Завтра будет лучше

Это экстра, которую мне писала Рини на день рождения. Она лежала ниже по тексту, но фикбук ее поел, так что теперь она будет лежать тут. К основному повествованию отношения не имеет, автор: R.J.Johnson Рейнтинг: НЦ-17 В жанрах: слэш и юмор (в самый раз, чтобы разрядить ангстовую обстановку и вам, и мне)

________________________________________ Когда это происходит впервые, я нахожусь под действием почти наркотического опьянения. Знаю, лекарственные средства к серьезным психотропным отнести никак нельзя, но две бутылки сиропа от кашля способны сотворить с привычным миром такие метаморфозы, что простым смертным и не снились. Собственно, волшебный сироп и сделал тогда наш с Васькой вечер. На какой-то не особенно веселой пати мы накидались аптечной барбитурой и мир сразу обрел новые краски, звуки стали приятнее, случайные прикосновения ощутимее, а вечеринка - в сотню раз круче. Мы даже согласились поиграть в карты на желание, проигрались, правда, но нам было весело. Леночке, которая выиграла партию и загадала самое идиотское, что могло прийти в женскую голову, тоже было весело. - Целуйтесь, - сказала она и бодро влила в себя полстакана мартини. Вот тут-то мы и совершили эту глупость: поцеловались с лучшим другом. Это было не умно, чертовски необдуманно и безумно приятно. Не знаю, почему я вспоминаю о крышесносном поцелуе с парнем именно сейчас, когда возвращаюсь домой, все еще находясь под действием известных уже лекарственных средств, но факт остается фактом, и я хочу повторения. Ноги пружинисто отрываются от ступенек, словно в невесомости, и мне кажется, что все жильцы нашего дома наблюдают за мной в дверные глазки и точно знают, что я упорот в хуи. Почему нельзя было подняться на лифте? Ах, да, там же сегодня вход в другое измерение, а я хочу домой, в свою постель, а не в какую-нибудь Нарнию. - Тебе плохо? - спрашивает Слава, когда я вваливаюсь в нашу комнату и ничком падаю на его постель - до своей просто не дошел. - Мне? Плохо? Нет, мне очень даже хорошо! - улыбаюсь я, ворочаясь среди подушек и каких-то вещей. Ну что за хлам, а? - Ты пьян? - Слава отворачивается от монитора открытого ноутбука и сверлит меня сердитым взглядом. - Кто тебе такое сказал? - мне кажется, что я изображаю оскорбленную невинность, но, судя по лицу Славы - какую-то клоунаду. - Проспись, - бросает он и возвращается к своей работе, пальцы снова начинают выстукивать на клавиатуре какой-то ритм, набирая текст. - Слава, - зову я, стаскивая с себя свитер, куртку и ботинки я как-то умудрился снять еще в прихожей. - Мирослааав. Какое красивое имя, думается мне, и брат красивый. Особенно сейчас, когда смотрит на меня вполоборота. Мягкий свет от монитора создает за его головой неоновый ореол красоты и святости. - Что? - Ты такой красивый. - Боже, что я несу? Слава спрашивает у меня примерно то же самое: - Что на тебя нашло? - Прозрение! - Я же сказал тебе надо проспаться. Утром поговорим. - Слав, - не унимаюсь я. - Иди сюда. - Вань, дурака не валяй. Ты, кстати, завалился в мою постель. - Правда? Я все равно на свою не пойду, тебе придется спать со мной. - В этой комнате по-прежнему две кровати, - Мирослав улыбается, как взрослый, объясняющий ребенку, что брать чужие вещи - плохо, но списывающий эти шалости на малый возраст. - Нет! - если бы рядом был стол, я стукнул бы по нему кулаком. - Ты не будешь спать на моей! - Почему это? - Мирослав удивленно смотрит в мою сторону. - Потому что... потому что... я так сказал! - более значительного аргумента у меня, к сожалению, нет. Слава устало вздыхает, потирает переносицу, будто на ней были очки и снова смотрит на меня. Мне это кажется донельзя забавным и, когда я разражаюсь звонким смехом, Мирослав, видимо понимает, что это клиника и поработать еще у него сегодня уже не получится. Он закрывает ноутбук и подходит к кровати, на которой лежу я, распластавшийся как морская звезда по океанскому дну. - Подвинься, - говорит Слава. Не вижу, что он делает, но судя по звукам - раздевается. От этой мысли у меня начинают чесаться губы и сосет под ложечкой, сразу вспоминаю тот поцелуй с Васькой и мне незамедлительно хочется повторения. Откуда мне, упоротому мудаку, знать, что дело вовсе не в том, с кем, а в том, в каком состоянии - мне и поцелуи на помидорах показались бы сказкой под наркотой-то. Но я об этом не думаю, все немногочисленные мыслишки в моей голове только об одном: губы Мирослава на моих собственных. Кажется, я уже даже чувствую горячее дыхание на своей коже. Открываю глаза, готовый к тому, что увижу блаженное лицо Славы