводившего обследования жреца и забил того тяжёлым подсвечником до смерти. Рана в груди и спине девушки закупорилась тёмной субстанцией, как пробкой, что не давала крови вытекать из сосуда. Их всех спасла удача. И отчасти бережливость Мерис. Всё те же бесценные знания древних, прописанные в старых книгах, страницы которых усердная работница библиотеки ежедневно любовно заменяла новыми, поведали о ритуале заточения. Поначалу жрецы склонялись к умерщвлению девушки. Однако никто не мог с уверенностью сказать, прикончит это демона или тот напитался сущностью жертвы в нужных количествах, чтобы существовать без носителя. Вдруг они освободят его? Лучшее решение – пленить тварь, сковать незримыми цепями внутри разума Мерис. Подобное не гарантировало успех, многое зависело от силы воли и выдержки самой девушки. И от реакции зверя. Демон, имевший контроль над телом девицы, не совершал самоубийства. Его замешательство ничего не значило: вероятно, он сам не знал, умрёт или освободится после гибели девушки, как не было это известно жрецам. Донал почти ненавидел их за беспомощность. А себя – за слабохарактерность. Желая спасти подругу, он обрёк её на кошмарную судьбу. Лучше бы парень прервал её жизнь ещё в зале, тогда демон растаял бы в мгновение ока. А теперь он жил внутри Мерис, ежечасно грозясь овладеть ею. Тревога не улеглась. Жрецы, очевидно, спасли мир от сжигающего гнева злобного отродья, но им пришлось сберечь возле себя ядовитую колбу, что в любой момент обещала разлететься на куски и перетравить их всех. Жить бок о бок с нестабильной темницей для чудовища оказалось страшно. Донал не выдержал напряжения, липким сиропом стекавшего по размеренности каждого дня. Он ушёл от жрецов в дом покойного хранителя знаний, поклявшись, что никогда не переступит порог дома Мерис. Парень попросту не мог видеть её на волоске от смерти, разрываемой изнутри взбешённой тварью. Гораздо проще оказалось убедить себя, что подруга погибла. Девушки больше нет, а с ней пропали и переживания. Рано или поздно жрецы всё равно сообщат о её проигрыше, не сегодня так завтра пришлют весточку и пригласят на похороны – Мерис или всего мира. Но часы тикали, а письмо не приходило. Календарь на стене худел, погода за окном менялась согласно выпрыгнувшим из сундучка сезонам. Донал не интересовался, как дела у одержимой, для него она продолжала быть покойницей. Иногда после дурного сна, повергавшего парня в глубины отчаянья, он принимался неистово молиться всем богам подряд о спасении души Мерис. Кусал губы до крови, коря себя за безвольность, порывался наутро присоединиться к жрецам. А потом вставало солнце, и грусть притуплялась. Всё возвращалось на круги своя, и Донал оставался дома – скорбеть об утрате дальше. Бедная Мерис! Она была так молода - всего двадцать один год! Впереди ждала бы долгая и насыщенная жизнь, посвящённая людям и любимому делу. Когда-нибудь девушка поехала бы в другие страны, исполняя мечту о путешествиях. Может, влюбилась бы… Через восемь месяцев Донал проснулся и узрел, что больше не может притворяться. Его собственная жизнь превратилась в театр, где каждое действие являлось фальшивой постановкой, прописанной в сценарии. Зритель в курсе, что декорации не настоящие, а актёры изображают не самих себя, а выдуманные образы, но это не мешает им наслаждаться действом. Так и парень знал, что его траур – фикция, обман, и на самом деле он просто трус, не способный взглянуть правде в глаза, бегущий от ответственности. Струны лопнули, пребольно хлыстнув молодого человека на прощанье. Восемь месяцев Донал существовал внутри пузыря, в который его загнал нараставший кошмар. Но в каком же тогда аду пребывала подруга… Вернуться оказалось непросто. Парню