Afire Love

"Прошло два месяца с ужасной катастрофы на сто сорок пятом шоссе, которая увела из жизни тринадцать человек. Водителя грузового автомобиля, который находился в состоянии алкогольного опьянения, сегодня приговорили к двадцати пяти годам лишения свободы. Напомним, что ещё девять человек находятся в больнице в тяжелом состоянии, а четверо поступили в больницу с небольшими повреждениями. Буквально полчаса назад стало известно, что Люси Дреер, жена известного бизнесмена Лексуса Дреера, пришла в себя после двух месяцев комы. По стечению обстоятельств, именно её автомобиль оказался первым на пути пьяного водителя грузовика..." Привлекательная молодая девушка стояла перед зданием суда и уверенно говорила заученный текст в камеру. Лексус моментально вспыхнул и ворвался в палату своей жены, чтобы не слышать то, как им в очередной раз перемывают косточки и мусолят тему с аварией почти в каждом выпуске новостей, оповещая жителей Магнолии о последних изменениях в жизненных показателях пострадавших на шоссе. И откуда пресса только узнала об этом, если ему самому позвонили только двадцать минут назад? Чёрт бы их побрал. Как бы то ни было, но мужчина даже был рад, что девушка наконец-то очнулась. Всё-таки, ежедневно наблюдать за тем, как её бледная кожа становится будто прозрачной и её тело окружено проводами и разнообразными приборами, — не просто. Дед будто издевался и каждый раз заставлял после работы ехать в больницу, чтобы хоть немного побыть с женой. Врачи говорили, что его присутствие благоприятно влияет на её состоянии, что когда любимый человек находится рядом — есть стимул возвращаться. Тогда Дреер еле удержался, чтобы не рассмеяться доктору прямо в лицо. Если это действительно так, то Лексус должен был быть последним в списке человеком на должность "любимого". Но выносить сор из избы — неправильно. Как итог, он покорно приезжал каждый раз с новым букетом цветов и ровно час сидел возле жены, пристально её разглядывая. Пусть и сильно потрепанная, но она всё равно оставалась красивой. Наверное, это было впервые, когда Лексус мог вот просто так её разглядывать. В любой другой раз его бы высмеяли и Люси ушла бы в другую комнату, чтобы скрыться от этого взгляда. Казалось, за эти два месяца он успел выучить каждую родинку, каждую ранку. Он подмечал сколько времени затягивался глубокий порез на лбу и сколько нужно для того, чтобы с белоснежного тела пропали незначительные ушибы. Смешно звучит, но ещё никогда он не чувствовал себя настолько единым с женой, как в эти два месяца, что она пролежала в коме. Старик и Джудо тоже навещали девушку, но они очень быстро испарялись: у одного было слишком много дел и он мог вырваться только для того, чтобы краем глаза увидеть невестку и лично расспросить доктора о её состоянии, а другому было слишком больно смотреть на то, как его родная кровь прикована к постели и если бы не исправно работающий кардиомонитор, её легко можно было бы спутать с трупом. — Как вы себя чувствуете, Люси? — доктор обеспокоенно склонился над слабой блондинкой, пристально смотря ей в глаза. Девушка лениво моргнула и чуть улыбнулась. Попытавшись чуть приподняться, чтобы удобней расположиться на кровати, она болезненно поморщилась. Тело было слишком слабым, будто и не её вовсе. — Вам честно, или как надо? Лексус немного удивленно повел бровью, отмечая, что из её голоса испарились привычная язвительность и истеричные нотки. Слова вылетели изо рта с легкой доброй усмешкой, будто она шутила, а не издевалась. — Честно, — важно кивнул доктор Симунс. — Предельно честно. Люси прикрыла глаза и откинулась на спину, понимая, что сейчас приподняться у неё не получится. Хотелось тут же спросить, почему она здесь и что случилось, но так же девушка отчетливо понимала, что врачу сейчас важнее узнать её состояние. — Немного кружится голова, ужасная слабость и ноги покалывает, — голос звучал ровно и спокойно. Лексус наконец вышел из тени палаты и недоуменно уставился на жену. После своего пробуждения она вела себя будто чужая. Пусть у них никогда не было теплых отношений, но он знал её. И та, кто лежал на этой постели, была слишком похожа и не похожа на Люси одновременно. — Это пройдет, — облегченно прошептал доктор и уже громче сказал: — всё самое страшное осталось позади. Мы понаблюдаем вас ещё несколько дней, а потом уже сможем говорить о выписке. Лексус кивнул одновременно с девушкой, которая всё ещё не обратила на него внимания. Её взгляд был прикован к врачу, а на языке уже несколько минут вертелся один и тот же вопрос. — Как я здесь оказалась? Мужчина немного нахмурился, но послушно пересказал девушке всё, что знал об аварии и её последствиях. Блондинка внимательно слушала и казалось даже не дышала. Пухлые губы были чуть приоткрыты, а когда доктор Симунс упомянул в речи "её мужа", Люси широко распахнула глаза. Всё казалось настоящим бредом. — Простите, но это невозможно, — перебила говорившего девушка. — Мне семнадцать, у меня нет прав и в своём уме я бы никогда и ни за что не села бы за руль без водительского удостоверения. У меня не может быть мужа, я бы об этом знала, — её глаза недовольно вспыхнули. — Повторюсь, мне — семнадцать. Нас бы банально не расписали. А вот теперь пришла очередь Лексуса удивленно моргать. Доктор всполошился и начал о чём-то напряженно думать. Скосив глаза, блондинка наконец-то заметила, что они с доктором здесь не одни. Её щеки чуть покраснели, а глаза смущенно заблестели. Поспешно отведя взгляд, Люси неловко прикусила губу, заставляя Лексуса удивится ещё больше. Да что за бред! Краснеющая и смущенная жена — его жена! — что-то за гранью реальности. — Какой сейчас год, Люси? — Две тысячи десятый, — уверенно заявила девушка и вновь скользнула взглядом по застывшей мужской фигуре. — Амнезия, — на выдохе произнес Симунс и с сожалением посмотрел на Дреера. — Этого следовало ожидать, после её-то травмы головы. Здесь может помочь только время, мне жаль. "Ну пиздец вообще. Жаль ему... А мне теперь что делать с малолетней дурой в теле взрослой дуры? Чёрт, чёрт, чёрт, ну спасибо, Господи. Удружил!" Если бы он знал, насколько кардинально изменится его жизнь, после слов мужчины...