перед собой, но реальность с моими похотливыми желаниями не совпадает по всем параметрам: укрывшись одеялом, Слава мирно посапывает, и все, что я вижу - голые плечи. Его голые плечи... Мысли о его теле тут же захватывают мой распухший во всю черепную коробку мозг, распаляют воображение и толкают на необдуманные действия. Повернувшись боком, подбираюсь к нему ближе, ладонь ложится на неприкрытое одеялом плечо и опускается вниз, открывая моему жадному взгляду чуть больше. Все, как в замедленном кадре псевдоромантического кинофильма, только ощущения слишком реальные. Мирослав реагирует в своем темпе, который с моим не совпадает примерно так же, как и ожидания с реальностью. Резко развернувшись, он перехватывает мою руку за запястье и прижимает к подушке. - Что ты делаешь? - Я к тебе пристаю, - отвечаю, совершенно не заморачиваясь по поводу того, как это звучит. - Слав, поцелуй меня. - Ты, смотрю, совсем с мозгами не дружишь, да? Кто недавно трясся в подъезде, изображая из себя без пяти минут жертву педофила? - он встряхивает меня за плечи. – Помнится, кто-то до чертиков испугался мужских прикосновений. Это был не ты, нет? Так какого хрена ты теперь лезешь ко мне? - Ты не похож на своего отца, - высвобождаю свою руку и обнимаю его за шею, притягивая к себе. - Ты другой, ты добрый и очень красивый. Мои пальцы отправляются куда-то в свободное путешествие, скользят по его спине, делают круг и возвращаются назад, взъерошивая непослушные прядки темных волос. - Поцелуй меня... Я не знаю, почему он сдается, не знаю, почему делает это, но, когда горячий язык касается моего, раздвинув искусанные губы, меня словно электрическим разрядом прошивает. Обнимаю его крепче, жадно сцеловывая редкие вздохи, не слишком осторожно прикусывая малиновую нежность кожи, скольжу языком по нижней губе и прихватываю ее зубами. - Нравится? - спрашиваю я в поцелуй. Мирослав не отвечает, его ладонь проскальзывает под мягкую ткань моей футболки, гладит кожу, вызывая стайки мурашек. - Это хорошо... - глупо улыбаясь, подытоживаю я. Стянуть с себя футболку получается только раза с четвертого, потому что Слава не спешит мне помогать - он все еще держит себя в руках. - Зачем? - сухо интересуется он, провожая взглядом отправленную мной на пол вещь. - Для удовлетворения естественных потребностей, - отвечаю я, усердно пытаясь расстегнуть три дурацких клепки на своих джинсах. - А ты часом не девственник, чтоб такие вопросы задавать? - Вань, ты идиот. Ты вообще представляешь как это? - Ага, по-моему, очень круто. Возвращаю ладони на его спину, тяну к себе. Слава сбрасывает мои руки. - Найди себе девушку и удовлетворяй свои потребности, пока силенок хватит. Тяну его обратно, обвиваю ногами талию, чтобы не отпускать больше. - Не хочу девушку, - торопливо целую в губы, скулы, шею. - Хочу тебя. Мои руки оказываются за головой, крепко удерживаемые одной его ладонью, вторая скользит по груди, костяшкам пальцев, зажатых в кулак. Не уверен в том, что мы друг друга поняли, потому что его действия далеки от тех ласковых, что я успел себе навоображать. Стаскивая с меня джинсы вместе с бельем до колен, он грубо обхватывает мой член, рвано двигает кистью вверх-вниз, иногда чуть расслабляя пальцы, и это ничем не лучше тупой остервенелой дрочки самому себе. - Нет... - я протестую, кусая губы, пытаюсь вырвать свои руки из крепкой хватки, чтобы остановить Мирослава. - Что нет? Разве ты не этого хотел? - сердито спрашивает он. Ладонь продолжает скользящие движения, но мне не больно и не приятно - мне вообще никак. - Нет, - дыхание частое, словно после бега, и это мешает мне связно говорить. - Не надо... Так я и сам могу. Давай с тобой, Слав... Он останавливается, удивленно смотрит на меня сверху вниз. Рука соскальзывает на мое бедро, несильно сжимая кожу. - Ну, зачем тебе это? – в голосе почти усталость. - Хочу… - Глупый… - Мирослав отпускает мои руки, позволяя обнять его снова, долго целует, неторопливо сминая мои губы, дразняще касаясь языка только самым кончиком своего, и тут же отстраняясь. Это заводит. Он помогает мне стянуть джинсы и я остаюсь перед ним обнаженным и абсолютно открытым. Слава убирает в сторону одеяло, чтобы не было жарко. Ненавязчиво разводит в сторону мои колени, опускается сверху и неторопливо целует, поднимаясь дорожкой из невесомых и более ощутимых прикосновений от напряженного живота до приглашающе разомкнутых губ. Меня безумно лихорадит от того, что его язык вытворяет у меня во рту и оттого, что я уже начинаю соображать, к чему все идет. - Уверен?.. – зачем-то спрашивает Мирослав, теплым