сообщили, что он первый посетитель, и сердце бывшего расхитителя заколотилось в два раза учащённее. Никто не приходил к «больной». Знакомые отвернулись от неё так же, как и лучший друг, который мог бы все восемь месяцев кряду ставить цветы на столик и рассказывать о банальных мелочах, помогая оторванной от мира девушке вернуться в привычное русло. Ему сообщили, что первые недели после прихода в себя Мерис задушила трёх сиделок, так что Донала не пустили бы к ней, но это было слабым утешением. - Мерис, - выдавил парень потерянно. – Ты… ты плохо помнишь меня? – он видел, как сигналили жрецы, требуя не расстраивать её, избегать неприятных тем, тщательно подбирать фразы. – Ответь, тебя что-то беспокоит? - Почему…? – в глазах девушки стояли слёзы. – Почему ты зовёшь меня Мерис? Моё имя Орил! Орил! Она спрятала лицо в ладонях и убежала в комнату, как обиженная злой шуткой девочка. Донал ошарашено смотрел вслед, пока перед ним не выросла знакомая жрица. Органа. Она никогда не менялась: всегда с пучком седых волос на затылке, в облегающей зелёной тунике с длинными рукавами, скрывавшими запястья, подметавшим пол кушаком. Старуха нацепляла на себя неприличное количество украшений, превышая предписанную норму отгоняющих злых духов талисманов. Горожане сплетничали, что до вступления в культ она являлась либо танцовщицей, либо проституткой. - Давно не виделись, Донал, - начала Органа со стандартной фразы, но парень знал, что разговор предстоял непростой. – Я переживала, что ты ушёл от нас навсегда. Что заставило тебя вернуться? - Долг. Есть вещи, которые неукоснительно толкают честных людей на правильные поступки, какие бы обстоятельства не преследовали. Мне следовало понять это раньше. - Это очень хорошо, мальчик мой, очень хорошо, что ты оказался тем самым честным человеком, - старушка хитро прищурилась и пригласила Донала за собой. – Пойдём, я расскажу тебе одну занимательную историю, что никак не отпускает меня уже вторую неделю. - Извините, но сюжеты исторических романов меня мало интересуют, - припоминая своеобразные вкусы жрицы, открестился парень. Любительница украшений рассмеялась и погрозила ему пальцем. К её замечаниям всегда нужно было относиться с осторожностью, так как мимика и слова часто не совпадали с истинными намерениями и мыслями старушки. Она причислялась к тем людям, которые ненавидят и любят тайно, но всегда с последствиями для объекта внимания. Донал побаивался её и молился, чтобы оставаться как можно более незаметной фигурой в глазах жрицы. - Проказник. И всё-таки идём. Отказаться нельзя. Вместе они прошли в одну из множества комнат пристроенного к библиотеке здания. Оно, как и многое в этом городе, служило одновременно ряду целей: в симметрично расстановленных помещениях можно было наткнуться на склад старых книг, музей древностей, личные покои жрецов и просто полупустые залы, отводившиеся под разные задумки. Иногда парню казалось, что люди стремились запихнуть в один предмет как можно больше возможностей, из-за чего зачастую получалась та ещё чехарда. Как было с покойным хранителем знаний и другими профессиями. Но не с этим зданием. Несмотря на мешанину комнат, каждая составляющая органично вплеталась в общую структуру и дополняла соседние части. В покоях жрицы, как и в её облике, также ничего не менялось. Аромат цветочных благовоний навечно поселился в стенах, впитался в них с годами. В глазах рябило от сиренево-красных тонов. Плетёные чехлы для кресла, стульев и подушек выдавали, чем старушка занималась на досуге. Никаких картин: Донал помнил, как хозяйка комнаты ненавидела статичные изображения, убеждая всех, что в застывших копиях людей и предметов часто селятся злые духи. - Чай не предлагаю, ибо самой мало, - жрица