шепотом касаясь ушка. Это звучит так глупо при моем-то состоянии. - Давай уже, - требую я, вскользь проходясь пальцами по его пульсирующему члену. Слава шумно вдыхает и отстраняется от меня на несколько секунд. Находит презерватив в кармане своих джинсов, висящих на стуле, и тюбик какой-то мази, кажется, от аллергии. Когда руки Мирослава снова касаются моей кожи, меня немного потряхивает, но теперь уже поздно - процесс уже не остановить. И, собственно, подготовка превращается для меня в цветной калейдоскоп ощущений, приятных и не очень. Я ничего не соображаю в гейском сексе ни в целом, ни в данный момент, в частности, зато Слава явно уверен в своих действиях. Не знаю, как один человек может ласкать столько чувствительных мест одновременно, но мне кажется, что я чувствую его прикосновения каждой клеточкой своего тела. Меня почти ломает, от желания, когда он, наконец, решает, что достаточно и вынимает из меня скользкие пальцы, заменив их головкой члена. - Будет больно, - предупреждает он, прежде чем плавно податься вперед. Чувствую его только наполовину, но ощущения такие, будто во мне не семь-восемь сантиметров чужой плоти, а все тридцать и это только начало. Мозг уже не туманит так дико, как полчаса назад и я вполне способен сделать несколько простых выводов: член в заднице - это больно, неприятно и вообще неправильно. Слава осторожно двигает бедрами, постепенно вгоняя до самого основания. Закусываю ребро собственной ладони, чтобы все ощущения не сводились к одной пульсирующей болью точке. Меня снова целуют, неторопливо поглаживая мягкими подушечками пальцев по горящим скулам. Слава пытается улучшить мое положение страдальца, положив под задницу маленькую подушку, но я выражаю бурные протесты против подобных веяний камасутры – не баба все-таки. Мирослав примирительно вздыхает и просто подхватывает меня под бедра одной рукой, приподнимая себе навстречу, второй ерошит ставшие влажными волосы. Мне уже гораздо легче, временами даже хорошо, особенно когда мы входим в своеобразный резонанс, на секунду становясь невероятно близко друг к другу. Судорожно сжимаю пальцы, впиваясь в его плечи, когда воздух из легких выбивает очередным глубоким толчком, разливающимся по телу сладкой дрожью. Она накрывает меня, как волны во время прилива, и сходит на нет, через секунду возвращаясь с удвоенной силой. - Аааннн... Слава… Он останавливается, озабоченно вглядываясь в мое раскрасневшееся лицо. - Что? - гладит ладонью по щеке, стирая редкие слезы. - Все еще больно? - Нет, нет... так хорошо, - шепчу я, понимая, что они покатились только сейчас, когда боль уже ушла. - Продолжай… Слава двигается медленно, позволяя мне насладиться усиливающимися вспышками ощущений, от которых, перед глазами пляшут цветные круги. - Сейчас будет лучше, - убеждает меня он, беспорядочно целуя в сухие губы, иногда в шею, чуть оттягивая зубами кожу. - Хочу еще… Мирослав смеется: - Ненасытный, – крепко сжимает руками мои бедра, врываясь в распаленное им тело, глубоко, почти больно, но от этого только круче. Я ощущаю его близость как что-то сумасшедшее, пьяное, словно я снова принял какой-нибудь кислоты, бессвязное и приятно опустошающее. Я впервые делаю это со стонами, и оргазм не отпускает меня поразительно долго. Позволив мне кончить, Слава выскальзывает из моего тела и помогает себе рукой, чтобы не портить мне кайф продолжением процесса. За это я ему благодарен. Лениво откинувшись на спину рядом со мной, он глубоко и часто дышит, зачем-то берет меня за руку, крепко переплетая наши пальцы, и отпускает почти сразу же. Молчу, восстанавливая дыхание и сбитый ко всем чертям сердечный ритм, распластавшись на скомканной с краю простыни, чувствую кожей мокрое и уже холодное, не знаю чье - мое, или его, да и не очень хочу знать. Я не могу сказать, сколько проходит времени, прежде чем Мирослав наконец встает, чтобы поправить простынь и одеяло. Неторопливо выкурив в открытую форточку последнюю на сегодня сигарету, он возвращается к постели. Протягивает мне мое белье, сев на край кровати, натягивает свое и ложится, придвигаясь ко мне. Отворачиваюсь к стене и сосредоточенно соплю, мозг в полном адеквате и теперь я прекрасно осознаю, что между нами произошло. - Слав... – решившись, произношу я. - Мне было хорошо. Не вижу его лица, но, кажется, Мирослав улыбается. - Спи, - теплые губы бережно касаются моего плеча, рука обнимает поперек груди, поправляя сползшее одеяло. - Завтра ты так говорить уже не будешь. _____________________________________ Огромное спасибо тебе, Рини! Давно меня никто так не радовал =)