первая ступила в собственные владения. – А привоз в этом году задерживается. Ходят слухи, что караваны почти всё время грабят, и даже вооружённый конвой не спасает. Так что с опозданием привезут меньше обычного. Бывший расхититель медитативно ждал, когда старушка заполнит ненужной болтовнёй лимит вежливости. Оба понимали, как бесполезны первые минуты беседы, в которые, согласно этикету, запрещалось обсуждать важные темы. Придуманное скучающими аристократами вступление, необходимое для плавного и безболезненного введение нового слушателя в разговор, было настолько ненавидимо Доналом, насколько оставалось почитаемо жрицей. - Раз ты вернулся, значит, у тебя всё наладилось в жизни, - поправляя завернувшийся уголок покрывала, произнесла хозяйка комнаты. – Верно? - Разве я на что-то жаловался? - Нет. Но когда ты уходил, выглядел надломленным. А сейчас ты смирился и перетерпел. Ты готов подать костыль другу, что уже почти научился заново ходить. Похвальное рвение. Язвительная издёвка не смутила парня, хотя слушать завуалированные нравоучения он желал бы в последнюю очередь. Донал стоял возле двери, и старая карга не торопилась приглашать его сесть. - Раз ты сумел вернуться сюда, может, получится вернуться в ещё одно место? – Органа поймала мелькнувшее недоумение на лице гостя. – Видишь ли, оккультисты, конечно, назойливые бестии, что выбрали своим призванием хаос и беспредел, но даже они со всем набором проказ не способны доскрестись до дна. - Вы пытаетесь сказать… - Нельзя вот так сходу вызвать демона в мир, в котором тех не видели без малого пару тысяч лет. И, я надеюсь, ты не из тех глупцов, что верят, будто призыв получился случайно. Донал мотнул головой. Конечно, он так не думал. Доподлинно неизвестно, возможно ли выдернуть демона из иной реальности случайно, однако… Отсутствие прецедентов подсказывало, что нет, иначе какие-нибудь малоопытные неофиты давно натаскали бы тварей похуже демонов. Определённо, оккультисты тщательно готовились к ритуалу и ожидали конкретного посетителя. - Хорошо, что у нас на руках оказались книги с информацией, - продолжала старуха, звеня браслетами-кольцами. – Однако похоже, что и у кучки колдунов тоже был свой источник. Скорее всего, печатный, но существует вероятность, что они вычитали ритуал на каком-нибудь камне или гравировке. - Вы уже отправили расхитителей на поиски? – Донал задал волнующий вопрос, хотя ответ лежал на поверхности. Не зря жрица тратила сейчас его время. - Нет. Мы искали нужного провожатого, который помнит дорогу как к себе домой. - Не хочу показаться грубым, - выдержав паузу, сказал парень, - но я не единственный был там в день трагедии. - Ничего, я привыкла к твоим грубостям. А на счёт других, я скажу прямо: эти наёмники и жители города, конечно, могут вернуться в катакомбы, но жрецы больше доверяют своим людям. Ты долго работал на нас, и хотя я, скрывать не буду, не шибко люблю тебя, твоя кандидатура видится самой подходящей. Духи подтвердили это. Значит, вот оно - испытание для блудного сына. Донал догадывался, что его не примут с распростёртыми объятиями и поручат непрезентабельную работёнку в воспитательных целях. Правда, он и не думал, что задание будет непосредственно связано с причиной ухода. Рассчитывал на иное. - Для меня это честь, - парень смиренно поклонился. – Но не лучше ли мне остаться и ухаживать за Мерис? Моё присутствие может ускорить её возвращение к нормальной жизни. - Сомневаюсь, - жёстко отрезала Органа. – Тебя не было восемь месяцев, и она не выказывала признаков скуки. А сейчас ты вдруг станешь ей нужен? Не притворяйся наивным. Ты такая же мебель в её глазах, как и все мы. Беседа была окончена, и Донал поспешил покинуть пропахшее душицей помещение.